В бой идут… Книга первая

Сергей Волчок, 2019

Близкое будущее. 40-е годы XXI века. По государственной программе «Вторая молодость» заведующая домом престарелых, желая освоить выделенную квоту, с грехом пополам набирает четырех старичков, еще не впавших в маразм и не высыпавших весь песок, для участия в игре «Альтернативная реальность». Бунты и побеги, друзья и враги, стихи и проза, прокачка, данжи и туповатый скелет Цитамол. Лонг-лист литературной премии "Электронная буква-2019".

Прода 1

Без пяти двенадцать мы уже стояли под зданием управления. Юный поганец не обманул — наши аккаунты оставались заблокированными весь день, все следующее утро, и лишь около полудня нас пустило в игру. Мы, впрочем, времени даром не теряли — сразу после завтрака травница созвала нас на совещание, где доложила обстановку, а мы после бурных дебатов выработали совместную тактику проведения переговоров. Тактика исчерпывающе описывалась фразой: «Все заткнулись, чтобы не напортачить, говорит одна Сергеевна».

Оказавшись в игре, я в ожидании приглашения к банковладельцу озирался по сторонам. Поселок приветствовал высокое начальство бурной деятельностью — немногочисленные сотрудники носились как испуганные, повинуясь резким командам низенького крепыша с рыжей бородой, над головой которого синела надпись «Sir Gray. 32 уровень». Очевидно, это и был тот Сергей, которого упоминали Индиго с Эриком. С реальным управляющим локацией я так и не познакомился, и, если все пройдет как задумано, уже и не познакомлюсь.

Ровно в полдень дверь конторы открылась, из нее выглянул Эрик, и махнул нам рукой — заходите, мол. Мы вчетвером и державшийся наособицу «Лука жжот» потянулись внутрь. Я успел подумать, что если папаша хотя бы вполовину такой же истерик, как сын, нас ждут очень нелегкие полчаса. Услужливая память тут же подсунула фразу Индиго о «коленках-маракасах». Я вздохнул в ожидании визгливого колобка-банкира. Меж тем Эрик поднялся на второй этаж, довел нас до неприметной двери, буркнул: «Заходите», но сам с нами не пошел, оставшись снаружи.

В кабинете за массивным столом сидел массивный же мужчина и изучал не менее массивную книгу. Мои ожидания не оправдались ни на йоту. Владелец банка производил не менее яркое впечатление, чем его сын, хотя типаж был совершенно иным. Если сын был ярким красавцем, то отец — матерым волчарой. Очень большой, очень сильный, очень уверенный в себе. Грубые рубленые черты лица лишь подчеркивали эту ауру альфа-самца. Но при этом вся эта мощь была абсолютно органичной — не наносной, не деланной. Я был готов голову заложить, что никаким имиджмейкером здесь и не пахло — папаша наверняка и в реальности такой же большой, спокойный и смертельно опасный. Встать у такого на пути без очень веского повода мог только идиот.

Большой босс коротко кивнул нам, сесть не предложил, и немедленно перешел к делу.

— Так, значит, по вчерашнему инциденту. Алексей мне изложил свою версию событий, но, посмотрев логи, я понял, что мальчик несколько преувеличил. Отдыхали вы не более пяти минут и его претензии я вынужден признать необоснованными. Однако бесспорным остается факт нарушения субординации. Молодой человек — обратился он к Андрею — вы были сопровождающим группы. Был ли проведен инструктаж по нормам поведения внутри локации? Если нет — то почему?

В его голосе послышалась сталь.

— Я не знаю… — замялся Андрей. — Этим обычно Эрик занимается…

— С Эриком разговор впереди, там много тем для разговора, в том числе — как вы вообще оказались сопровождающим. Я пока спрашиваю — вы лично инструктаж проводили?

— Нет. — признался Андрей.

— Понятно.

Он помолчал несколько секунд, затем повернулся к нам.

— Значит, так. Ваша вина если и была, то невольная — он на секунду замолчал, явно раздумывая: говорить или нет, потом все-таки продолжил — Для понимания ситуации: Леша вчера расстался с девушкой. Причем его бывшая уже пассия внешне принадлежит к тому же типу, что и вы, Светлана Сергеевна. Вы, проще говоря, очень похожи. Этим и объясняется некоторая эксцентричность поведения моего сына.

Банкир сделал паузу и продолжил:

— Поступим мы вот как. Работать дальше под руководством Алексея вряд ли разумно — это не нужно ни вам, ни ему. К тому же «Вторая молодость» и без того перегружена. Я переведу вас в нашу вторую, еще запускаемую, социальную локацию. Там лучше условия для работы, больше выработка, и обычно мы отправляем туда только после третьего уровня мастерства. Но в вашем случае, думаю, вполне можно сделать исключение. Кроме того, за этот инцидент вам будет выплачена компенсация — деньгами или вещами, на ваш выбор. Через полчаса подойдите к Сергею, он озаботится вашей доставкой на новое место.

Теперь с вами, гражданин прикомандированный. Когда у вас заканчивается срок прикомандирования?

— Сегодня в два часа, — буркнул Андрей.

— Отрадно слышать. Разговор с вами мог бы быть очень долгим, но я, честно говоря, смертельно от вас устал. Я редко появляюсь здесь чаще, чем раз в полугодие, но за последние две недели это уже второй визит. И оба раза я вынужден общаться с вами. По-моему, это чересчур. Вы немедленно после разговора подойдете к Сергею, он вам поставит все нужные отметки, и я очень — очень! — надеюсь на этом навсегда завершить знакомство.

И банкир вновь уткнулся в книгу, показывая, что аудиенция закончена. Я, честно говоря, почувствовал облегчение. Старый герцог оказался нормальным мужиком и непростую ситуацию разрулил классически — сразу видно старую школу «веселых времен». Мужик, по всему видать, если не наш ровесник, то близко к этому, что объясняет и неуместного в деловой беседе «Лешу», и потакание сынку-идиоту. Поздний ребенок, обожаемый до безумия со всеми вытекающими.

Митрич, судя по довольной ухмылке, мыслил так же. Семеновна тоже улыбалась, а вот Сергеевна… Едва бросив взгляд на нашу Снежную королеву, я понял, что все еще только начинается. А заодно догадался, чего же так боялась Алевтина. И не ошибся.

— Вы не извинились, — громко отчеканила Светлана Сергеевна.

— Что, простите?

Банкир не обиделся, не оскорбился и не вскипел. Он просто немного удивился.

— Вы не извинились, — повторила наша предводительница.

Банкир громко вздохнул, и заметно погрустнел. Не таясь, открыл ящик стола, извлек оттуда пузатую бутылку и стакан с толстым донышком, плеснул туда на два пальца, и прикончил одним глотком. Даже не поморщившись, он уставился в пространство перед собой, и с искренней горечью изрек:

— Ну вот что вы за люди такие? Вот почему, когда ты хочешь все сделать по-человечески, по-людски, всегда найдется какая-нибудь мартышка, которая твою человечность принимает за слабость. И тут же начнет на тебя карабкаться с намерением оседлать. А то и насрать на голову, при удаче.

Он опять плеснул в стакан, но пить пока не стал. Э, да дядя, похоже, с утра уже за галстук закидывает.

Босс вперился взглядом в Сергеевну и спросил:

— Вот что тебе не хватало-то, а? Извинений моих? Может, мне еще на колени перед вами встать надо было?

Но тут же взял себя в руки, и продолжил уже ровным голосом, без эмоций:

— Ладно, это все лирика, просто тяжелый разговор утром был. Собственно, остался последний вопрос — остальные думают точно так же? Мне один аккаунт сносить или четыре?

Митрич и Семеновна с удивлением и тревогой смотрели Сергеевну, в очередной раз на пустом месте подтвердившую свою стервозность. Я, признаться, тоже не понимал — зачем она это все устроила. Сейчас этому олигарху, да еще после утреннего разговора с наследником, вообще крышу сорвет.

Травница меж тем взяла стул и, не спрашивая позволения, подсела поближе к начальству.

— Вы не поняли — нахально улыбнулась она — Это была не просьба, а объяснение. Мне ваши извинения даром не нужны, я просто объяснила — почему я больше не желаю иметь ничего общего ни с вами, ни с вашим сыном.

— Ну так в чем проблема? — поднял брови банкир — Через минут пятнадцать мы оформим удаление аккаунта и расстанемся навсегда.

— У меня другое предложение — почти промурлыкала Сергеевна — Мы с вами расторгаем договор, проводим взаиморасчеты, после чего наша четверка уходит из локации в свободное плавание, и мы больше не встречаемся.

— Исключено — ответно улыбнулся банкир. — Во-первых, это невыгодно мне. Этого, в принципе, достаточно, но все же продолжу. Во-вторых, это невыгодно вам — вы, с вашим игровым опытом и уровнем мастерства, за пределами нашей песочницы и недели не протянете. Ну и в третьих, это невозможно юридически — договор не предусматривает расторжения по инициативе клиента.

— А вот последнее — не факт — откликнулась Сергеевна. — Понимаете… Простите, как вас по имени-отчеству? А то вы меня знаете, а я вас — нет.

— Анатолий Михайлович — откликнулся банкир.

Сергеевна царственно кивнула.

— Прежде всего, Анатолий Михайлович, согласно договору, наши капсулы и аккаунты — зона ответственности «Альтернативного мира», а ваша епархия ограничена самим процессом игры. Разумеется, я в курсе существования параграфа 2.3.7, но тут вот какое дело — наши юридические отношения еще не вступили в полную силу, согласно пункту 3.1.2 у нас сейчас идет тестовая неделя. Меж тем…

Это был бенефис, причем бенефис блистательный. Улыбка с лица Анатолия Михайловича сошла быстро, но слушал он, казалось, невнимательно, что-то просматривая в интерфейсе. А Сергеевна продолжала сыпать цифрами параграфов и номерами разделов. Пару раз банкир попытался возразить, но Сергеевна только удовлетворенно улыбалась, явно подготовившись к этой реплике. По крайней мере, хоронила аргумент она очень убедительно — засыпала ворохом отсылок к федеральным и региональным законам и положениям.

Мы, не отсвечивая, стояли у стены — когда дерутся орлы, мухи не встревают.

— Достаточно — изрек банкир, когда монолог явно покатился к финалу. — Смысл понятен, дальше я и сам могу продолжить. Вы, конечно же, все сняли на видео.

— Разумеется — подтвердила Сергеевна.

— И ролик уже смонтирован — банкир не спрашивал, а утверждал.

Травница молча кивнула.

–… и приготовлен к отправке в аттестационную комиссию, и, полагаю, в СМИ.

— Со СМИ не так хорошо, как хотелось бы, большинство из моих журналистов уже на пенсии. Но пару-тройку борзописцев старой школы в федеральных изданиях я еще найду. Информационную волну запустить хватит. Сами понимаете — любая тема про потерявших берега сынков и дочек больших людей гарантирует миллионы просмотров и любые СМИ в нее вцепятся руками и ногами. Даже ваших денег не хватит перекрыть все каналы.

— Конечно, конечно… — рассеяно пробормотал банкир. И продолжил абсолютно ровным голосом — что-что, а удар держать он умел. — Ну что ж, признаю: раунд ваш. Особенно с юридической точки зрения вы все красиво провернули. Эту «дырку» я действительно упустил, а вы ее вскрыли блестяще. За сутки, да, небось, еще и в одиночку.

Сергеевна скромно потупилась.

— Экс унгвэ леонэм^[52] — непонятно резюмировал Анатолий Михайлович, и с какой-то обидой продолжил — Вот почему молодые так не умеют? Не отвечайте, вопрос риторический, сам все понимаю. Нет у молодых в анамнезе старта в 90-е, тёрок и рамсов с братвой, прыгания по льдинам в период выстраивания вертикали, торговых войн нулевых/десятых, импортозамещения и Второй Холодной войны, мирового бардака двадцатых, ну и вишенкой на торте: как минимум пяти пережитых кризисов масштаба «раздели всех до трусов».

Банкир вновь набулькал себе виски и, подняв голову, спросил:

— Вам налить?

— Почему нет? — пожала плечами ex-старушка. — У таких, как вы, выпивка всегда верхнего качества, хоть вкус вспомню.

Босс жестом фокусника извлек второй стакан и, щедро плеснув, толкнул его по столу. Пригубили не чокаясь, причем оба собутыльника даже не поморщились.

— Да, школа-школа, старая школа… — опять рассеяно пробормотал банкир. — Светлана Сергеевна, вы позволите личный вопрос?

— Смотря какой. — Малефисента вновь вступила в свои права.

— Я, естественно, сразу же запросил у референтов справку о вас, уже получил и ознакомиться успел. Разрешите мое недоумение — у вас в личном деле указано, что работали вы уборщицей. Зачем вам этот фуфел? Чай, на дворе не 90-е, подложные документы давно не в ходу.

— Это не фуфел — невозмутимо ответила стерва. — Я действительно пять лет проработала уборщицей на одном крупном комбинате. Вы правильно сказали про молодых — верхогляды они, глубоко не роют, все бы им побыстрее отчитаться. Вот и ограничились моей последней должностью в трудовой книжке.

— Уяснил — откликнулся банкир — Так до того — кем работали?

— А до того — генеральным директором этого комбината.

— Вона как… — протянул Анатолий Михайлович. — Практически коллеги, я тоже в реальном секторе начинал. Кризис 29-го?

— Почти. Передел 31-го. Рейдеры.

— А что ж не отбились-то, с вашей хваткой? На меня тогда тоже прыгнуть пытались, но как прыгнули, так и отпрыгнули.

— Сила солому ломит, Анатолий Михайлович. Весовые категории были больно уж разные.

— Ой, да ладно, вот только не надо меня лечить, тоже мне — пацана нашли. Скажите еще — Председатель правительства самолично пришел комбинат ваш отжимать.

Виски тек не бесследно, банкира, похоже, уже повело. Он, не спрашивая, опять плеснул в оба стакана.

— Знаете что, Светлана Сергеевна — я мог бы прямо здесь и сейчас предложить вам очень завидную позицию в своем банке. Очень завидную, за пару лет смогли бы свою богадельню в личную собственность выкупить. Я уже полгода человека туда ищу, а вы подходите идеально. И предложил бы, если бы не ваша фраза про извинения. Я, знаете ли, давно на свете живу, и таких, как вы, видел много. Хотите, угадаю, как у вас на самом деле завод отжали? К вам пришли большие люди, вы уперлись рогом, намеков не понимали, советов не слушали. Стояли до конца, воевали геройски и даже пару раз чувствительно приложили супостата — верю, верю, таланты ваши я оценил в полной мере. Но в итоге все ушло песком сквозь пальцы, и вы остались на бобах. А закончилось это все пятилетней шваброй и самозахоронением живьем в доме престарелых, потому что по-другому закончиться не могло.

Я первый раз видел, как за ледяной маской Королевы проступают эмоции. Похоже, банкир попал в точку и теперь бил по больному.

— Признаюсь, мне только одно непонятно — уборщица. Пять лет с тряпкой… На сломленную вы не похожи. Зачем вам это было надо?

— Не ваше дело. Можете считать это наложенной на себя епитимьей^[53].

— Ну и как результат? Обучились смирению?

— Не особо. Но выводы сделала, и кое-что запомнила накрепко.

— Да никаких выводов вы не сделали! — матерый банкир махнул рукой, и снова пригубил. — Говорю же, я таких видел много. Никаких выводов вы не делаете, и ничему не учитесь. Знаете, почему вы здесь работяга, а я герцог; а там я сижу в банке, а вы — в богадельне?

Потому что вы никак не можете понять одну простую истину — в соцпакет любого руководителя входит ложка дерьма. Которую, бай зе вей, периодически приходится съедать — причем улыбаясь и преданно глядя в глаза. Да, потом кормильца можно и нужно накормить дерьмом втрое, но бывают моменты, когда надо отступить. Директор не может быть максималистом, слишком много человеческих судеб на нем завязано. Сколько ваших людей новые хозяева в белый свет голыми с комбината выперли? А у них — семьи, дети, планы, кредиты… Это вы, вы их не защитили! А они на вас, между прочим, надеялись. Казалось бы — что непонятного: ну сделай ты шаг в сторону, пропусти противника туда, куда он так рвется. А потом соберись с силами — и бей насмерть. Нет — упрутся, и стоят на своем, пока их не схарчат.

Он досадливо поморщился, здесь было что-то явно личное.

— А вообще — интересная вы женщина, Светлана Сергеевна. У вас, похоже, талант какой-то — мужчин из нашей семьи на неприятные эмоции разводить.

— А вы — нет! — отчеканила железная бабка. — Неинтересный вы мужчина, Анатолий Михайлович. Я ведь тоже много таких, как вы, видела, и вашу породу знаю. Кстати, и комбинат у меня тогда отжали тоже из-за такого же, как вы — рационально мыслящего. Вот всем вы хороши — и говорите умно, и действуете правильно, и деретесь здорово, я бы очень хорошо подумала — стоит ли с вами в драку лезть. Но — как на духу признаюсь — меня всегда на смех пробивало, когда видела, как вас, таких послушных, с ложечки дерьмом кормят.

— Ага, ага. Зато мы остаемся и делаем дело, а вы — уходите свои белые одежды донашивать да собой, любимым, восхищаться. Ну и чем же вы нас лучше?

— Я не знаю, чем, и не уверена — лучше ли — медленно проговорила Сергеевна. — Понимаю только, что я дерьма не ем, и поэтому во мне его меньше.

Она провела ладонями по лицу, одним глотком осушила стакан и толкнула его по столу к банкиру.

— Спасибо за виски, Анатолий Михайлович. Может, хватит уже, а? Давайте я в очередной раз уйду, а вы в очередной раз останетесь. Что там с нашими договорами?

— С договорами все хорошо — принял предложение волчара. — Я вам все уже сказал — этот раунд ваш. Команду я дал, с минуты на минуту вы четверо получите на мейл сообщение о расторжении контракта. Оригиналы придут по почте на вашу богадельню через пару дней. Но не обольщайтесь — раунд — это еще не вся партия. Принципы у меня, может, и гибкие, но вот память — долгая. Игра еще не закончена, правда не факт, что она будет длинной.

И он демонстративно отвернулся от нас, просматривая что-то в интерфейсе. В наступившей тишине у меня блымкнула почта, сообщая о поступлении нового письма. Письмо, естественно, было от администрации «Второй молодости». Через минуту такие сообщения получили все четверо.

— Нажмите в письме согласие с расторжением договора. Ну что ж, поздравляю, вы теперь вольные люди — директор так и не оторвался от интерфейса — Посмотрим, что там у нас. Кредиты не брались, услугами социального магазина пользовались все, кто бы сомневался, долгов нет, снаряжение… О! Прошу сдать выданное из кланхрана снаряжение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

52

Ex ungue leonem — латинская поговорка, в буквальном переводе «Льва (узнают) по когтям».

53

Епитимья — в православии и католичестве наказание за грехи, налагаемое на мирян священником.