Капитан Проскурин Последний осколок Империи на красно-зелёном фоне

Сергей Гордиенко, 2022

Крым 1920 г. Гражданская война в России. Белая армия готовится принять последний бой. Генерал Носович и капитан Проскурин пытаются бескровно спасти «последний осколок Империи».

Январь 1920-го. Севастополь

Из скромной комнаты с видом на Южную бухту я переехал на площадь Нахимова в лучшую гостиницу Севастополя «Кист» — трёхэтажный импозантный особняк в стиле позднего классицизма и итальянского ренессанса, с полуциркульной аркой, пристройкой и балконами с дорическими колоннами. В вестибюле висело массивное панно из мрамора: «У нас проживали А. М. Горький, А. П. Чехов, К. С. Станиславский, Л. Н. Толстой, Ф. И. Шаляпин».

Первые два дня не было никакого движения. Видимо, Макаровы присматривались ко мне, решали как обезопасить себя и подпольный комитет. А я изображал ревностного телохранителя: молча осматривал здание, задёргивал шторы и проверял замки. Ознакомился с письмами и приказами Май-Маевского, написанными Павлом. Переписывались несколько раз из-за невероятного количества ошибок в правописании. Бросилось в глаза «сурьосно». Явно не дворянин, не офицер. Поместье у него под Скопино! Адъютант Его Превосходительства!

Наконец, за обедом Павел сделал ход:

— Владимир Зенонович, перечитали всего Диккенса! Почему бы не разнообразить наш быт? Владимир приглашает в гости. Отужинаем с массандрой в новом месте.

«Будут проверять меня большим количеством вина, — понял я. — Значит, подпольный комитет собирается именно там. Отводят подозрения. Если генерал был в квартире, то подпольщиков там быть не может.»

Май-Маевский оживился, задвигал всем телом и немедленно согласился. Вечером на авто мы отправились на Батумскую 37 — грязноватое, жёлтое четырёхэтажное здание между бухтами Карантинная и Южная. Три комнаты, шкаф, массивный буфет, потёртый диван, железные кровати и круглый стол в гостинице. Чувствовался горький запах пролетарских цигарок.

— Располагайтесь, господа! — произнёс Владимир. — Как видите, жилище скромное, но нам с женой и сыном хватает.

— Где они? — пробурчал Май-Маевский.

— Гостят у брата в Евпатории. Паша, помоги подать ужин.

Я подошёл к окну. На подоконнике тщательно вымытая пепельница, два горшка с цветами, в земле чёрно-серые крупинки пепла.

Май-Маевский устало погрузился на диван, а на столе появилось угощение, явно заказанное в татарском ресторане: лагман из баранины с домашней лапшой и овощами, жульен из рапанов с мидиями, шампиньонами, сливками и сыром.

— Я попросил Клавдию добавить в жульен белое вино, как Вы любите, Владимир Зенонович, — заискивающе произнёс Владимир.

Мы сели за стол. Павел поставил пять бутылок: «Ливадия», «Абрау», «Ореанда», «Массандра» и «Лакрима Кристи».

— Голубчики, зачем «Лакриму»? Женское! — капризно возмутился Май-Маевский.

— Десертное, Ваше превосходительство.

За лагманом и жульеном последовало тушёное мясо кавурма со сливочным маслом, бульоном, овощным гарниром и утка под тестом, начинённая рисом и поджаренными внутренностями. На малом столе ожидал десерт — пахлава с грецкими орехами.

Братья усердно подливали вино и наблюдали за мной.

— Почему так мало пьёте, капитан? — наигранно возмутился Павел. — Не стесняйтесь! Отвыкайте от фронтовой баланды!

— На службе, господа. Охраняю Его превосходительство.

— Перестаньте! Здесь все свои! — возразил Владимир, наливая мне до краёв массандру. — Севастополь наш, Крым наш! За единую, неделимую Русь!

— Вы тоже много не пейте, — строго произнёс я. — Произведём осмотр снаружи.

— Увольте, капитан! — возмутился Павел.

А Май-Маевский смаковал каждым блюдом, часто вытираясь салфеткой. Съел половину пахлавы и запил полным стаканом «лакримы». Павел предусмотрительно принёс подушку с пледом и генерал тут же задремал на диване.

— Прошу, господа! — я указал на дверь и за порогом сразу пошёл в наступление: — Вас предупреждали, что дома нельзя проводить заседания комитета! Визит генерала не отменяет подозрений контрразведки!

— Кто Вы такой?! — возмутился Владимир, опуская руку в карман шинели.

— Товарищ! Ваш товарищ! Связной и прикрывающий. Субботин наврал, что я из охраны крепости. Служу у Астраханцева. Приказ наблюдать за вами! — братья не смогли скрыть испуг. — Подпольная работа совсем не то, что малярно-кровельная мастерская в Скопине! Лучше бы подтянул правописание! — я строго посмотрел на Павла. — Твои ошибки в донесениях как дополнительный шифр. Пьяный пишешь? Теперь писать будет Владимир! Закончил школу с отличием, так?

— Так.

— Один пишет, другой шифрует. Приказ!

— Мы не подчиняемся приказам связного.

— В городе я главный!

— Но у нас уже месяц нет связи, передатчик вышел из строя. Только листовки расклеиваем и готовим восстание.

— Поэтому прислали меня с передатчиком.

— Назовите пароль! — потребовал Владимир.

— Пароль меняется каждый месяц, а я до вас добирался целых три!

Братья переглянулись и едва заметно кивнули друг другу.

— С сегодняшнего дня никаких заседаний в квартире!

— Но мы редко…

— Часто! — Я показал на окурки под окном. — Закрываем городское подполье и уходим в лес.

— А как же восстание? Всё подготовлено!

— Отправляйте всех в лес! Срочно! Приказ ревкома Республики!

— Беги на Базарную! — приказал Владимир брату.