Ордалия

Сергей Владимирович Лян, 2022

Одержав победу над силами Хаоса, древнейшие боги создали Ордалию – пантеон божественных судей, именуемых вершителями. Их главной задачей было обеспечение мира и порядка среди людей, поскольку именно они, в своем время, явились триггером к пробуждению сил Хаоса.Веками Ордалия успешно справлялась с поставленной задачей, но в один из дней всё изменилось.Содержит нецензурную брань.

Глава 2. «Защитник

«Nón sum quális erám» ²

Офис Максима находился в самом центре города. Потратив немалую сумму денег, он выкупил участок возле центрального сквера, где построил двухэтажное здание. Лучшие архитекторы города трудились над постройкой столь грандиозного здания, где он собрался разместить весь штат своей юридической фирмы «Лекси». На него работало порядка десяти адвокатов и пятнадцати юристов. Сам же Максим брался только за крайне тяжелые и высокооплачиваемые контракты.

Одним из таких было дело об изнасиловании школьницы. Его клиента задержали на следующий же день и провели все необходимые медицинские освидетельствования. Жертва сразу опознала его, поскольку насильник даже не был в маске. Экспертиза показала наличие у девочки телесных повреждений, характерных для изнасилования. Эксперты генетики подтвердили тождество биологических следов, найденных при школьнице и изъятых у задержанного. Казалось, что выхода нет, но Максим, всё же принял поручение на защиту. Задержанным был некий Ильхом Джартасов, сын заслуженного педагога Ерика Абильевича Джартасова и поэтессы Гульнур Набиевны Джартасовой, известной под псевдонимом «Нэби». Ильхому девятнадцать лет, учится на филологическом факультете самого престижного в округе вуза. Будучи единственным ребенком в семье, родители души в нем не чаяли и во всем потакали. Поскольку они большую часть времени работали, то недостаток внимания компенсировали деньгами, выделяемыми ежедневно. Воспитанием Ильхома занималась гувернантка, которую, к слову родителям пришлось уволить из-за того, что якобы она поднимала руку на"Ильхомчика". Инициатором ее увольнения был сам Ильхом, который, как оказалось, склонял молодую гувернантку к плотским утехам. Одевался золотой мальчик исключительно в брендовые вещи и ездил на авто премиум класса. По капризу Ильхома, пожелавшего жить отдельно, родители подарили ему четырёхкомнатную квартиру в элитной новостройке, где он каждый вечер закатывал вечеринки. Основной обязанностью Ильхома была учеба, но и ее, как оказалось, он не жаловал. С преподавателями всех кафедр он договорился и те проставляли ему отметки о посещении, сессии и другие зачеты, за энную сумму денег, в условных единицах.

Пострадавшая школьница — Сафия Азарова, ученица седьмого «Б» класса общеобразовательной средней школы номер пятнадцать. Мать — Азарова Улпан, работает оператором колл-центра, а отец девочки — Азаров Ержан, бывший военный, майор национальной гвардии в отставке, комиссованный по болезни.

Максим видел перспективы там, где их нет и мог поймать черную кошку в темной комнате. Получив кругленькую сумму на свой счёт, Максим принялся за работу. Первым делом он добился отмены ареста и признания незаконным осуществленного полицейского задержания. Затем Максим досконально изучил материалы дела и стал рыть землю в поисках уязвимостей и слабых мест. «Ищущий да обрящет» — всегда говорил он сам себе. Так и вышло. По версии следствия, Ильхом силой посадил к себе в машину Сафию и вывез её на пустырь за городом, где грубо надругался над ней. Всё бы ничего, но одноклассницы Сафии сказали о том, что она сама добровольно села в машину к Ильхому. Подметив скрытность показаний девочки, Максим понял, что она попросту боялась признаться в том, что действительно сама села в машину к незнакомому человеку. Её отец бывший военный. Его она боится, как огня, а потому слегка привирала в ходе допроса. Это было только на руку Максиму. «Если жертва соврала один раз, то где гарантия того, что всё остальное не ложь?» — крутилась мысль в голове адвоката.

Ильхом отказался от дачи показаний на допросе у полицейских, но Максиму он всё выложил, как на духу. Оказалось, что девочка врала только лишь о том, как оказалась в машине насильника. Во всё остальном же она была честна. Ублюдки, такие как Ильхом, были частыми клиентами Максима. Самоуверенные, избалованные и наглые. Странно то, что родители у таких дитяток, вполне себе нормальные. Это только в математике плюс на плюс дают удвоенный плюс. В жизни же всё наоборот. Ильхом — наглядный тому пример. Напрочь отсутствующие манеры поведения свидетельствовали о полном отсутствии воспитательной базы. Во время беседы он даже умудрился высморкнуться и вытереть остатки соплей на руке об обшивку кресла, на котором сидел.

— Так значит ты всё-таки её тронул? — отбив короткую дробь авторучкой по блокноту, спросил Максим.

— Не-а, — Ильхом развалился в кресле и положил ноги на стол, — Я её отжарил во все дыры и по полной программе, хе-хе.

— Давай посерьёзнее. Мне, честно говоря, насрать что и куда ты там пихал. Моя главная задача вытащить тебя из этого дерьма. А если ты на допросе у следака расскажешь всё так, как сейчас рассказал мне, то смело можешь собирать вещи и сушить сухари. Более того, с такой статьей твою жопу на британский флаг растянут и постелят к ней ковровую дорожку.

— Ладно-ладно, — Ильхом набычился и поерзал в кресле, — Чего сразу пугаешь то? Скажи лучше чё делать.

— Вопрос чисто риторический, — Максим прочистил горло, — Тебе эту девку совсем не было жалко. Она ведь еще совсем ребенок.

— Да ты видел её сисяндры. Ни у одной тёлки, что я снимал не было таких, а они-то постарше нее будут, так-то. Задница так вообще высший класс. Грех было не засадить.

— Это хорошо, — Максим задумался, — Завтра я подам ходатайство о проведении дополнительной антропометрической экспертизы.

— Антро чего?

— С помощью неё мы покажем, что она выглядела не на свой возраст. По крайней мере так мы сотрём пункт о несовершеннолетии.

— Хорошо придумал, хы-хы. — Ильхом засмеялся, разбрызгивая слюни, — А дальше что?

— Все ее одноклассницы подтвердили, что девчонка села к тебе в машину сама, без принуждения. С этого и начнешь. А дальше, мол, ты стал спрашивать ее о возрасте и она тебе соврала. Сказала, что ей восемнадцать. Учитывая ее физиологические данные, у присяжных не будет сомнений.

— Суд, да еще и с участием присяжных? — Ильхом скривил лицо, — А до суда нельзя дело развалить?

— Нет, — Максим покачал головой, что-то записывая в свой блокнот, — Слишком большой резонанс. А в суде я смогу присесть на уши присяжным и сделаю так, чтобы они нам поверили.

— Понял, — лицо Ильхома расплылось в дурацкой ухмылке.

— Едем дальше. Скажешь, что секс был обоюдным и никто никого не принуждал. Я видел, что одежда на ней была целая. Ты ее не рвал что-ли?

— С ножом у горла любая баба сама вылетит из платья, хы-хы.

— Где нож? — Максиму было не до смеха.

— А? — Ильхом округлил глаза, — На кой чёрт он тебе сдался?

— Где нож я тебя спрашиваю?! — Максим повысил голос.

— Да не ори ты! — Ильхом надулся, — В бардачке валяется.

— Полиция же обыскивала твою машину. Неужели не нашли?

— Да нож то при мне был. — ковыряясь в ногтях, ответил Ильхом, — Я его потом уже закинул в бардачок.

— Ну хоть где-то фортуна повернулась к тебе лицом. Как закончим — дуй в машину и забери нож. Отмочи его в керосине или любой другой химии и избавься от него. Понял?

— Угу, — кусая ногти, ответил Ильхом.

— Кстати, — Максим снова открыл свой блокнот, — Она девственница была?

— Ну да. Иначе на кой хер я бы выбирал школьницу.

— Да едрёна пассатижи! — выругался Максим. — Не школьница она. Не школь-ни-ца!

— А, — протянул Ильхом, — Понял. Это типа я не знал об ее возрасте, да?

Максим, не отрываясь от писанины в блокноте, молча кивнул.

— Приготовь деньги. Нужно будет подсластить одноклассниц потерпевшей.

— Следак сказал, что у той девки синяки какие-то нашли. Это правда?

— Да, нашли. На ногах с внутренней стороны бедер. Скажешь, что у вас был дикий и продолжительный секс, так как она просила тебя не останавливаться. Отсюда и потертости на теле. Если еще где-то всплывут синяки или ссадины, мы сошлёмся на маленькое пространство в машине, где она обо что-нибудь могла удариться или покарябаться.

— Напомни мне сколько ты получил? — спросил Ильхом с видом человека, знающего ценность деньгам.

— А это имеет значение? Не ты же платил.

— Сделай всё красиво и получишь еще столько же, но уже от меня.

— То есть ты возьмешь деньги у родителей и отдашь их мне? — Максим усмехнулся.

— А вот это уже точно не должно иметь для тебя никакого значения, — Ильхом снова надулся и скрестил руки на груди.

— Действительно, — Максим встал изо стола и протянул руку, — Договорились.

— Договорились, — Ильхом вытер потную ладонь об свои бриджи и пожал руку Максиму.

***

Зал суда был полон. Поддержать Ильхома собрались все его друзья и знакомые. Такие же мажористые, как и он сам, из класса золотой молодёжи. Первый ряд скромно заняли родственники потерпевшей, а родители сидели за столом, рядом с гособвинителем. Хрупкая девочка действительно отличалась пышными формами, делающими ее старше лет на пять-шесть. Максима снова посетило то позабытое чувство, когда он, будучи молодым и неопытным адвокатом, проявлял сочувствие к жертвам преступления. Год за годом эта личностная черта разрушалась под тяжестью миллионных гонораров, превращая Максима в бездушную машину, разрывающую в клочья всех и вся. «Это мне только мешает» — сказал он когда-то глядя на себя в зеркало.

И вот он холодный и расчетливый, стоит у трибуны и рассказывает свою версию случившегося. Краем глаза он наблюдает за реакцией присяжных и делает соответствующие ударения и паузы, придавая драматичности своему рассказу. К концу свой речи он добился нужной отдачи от присяжных. Они стали о чем-то перешёптываться и согласно кивать головой. Все, в том числе и судья поверили в то, что школьница-акселератка Азарова сама склонила подозреваемого, то есть Джартасова, к половому контакту. Затем, воспользовавшись случаем, школьница стала вымогать у него деньги, и получив отказ, обратилась с заявлением в полицию, которое к тому же поступило не сразу. Сафия боялась рассказать о случившемся, и родители узнали обо всём спустя пару дней.

— Не правда! — внезапно выкрикнула с места Сафия, — Вы всё врете!

— Господин Азаров, я делаю замечание Вашей дочери и впредь попросил бы сдерживать свои эмоции! — громогласно заговорил судья — худощавый, но плечистый блондин с толстым носом, высоким лбом и слабым подбородком.

— Не повышайте на меня голос! — огрызнулся Азаров, успокаивая свою дочь, — Мантия судьи не даёт Вам право так с нами разговаривать!

— Попридержите язык, гражданин Азаров, иначе я потребую вывести Вас отсюда. Вам ясно?

— Вполне, — сквозь зубы процедил Азаров, продолжая успокаивать дочь.

— Можете продолжать, господин Марцын.

— Благодарю, — Максим сделал легкий поклон головой, а затем перевёл свой взгляд на присяжных, — Обращаю внимание присяжных заседателей на множество нарушений процессуального законодательства. Более подробно, со ссылками на статьи, все нарушения я отразил в ходатайстве. Его копии лежат перед вами. Впрочем, и без них в деле полным-полно доказательств невиновности моего подзащитного. Нельзя отправлять за решетку человека, подвергшегося клеветническим обвинениям со стороны той, чьи показания вызывают обоснованные сомнения. Повторятся не буду — вы и сами всё слышали. Я закончил. Спасибо за внимание.

По сравнению с монотонной речью прокурора о неотвратимости уголовного наказания и восстановлении социальной справедливости, речь Максима вызвала бурю эмоций. В зале суда все обязаны соблюдать порядок и тишину, однако дружки Ильхома не удержались и взорвались громкими аплодисментами с выкрикиванием и посвистыванием. Судья сорвал голос, пытаясь всех успокоить. Прибывшие судебные приставы навели порядок, а всех неугомонных вывели из зала.

***

Максим ужинал в одиночестве. Супруга не дождавшись мужа с праздничной попойки, легла спать, а их четырнадцатилетняя дочь Серафима, или как ласкового они ее называют Сима, уже вторую неделю была в летнем лагере с одноклассниками. Отрезав себе кусочек стейка, Максим тут же отправил его в рот, запив это добротным глотком белого вина. По телевизору шёл повтор вечернего выпуска новостей. Увидев знакомые лица, Максим прибавил громкости и пересел поближе. Репортаж велся со двора десятиэтажки, где был обнаружен труп девочки — Азаровой Сафии. Очевидцы утверждают, что она спрыгнула с крыши. Взять интервью у убитых горем родителей репортёры так и не смогли. Вместо этого отец семейства разбил камеру телеоператору и чуть было не ударил репортера.

— Бедная девочка, — прикрывая рукой зёв, прошептала Алла — супруга Максима, — Кто же её так довел?

— Никто, — фыркнул Максим и выключил телевизор, — Сама ноги раздвинула, а потом строила из себя невинную овечку.

— Ты о ком? — встрепенулась Алла, — Об этой девочке?

— Ну о ком же еще? — пережевывая стейк, ответил Максим.

— Так это она та самая, которую изнасиловал твой клиент? — встревоженного спросила Алла, прикрыв рот рукой.

— Не было никакого изнасилования, — отрезал Максим, — Суд его оправдал под чистую.

— И ты действительно думаешь, что ничего не было?

— Почему же? — вытаскивая изо рта, застрявшие в зубах кусочки мяса, ответил Максим, — Я знаю, что он действительно изнасиловал ту девчонку. Он сам мне об этом рассказал, и при чём в подробностях.

— И ты всё равно…?

— Да, — не дослушав вопроса, ответил Максим, — И сделал бы это еще раз, подвернись мне снова дело с таким гонораром. Вообще начихать что и как он с ней делал. Мне платят не за сочувствие.

— Что ты такое говоришь? — Алла казалась растерянной, — Она же почти ровесница нашей дочери. Как ты можешь…?

— Свою дочь я воспитываю, как надо и она никогда не додумается сесть в чужую машину. Та девка дура, вот и попала в нелицеприятную историю по своей же глупости и тупости.

— Нелицеприятную?! — возмутилась Алла, — Это просто ужас! Как твой клиент мог так поступить?! Она ведь еще совсем ребенок.

— Говорит что ему нравятся девушки по моложе…

— Замолчи! — больше не в силах сдерживаться, выкрикнула Алла, — Ты сам себя слышишь?! Так спокойно об этом рассказываешь, будто бы живешь на другой планете! Где тот Максим, которого я встретила пятнадцать лет назад? Ты ведь не был таким. Что произошло?

— Дорогая, — Максима никак не тронули слова супруги, — Если у тебя есть какие-либо претензии, то изложи их в письменной форме и мы можем рассмотреть вариант с разводом. Я же предлагаю тебе забыть этот разговор и продолжить наше совместное сосуществование.

— Я не…

— Вот и отлично, — Максим вытер рот салфеткой и встал изо стола, — Идём спать. Мне завтра надо встать пораньше.

Примечания

2

«Я уже не таков, каким был прежде» — Гораций