Напиток богов

Сергей Головачёв, 2015

Продолжение мистической саги о Лысой Горе. Сразу же после наступления апокалипсиса и по случаю своего восхождения на небо Денница велел с таким размахом отметить это событие, чтобы оно запомнилось всем навсегда. Для этого всех присутствующих на горе угостили амброзией – божественным нектаром, дающим бессмертие, чтобы они хоть на минутку ощутили себя богами.

3. Бледная нежить

Димоны тем временем поднимались вверх по Змеиному спуску. Асфальтированная дорога вскоре сменилась утрамбованным слоем крупного щебня, по ребристым краям которого стало неудобно идти.

— У них, что, асфальта не хватило? — недовольно прокомментировал О`Димон незаконченную работу дорожников.

— Не, — покачал головой Димон-А, обнаружив чуть далее на обочине окаменевшую горку гравийно-битумной смеси, — асфальт у них был, только они почему-то его здесь бросили.

— С какого перепуга? — недоумённо спросил О`Димон и осёкся, на мгновенье представив себе тот ужас, который обуял здесь асфальтоукладчиков, кинувших работу и давших дёру с горы.

— А чёрт его знает, — пожал плечами Димон-А и на всякий случай прихватил с дороги увесистый булыжник. О`Димон также последовал его примеру.

Они огляделись. Слева от дороги склон холма полого спускался к тому самому месту, где они встретили женщину в красном сарафане. Именно отсюда она сошла к ним вниз и рассказала, что встретила здесь иных, а затем предупредила, что очень скоро они увидят тут какую-то амфисбену. По всей видимости, змея эта с двумя головами находилась где-то поблизости, оставалось понять только — где.

Чуть пониже на склоне возвышался перед ними громадный дряхлый дуб — сучковатый, иссохший, резко выделявшийся своей чернотой на фоне прочих деревьев, уже покрытых зелёной листвой. В основании дуба располагалось огромное дупло, в котором вполне могла поместиться не только змея, но даже змей или дракон, причём не только с двумя, а даже с тремя головами.

Отважно спустившись к дубу, Димон-А бесстрашно заглянул дупло и с ужасом попятился назад, обнаружив, что изнутри смотрели на него чьи-то светящиеся в темноте глаза. Размахнувшись, он запустил в те глаза булыжником, но с расстояния в метр промахнулся.

С глухим стуком камень скользнул по шершавой коре дерева и отскочил в сторону, а из дупла с недовольным уханьем вылетела серая сова. Ослеплённая дневным светом, предвестница бедствий неуклюже уселась на ближнюю ветку, а затем, шумно замахав крыльями, поднялась над деревьями, и, неслышно облетев их в парении, вскоре исчезла из виду.

Димон-А вернулся к приятелю.

Опасливо поглядывая по сторонам, они двинулись дальше в гору. Справа дорога круто обрывалась в неглубокий, но широкий ров, за которым возвышался земляной вал бывшей крепости. В усыпанном прошлогодними листьями рву лежал мёртвый граб с вывернутыми наружу корнями. Под ними вполне могла прятаться та самая мифическая амфисбена.

О`Димон на всякий случай запустил камнем в подозрительно лежавшее на земле дерево. В тот же миг из-под него выскочила юркая ящерица и, метнувшись, спряталась под корнями. На двуглавую змею она была явно не похожа, поэтому парни немного успокоились.

Далеко впереди, там, где дорога поворачивала направо, Димон-А заметил двух маленьких зелёных человечков. Держа перед собой сжатые в кулаках руки, они то и дело, как зайчики, скакали на сомкнутых ногах, пытаясь один перепрыгнуть другого.

— Ты их видишь? — спросил он приятеля.

— Вижу, — ответил О`Димон.

— Слава богу. А то я уже подумал, что у меня опять галюники начались.

Вслед за зелёными человечками на дороге появилась черноволосая девушка в белой сорочке с вышивкой и в белой юбке с повязанной на поясе красной клетчатой плахтой. Голову её украшал цветочный венок с разноцветными лентами, в руке она держала помело.

Этим помелом, веником на длинной палке, она погнала зелёных человечков прочь. Те пугливо отбежали в сторону и, словно дразня её, продолжили скакать на месте, стараясь подпрыгнуть, как можно выше.

Девушка несколько раз взмахнула помелом, как если бы она что-то подметала на дороге, а затем вдруг закружилась на месте. Удивлённые человечки прекратили прыгать. Девушка засмеялась и, оседлав помело, ведьмой поскакала за ними по дороге. Вскоре все втроём они исчезли за поворотом.

— Чего тут только не увидишь, — усмехнулся Димон-А.

На обочине в траве О’Димон заметил россыпь крупных одиночных цветков с широко раскрытыми лепестками лилового цвета, похожих на гигантские колокольчики, с мохнатыми стебельками, покрытыми густым серебряным пухом.

— Это не сон-трава? — показал он рукой.

— Она самая, — кивнул головой Димон-А. — Ведьмино зелье.

О’Димон сорвал один из цветков. С удовлетворением отметив, что состоит он из шести лепестков, а также из многочисленных жёлтых, осеменённых пыльцой, мужских тычинок, собранных в кружок вокруг пушистых женских пестиков, он глубоко втянул в ноздри воздух и понюхал их.

Внезапная вспышка света, сдвиг, — и… он заметил вдруг, что приятель его светится. Какое-то необычное мертвенно-бледное сияние исходило от Димона-А. Вернее, светился не сам приятель, а странная полупрозрачная сущность светлосерого цвета — ужасная тварь, сидевшая у него внутри.

Приглядевшись, О’Димон заметил в его грудной клетке очертания жуткого головорукого существа, чем-то похожего на осьминога, только вот рук или ног у того было в два раза меньше. Большую часть дымчатой головы занимали широко раскрытые, вертикально расположенные, чернильно-чёрные глаза с полукруглыми бровями и подобный же огромный, широко раскрытый, будто кричащий от ужаса, непроглядный рот.

— Эй, а что это… с тобой? — оторопел О’Димон.

Поняв, что она обнаружена, бледная нежить испуганно поджала щупальца, закрыла рот и глаза и свилась в клубок, стремясь остаться незамеченной. Но всё равно, её серый абрис отчётливо просматривался на фоне физического тела приятеля.

— Что со мной? Ничё, — пожал плечами Димон-А и тут же поинтересовался, — а чё?

— Тогда, на, понюхай, — протянул ему О’Димон лиловый шестилепестковый цветок.

Димон-А поднёс сон-траву к самому носу и, коснувшись ноздрями жёлтых тычинок, глубоко втянул в себя аромат их пыльцы. Поглядев затем на товарища, он заметил нечто странное внутри его груди — того самого беса, о котором предупреждала их женщина в красном сарафане.

— А с тобой что? — округлились глаза у него.

Головоногий, призрачный бес, разросшийся до размеров своего хозяина, выглядел, на удивление, добродушно, возможно потому, что рот его выглядел, как вогнутый смайлик. Более того, бледная нежить неожиданно подмигнула ему левым глазом и показала язык.

— Что… и у меня тоже? — удивился О’Димон, догадавшись, что тот увидел в нём то же самое, что и он.

— Ну и рожа у твоего беса! — неожиданно захохотал Димон-А. — Ну и смешная! Видел бы ты, какая в тебе нежить сидит.

— Сам бы лучше… на себя посмотрел! — заржал О’Димон. — Зато у твоего беса… морда страшная… как у маски в фильме «Крик»!

— Чё, правда? — внезапно притих, как на измене, Димон-А, прикрывая грудь скрещёнными руками.

— Ага, — подтвердил О’Димон, также прервав смех.