Президент уходит на пенсию, или «Я уеду жить в Пярну»

Сергей Владимирович Ковальченко, 2020

Работу над книгой я начал в ноябре 2019 года, всего за месяц с небольшим до того, как в России начали менять конституцию для того, чтобы в жизни всё произошло ровно наоборот тому, что я написал. Сюжет родился в одном старом кабачке в Таллине. Я расскажу вам о том, что всё может быть иначе, и даже люди, поднявшиеся на самые высокие вершины власти, имеют право на отдых, а страны, даже большие, нуждаются в переменах.*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ КОВАЛЬЧЕНКО СЕРГЕЕМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КОВАЛЬЧЕНКО СЕРГЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА.

«Проклятый Ельцин!»

Он рано встал. Сказывалась привычка работы президентом. На этой работе почти не было перерывов, а обед часто приносили ему прямо в кабинет. За утренним чаем, он знакомился со сводками МВД и ФСБ о том, что произошло в стране за последние сутки, и шел в бассейн. Потом ехал на работу в центр столицы или в аэропорт, если был запланирован официальный визит. Днем были бесконечные встречи с министрами, сотрудниками своей администрации, губернаторами, просителями. Вечером обычно были какие-то протокольные мероприятия, сборы в дорогу или вылеты-прилёты.

За день он прочитывал и подписывал десятки бумаг, советовался, думал, принимал решения. По традиции только он знал, что будет дальше с правительством, генералами, сотрудниками спецслужб, губернаторами. Отмечал толковых бюрократов, которых при случае можно двигать вперед. Брал на заметку тех, кто не справляется. Он не любил увольнять людей. Если кто-то попадал в его карьерный список, то выпадал только в крайнем случае. Бывало, и выгонял нерадивых подчинённых с работы, но уже тогда, когда любой на его месте давно бы расстался с этим человеком.

Он любил жить в Сочи. Это было то место, куда стремились все советские люди на отдых в пору его молодости. Попасть на солнечный юг после промозглого Ленинграда с его вечными дождями было чудом. В конце 70-х годов в стране даже железнодорожные билеты были дефицитом и их доставали через знакомых в кассах с доплатой сверху. О билетах на самолёт даже речи не было.

Тогда у молодого офицера госбезопасности появился Запорожец, но на нём далеко не уедешь. Редкие поездки в Сочи были исполнением мечты. За полгода до поездки начинали запасаться консервами. На курорте бесплатное только море. По ресторанам не находишься. Там цены высокие, да и не всех пускали. Нужно швейцару «на лапу» дать. В столовые вечные очереди даже за рублёвыми обедами. Поэтому отдыхающие «дикарём», без профсоюзной путёвки в санаторий с собой везли кипятильники, консервы, супы в пакетиках и все, что не портилось в дороге.

Так же трепетно, как к южным курортам, он относился к колбасе твёрдого копчения, икре, хорошему сливочному маслу, тамбовскому окороку и Pepsi. Уж если приходилось выбирать лимонад, то пил этот напиток родом из советской молодости. Ел он все это крайне редко, но помнил, что когда-то именно колбаса была высшей ценностью, что дороже денег.

В советские времена в Ленинграде на углу Потёмкинской улицы и улицы Войнова был неприметный подвальчик. Вывески на нём не было, и только зайдя внутрь можно было увидеть надпись «стол заказов» над небольшим прилавком. Здесь отоваривали продукты, в том числе и работникам Литейного 4 — управления ленинградского КГБ. Но в 80-е годы, на излёте советской власти, появились проблемы и в этом заведении. К бутылке «Советского шампанского» к празднику 7 ноября или 1 мая, часто вместо палки твердокопчёной колбасы и бутылки коньяка, давали банку консервов «завтрак туриста» и бутылку водки. Офицеры брали, что дают и лишних вопросов не задавали, а то и этого могли не дать.

В набор советского гурмана также входили и поездки на курорт в Сочи. Поэтому, когда наш герой стал президентом, то старался проводить как можно больше времени в сочинской резиденции. Он мог жить где угодно, но Сочи для него был верхом советского шика.

Теперь он присматривался к Эстонии, куда иногда приезжал в молодости. Живя второй день в Тарту, наш президент ловил себя на том, что страна стала похожа на маленькую Германию. В советское время республики Прибалтики считались «нашей Европой», но даже туда попасть было не просто. Ленинградцы и москвичи владевшие автомобилями — настоящими сокровищами того времени, могли себе позволить ездить дикарями в Прибалтику, но для этого нужно было заранее запастись бензином, который был в дефиците.

Возвращаясь в гостиницу после прогулки с коллегой, он вспомнил, как уже во время перманентного дефицита как-то приехал с семьей на машине в Тарту и был шокирован наличием в баре хорошего Рижского пива, которое продавали всем желающим, а не только «своим», как дома в Ленинграде. Он сидел в большом пивном баре с двумя кружками пива и стаканом неизвестного напитка виски со льдом. Тогда ему было 35 лет, он работал в КГБ. Вокруг ходили в основном хорошо одетые мужчины и женщины, некоторые говорили на неизвестном ему языке. Он смотрел на людей, спокойно пьющих пиво и курящих импортные сигареты с блаженной улыбкой. «Было хорошо, сегодня. А завтра будет новый день», — думал тогда советский человек.

Через 35 лет после той поездки, утром с минимальным количеством охраны президент вышел на улицу пустынного и сонного эстонского городка. Солнце уже вставало, по каменной мостовой ходили голуби. Президент направился в сторону центрального рынка. Осмотрел здоровенного каменного хряка — символизирующего плодородие и достаток этой земли. Зашел на рынок, походил, посмотрел, как торговки раскладывают товар на прилавках и расчехляют холодильники. Порадовал знакомый с детства запах гастронома — смесь молока, сыра, мяса и копчёностей.

Потом прошел пешком по мосту через реку и оказался в спальном районе. Первые автобусы красного цвета медленно, словно не проснувшийся до конца человек, шли в сторону центра. Мимо президента на велосипеде лихо проехал пацан лет 8-9 в наушниках. Охранники оглянулись в поисках родителей или бабушки, но с ним никого не было. Удивительно для столичных обитателей огромных домов в гигантских кварталах.

На автобусной остановке стоял еще один ребенок, лет семи и смело вошел в подъехавший автобус. «Странно, подумал один из охранников. Я бы своего одного в Москве никогда бы не выпустил. Вот по НТВ постоянно показывают маньяков-педофилов. Тут их, получается, совсем не боятся?».

Президент, тем временем, говорил по секретной связи со своей столицей.

— Говори уже по существу или не отнимай мое драгоценное время — отчитывал он руководителя Главной Государственной нефтяной Компании, который в очередной раз просил какие-то льготы и помощь в захвате топливного рынка в родном городе президента.

— У тебя что, мало людей в ФСБ для решения этого вопроса? Почему я должен находясь с важным визитом… — отвечал президент и после паузы пообещал — Ладно, помогу.

По спецсвязи уже набрали губернатора второй столицы.

— Здравствуйте — поприветствовал его президент. Он уже сидел на лавке, на автобусной остановке. Летнее солнце начинало жарить с самого утра, а под козырьком не припекало. Президент надел солнцезащитные очки и отдал свой пиджак охране. Один охранник, пока шеф был занят, пошел в ближайший магазин Maxima за мороженым.

— Слушаю вас! — на другом конце провода усатый человек небольшого роста стоял по стойке «смирно» в спальне на своей даче в Репино. Помещение было оформлено в кремовый тон, губернатор нервно теребил пальцами фарфоровых голубков, которые целовались на подоконнике — наследство долгой работы супруги председателем комитета по записи актов гражданского состояния. Долгие годы под ее руководством проходили все городские свадьбы. От этого губернаторский особняк был похож на ЗАКС. Лестница, зал для приёма гостей, холл. Все это напоминало градоначальнику место, где людей женят, а не живут.

— Что там у вас с…? — президент спросил о крупнейшей городской сети автозаправок.

— Ничего. Главная Государственная нефтяная Компания хочет съесть самую большую сеть заправок в городе за копейки, да еще и все государственные контракты на поставки топлива себе требует — ответил губернатор.

— Отдайте — приказал президент.

— Слушаюсь! — повесив трубку, губернатор второго города страны подумал, насколько испорчен был выходной день. Теперь придется объяснять своему куратору, главе крупного банка, что произошло с сетью заправок, которые должны были достаться ему. Тот не поверит и потребует ехать к нему на разбор.

Потом друг детства президента и его приятель по кооперативу Озеро — президент любимого хоккейного клуба не могли поделить землю под разрушенным огромным хоккейным стадионом. Тоже надо как-то поучаствовать, но его, как губернатора дерущиеся стороны не замечают, как будто его нет.

«Зачем я согласился на этот пост. Сидел бы сейчас на пенсии с внуками. Рыбку ловил бы, на Святую гору Афон в августе выезжал бы с друзьями», — с тоской думал губернатор.

А нам, конечно, с трудом верится, что руководитель великой державы, который часто вершит судьбы войны и мира, глобальной экономики и геополитики занимается такими мелкими вопросами, как продажа сети заправок.

Но у президента была слабость. Он никогда не отпускал на самотек ситуацию в своем родном городе. Испытывал к нему почти отеческие чувства, хотя уже больше 20 лет был вынужден жить в чужой и не родной Москве.

После того, как в 2003 году в губернаторском кресле воцарилась энергичная женщина, бывший комсомольский вожак и вице-премьер, президент интересовался городскими делами по нескольку раз в год, а потом и вовсе забросил город. Считалось, что комсомолка и оптимистка, у которой стакан всегда наполовину был полон, справляется, а тогда зачем вмешиваться в мелкие коммунальные дела президенту? Пока зимой 2011 года сосульки с крыш не начали убивать людей на улицах.

Пришедший в город по рекомендации влиятельной супруги тогдашнего президента православный губернатор — чекист, не казался президенту сильным руководителем. Комсомолка пыталась было сопротивляться своему переезду из Смольного в Москву. Он сопровождался каким-то унизительным образом — через выборы в муниципальные депутаты ее переместили в верхнюю палату парламента и назначили председателем.

Для этого, при помощи верных людей ей пришлось устроить тайные муниципальные выборы с заранее назначенными соперниками.

В годы правления городом православного чекиста, президент проводил регулярные встречи с губернатором и его заместителями. Проходили они не в Смольном, а в разных экзотических местах. Например, в оранжерее Ботанического сада, или в ресторане за городом, предварительно закрытом на спецобслуживание.

На этих заседаниях городские чиновники докладывали лично президенту о том, как идут крупные стройки, какие проблемы возникают, а главное, сколько и когда нужно денег из федерального бюджета на мегапроекты, требующие завершения.

Президент не баловал родной город деньгами, считая, что если он начнет ему помогать, то пойдут нехорошие разговоры, а он их не любил. Как будто без этого не было в столице таких разговоров. Все судачили о засилье варягов в правительстве и администрации нашего президента, рассказывали про это анекдоты, но президент не обращал внимание. Принцип «собака лает — караван идёт» соблюдался неукоснительно.

Больше всего в жизни он ценил преданность и дружбу. Кому же еще доверять, как не друзьям? Вот, например, друг детства стал Королём госзаказа и построил мост на Чёрном море. Правда, для этого пришлось изъять все пенсионные накопления гоаждан, но это не беда. Ведь красавец мост радует глаз нашего президента, что может быть важнее этого? Трассу, соединяющую две столицы, тоже построил Король. Даром, что один километр дороги, стоит 10 млн. евро, зато теперь она есть. Платная красавица дорога без заправок, обочин и мест отдыха, разрывающая на две части Новгородскую и Тверскую области. Просто так это сооружение не пересечь. Нет на ней перекрёстков и светофоров. Так что для жителей деревень и городков, до появления дороги по-родственному ездивших друг к другу в гости, теперь стало намного сложнее это делать.

Все самые большие дела в стране делали друзья президента. Им он доверял, с них спрашивал.

А теперь устал.

Тем временем, охранник вернулся с мороженым. На остановку подтягивались местные жители, которые издали, не видели президента сидевшего на скамейке в окружении охраны, но когда один из них начал раздавать мороженое, то кольцо оцепления приоткрылось. Увидев сидящего на остановке президента, немолодая эстонка всплеснула руками и выпалила на ломаном русском:

— «Проклятый Ельцин!»

— Вы ошибаетесь. Я не Борис Николаевич. Да и он не такой уж и проклятый. Независимости вашей страны не препятствовал, и жить не мешал, — ответил сидевший на скамейке пожилой лысеющий мужчина с мороженым, сидевший в кольце плотных людей в костюмах.

Женщина быстро села в автобус, пассажиры которого с интересом уставились в окно. Меньше всего они ожидали увидеть на остановке в Тарту президента Большой страны, который ел мороженое. Новость о гуляющем по городу президенте быстро облетела Тарту.

Всем показалось это странным. Вот президент Эстонии привыкла ездить по стране электричками, и никто этому не удивлялся. Не то, что наш президент. По телевизору люди видели, как он передвигается на длинном бронированном автомобиле, в окружении черных тонированных машин и микроавтобусов. И вдруг вот так просто сидит на остановке и ест мороженое.

Вечером во время прощального ужина президент Финляндии спросил у нашего президента:

— Вы сегодня пугали эстонцев на автобусной остановке? Это такое проявление новой искренности? — сказал финн и ухмыльнулся.

— Пусть привыкают. Им еще жить со мной и возможно очень долго — получил он в ответ.

— Хорошая шутка. Тогда давайте выпьем за то, что бы ни на одной автобусной остановке Эстонии не боялись вас, где бы вы не появились! — подняла бокал президент Эстонии.

Визит удался и все разъехались по своим городам и странам, продолжая руководить и управлять, до следующего сюрприза.

Он пропал!

В один из ноябрьских дней миллиардер и президент главного хоккейного клуба сидел в своем дворце недалеко от столицы Большой страны. Гладил очередного лабрадора — потомка известной собаки Кони и смотрел в окно на падающий снег.

Богач был мнителен и недоверчив, как любой бывший сотрудник советских спецслужб. Он не пользовался компьютерами с выходом в интернет и мобильной связью, страшась подслушивающих устройств. Во всех его рабочих кабинетах были установлены пепельницы, где он сжигал конфиденциальные документы, так как не доверял их уничтожение секретарям на специальных машинках шредерах.

Картина мира миллиардера складывалось из докладов начальника Службы Безопасности, новостей и ток-шоу государственного телевидения. Он был под американскими и европейскими санкциями и с 2014 не выезжал за пределы страны. Хотя до этого привык к заграничной жизни. Еще в советские времена работал в структурах министерства внешней торговли. Как правило, в советских торгпредствах за рубежом работали под прикрытием сотрудники внешней разведки. Там он и познакомился с будущим президентом.

Теперь миллиардер, которого за глаза друзья звали «гангреной», за привязчивость, вынужден был сидеть в своем дворце и передвигаться только по родной стране.

На массивном деревянном столе в его кабинете зазвонил телефон, который был сделан под старинные аппараты начала ХХ века. Гангрена еще нёс трубку к уху, а оттуда уже доносился беспокойный голос Короля госзаказа:

— Ты это видел? — спрашивал глава большого семейства.

— Нет. А что случилось? — невозмутимо ответил Гангрена.

— Он отрекся и пропал — прошипел в трубку Король. — Ты чего в смартфоне новости не видишь? —

— У меня нет никаких смартфонов, и я не пользуюсь интернетом, — спокойным тоном ответил Гангрена.

— Приезжай уже ко мне. Срочно! Сейчас тут все соберутся. Будем думать, что делать дальше — скомандовал Король.

— Хорошо. Еду — ответил удивлённо Гангрена.

Он спустился на первый этаж своего особняка и зашел на кухню. Там работали два повара, а с экрана большого плазменного телевизора висящего на стене ведущий на Главном Государственном телеканале говорил о том, что канал получил видеозапись об отречении от должности президента, в связи с выходом на пенсию. И зачитал Указ о назначении исполняющим обязанности президента, заместителя секретаря Совета Безопасности, который один раз уже заменял президента на этом посту. После этого ведущий рассказал о том, что никто уже несколько часов не может найти бывшего президента страны.

— Что с нами теперь будет? — спросила Гангрену жена, стоявшая у телевизора.

— Ничего страшного. Я уехал — ответил он, и резко вышел с кухни.