Четвертый поход

Сергей Волков, 2008

Два десятка лет назад группа мальчишек-авантюристов вздумала поймать опасного маньяка, орудующего в окрестностях Средневолжска. Праведное дело окончилось тем, что одного из мстителей, Сережу Рыкова, маньяк схватил сам. После пережитого потрясения Сережа полгода находился в состоянии помраченного сознания, но выздоровел. Бывшая любовница местного криминального авторитета, совершая большой приворот на удачу в жизни, принесла в жертву маленького белого кролика, опустив его в заброшенный колодец на окраине Средневолжска. Зловещий колодец принял жертву, и могущественные силы пришли в движение… Вопросы, загадки, тайны… Ничем не примечательный Средневолжск становится странным городом. Но и в Москве бурлит тайная жизнь. Илья Привалов узнает о существовании потайных убежищ Хтоноса под землей, в том числе и под Москвой. Древние создания возвращаются к жизни. Грядет великая битва, и у людей уже нет выбора – чью сторону принять.

Глава вторая

Чвяк-чвяк, хлюп-хлюп… Чвяк-хлюп, хлюп-чвяк… Под ногами — каша, причем отнюдь не манная. Над головой — тоже дрянь, то ли дождь, то ли снег. Нет в Москве более мерзкого времени года, чем осеннее межсезонье…

Весной еще терпимо — все же временами светит солнышко, воробьи чирикают и в душе распускает лепестки пока еще скрытая, но весьма твердая убежденность — скоро все растает, скоро наступит лето…

А вот поздней осенью — тоска смертная. За городом уже зима, сугробы лежат, а в самом городе, иллюстрируя некогда популярную песенку, тепло и сыро. И слякотно.

Свежий ноябрьский снежок красивым пушистым покрывалом ложится на тротуары и проезжую часть — и тут же его размочаливают сотни и тысячи, а точнее — сотни тысяч ног и колес. А уж если к снежку добавляется дождь и ветер…

Илья выплюнул домученную до самого фильтра сигарету в урну у автобусной остановки, вжался в пальто, как рак-отшельник в раковину, поежился. До назначенного Вадимом Завадским «часа X» оставалось еще двадцать минут. В любое другое время года переждать, перетоптаться эти двадцать минут ничего не стоило, подумаешь, газетку почитал, перекурил опять же — вот тебе и время прошло.

Но когда с неба льет ледяной дождь вперемешку с мокрым снегом, а злой ветер набрасывается на тебя, словно насильник на жертву, норовит залезть под одежду, выстудить, заморозить, — лучше сидеть в тепле.

«Как хорошо было в метро. Пусто, не холодно… И чего Зава не назначил встречу попозже? Можно было бы в кафешке переждать, хоть вон в той, напротив, до открытия которой осталось… ох, еще целых три часа…» — со злостью подумал Илья, пытаясь укрыться за прозрачной стенкой остановки от дующего, казалось, со всех сторон ветра. Впрочем, злиться он мог только на себя самого. Хотел увидеть загадочных тварей Хтоноса? Назвался груздем? Будь добр сидеть в кузовке и не чирикать…

По грязному и мокрому асфальту проспекта Вернадского со змеиным шипением проносились машины. Они еще не текли сплошным потоком — все же шесть утра, большинство жителей столицы пока нежатся в постелях, досматривая утренние, самые сладкие сны…

Желтый угловатый джип Вадима Завадского вынырнул из-за свинцовой пелены снежного дождя, и вскоре продрогший Илья уже сидел в нагретом салоне и слушал извинения друга.

— Э, дырявый я башка! — подражая неведомому инородцу, каялся Зава. — Сапсем забыл, что погод нынче плохой! Заморозил тебя, о тюльпан моей души! Подверг риску, так-скать, твой драгоценный здоровье…

— Ну хорош, хорош… — Илья похлопал Вадима по плечу, — а то я сейчас разрыдаюсь от полноты чувств. Далеко ехать-то?

— Да так… — неопределенно пожал плечами враз посерьезневший Зава, — свернем сейчас на Удальцова и у парка остановимся.

— А что за парк? Это Воронцовский, что ли?

— Нет. Воронцовский — это налево, за Ленинским, там улица Новаторов. А этот как-то по-революционному называется. Что-то имени каких-то лет Октября. Да нам не сам парк нужен, а домик один неприметный, на окраине…

Зава замолчал, сосредоточившись на дороге. Взбесившийся ветер с упертостью вьетнамского гастарбайтера швырял в лобовуху мокрый снег, и маломощные бразильские дворники джипа с трудом справлялись с серой вязкой массой, медленно сползавшей вниз по стеклу…

* * *

Вадим вернулся из Лондона два дня назад. Илья, встречавший друга в Шереметьево, сразу отметил, что Зава выглядит подавленным и растерянным, напоминая отличника, решившего контрольную раньше всех и вдруг получившего «банан» вместо дежурной пятерки.

Они обнялись, и на обычное: «Ну как оно?» — Вадим лишь махнул рукой — никак, мол.

Поговорить сразу не получилось — подоспели старшие Завадские, и Илья услышал от «лондонского денди», как назвал сына Борис Сергеевич, полную оптимизма версию о четырехлетнем контракте, работе в Лондонском социологическом центре всемирно известного Института Гэллапа, головокружительных перспективах и астрономической по российским меркам зарплате.

Правду удалось узнать только вечером, по ходу торжественного семейного застолья. Илья отправился покурить на лестничную площадку, Вадим вышел за ним следом.

— Ты правда получил контракт? — спросил Илья. Зава отрицательно помотал головой, глядя сквозь грязное подъездное окно на крыши соседних домов. Потом вздохнул и выдавил из себя:

— Меня наказали, Илюха… Я действительно уезжаю на четыре года. Буду работать помощником архивариуса при архивном отделе либрорума Великого Круга. Искупать вину, если можно так выразиться… Разгребать бумажные завалы, систематизировать, каталогизировать… Эх…

— Но за что?! — удивился Илья. — Если бы не ты, наш лепший кореш Удбурд тут такого бы натворил! Да пошли ты их всех подальше!

— Послать… — Зава усмехнулся и тут же зло стиснул зубы: — Я им спасибо должен сказать, что таким пустяком отделался! А насчет того, за что… За Ларец Желаний. Понимаешь, это очень, очень, очень важный марвел. О его существовании Пастырям было известно давно, и он значился в списке особо разыскиваемых артефактов.

— Ну а ты-то здесь при чем?

— Я — Наблюдающий! Я обязан сообщать куратору обо всем подозрительном…

— А ты не сообщил?

Вадим повернулся к Илье, почти крикнул:

— Да в том-то и дело, что сообщил! Мало того, я точно определил тип артефакта и был уверен, что это известие поднимет на уши весь Великий Круг! Нашелся один из великих марвелов! Это же эпохальное событие!

Илья непонимающе уставился на друга:

— Погоди, так за что же тебя наказали?

— Вот тут и зарыта собака. Мой куратор… Бывший куратор, Седьмая спица, эрри Габал Орис, видимо, не передал рапорт о Ларце Желаний иерархам Великого Круга. Я подозреваю, что тут замешан опять же бывший Стоящий-у-Оси, эрри Апид Аксис. Ребята из отдела связи намекнули мне, что и эрри Габал, и эрри Апид погибли в ходе некой спецоперации, проводимой лично самим Поворачивающим Круг, эрри Орбисом Верусом…

— Ни фига себе у вас там страсти кипят! — фыркнул Илья. — Ну, а ты-то тут при чем?

— А при том… Следов рапорта никаких! Из посмертной памяти погибших вытянуть ничего не удалось, у эрри Апида стоял, говоря человеческим языком, ментальный блок, а эрри Габалу ноктопусы повредили центр памяти в мозгу — попросту снесли полчерепа…

— Да-а-а… — протянул Илья и полез за новой сигаретой, — дела-а-а… Как говорят в народе, хреновей хрена бывает только хреновина… А ноктопусы — это кто?

— Не дай тебе бог узнать, — покачал головой Зава. — Это… спецназ, а точнее, сторожевые и охотничьи псы Пастырей. Я и сам-то видел, как они выглядят, только на картинке. Но один парень из нашего отдела, Наблюдающий по Чехии, наводил их на цель. Тогда они изымали марвел, обнаруженный в частной коллекции какого-то отставного мафиози.

Тот ни за что не хотел расставаться с дорогой безделушкой, естественно, не догадываясь о истинном предназначении артефакта. Замок его, кстати, охраняла почти рота профессиональных охранников. Рука, ну пятерка ноктопусов, пришла по измерениям, и они вырезали всех. Всех, понимаешь?! Но меня поразило даже не это… На всю операцию, учитывая проникновение в подвалы замка, где и хранилась коллекция, изъятие марвела и отход на базу, ушло шесть с половиной минут! Ты представляешь: пять ноктопусов убили девяносто четыре человека за шесть с половиной минут!

— Да уж… — Илья передернул плечами, — на кого они хоть похожи?

— На двух с лишним метровых восьмилапых горилл в черной энергопоглощающей броне, — туманно ответил Зава и замолчал, задумавшись.

— Погоди-ка! — вскинулся Илья. — Это что же выходит? Если бы твой рапорт дошел, к нам сюда тоже прибыли бы эти… ноктопусы? И тоже всех вырезали?

— Вряд ли. Думаю, мне бы удалось убедить Торлецкого отдать Ларец Желаний добровольно… — ответил Зава, но Илья почувствовал, что его друг не очень-то уверен в своих словах.

— Ну у вас там и деятели! — возмущенно покачал головой Илья. — Что, Пастыри вообще человеческую жизнь ни в грош не ставят? Вот твари!

— Илюха, не злись. Тебе не понять этого. Пастыри желают людям добра, и в тех странах, что входят в орбиту Великого Круга, люди живут счастливо…

— Вадим, — тихо сказал Илья, — а ты сам-то веришь в это? Только честно — веришь?

— Веришь — не веришь… Это субъективные понятия. Я владею фактами, статистикой. С цифрами не поспоришь! — запальчиво выкрикнул Зава.

— Да ладно тебе, не кипятись! — Илья примирительно хлопнул друга по спине и сменил тему: — Ты, помнится, обещал мне про Хтонос рассказать и клубок какой-то показать спящий…

— Не клубок, а кубло, — поправил его Вадим. — Послезавтра давай, хорошо? А что касается Хтоноса…

— Мальчики! — дверь квартиры Завадских распахнулась, и мать Вадима, Варвара Олеговна, выглянула в подъезд: — Илья! Ну хватит тут атмосферу портить своим дымом! Давайте-ка — к столу! Быстренько! Сейчас горячее будем подавать!

Пришлось прервать разговор, и таинственный Хтонос так и остался для Ильи загадкой…

* * *

Свернув с проспекта Вернадского на забитую машинами улицу Удальцова, Зава вскоре перестроился в крайний правый ряд и припарковал «Троллер» у обочины.

Едва друзья выбрались из джипа, как ледяной ветер тут же атаковал их, принявшись трепать одежду, бросать в глаза мокрый снег, толкать то в спину, то в грудь.

— Ну и погодка! — прошипел Илья, поднимая воротник.

— Кстати, Хтонос напрямую связан с погодой. В Великом Круге считают, что те изменения, которые происходят с климатом в последние годы, связаны с грядущей активностью хтонических тварей, причем активностью небывалой. Они спали, спали долго, пятьдесят с лишним лет, но всему на свете когда-то приходит конец…

— Вадим, ты мне когда-нибудь про Хтонос этот толком все объяснишь, нет? Что за твари, откуда, чем опасны? — крикнул в спину уверенно шагавшему вдоль дороги Заве Илья.

— Расскажу! — крикнул в ответ Вадим, прикрывая лицо от ветра. — А тварей ты сейчас сам увидишь! Давай догоняй!

Вскоре друзья свернули с дороги и углубились в парк. Голые мокрые деревья гнулись на ветру, словно отбивали поклоны невидимым властелинам древесного мира. Рваные низкие тучи неслись по серому небу, и Илье временами казалось, что они сейчас раздерут свои полные стылой влагой брюшины о верхушки мокрых тополей.

По заваленной прелыми листьями и заляпанной снежной кашей дорожке Зава вскоре привел Илью к небольшому, одноэтажному домику за железным зеленым забором. На гнутых воротах косо висела табличка: «Администрация парка имени 50-летия Октября».

Вадим достал из кармана ключ, уверенно отпер калитку.

— Там что, никого нет? — удивился Илья.

— Там никогда никого нет… — уголком рта усмехнулся Зава. Выглядел он сейчас сосредоточенным, серьезным, словно перед трудным экзаменом.

Они вошли в небольшой внутренний дворик. Старый уазик со спущенными колесами, какие-то тачки, груда парковых скамеек, метлы и лопаты, сваленные прямо на землю, словом, мерзость запустения царила здесь повсюду.

Поднявшись на трехступенчатое крылечко, Зава открыл дверь, пропустил Илью вперед, огляделся и скрылся в доме.

Первые неприятные ощущения Илья почувствовал еще в тесном коридорчике, ведущем к подвальной двери. Он словно бы окунулся с головой в затхлую воду давно нечищенного пруда. Грудь сдавило, в висках запульсировала боль, перед глазами поплыли темные пятна.

Зава тем временем открыл дверь в подвал и начал спускаться по каменным ступенькам, подсвечивая себе фонариком.

Лестница оказалась неожиданно длинной. Пролет следовал за пролетом. Спартанская простота угнетала — бурый камень ступеней, серая известняковая бутовка стен. И жуткая тишина, нарушаемая лишь пыхтением Завы да шорохом их собственных шагов.

— Прям как у этого… Вергилий… Овидий… А, вспомнил, — Данте! «Земную жизнь пройдя до половины…» Лестница в адские глубины! — попытался пошутить Илья, но Вадим зашипел на него:

— Вот только не надо сейчас юмора, особенно доморощенного! Помолчи…

Спустившись метров на тридцать, друзья остановились у низкой железной двери.

— Все… — тяжело дыша, прохрипел Вадим, опираясь рукой о стену, — дальше пойдешь один… Мне туда… лучше не соваться… И так… чуть живой…

Внутренне содрогнувшись, Илья ухватился за холодную дверную ручку и потянул на себя. С противным скрипом дверь отворилась, открывая проход в большой темный зал, подсвеченный снизу желто-багровым светом.

В нос ударил странный запах — смесь гнили, подвальной сырости и чего-то горелого.

— Осторожнее там! К краю… к краю близко не подходи! — приглушенно крикнул в спину Илье Зава, — и не задерживайся! Посмотришь — и назад!..

Зал, а точнее, почти круглая пещера с неровным каменистым полом и бугристым, усеянным черными пятнами гари потолком показалась Илье похожей на живое существо, этакую гигантскую амебу. Она втянула в себя, поглотила маленького человечка, дерзнувшего нарушить ее уединенный покой, и теперь Илья двигался в прозрачном чреве амебы, приближаясь к ее ядру.

Ядро это представляло собой большую пологую воронку, расположенную почти в центре. Багровый свет шел из глубины воронки, и запах гари исходил, видимо, оттуда же.

«Кубло, — понял Илья. — Слово-то какое мерзкое! Господи, если москвичи узнают, какая жуть находится у них под ногами…»

Но оказалась, что все увиденное до этого жутью не было. Жуть началась, когда Илья приблизился к краю воронки и заглянул вниз…

Там, в желто-бурой, похожей на сукровицу, светящейся жиже ворочались, переползая с места на место, настолько отвратительные, настолько мерзкие создания, что Илья непроизвольно вскрикнул и попятился, с трудом подавляя рвоту.

Твари Хтоноса были похожи на людей и зверей с содранной кожей. Большие ушастые головы, непропорционально длинные руки у одних, нелепые вытянутые шеи и рахитичные, голые кожистые крылышки у других. Третьи имели свиные копытца вместо ног и шишковатые наросты на спине.

Временами среди этих созданий проглядывали и другие, поднявшиеся, видимо, из глубины кубла. Илья заметил отвратительно толстую женщину с множеством грудей, синюшного ребенка, а точнее — карлика с непомерно большим и извивающимся, словно змея, членом. Мелькнуло какое-то морщинистое, похожее на обезьяну существо с кабаньей мордой…

«Вадим правильно назвал их — твари! — подумал Илья. — Сюда бы огнемет. Или пару противотанковых фугасов…»

От кубла шел ощутимый жар. Населявшие его создания двигались неторопливо, словно кипящие на медленном огне куски мяса в котле, помешиваемые невидимым половником. При этом глаза всех без исключения тварей были закрыты. Они спали или находились в странном оцепенении, словно их одурманили или зачаровали.

Но несмотря на отвращение и чувство гадливости, было, было в кубле что-то притягивающее, манящее. Илья всмотрелся в завораживающее кипение удивительных существ, и тут на него, что называется, «накатило»…

В ушах возник странный, мелодичный и приятный звон, ноги ослабли, и перед опустившимся на теплые камни Ильей начали разворачиваться нереальные, фантастические образы и целые ожившие картины. Он видел:

…огромная птица с разноцветными перьями и белыми лебедиными крыльями. Птица сидит на узловатом суку неохватного дуба, шелестящего густо-зелеными листьями. Вот она повернула точеную, в короне ярко-синих перьев голову, и Илья вздрогнул — на него смотрело женское полное неземной красоты лицо. Вздрогнули мягкие пушистые ресницы и пронзительно-голубые глаза заглянули, казалось, в самую душу…

…ночной лес. По густо-синему, усыпанному мириадами звезд, небу медленно плывет пылающая луна. Зеленоватые светлячки перемигиваются меж темных стволов, шелестит листва под ночным ветерком. На поляне, у старого поросшего мхом и коричневыми опятами пня замер человек. Нагое тело его было разрисовано загадочными знаками, голову венчает венок из колючих ветвей шиповника, а в руке человек сжимает короткий нож с вороненым лезвием.

Тук! — нож воткнулся в пень, человек чудно, боком перелетел через него, и на густую траву опустилось уже совсем другое существо — зубастая пасть, серый жесткий мех, торчащие чуткие уши. Спустя мгновение волк, коротко взрыкнув, исчез между деревьев…

…изумрудный луг ранним летним утром. В низинках еще лежат островки жемчужного, мягко светящегося тумана, а из-за дальнего леса разгорается огромное, в полнеба малиновое зарево рассвета. Тихо журчит река, огибающая луг. Замер на опушке леса сохатый, внимательно огляделся. Большие ноздри его с шумом втянули воздух, уши зашевелились, под покрытой коричневой остяной шерстью шкурой напряглись могучие мышцы.

Фыркнув, лось присел — и вдруг бросил себя в частую, быструю рысь. Затрещали ветки, зашумели кусты, и лесной исполин скрылся в чаще.

А на луг, словно соткавшись из утреннего тумана, с протяжной песней выходили тоненькие, русокудрые девушки. Мягкие, плавные движения, удивительная грация и нечеловеческое совершенство их возбуждали, манили, вели за собой.

Девичий хоровод медленно кружился, приближаясь к одинокому стожку у реки. Тихая песня все плыла, все не кончалась, все звала куда-то…

Вдруг хоровод рассыпался. Золотыми облачками взметнулись волосы. Грянула над лугом бесовская, дурная музыка, и в такт ей девушки ударились в бесстыдный пляс, задергались, высоко подкидывая точеные ножки, тряся налитыми грудями, прихлопывая себя по животам и бедрам.

Спящий в стожке парень на четвереньках выбрался наружу, ошалело огляделся. Вокруг него тут же завертелась срамная карусель из девичьих тел. Хором пропели бесстыдницы:

А скажи-ка, дружка,

Полынь или петрушка?

Парень пробормотал что-то, но, видимо, ошибся, и торжествующий многоголосый вопль поглотил его слова. Танцующие накинулись на него со всех сторон, подхватили и потащили к реке, в исступлении хохоча и подпрыгивая…

…Илья очнулся резко, рывком. Бешено колотилось сердце, во рту стоял мерзкий привкус рвоты. Пошевелившись, он попробовал встать и тут понял — на него кто-то смотрит. С трудом приоткрыв налитые свинцом веки, Илья глянул в сторону кубла — и обмер.

На краю багряной воронки сидело жуткое, кошмарное существо. Большая ушастая голова, безгубая пасть, усеянная множеством мелких, игольчатых зубов, короткое мускулистое тело, кривые маленькие лапы и длинный голый хвост, по тигриному хлещущий по бокам монстра.

Но самым ужасным были глаза. Из-под кожистых век на Илью со странным интересом взирали янтарно-желтые огромные буркала, и черные вертикальные зрачки казались трещинами, сквозь которые проглядывала космическая бездна…

Охваченный ужасом, Илья принялся ползти в сторону двери, отталкиваясь ногами. В голове скакали дикие мысли: «Вот и все! Твари проснулись… Сейчас они меня…»

— Пригнись! — Голос Завы гулко раскатился по подземелью. Илья как полз боком, так и припал к земле и некстати вспомнил, что когда-то, на войне, ему тоже не раз приходилось вжиматься, врастать в чужую каменистую землю и молить Бога, чтобы визжащая смерть, что носилась в воздухе, не заметила его…

Зава перепрыгнул через Илью, выхватил из кармана знакомую табакерку и принялся щепотка за щепоткой бросать в сторону выползшего из кубла существа белый порошок.

— М-и-и-а-у! — оглушительно взвыл хвостатый монстр и медленно, неохотно принялся пятиться, отступая от белой завесы, вставшей в воздухе. Вскоре он скрылся за краем воронки и канул в кубло.

— У-ф-ф-ф! — Зава убрал табакерку с нейтрализующим энергетические поля порошком, схватил лежащего Илью за руку. — Уходим отсюда, быстро! Давай, Илюха! Как это ни банально звучит, но промедление смерти подобно!

Кое-как они выбрались на лестницу. Вадим затворил дверь, ведущую в пещеру, задвинул тяжелый засов. И только после этого к Илье вернулась способность двигаться и соображать.

— Что… Что это было?! Что за зубастик выполз из этой… из этого… Тьфу, гадость! — Илья согнулся, и его вырвало желчью на каменные ступени.

— Честно говоря, о пробуждении одной сущности при общем спокойствии всего кубла я еще не слышал, — скорее про себя, чем обращаясь к Илье, хрипло сказал Зава. — Видимо, гипотеза о том, что твари Хтоноса способны пробуждаться в период погодных буйств — не просто теория… Давай-ка подниматься, чем быстрее и дальше мы отсюда уберемся, тем лучше…

— Ох… Бля, тьфу! Ну и прогулку ты мне устроил! — кое-как утершись, Илья зашагал вверх по ступеням следом за другом.

— Ты попал под выброс хтонической энергии. Это как выдох кубла, понимаешь? Случается он не часто, раз в год или того реже. Кто ж знал, что все так совпадет… Видения были?

— Угу… — Илья кивнул, — на самом деле прикольно было… Только страшно очень. Птица с женским лицом, оборотень, русалки. Они чувака какого-то схватили…

— Типичные галлюцинации, наведенные Хтоносом, — уверенно сказал Зава. — Но вот почему пробудилась всего лишь одна из тварей… Ладно, после поговорим, давай, темпо, темпо!

* * *

Когда друзья выбрались на поверхность, Илья кое-как отряхнул свое измазанное грязью пальто и спросил у Вадима:

— И много под нашим городом таких вот котлов?

— Много, Илюха. Семь спящих, двенадцать заглушенных, один — прорастающий, но его уже готовят к заглушке, — ответил Зава, запирая дверь в подвал.

— А почему нельзя заглушить и эти, спящие?

— Нельзя. Твари Хтоноса проснутся, произойдет выброс энергии и, вероятнее всего, прорыв. Тогда Великому Кругу придется бросать сюда отряды ноктопусов, вступать в открытое противостояние, а это чревато… Человеческие жертвы, разрушения, обострение международной обстановки…

Илья выругался сквозь зубы и поинтересовался у друга:

— А чем вообще опасны эти… из кубла? Они нападают на все живое?

— Нет, — Зава запер калитку и махнул в сторону дороги: — Давай-ка мы сейчас поедем в какое-нибудь уютное местечко, где варят хороший кофе, позавтракаем по-человечески, согреемся, и я тебе наконец все расскажу…

* * *

«Уютным местечком», выбранным Завой, оказался небольшой ресторанчик на пересечении Ломоносовского и Ленинского проспектов.

Полтора десятка столиков, псевдоевропейский интерьер и множество тяжелых пурпурных гардин. Илье подумалось, что ресторан часто арендуют для проведения поминок — уж очень антураж располагал.

Полистав меню, Илья скривился — цены не просто кусались, а прямо-таки норовили вцепиться в посетителя мертвой, питбульской хваткой. Но Вадим решительно отобрал у него кожаную папку с перечнем блюд и напитков и сообщил, что «контора платит за все».

Впрочем, принесенный расторопным официантом кофе быстро примирил Илью с действительностью. Прихлебывая обжигающий ароматный напиток мелкими глотками, он почувствовал, что дикое напряжение, охватившее его в пещере, постепенно отступает.

— Эх, сейчас бы вмазать чего-нибудь сорокаградусного! Грам эдак триста! Да под соляночку! — Илья прищелкнул языком.

Зава иронично выгнул бровь, выразительно посмотрел на часы и покачал головой:

— Осмелюсь напомнить, друг мой, что сейчас без двух минут девять часов утра! Не знаю, как тебя, а меня сегодня ждет масса неотложных дел, и потом — я за рулем…

— Ну ты совсем иностранцем заделался, Вадик! — Илья скривил губы. — А где же размах? Где широта русской души? Где, в конце концов, твоя былая удаль? Мы тут такое пережили… Надо ж как-то релакснуть, успокоиться, в себя прийти?

— Валерьяночки дерябни, — сварливым голосом предложил Зава, — у меня есть с собой, не хочешь? А вообще, постарайся понять, что то, что ты сейчас чувствуешь, — не совсем на самом деле происходит…

— Это как? — Илья напрягся, обвел взглядом соседние столики, словно бы боясь, что они вдруг исчезнут.

— Видишь ли, Хтонос опасен в первую очередь тем, что энергетические поля, окутывающие его тварей, оказывают на людей очень сильное и всегда непредсказуемое влияние. Вот и ты… пострадал. Ничего, скоро это пройдет.

— Ладно, будем считать, что я невменяем, — улыбнулся Илья. — Проехали! Но все же — откуда он взялся, этот Хтонос?

— Начну по порядку… — Зава уселся поудобнее, отпил глоток кофе и спросил: — Вот как, по-твоему, возникла Вселенная?

— Ни хрена себе вопросик! — присвистнул Илья. — Ну, не знаю… Сначала не было ничего… Потом из этого ничего возникло нечто… Из нечто появилось что-то… Оно стремилось в одну точку, а когда все там собралось, ба-бах! — Большой Взрыв, и материя полетела в разные стороны, по пути формируясь в вещества разные, а те, в свою очередь, — в звезды, планеты, квазары, пульсары и прочие черные дыры. По крайней мере, папахен мой в далеком детстве мне вот так вот все объяснял…

— Да-а… Впечатляет! — усмехнулся Зава, — особенно про ничего, нечто и что-то… Впрочем, не суть. Скажу я тебе, друг Илюха, что все это — теория Большого Взрыва, самоорганизация материи — чепуха.

— Ну хорошо, тогда так: жил-был Бог. Сидел он в пустоте и скучал. А потом решил: а сотворю-ка я Вселенную. Ну, и сотворил…

— Снова мимо, — серьезно сказал Вадим и решительно прихлопнул ладонью по столу. — А теперь слушай, как оно все было на самом деле…

Вначале был Хаос. Он был всегда, он есть сейчас и он всегда будет. Это данность, и спорить с этим бессмысленно. Потом возник Кратос. Это греческое слово, оно означает «власть», «сила». Под действием Кратоса Хаос начал приобретать…

— Погоди, погоди, — перебил друга Илья, — а откуда взялся этот самый Кратос?

— Из Хаоса. Это тоже данность — за биллионы лет Хаос породил Кратос, а Кратос частично упорядочил Хаос. И вот тогда возник Хтонос… Буквально это можно перевести как «подземный, темный», но это просто старое значение слова, не обращай внимания. Хтонос же породил жизнь, исторг ее из своей утробы. Но в мире Хтоноса не было порядка, не было Космоса…

— Опять же погоди! — Илья допил кофе, махнул рукой официанту, мол, повторить, и повернулся к Заве: — То есть ни звезд, ни планет не было?..

— Космос по-гречески — «порядок». Звезды и планеты были. Порядка не было. Ибо порядок — это логика, а Хтонос иррационален. Понимаешь? И лишь когда возник Атис…

— А это что зверь?

— Атис — латинское слово, переводится примерно так же, как Кратос, но имеет несколько иной смысл. Кратос — это дикая, первобытная, необузданная, разрушительная сила, а Атис — сила разумная, направленная, созидающая. Это как дубина и скальпель хирурга, понимаешь?

— Ну, так… в общих чертах… — Илья пожал плечами, — а ты попроще не можешь объяснить? Ну, на примерах, что ли…

— Хорошо! Будут тебе примеры. Вот наша Земля. Когда она возникла? В какой период? — Зава перевернул опустевшую кофейную чашечку на блюдце и посмотрел на Илью взглядом экзаменатора.

— Хм… Наверное, в эпоху, когда Хаос прогнулся под этим… который дубина… под Кратосом… — неуверенно сказал Илья.

— Молодец! Оценка — пять! Именно тогда. Но какой была Земля в этот период?

— Дикой? Первобытной? Динозавры жрали друг друга и вообще… — воодушевившись похвалой, Илья начал говорить бодро, но потом несколько скис.

— В общем и целом ты прав. Только динозавры и вообще жизнь появились потом. Но ты уловил главное: именно из этой дикой первобытности, говоря твоим языком, и возник Хтонос, понимаешь? Его родители — это бушующие энергии Хаоса и неукротимые силы Кратоса. А уж потом появились и амебы, и рыбы, и земноводные, и динозавры. И предки человека, кстати говоря…

— То есть ты хочешь сказать, что все мы — дети Хтоноса?

— Нет. Мы — нет. Разум зародился в людях как предвестник торжества Атиса. И древние властители, те, что создавали марвелы и с их помощью меняли негативную, иррациональную, разрушительную энергию Хтоноса на созидательную, управляемую, марвельную энергию Атиса, — лучшее тому подтверждение.

Им почти удалось победить Хтонос, загнать его туда, где ему и место, — в глубины Земли, в ее энергетическое нутро, в котором до сих пор ярятся еще древне силы Хаоса и Кратоса. Но коварный Хтонос сумел собрать силы и нанести сокрушительный удар, вызвать страшную катастрофу, в результате которой почти все властители погибли, а их дело, их труды на долгие тысячелетия оказались погребены под толстыми пластами невежества, дикости и варварства.

Хтонос восторжествовал на планете, и человечество на долгие тысячелетия погрузилось во тьму. И лишь Основавший, эрри Сатор Фабер, Первый Пастырь, сумел вернуть людей к цивилизованному пути развития.

Это оказалось очень, очень трудно. Несколько столетий Пастыри изгоняли силы Хтоноса за пределы человеческой среды обитания, отбивая у них страну за страной, державу за державой. Кубла глушили, единичных тварей успокаивали, темную энергию Хтоноса преобразовывали в чистую, созидательную марвельную энергию.

В общем-то, битва со Хтоносом идет и по сей день. Этим, Ильюха, и объясняется во многом та разница в развитии и уровне жизни различных обществ, существующая на Земле и так режущая глаз господам политкорректным гуманистам…

— Погоди, погоди… То есть вот там, в Европе и в Америке, Пастыри победили Хтонос — и все стало зае… хорошо, я хотел сказать, да? А у нас тут кублы эти, и поэтому мы живем плохо?

Зава повертел кофейную ложечку в руках, аккуратно положил на стол:

— Я понимаю, что тебе это кажется очень несправедливым, но в принципе все так и есть. Вот только виноватых тут нет. Дело в том, что распределение очагов Хтоноса по поверхности нашей планеты весьма неоднородно. Скажем, в некоторых странах, преимущественно островных — Японии, Англии, Новой Зеландии, Исландии — кубел фактически нет, нет зон прорывов, и даже точечные пробои хтонических энергий — мы их называем гриффонами — отсутствуют.

Но логику тут искать бессмысленно, потому что на других островах, скажем, на Индонезийском архипелаге или на Филиппинах, очагов Хтоноса предостаточно.

Всего пять кубел, меньше, чем под одной только Москвой, обнаружено на территории США. Но стоит только пересечь тридцатую параллель и двинуться на юг, как очаги Хтоноса начинают встречаться все чаще и чаще… Центральная и Южная Америка просто усеяна ими, и несмотря на все наши, я имею в виду Великий Круг, усилия, заглушить удалось не более четверти всех кубел, в основном возле крупных населенных пунктов.

Немало очагов в Африке, есть в Австралии… Но печальным рекордсменом в этом сомнительном соревновании выступает Россия. Семьсот девяносто два кубла! Целые зональные области Хтоноса, совершенно неподдающееся учету количество гриффонов… Скажу тебе откровенно, Илюха, — Великий Круг сегодня просто не может себе позволить вступить в открытое противостояние с тварями Хтоноса здесь, в России. На это уйдут едва ли не все ресурсы стран, входящих в орбиту Великого Круга.

— Да-а-а… — протянул Илья. В голове его роилось множество вопросов, и он не знал, с какого начать. Информация, вываленная Завой, требовала осмысления, но где-то в глубине души Илья понимал — никаких оптимистичных выводов из всей этой жутковатой истории про Хтонос сделать не удастся. Как говорится: все плохо было, есть и будет…

Зава не заставил себя ждать и совершенно добил Илью, выдав новую порцию сведений:

— Тут еще вот какая штука, Илюха. Активность Хтоноса связана с природными процессами. С погодой — ты сам сегодня убедился в этом, с магнитными бурями… Но это так называемая тактическая активность. А есть еще стратегическая. Ее периоды исчисляются десятками лет. Последний такой период, длившийся без малого полвека, начался в самом конце девятнадцатого столетия и закончился в сороковые годы века двадцатого. Хтонос бушевал тогда по всей планете. Безумие охватывало целые народы, до этого считавшиеся надежной опорой Великого Круга. Мало того! Разрушительному воздействию тварей Хтоноса подверглись и сами Пастыри. Эрри Дикс, Пятая спица Великого Круга, и с ним еще девять Пастырей бросили вызов всему миру. Это была эпоха тотальных войн, в которых погибли десятки миллионов людей, и если бы не наши соотечественники, еще не известно, как бы все обернулось…

Потом Хтонос успокоился. Кубла уснули, активность хтонических тварей пошла на убыль и к середине двадцатого века прекратилась вовсе. На протяжении пятидесяти лет Хтонос спал. Великий Круг провел в этот период огромную, не побоюсь этого слова, работу. К восемьдесят пятому году в России, тогда СССР, удалось заглушить свыше трехсот спящих кубел.

В те годы реализовывали такие проекты — ух, закачаешься! Например, в 1988 году в Иркутской области с помощью пяти высших марвелов — Ока Тигра, Луча, Свернутого Хвоста и прочих — была остановлена хтоническая активность на территории, равной площади Нидерландов и Бельгии, вместе взятых! Там такой интересный метод применили — вынос пространственной массы и темпоральную консервацию. Жаль только, что впоследствии на подобные акции Генеральная Ассамблея Великого Круга наложила запрет…

— Почему? — не понял Илья.

— Да там, когда марвельные энергии накрыли зону и приостановились темпоральные процессы, сбой произошел. Ну, и в область пересечения влияний разных марвелов попал пионерский лагерь… В те времена, когда то атомная станция взорвется, то лайнер утонет, то топливопровод рванет, то самолет в Швецию угонят, на этот инцидент никто особого внимания здесь, в России, и не обратил. А вот Пастыри сочли подобное негуманным…

— Погоди, погоди, — Илья полез за сигаретой, — ты хочешь сказать, что в ходе этой вашей операции целый пионерлагерь погиб?

— Ну, не погиб, а… — Зава замялся, — там мутная история… В общем, насколько я знаю, почти всех нашли. Они живые оказались, но… не в себе, понимаешь? Лечили их долго. А вот семь человек малышни пропали. Бесследно… Но пойми, Илюха, если бы Великий Круг не остановил Хтонос, все было бы много хуже, и уже для тысяч и тысяч людей!

— Гуманисты, мать твою!.. — еле слышно пробормотал Илья, но Вадим не расслышал и, воодушевившись, продолжил:

— Затем уже после Перестройки, которая была не чем иным, как началом процесса по подготовке нашей страны к вхождению в орбиту Великого Круга, Пастыри заглушили еще двести пятьдесят кубел. Все шло по плану, но Книга Паука в девяносто восьмом году неожиданно выдала незапланированное пророчество…

Зава закатил глаза, пошлепал пухлыми губами и на память прочитал:

И встанет из мрака прошедших эпох

Темная Дева зла.

И тучи ее ядовитых спор

Падут на мир, как зола…

— Ну, и так далее… Перевод на русский язык мой, там еще много, а смысл таков: Хтонос вновь соберется атаковать Великий Круг, и у него будут прямые помощники из числа оболваненных, замороченных им людей. Великий Круг считает, что эти помощники, мы их называем Слепцами, неосознанно постараются вызвать некие природные катаклизмы, дабы пробудить тварей Хтоноса. И произойдет это скорее всего здесь, в России…

За столом воцарилась тишина. Зава допил кофе, взял меню и жестом подозвал официанта. Илья, пораженный, тупо созерцал абстрактный рисунок, украшавший салфетку. Вытащенная из пачки сигарета так и осталась лежать на скатерти. Минут пять, пока Вадим делал заказ сразу за двоих, он молчал, затем вытолкнул из себя вопрос:

— Вадик, стало быть, тут… у нас… скоро начнется война? Ведь, если я правильно тебя понял, в прошлый период активности Хтоноса произошли сразу две Мировые войны и еще куча войн поменьше?

— Великий Круг не исключает такую возможность, — серьезно кивнул Зава. — Третья мировая война — это и впрямь реальность. Члены Великого Круга, занимающие руководящие посты в правительствах развитых стран, постараются не допустить этого, но если у Хтоноса действительно найдутся могущественные помощники, если Слепцы, а уж тем паче Пастыри, подобно эрри Диксу, вновь бросят вызов цивилизации… Великий Круг будет сражаться!

— Так надо же бить во все колокола! — воскликнул Илья, взмахнув рукой. — Надо довести информацию о Хтоносе до людей, надо предупредить их…

— Нет! — Зава решительно прижал ладонь Ильи к столу, подался вперед. — Ни в коем случае! Утечка информации вызовет панику среди населения, а кроме того, не исключено, что некоторые люди, облеченные властью, да те же Слепцы, решат, что они в состоянии использовать Хтонос для достижения собственных целей, понимаешь?

Возле столика, за которым расположились друзья, возник официант с подносом, и разговор пришлось прекратить. Пока он расставлял тарелки и раскладывал приборы, Илья судорожно пытался найти какой-то выход из описанной Завадским ситуации, но мысли путались. Над его страной, над его близкими и знакомыми нависла страшная угроза, но сделать ничего нельзя. Где-то далеко все за всех решил загадочный Великий Круг, а он и с ним вместе сотни миллионов людей могут лишь наблюдать за происходящим, в свой черед попросту превратившись в жертвенных животных, в пушечное мясо, в статистов, не имеющих никакой возможности повлиять на участников древнего, как сама Земля, противостояния…

Когда официант, пожелав им приятного аппетита, ушел, Илья неожиданно для себя самого спросил:

— Ты вот все про Великий Круг говоришь… А какой он? Сколько их вообще, этих твоих Пастырей? Может, они и сделать-то ничего не смогут…

Вадим, поддев вилкой маслину, опешил:

— Ну и вопросы ты задаешь! Это ж… конфиденс, секретная информация. Впрочем, все равно… Ладно, слушай: структура Великого Круга проста и эффективна. Во главе стоят двое — Поворачивающий Круг и Стоящий-у-Оси. Восемь Спиц образуют Внутренний Круг. Держащие Круг, их шестьдесят четыре — Внешний. И плюс сто двадцать восемь Пастырей носят титул Стоящих-у-Круга. Однако этим число Пастырей не ограничивается. Есть еще департаменты и отделы, есть три отдельных комитета и две комиссии. Возглавляют их, естественно, тоже Пастыри. Наконец, довольно много Пастырей не участвуют впрямую в делах Великого Круга и живут сами по себе, лишь раз в пять лет съезжаясь в Корнуолл на Генеральную Ассамблею…

— Вадик… Ты вот мне все это рассказываешь, рассказываешь… Я так понимаю, этот твой Великий Круг особого секрета из своей деятельности не делает, да? И это ведь не случайно, так? И вообще — ты ни словом не обмолвился, что у вас там решили относительно нас — графа, майора, Яны, Мити… Развей мои нехорошие догадки, ага?

— Хм… Я не хотел тебе говорить, Илюха. Ты только не злись сразу, ладно? — Зава вздохнул, и Илья с содроганием заметил, как во рту у Вадима мелькнул уже виденный им черный раздвоенный язык, скользнувший по пухлым губам.

— Погоди, а вот это… ну, когда вы облик меняете, — это тоже необходимо? — перебил Илья друга.

Зава снова вздохнул, досадливо скривился:

— Ах это… Марвельные энергии изменяют людей, ты же графа видел, но не настолько, чтобы превращать их в монстров. А это все — уши там, рожки, языки, глаза, чешуя, гребни, шипы — это все дань моде и традиции. Я себе вообще зря все это сделал, поддался поветрию. И вот теперь, когда нервничаю, — оно и проявляется… Сбил ты меня, Илюха! Я про другое, про важное хотел сказать…

Он отложил вилку и посмотрел другу в глаза:

— Словом, вы все, вовлеченные в историю с Удбурдом и Ларцом Желаний… Вы должны все забыть. Ну, не сразу, за месяцок примерно. И не все, точнее, не совсем все…

— То есть как?! — задохнулся Илья. В голове у него будто вспыхнул огненный шар, перед глазами все поплыло. Самым обидным в этой ситуации было то, что услышать нечто подобное он ожидал, поскольку давно понял: Пастырям глубоко плевать на людей, они для этих рафинированных магов и радетелей за абстрактное счастье для всего человечества — всего лишь скот, безгласные овцы, которые должны идти туда, куда укажет пастух…

— Илья, Илюша! Спокойно! — Зава поднял руки в примирительном жесте. — Не все так ужасно! Вы будете помнить друг друга, меня, конечно же, из памяти сотрутся лишь некоторые трагические обстоятельства — все эти события, связанные с оживлением мертвых, Удбурдом и Ларцом Желаний. Это, разумеется, не коснется графа Торлецкого, он, как ни крути, Пастырь, и с ним будут работать специалисты из поисковой комиссии…

— Ты… Ты… Да как ты мог вообще? — каким-то тонким, обиженным, детским голосом выкрикнул Илья. Зава, виновато улыбаясь, приложил палец к губам, мол, ну что ты расшумелся, вон люди уже оборачиваются, смотрят.

— И про Хтонос? И про все, что сегодня было, я тоже забуду? — немного успокоившись, спросил Илья.

— Увы… — Вадим развел руками, — пойми, Илюша! Таковы правила, и не я их устанавливал! Я всего лишь клерк, скромный солдат в армии, бьющейся за вас… за нас, за людей.

— Спа-асибо, радетель! Спасибо, что живущими и смертными не назвал! — Илья вскочил и склонился в шутовском поклоне. Когда он выпрямился, в глазах его полыхал суровый огонь ненависти.

— Пошли твои Пастыри и ты сам к гребаной матери! — отчеканил Илья. — В жопу себе засунь свои угребищные идеалы и всю ту муйню, которую ты тут мне задвигал! Все, адьес! Привет Великому Кругу, мать его перегреб…

С грохотом отодвинув стул, Илья швырнул на стол смятую пятисотрублевку и бросился к выходу. Вскоре жалобно тенькнувший колокольчик на двери известил Заву, что его друг покинул ресторан.

Вадим Завадский некоторое время сидел без движения, разглядывая тот же самый узор на салфетке, что несколько минут назад изучал Илья. Потом бывший Наблюдающий второй ступени тяжело вздохнул и вынул из кармана прозрачный кристалл, в глубине которого плавала золотая искорка.

Положив артефакт, известный в каталоге марвелов, разрешенных для Наблюдающих, как Пирамида Забвения, на стол, Зава занес уже руку, дабы активировать его, но потом замялся, воровато оглянулся и сунул кристалл обратно в карман.

— У меня еще три дня, и задействовать Пирамиду я успею. Надо еще раз поговорить с Илюхой. Надо… — пробормотал Зава и завертел головой в поисках официанта, чтобы расплатиться.

И никто в полутемном зале ресторана не обратил внимания, как из-под крайнего столика к двери, ведущей в подсобку, метнулась серая крысиная тень…

Интердум примус

Эрри Орбис Верус и недавно избранный Великим Кругом новый Стоящий-у-Оси, эрри Аркс Стипес, сидели в глубоких креслах у ярко пылающего камина. Ампирная гостиная древнего замка Маргат, удаленная волей верховных Пастырей из мира живущих и смертных в другое измерение, своим уютным интерьером располагала к неторопливой беседе за бокалом хереса.

— Почитаемый эрри, прежде чем мы перейдем к делам, хотелось бы поинтересоваться, что слышно от Следящих? — эрри Аркс Стипес внимательно посмотрел на Поворачивающего Круг.

— Как докладывал буквально вчера эрри Когус, незначительные возмущения Хтоноса отмечаются практически повсеместно, но они не превышают фоновых значений.

— А как же тогда быть с последним пророчеством Книги Паука?

— Мы начеку, почитаемый эрри. В частности, уже принято решение о создании специальной Высокой Комиссии, Элатус Онис, которая отправится в страну Изгнанных еще до конца этого года.

— Вот как? — эрри Аркс удивленно приподнял бровь. — Опасность настолько реальна?

Поворачивающий Круг вздохнул, поставил опустевший бокал на пестрый инкрустированный мавританский столик и ответил, глядя в огонь:

— Аналитики из команды эрри Стрептуса уверены, что готовится масштабный прорыв Хтонических тварей, вплоть до реинкарнации Той-Которой-Нет, Темной Девы…

— Но это же… — Стоящий-у-Оси в изумлении запустил руку в свою окладистую бороду, зашевелил губами, подбирая слова, — …это же угрожает всему Великому Кругу! То, что созидалось веками, под угрозой!..

— Спокойнее, почитаемый эрри. Да, угроза велика, но мы принимаем меры. Могу отметить среди прочего, что двенадцать рук октопусов переброшены к границам страны Изгнанных. Они денно и нощно находятся в состоянии повышенной готовности. Кроме того, все Изгнанные извещены о грядущем прорыве и ради противостояния общему врагу готовы отринуть старые обиды…

— А эрри Удбурд? — едва Стоящий-у-Оси произнес это имя, как эрри Орбис Версус нахмурился.

— Вы совершенно точно вычленили самое проблемное звено. Я рад, что Держащие Круг не ошиблись в своем выборе, избрав вас Стоящим-у-Оси.

— Спасибо, почитаемый эрри, но все же вернемся к разговору, — эрри Аркс, привстав, поклонился собеседнику и вновь устремил на него свои темные, почти черные внимательные глаза.

— Итак, эрри Удбурд, — Поворачивающий Круг усмехнулся, — пожалуй, самый могущественный Пастырь из Изгнанных. Владелец Черепа Атиса, создатель Нового Пути, бывший Стоящий-у-Оси, непримиримый противник поступательного развития живущих и смертных. Бунтарь. Гений… Злодей! Из-за него Великий Круг навечно потерял Ларец Желаний…

— Я слышал, почитаемый эрри, что буквально на днях эрри Удбурд, до того скрывавшийся даже от Наблюдающих Великого Круга, проявил себя, дезактивировав Пирамиду Забвения…

— Удивлен вашей осведомленностью, почитаемый эрри! — Поворачивающий Круг на мгновение помрачнел: он не любил, когда из его ведомства случались утечки информации. — Да, это действительно так. Мы считаем, что неугомонный эрри Удбурд вновь затеял какую-то многоходовую дьявольскую комбинацию…

— Будут ли приняты меры по его нейтрализации? — осведомился Стоящий-у-Оси.

— В свете ожидаемого прорыва Хтоноса такой Пастырь, каковым является эрри Удбурд, куда полезнее для Великого Круга свободным и полным сил, нежели нейтрализованным и лишенным энергии. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы, почитаемый эрри, и теперь мы можем перейти к текущим делам?

— Без сомнения, эрри Орбис Верус…