Штабс-капитан Русо Бланко. История офицера Петроградской военной контрразведки

Сергей Гордиенко, 2011

Штабс-капитану контрразведки приказано раскрыть связи большевиков с немецкой разведкой. После Октябрьской революции он вынужден иммигрировать в Южную Америку, где принимает активное участие в гражданской войне в Парагвае и снова борется с немецкой разведкой и чекистами. Роман основан на реальных исторических событиях.

Буэнос-Айрес. Июнь 1921 г.

Как-то вечером, придя с работы в уже родную для меня церковную библиотеку, я обнаружил трех новых постояльцев, прибывших на пароходе из Копенгагена: моряк с колчаковского фронта Сластницкий, корабельный гардемарин Рудзевич и унтер-офицер кавалерии бородач Бабашев. Отныне жизнь моя потекла малой иммигрантской общиной. Оказалось, что они проделали тот же путь, что и я — порт, консульство, собор. Поскольку я уже довольно неплохо знал местную жизнь, то счел своим долгом поделиться опытом, дать рекомендации относительно жизни в Буэнос-Айресе и поиска работы. Мои соотечественники оказались отменными патриотами — над дверью повесили привезенный с собой портрет адмирала Колчака и флотскую фуражку Сластницкого, а по бокам прикрепили фотографии генерала Деникина и Врангеля. Впрочем, общаться подолгу не удавалось из-за моего длительного рабочего дня, почти полного отсутствия выходных и постоянной усталости. По вечерам за стаканом чая мы вспоминали войну с Германией, революцию и гражданскую. Как-то я им рассказал о случае на пароходе, когда аргентинский офицер спросил меня, почему мы, кадровые офицеры Императорской армии, все проиграли. Сказал, что мы плохо воевали, и я не нашел, что ответить. Бородач Бабашев страшно возмутился, стал доказывать, что сие не его дело, а воевать мы умеем намного лучше, чем местная армия. Только записываться туда не будем, ибо у них все устроено по-немецки.

— Господа, — не унимался Бабашев, — мы должны создать Союз русских офицеров, истинных патриотов Отечества. Объединим всех, кто бежал в Бразилию, Аргентину, Чили, Боливию. Установим связи с Европой — там большая часть нашего офицерства. А затем и с теми, кто остался в России.

Оказалось, что Сластницкий и Рудзевич давно вынашивали такую же мысль. Оба сразу же включились в разговор.

— Истомин, наша война не окончена. Чем Вы хотите тут заниматься? Всю жизнь работать разноразрядным персоналом и лет через десять открыть такое же кафе? Пить матэ и вино? Достойно ли такое звания русского офицера? Отечество в руках большевиков, всем правят Советы. Наш долг — свергнуть их и восстановить монархию.

— Не получится, — возразил я, — Императорская семья расстреляна.

— Но остались еще члены Императорской фамилии. Надо их разыскать. Все российское офицерство объединится вокруг них.

Я согласился, что прожект грандиозный и достойный, но работа предстоит трудная. Поначалу нужно объединить третью волну русской иммиграции в Буэнос-Айресе, ибо именно мы более всего разобщены и неустроены. Первая волна — еврейская — живет своей жизнью и рада, что сбежала от черносотенцев. Вторая — обиженные царским правлением, уехавшие после первой революции и возможно в ней участвовавшие. А вот третья — это мы, Императорские офицеры, чиновники, инженеры и купцы. Еще не успели укорениться в Аргентине и готовы вернуться при первой возможности.

— Вот именно! — воскликнул Рудзевич. — Третья волна! Самая свежая! Правильно рассуждаете Истомин. Завтра же пойдем в Министерство юстиции и зарегистрируем Союз русских офицеров. Мы четверо будем исполнительным комитетом.

— Превосходно, господа, — согласился я. — Вот только со временем у меня трудновато. Сами понимаете — работа и потерять ее я не могу.

— Истомин, — не унимался бородач Бабашев, — Вашу жизнь надо менять по-революционному!

— Как?

— Немедленно… — смутился он.

— Давайте сначала все продумаем, — возразил я, — устав, задачи, полномочия. Затем уже приступим к действиям. А сейчас, господа, позвольте откланяться. Я в постель. Мне к шести на работу в кафе разноразрядным персоналом. Спокойной ночи.

Кажется, я разочаровал моих друзей. Они переглянулись и последовали моему примеру. Теперь следовало повернуться спиной к стене и как следует обдумать неожиданный разговор.

Если мы создадим Союз, то мне придется стать общественной фигурой, постепенно раскрыть им подробности моей службы в России, указать кого из моих сослуживцев в Европе и в России можно привлечь к сотрудничеству, раскрыть приемы и методы работы. Готов ли я к сему? Пока нет. Сколько мы знакомы? Несколько недель. Чем связаны? Общим местом проживания и тем, за кого боролись в России.

Бабышев знает, что наши офицеры осели в Бразилии, Аргентине, Чили и Боливии. Откуда? Мне сие до сих пор неизвестно. До настоящего момента я искренне полагал, что вся белая иммиграция Южной Америки осела в Буэнос-Айресе. А ведь я здесь нахожусь дольше него, общаюсь с прихожанами церкви и местным населением. Он же на церковные службы почти не ходит, по-испански не говорит, как и Рудзевич со Сластницким. Сластницкий… Он сказал"члены Императорской фамилии"… Обычно говорят"особы Императорской фамилии"… Бабашев знает о германском влиянии в аргентинской армии, а я до сих пор не знал. Так вот почему аргентинский пограничник предпочел со мной говорить по-немецки, а не на другом языке.

Как унтер-офицер кавалерии, несколько недель назад приехавший в Аргентину, может знать больше, чем..? Откуда у младших чинов такие грандиозные планы по созданию южноамериканской белой организации и объединению офицерскими союзами в Европе и России? Пить матэ и вино… Они заходили в местные рестораны! Искали там работу? Вряд ли, не говорят по-испански. А в наших иммигрантских кафе подают черный чай с рафинадом и водку с соленым огурцом. Об их поисках работы я знаю только с их слов. Испанский не учат, о своих планах в Аргентине, кроме создания союза, не говорят. О желании уехать в другую страну не упоминают. Они здесь временно! А значит, по заданию."Вашу жизнь надо менять по-революционному! Немедленно…"По-революционному… Исполнительный комитет Союза русских офицеров… Странное сочетание слов для белого офицера… Ну что ж, начинаем игру, господа. Или товарищи?

Из служебной папки штабс-капитана Проскурина

Донесение агентуры. Петроград. Январь 1917 г.

Революционерами распространяются слухи о нехватке хлеба в городе.

Заметка Проскурина:

Продовольствия у нас достаточно.

Донесение агентуры. Петроград. Январь 1917 г.

Рабочие заводов требуют повысить зарплаты наполовину.

Заметка Проскурина:

Совершенно нереально в условиях войны. Зарплату им никто не понижал. Кто подсказал такое требование?

Донесение агентуры. Петроград. Февраль 1917 г.

Рабочие заводов начали забастовку.

Донесение агентуры. Петроград. 2 марта 1917 г.

Императором подписано отречение от престола.

Заметка Проскурина:

???!!!

Донесение агентуры. Петроград. 5 марта 1917 г.

Вышел первый номер большевисткой газеты «Правда». Тираж 100 тысяч экземпляров. Распространен бесплатно среди рабочих и солдат.

Заметка Проскурина:

Бесплатно? Кажется, всплыли революционные деньги Парвуса.

Донесение агентуры. Берн. Март 1917 г.

Ульянов (Ленин) встречался со швейцарским социал-демократом и председателем Интернациональной Социалистической Комиссии Робертом Гриммом, завербованным немецкой разведкой. Просил помочь в возможном проезде в Россию через Германию.

Заметка Проскурина:

Не забыть ознакомиться с материалами по Ульянову. Кажется, он становится ведущей фигурой.

Донесение агентуры. Берлин. 26 марта 1917 г.

Перехвачена телеграмма заместителя статс-секретаря иностранных дел Бусше в Берн: «Специальный поезд с русскими революционерами получит военное сопровождение. Передача будет произведена ответственным сотрудником министерства на пограничной станции Гогмадинген или Линдау. Немедленно вышлите информацию о дате отправления и список отъезжающих».

Донесение агентуры. Берлин. 1 апреля 1917 г.

В Министерство финансов Германии из Министерства иностранных дел поступил запрос о выделении пять миллионов марок на политические цели в России.

Донесение агентуры. Берлин. 2 апреля 1917 г.

Телеграмма заместителя статс-секретаря иностранных дел Бусше германскому посланнику в Берне Ромбергу: «Согласно полученной информации желательно, чтобы проезд русских революционеров через Германию в Россию состоялся как можно скорее, так как Антанта уже начала работу против этого шага в Швейцарии».