Пленники острова Стримов

Сергей Владимирович Еримия, 2018

Каждый может купить себе тропический остров, конечно, имея достаточную сумму денег. Собственный остров это личный курорт, место уединения, уголок отдыха. Приятно сбежать на край света, расслабиться, окунуться в пучину блаженного безделья. Все действительно так, но если облюбованный остров это клочок суши заметно удаленный от обжитых мест, да еще и с настоящим маяком – без приключений не обойдется. Маяк, он как свеча, его огни манят и это хорошо, вот только на путеводный свет слетаются не только мотыльки.

Глава 5. Осколок рая средь лазурных вод

Не стану возражать — действительно прекрасное зрелище! Но нет, я не увидел ничего сверхъестественного, ничего нереального, вроде какого-то чуть не божественного света, идущего от маяка. Более того, я толком не уверен, что разглядел сам маяк. Я видел солнце, нижний край которого опирался на маленький клочок суши. Красиво? Пожалуй, но если бы не предыстория, я бы этим и ограничился, посмотрел бы и забыл, а так воображение нехотя постаралось. Дополнило оно реальность, дорисовало некое подобие башни, чуточку уменьшило диаметр светила. В результате с горем пополам мне удалось увидеть то, о чем рассказывал Константин Михайлович за обедом…

— Красиво, ничего не скажу, просто красиво, — дипломатично ответил я на вопросительный взгляд моего работодателя.

— А то! — пробормотал владелец яхты, перестав буравить меня глазами, повернувшись в сторону островка. Судя по тону, моя реакция его полностью устраивала.

— Шеф, капитан интересуется, можно ли подходить к берегу, — тактично дождавшись того момента, когда солнце окончательно поднимется над островком, спросил Витька.

— Да. Самое время. К тому же сам понимаешь, ситуация, спешить мне надо, — встрепенулся тот и обернулся ко мне. — У меня есть еще несколько часов, сейчас высадимся на остров, пройдемся. Расскажу, что да как, что планирую, выслушаю рекомендации. Договорились?

— Конечно, какие могут быть возражения…

Остров приближался. Освещенный неумолимо поднимающимся солнцем живописный клочок суши радовал взор пышной зеленью, будоражил воображение предвкушением скорого знакомства. Любуясь на него в бинокль, я не мог скрыть волнения, мне действительно захотелось как можно быстрее ступить на берег, пройтись по песчаному пляжу, углубиться в заросли. Манил он меня, увлекал, и дело не только в желании поскорее оказаться на твердой почве, хотя и это тоже.

Так и есть, в отличие от моего работодателя, меня маяк не сильно впечатлил. Да, симпатично, да живописно выглядела его частично разрушенная башня, что возвышалась над густой зеленью растительности. Симпатично, но не более того. Гораздо больше увлекала меня общая панорама, вся целиком, без деления на детали. Все пленяло взор, все вызывало трепет нетерпения: и ровная поверхность искрящегося в лучах утреннего солнца моря, и изумрудно-зеленый холм — подножие маяка, и благоухающая зелень тропического леса, и невысокая горная вершина — островерхий пик. Пожалуй, более всего именно пик. Симпатичный он, к тому же у меня, как у настоящего специалиста, тут-таки возник вопрос — почему маяк не соорудили на вершине? Это же отличное основание для башни. Вот лично я бы, построил его на самой высокой точке острова, а уж точно не в стороне от нее. Таким образом, можно было бы заметно сэкономить на высоте, следовательно, на стройматериалах. По-моему, это правильно, но вряд ли не известный мне архитектор поступил, так как поступил, не имея веских на то оснований…

Не желая рисковать доверенной ему яхтой, капитан дал распоряжение остановиться в паре сотен метров от берега. Завертелись лебедки, забегали матросы, очень быстро большой якорь скрылся в толще воды, лег на дно, надежно фиксируя судно. Спустили шлюпку. Шеф, Витька, ну и, конечно же, я, погрузились в нее, а матросы дружно налегли на весла.

Шлюпка спешила к острову. Я не выпускал из рук бинокль. Внимательно разглядывал берег, скалу, возвышающуюся над морем вековых деревьев, побережье, что становилось все ближе, бухту, приветствующий нас пляж.

Удивительной красоты пейзаж. Одно из тех мест, которые созданы, чтобы удивлять, одно из тех, которые буквально просятся на открытку. Особенно бухта — гавань полукругом, издали напоминающая греческую букву «омега». Вся округлая ее часть являла собой превосходный усыпанный желтым кажущимся издали золотистым песком пляж. За полоской песчаного золота стройной шеренгой выстроились высокие пальмы, слегка склоненные в сторону моря, покачивались их огромные листья всего в нескольких метрах от кромки воды. Меж толстых стволов старых деревьев разрослись густые живописные заросли — переплетение ветвей растений ростом ниже, скрывали они промежутки между пальмами, создавали иллюзию сплошной растительной стены. Удивительная яркость цвета: бездонное синее небо, под ним густая насыщенная зелень, ниже золотой песочек, на который накатывали лазурные в утреннем свете, волны. Просто рай на краю света!

Но и это еще не все. Два штриха. Два одинаковых, просто зеркальное отражение друг друга, мыса. Они подчеркивали форму греческой буквы, ограничивая водное пространство живописной гавани. Вряд ли это природа так поработала, тут чувствовалась рука человека. Да, по-другому и быть не могло, ведь на краях песчаных «стрелок», искусственными скалами, возвышались одинаковые бетонные доты. Массивные сооружения, они буквально нависали над водой, казалось, парили над гладью моря, плыли по ней, поглядывая на нас, случайных туристов, прищуренными глазницами пустых бойниц.

— Наследие войны? — восторженно прошептал я, не в силах отвести глаз от приближающегося берега. В ответ Витька многозначительно хмыкнул и промолчал. Ему было не до разговоров, его пальцы намертво ухватились за деревянный борт, в глазах читался испуг, грозивший перерасти в панический ужас. Сразу стало понятно — не один я в шлюпке сухопутный.

— Так и есть, это еще одна местная достопримечательность. И еще одно временное неудобство — пока нет возможности причалить к берегу. Приходится каждый раз подходить на лодке, — извиняющимся тоном ответил за своего помощника Константин Михайлович. В тот момент острый нос врезался в песок, лодка покачнулась и замерла. Прибыли. — Но это все временно. Уже очень скоро достроят причал, он там, неподалеку, за этим продолговатым холмом. Изначально я хотел в бухте стоянку для яхты обустроить, но тут слишком мелко. Еще и море старается, песок наносит, пришлось бы постоянно дно углублять. В общем, работы много — толку мало, да и просто посмотри вокруг, разве можно такую красоту портить пирсами, молами, волнорезами!

— Поддерживаю, — совершенно искренне согласился я, хотя мое мнение на этот счет точно никого не интересовало.

— Наконец-то добрались, — облегченно выдохнул Виктор, шумно прыгая с кормы просто в воду, обрадованный тем, что лодка выдержала его внушительную массу. Я последовал его примеру.

— Да, прибыли, идемте! А вы можете приступать, — в отличие от нас шеф не стал прыгать в воду, он подождал, пока лодку развернут, подтянут к берегу, спрыгнул на сухой песок. Кивнул доставившим нас матросам, те сняли лодку с мели и, профессионально работая веслами, направились обратно к яхте. — Сейчас запасы кое-какие доставят. Не голодать же вам!

— Это правильно! — кивнул головой Витька, с грустью в глазах рассматривая свои сандалии, под пряжки которых забрались колючие песчинки.

С берега бухта выглядела еще привлекательнее. Скорее всего, причина тому — спокойствие. Мое спокойствие от того, что ноги стоят на твердой почве, а еще умиротворяющее спокойствие природы. Как-то разом затихло все. Стих чуть заметный ветерок, лодка ушла, легкая рябь порожденная взмахами весел исчезла, будто и не было ее никогда. Зеркало спокойного моря радовало глаз отраженьем неба, прозрачные воды манили, предлагали окунуться, настаивали. Заманчивое предложение, но это будет после…

Исключительно для того, чтобы дать мне возможность вдоволь налюбоваться красотами места, куда меня забросила судьба, Константин Михайлович остановился на возвышенности, которую он назвал «продолговатым холмом». Занимательная деталь местного рельефа, своеобразный горный хребет, начинающийся у южного дота и уходящий куда-то вглубь острова. Как оказалось позже, эта возвышенность не имела ничего общего с горами. Это всего лишь насыпь над бетонным тоннелем. Была и вторая, точная ее копия, она начиналась у северного оборонительного сооружения, и также терялась где-то в непроходимых джунглях.

Я остановился, восторженно осматривая окрестности. Отличный вид, всего острова не рассмотреть, но часть, которая меня интересовала, была как на ладони.

— Вон он вдали, твой, я бы так сказал, подопечный, — с просто-таки подлинной теплотой в голосе, произнес шеф. Я вздрогнул и посмотрел на него. Его же глаза внимательно, не мигая, смотрели на расположенный в нескольких сотнях метров от нас на холме чуть более высоком, нежели тот, на который взобрались мы, маяк. — Что скажешь, нравится? Каково мнение специалиста?

— Очень даже хорош! — авторитетно кивнул я. — Я бы сказал, весьма выдающийся образец маячного зодчества. Высокая башня квадратного сечения, внутри должна быть винтовая лестница. Следовательно, можно с уверенностью утверждать, что это маяк классического типа…

— Точно, не маяк, а классика… — Константин Михайлович с трудом заставил себя отвести взгляд от развалин. — Да, это он, он твоя забота. Прошу заметить важно не просто заставить его работать. Маяк должен выглядеть так, как выглядел в былые времена. Витька запросил все доступные материалы из местного архива, рисунки, фотографии, может, планы какие-нибудь отыщутся. Обещали все оцифровать и сбросить. Когда ты говорил?

— Вроде до конца недели должны все сделать. Хотелось бы быстрее, но что-то у них там со сканерами, или еще с чем-то, я так толком и не понял, — Витя покачивался, будто от ветра и тяжело дышал. — Несколько часов ушло на то, чтобы хоть как-нибудь объясниться. Нет, ну занесло же вас, Михалыч, на край света! Что за народ, у кого ни спроси, никто русского языка не понимает. С горем пополам переводчика нашли, так толку от него…

— Это да! Со знанием языков у нас проблема, но с этим ничего не поделать, — согласился шеф и повернулся к побережью. — Прорвемся! Что еще интересного? Да, вон там, в воде, видишь, бревна торчат? Ага, это и есть причал. Вернее остатки старого причала. Изначально планировалось использовать «оригинальные» сваи, но, увы, время ничего не щадит. Так что теперь будем вбивать новые. Скоро прибудет паром, я технику заказал, материалы. Сделаем! Все сделаем. Что еще? Вон там дальше, просто на берегу, видишь, ребята топорами работают, площадку расчищают? Там будем дом строить. Если интересно, Витька покажет чертежи. Вне всякого сомнения, хорошо получится. Террасу соорудим на верхнем этаже, с бассейном, вид должен быть…

Пользуясь тем, что меня оставили скучать в одиночестве (Витька с Михалычем пошли «утрясать» какие-то вопросы по строительству), я решил прогуляться. Первым делом спустился в долину, туда, где трудились, расчищая площадку для постройки дома, два десятка мускулистых парней. Энергично размахивали они топорами, падали под их ударами мощные деревья, исчезали кусты.

Поздоровавшись и получив в ответ множество самых разных, но одинаково непонятных мне слов я дружески помахал им рукой и углубился в чащу леса.

Немного поплутав средь пышной растительности, удалось отыскать участок, где не так густо росли деревья. Под ногами, покрытые мхом, проглядывали камни, как нетрудно догадаться, обработанные руками человека, многие из них сдвинулись с мест под натиском представителей местной флоры, тем не менее, при определенной доле воображения, можно было увидеть общую картину — это была дорога. Вымощенная камнем дорога, которая начиналась от старого причала и вела куда-то к маяку, а вполне может быть и гораздо дальше него. Обрадованный нечаянным открытием и обретя направление, я прибавил ходу, направился прямо, ориентируясь на камни под ногами и виднеющуюся сквозь густые ветви башню маяка.

Хорошо идти проторенным путем, с курса не собьешься, не заблудишься, пусть даже природа постаралась, скрывая не только саму дорогу, но и мельчайшие признаки ее существования. Очень скоро, протискиваясь между толстыми стволами многолетних деревьев и продираясь сквозь не слишком густой, но очень уж колючий подлесок, я вышел к своеобразной развилке. Обнаруженная мною дорога убегала дальше, забирая правее, похоже, взбиралась на склон горы. К дороге примыкала узенькая дорожка, также мощенная камнем, она упиралась в полуразрушенную лесенку из нескольких десятков ступеней, которая вела, как легко догадаться, к главному украшению острова — к маяку.

Карабкаться на гору я не стал, решил отложить эту наверняка занимательную экскурсию на будущее, повернул к каменной башне. Задержался у начала лестницы, внимательно рассмотрел несколько полностью сохранившихся ступеней. Зачем-то потрогал покрытый мхом булыжник. Начал подъем.

Скоро я оказался на ровной площадке. Первое, что бросалось в глаза — практически полное отсутствие деревьев. Один подлесок, густой, но пройти, как оказалось, можно. Пробрался я через неимоверно цепкий кустарник, подошел вплотную к башне. Последнее усилие и я стоял на камне отлично сохранившегося порога. Обернулся, оглянулся назад, засмотрелся.

Из дверного проема значительно расширенного временем и постоянно воюющим человечеством открывался удивительный вид на восточную часть острова. Совсем близко, просто у подножия холма, копошились рабочие, оставляя после себя лишенную растительности площадку правильной прямоугольной формы. За ними частично скрытые деревьями виднелись временные строения, своеобразные бараки, тропический вариант. Эффектно выглядела бухта, названная мною Омега, удивительно, я бы сказал красочно, плыли над водой доты, одетые природой, не иначе как для маскировки, в зеленые лесные одежды. Даже большей частью сломанные старые сваи деревянного причала, которые вблизи должны были навевать уныние, отсюда, с высоты, издалека, выглядели живописной дорожкой, казались очертаниями древней тропы, ведущей вдаль, уходящей в море.

Маяк отлично вписывался в общее великолепие. Дополнял он живописный ансамбль тропического острова, более того, был его доминантой. Высокая башня, сложенная из дикого камня обработанного чьими-то умелыми руками, достаточно хорошо сохранилась. Глядя издалека, я думал, что будет гораздо хуже. Тогда, любуясь пейзажем, я сразу решил, что ремонта, как такового и быть не может. Думал, разобрать придется все до последнего камешка, а уже после воссоздавать с нуля. Ошибался, как есть ошибался, но это все расстояние. Оно и только оно виновато…

Собственно, пострадала лишь верхняя часть строения примерно его четверть. Даже дилетанту понятно, что давно когда-то в нее влетел снаряд. Он прошел практически по центру, разметал камни севернее лестницы, металлу тоже досталось. Южная же стена сохранилась практически в первозданном виде, только кладка пошла трещинами, а если присмотреться, видно, как несколько камней сдвинулись со своих мест.

К нижней половине маяка претензий и вовсе не было, она была просто как новая. Стены целые, но немного пострадали проемы. Все, в той или иной степени. Дверной стал шире из-за нескольких вывалившихся камней, окна «второго этажа» лишились каменных подоконников. На фоне изрядно разрушенной верхушки это выглядело мелкой неприятностью.

Из всего увиденного я сделал вывод — желающий реставрировать маяк должен начать с частичного демонтажа…

— А еще говорил, что не строитель! — с гордостью подумал я. — Хотя, чтоб понять очевидное, не надо быть крупным специалистом. Достаточно просто поднять голову…

Внутри башни, как и следовало того ожидать, обнаружилась лестница. Узкая, винтовая, я бы сказал, «ожидаемого типа», в том смысле, что именно такую конструкцию я и ожидал увидеть. В основе — толстостенная труба, уходящая куда-то вглубь холма, к ней по спирали приделаны ступени. Мастерская работа. Тот, кто изготавливал примитивную на первый взгляд вещь, потрудился на славу. Даже теперь, спустя много лет после того, как ее вместе с маяком отдали на растерзание силам природы, она выглядела как новая. Чуточку портили ощущения новизны разве что пятна ржавчины да мох, поселившийся в многочисленных отверстиях литого чугуна.

Лестница казалась надежной. Не поддаться соблазну и не попытаться взобраться так высоко, как только будет возможно, я не смог. Осторожно стал на нижнюю ступеньку. Она приняла на себя мой вес. Вопреки опасениям даже не шелохнулась. Я подпрыгнул. Все отлично, ни сама перекладина, ни лестница в целом не дрогнули. Хороший знак!

Верхний срез башни. Образно говоря. Это не та площадка, на которой должен был располагаться излучатель света, это именно срез, скол, сотворенный не архитектором, а артиллеристом. Именно здесь снаряд разворотил стены, он же повредил лестницу. Большой кусок трубы вместе со ступенями оторвало и забросило куда-то в заросли. Пожалуй, можно будет его поискать, потом, если будет желание.

Удивительные ощущения. Я прикоснулся рукой к искореженной трубе. Провел пальцами по острым краям разорванного невиданной мощью металла. Конечно, это просто воображение, но показалось, будто я ощущаю жар раскаленного чугуна, вбираю в себя энергию летящего снаряда, переданную неподвижной цели.

Помимо ощущений эфемерных, здесь, наверху, чувствовалось легкое дыхание ветерка. Он приятно холодил лицо, беспокоил волосы. Радовал он, поднимал настроение. Хотелось оставаться на высоте как можно дольше. И дело не только в ветре. Была в этом месте какая-то энергетика. Нечто, что не поддается пониманию, что-то что есть, существует вне зависимости от того, верит ли человек, необходима ли ему эта вера. Я начинал понимать, почему маяк построили не на самой высокой точке острова. Наверняка место для строительства выбирали исходя именно из этой особой энергетики. Башня улавливала ее, усиливала, разносила вместе с путеводным светом по окрестным морям. Хотя, может все с точностью до «наоборот»? Может, сначала маяк построили, а уже после появилась энергетика, так сказать, благодаря ему? Или все еще проще — нет ничего. Есть только башня, на которой некогда горел свет, а все остальное я попросту нафантазировал?

Размышления о разных энергиях утомляют, да и не ведут они к каким-либо внятным последствиям. Потому глупые идеи были отброшены. На мгновение моими мыслями завладело вполне реальное ощущение — то ли от легкого ветерка, то ли под воздействием моего веса, лестница, металлическая конструкция, слегка, чуть заметно покачивалась. Точно, это никакая не выдумка. Стоило мне задуматься, приглядеться, как стало заметно движение. Я ощутил раскачивание трубы со ступеньками, а с ней покачивание всего видимого мира. Оригинально, вон даже горизонт и тот закачался, только еле-еле, практически неощутимо. Вместе с новыми ощущениями появились не лишенные логики мысли: «Ведь высота башни, пусть и частично разрушенной, очень даже внушительная. Сейчас все как рухнет, как обвалится. Мало того что падать нет никакого желания, так еще и репутацию подмочить неохота. Эксперт называется, приехал, доломал то, что до него не сломали, а после слег на больничную койку!»

Да, падать желания не было. На мгновение остро захотелось оказаться внизу, но все панические мысли разом померкли, растаяли страхи, потерялись они на фоне куда более сильного чувства — на фоне любопытства. Со страшной силой захотелось оглядеться, осмотреть остров с высоты, полюбоваться красотой идеально ровной глади моря, водной равнины, что начиналась на краю золотого песка и скрывалась за туманным горизонтом.

Удивительный остров. Вопросов о его происхождении не возникало. Даже мне неучу понятно — он надводное продолжение подводной скалы, выросшей средь бескрайнего моря. Он лишь верхушка горы, корни которой терялись где-то глубоко под водой. Силы, что неподвластны человеку, подняли ее со дна, вознесли над уровнем океана, посеяли семена жизни.

Маяк — украшение острова, но не только люди стремились украсить живописный клочок суши, сама природа приложила к этому руку. Соорудила она свою башню, возвышающуюся практически в самом центре овального островка. Просто иллюстрация из учебника географии, классический горный пик: склоны, укрытые зеленым ковром непроходимого леса и, возвышающаяся над ним, острая каменная верхушка. Единственное, что портило общую идеальность, точнее, дополняло ее — одинокое дерево, что умудрилось закрепиться корнями за верхушку скалы. Удивительное по красоте зрелище. Как-то сразу захотелось почувствовать себя альпинистом, взобраться на вершину, а то и вовсе на верхушку дерева, вот откуда должен быть шикарный вид!

Я отбросил глупую мысль, успокаивая себя тем, что все еще будет, к тому же, что касается вида, с маяка он должен быть значительно лучше. Надо просто восстановить башню. Как ни смотри, а он будет выше горного пика и разве что чуть-чуть ниже живописного дерева.

— Так и будет, маяк должен быть виден с любой стороны, ведь это все-таки маяк! А я по ним эксперт… как оказалось…

Красивый вид, нечего возразить. Практически весь островок покрыт густой растительностью. Еще бы немножко постараться деревьям, захватить обнаженные камни, что на верхушке скалы и узенькую полоску прибрежного песка, а еще длинный «хвост» песчаной отмели. Вот было бы здорово — большое зеленое пятно среди безбрежного, радующего глаз синевой, океана. Стал бы тогда островок настоящим царством растений. Вот только не бывать этому никогда. Положил глаз на это чудо природы человек, теперь ему решать, где жить деревьям, а где лежать бетону. Он все разрушает, он все меняет, так уж он устроен — человек!

Но изменения это в будущем, да и не факт, что ландшафт кардинально преобразится. Что-то мне подсказывало, что новый владелец окрестных красот — человек понимающий, природа ему близка и понятна. Есть в нем романтика и есть ответственность перед будущими поколениями, чувства, что не свойственны большинству людей, которые имеют большие деньги. И это хорошо…

А верхушки деревьев все покачивались, приветствуя меня, одного из немногочисленных гостей, посетивших эти благословенные места, пришедшего полюбоваться местными пейзажами. Наверняка там, скрытая кронами деревьев, жизнь идет своим чередом. Своя, дикая, своеобразная и уникальная. Наверняка этот островок густо заселен. Живет там кто-то, может хищный, злой, прожорливый, может добрый и пушистый, питающийся травой и искренне радующийся соседству с человеком. В любом случае надо будет переговорить с кем-нибудь знающим, с тем, кто сможет меня просветить на предмет местной фауны, а то кто знает, сунусь в дебри, а там… съест меня кто-то…

Живой иллюстрацией к моим путающимся мыслям, на голую вершину пика выбралась коза. Медленно, с достоинством она прошлась по камням, цокая копытами-каблуками. Остановилась. Задумчиво посмотрела по сторонам, внимательно осмотрела меня. Нет, это всего лишь видимость, зачем ей на меня смотреть?

Как бы там ни было, задерживаться она не стала. Мотнула головой, раз другой, подскочила на месте и метнулась в заросли. Вот же шустрая какая!

Продолжая осмотр островка с его красотами, я повернулся в сторону моря. Удивительно красивое побережье, ровная полоска золотистого песка. Пальмы, поглядывающие куда-то вдаль, туманные кораблики на горизонте. Один из них вовсе не туманный, да и не на горизонте он. Яхта. Стоявшая бортом к острову она позволяла вдоволь налюбоваться своими удивительными формами. Правда, не красуется она, капитан специально там стал на якорь, чтобы проще было припасы перегружать в две небольшие лодочки, что просто на моих глазах отошли от судна и держали курс на остров, спешили в бухту Омега.

Чуть в стороне, там, где в море уходили колоны деревянных свай, на очищенную рабочими просеку вышли три человека. Двоих я уже знал, это Константин Михайлович и Витька. Шеф что-то эмоционально рассказывал, энергично размахивая руками. В такт его словам кивал Витька. Он без устали тыкал пальцем то в сторону моря, то туда, где должен быть построен дом.

Того, кто составлял им компанию я раньше не видел. Скорее всего. Со стороны, да еще и с высоты маяка трудно рассмотреть детали. Просто не похож он на тех, кого мне доводилось встречать во время путешествия. Уверен, вблизи он колоритный персонаж: выше Витьки почти на полголовы, удивительно худой. Плюс к этому смуглая кожа, странное одеяние. Еще и жесты под стать одежде, странные. Медленные они, будто сонные. Веяло от них чем-то, древностью, что ли?

Вот Михалыч выговорился, замолчал. Витька перестал кивать. Продолжая сонно жестикулировать, заговорил «худой». Что он рассказывал я, конечно же, не слышал, тем не менее, сложилось впечатление, что сказанное полностью удовлетворило шефа. Во всяком случае, он коротко кивнул и пожал «худощавому» руку. В тот же миг незнакомец быстро удалился, Михалыч же повернулся к Витьке, вопросительно кивнул, что-то сказал, Витька развел руками, растерянно повертел головой и неожиданно ткнул пальцем в сторону маяка. Похоже, самое время мне объявиться…

Почти сразу Витька скрылся в зарослях. Я же медленно обернулся вокруг, прощаясь на время с местными красотами, тяжело вздохнул, будто не хотел с ними расставаться и не спеша начал спускаться.

— Серега! — послышалось откуда-то снизу. Витькин голос расплылся в воздухе, достиг моих ушей и медленно растворился в тишине тропического леса. — Ау! Ты потерялся?

— Нет! — крикнул я в ответ, удивляясь, сколь таинственно звучит мой голос, спускаясь с высоты, плутая в тесном пространстве башни, пересекаясь со своими отражениями. — Я на маяке!

— Вот же тебя занесло! Спускайся, Михалыча выпроводим…

Вместо ответа я медленно кивнул. Нет, я не надеялся, что этот жест кто-то заметит, пусть тот же Витька, да и неважно это. По большому счету я кивал для самого себя…

— Что скажешь? Первое впечатление, — в голосе владельца острова сквозило нетерпение. — Все очень запущено?

— Я бы так не сказал, — изо всех сил стараясь выглядеть знающим специалистом, начал я. — Да, башня действительно пострадала, но это не критично. По большому счету, достаточно разобрать ту ее часть, которая грозит обвалом, да сложить заново. Еще придется наращивать лестницу. Зато основание цело, фундамент не пострадал. В целом план работ у меня готов, но надо дождаться документов из архива, пока не совсем непонятно, как все изначально выглядело…

— Вот и отлично! Я так понимаю, работы вам обоим предостаточно. Правда, пока причал не достроят, с активной деятельностью придется повременить. Хотя, тебе и без того будет чем заняться, чертежи, планы, все такое. С территорией также разобраться не помешает. Посмотришь, может надо больший участок расчищать. Как-то так… — Михалыч вдруг запнулся и со странным выражением лица пожал плечами. — Да что я тебе рассказываю. Сам знаешь, что и когда тебе делать.

Огибая выступ, образованный украшением бухты, южным дотом, в нашу сторону спешила белоснежная в цвет яхты шлюпка. Она быстро приближалась, просто на глазах увеличиваясь в размерах. Вот уже можно было различить резные украшения на носу, разглядеть лица обоих матросов. Красивое зрелище — весельная лодка, есть что-то в этом привлекательное, что-то от романтики. Белая шлюпка, гребцы в белой форме. А ведь странный все-таки человек мой новый работодатель! Вот кто бы еще додумался запретить подходить к острову на моторах? Я бы точно не стал. А он вот как, нечего, говорит, местную живность лишний раз беспокоить!

— Пора? — спросил Витька.

— Да. Эх, ребята, я с удовольствием остался бы с вами, но, увы, дела. Переговоры серьезные. Да еще и мероприятие одно намечается… — шеф заметно помрачнел. — Но ничего, вернусь, тогда погуляем. Подстрелим, какую-нибудь козу из тех, что бегают в лесу, зажарим. Представляете, свежее мясо, на углях, на вертеле! Это вам не колбаса из магазина…

Он взглянул на нас. На улыбающегося Витьку, на меня, изрядно обескураженного подобным прощанием. Еще бы, как-то я раньше не встречал подобных руководителей. Слишком уж простецкое у него отношение к подчиненным. Сразу захотелось посидеть в компании у костра, попробовать свежего мяса. Конечно, пока он просто намекнул, вполне может быть, что это ничего и не значит. Было у меня подобное, только обещал директор не козу на вертеле, а барана на шампурах, лет десять прошло, а до сих пор жду! Но что-то мне подсказывало, что это не тот случай. Уверен, Константин Михайлович сдержит слово, будет, все будет, но потом, а вот пока…

Улыбаясь печальной улыбкой, шеф запрыгнул в подошедшую шлюпку. Матросы тут-таки налегли на весла, шлюпка заспешила к яхте. Мы же дождались, пока Михалыч поднимется на борт, помашет нам рукой и возьмет в руки бинокль. Разом, будто по команде помахали ему в ответ. Переглянулись.

Витька толкнул меня в бок и заговорщицки подмигнул. Указал подбородком направление и быстрым шагом заспешил по узкой недавно прорубленной просеке. Я двинулся следом, справедливо полагая, что мы идем туда, где должно находиться наше временное жилье…

— Как тебе апартаменты? — Витька первым взобрался по полуметровой лесенке, ступил несколько шагов и буквально рухнул на пол. Похоже, этот небольшой подъем отнял последние его силы. — Надеюсь, ты не станешь возражать против моего соседства? Сам понимаешь — жилищный кризис. Смутные времена настали, а потому на каждого эксперта отдельная квартира не предусмотрена.

Я лишь пожал плечами. Нет, а что тут можно сказать? Прежде всего, место выбрано отлично. Домик расположился на возвышенности, на продолговатом холме образованном подземным коридором, ведущим от южного дота куда-то вглубь острова. Деревья здесь росли не очень высокие, возможно, причина тому тонкий слой грунта, скрывающего бетонные перекрытия. Но даже если и не так, неважно, главное — они не загораживали вид на море, позволяя вдоволь любоваться прекрасным пейзажем.

Да и в остальном грех жаловаться, как на это ни смотри. Очень даже приличный домик. Чуточку похож он на тот, который я видел совсем недавно, в котором обитал Сашка, пилот. Только этот еще более легкий. Настоящая тропическая хижина. На вид чуточку хлипкая, чуточку шаткая, тем не менее, вполне надежная. Ножки из толстого бамбука. Из него же, только диаметром меньше прочие несущие конструкции. В качестве крыши — неимоверно живописное нагромождение свежих пальмовых листьев. Сама хижина приподнята над землей, наверняка для того, чтобы кто-то зубастый клыкастый и ядовитый не смог забраться ко мне в постель. Стен, как таковых, не было, да и зачем они! Вместо них невысокая перегородка из того же бамбука. Наверняка она нужна лишь для того, чтобы обозначить границы дома и не позволить кому-нибудь из жильцов скатиться вниз.

В общем и целом хижина мне понравилась. Примерно такую я изображал на уроках рисования, давно когда-то, в школе. Помню, «тройку» получил. Учитель сказал, что у моей избушки крыша неправильная, слишком кривая! Вот привезти бы его сюда, да пусть мне оценку исправляет!

Интерьер отлично дополнял то, что виделось снаружи. Из мебели — лежаки. Три штуки. Можно сказать, кровати вот только низкие и без спинок. Какой-то местный умелец нарезал бамбуковых прутьев (вот же универсальный материал!) да собрал из них прямоугольный постамент, на котором отлично помещался спальный мешок. Не обошлось и без стола. Небольшая круглая столешница на ножках, правда, их высота сантиметров двадцать. Сразу ясно, что табуретки проектом не предусмотрены. Зато были циновки. Плетеные не знаю из чего коврики с незатейливым орнаментом, сплошь состоящим из квадратов и треугольников. Такая уютная картинка, что сразу представилось, как мы «чаек» попиваем, втроем…

— Слушай, Вить, а кто третий? Смотрю квартирка у нас трехместная.

— А, Димка. Ну, это если мы его увидим когда-нибудь…

— Как это?

— Да вот так. Это еще один эксперт. Историк он, большой специалист по второй мировой в части азиатского театра военных действий, а еще он диггер, самый, что называется настоящий. Чуть больше двух недель тому назад прибыл, так за все это время лишь трижды из-под земли выбирался, да и то исключительно для того, чтоб запасы пополнить. Вот же энтузиаст! Начал с того, что доты исследовал, те, которые на берегу. Чуть не собственноручно разобрал многотонные завалы. Обнаружил двери, за ними ходы, проходы какие-то, комнаты. Все звал меня спуститься, поглядеть. Но, увольте, это точно не для меня. Ощущение нескольких метров земли над головой, это не мое. Его же хлебом не корми, дай в яму какую-нибудь залезть. Вот и сейчас там, карту подземного лабиринта составляет…

— Здорово, надо будет и себе посмотреть, что там, под островом творится!

— Как хочешь, но это без меня. Я такой товарищ, для которого хуже замкнутого пространства, да многометровой толщи грунта над головой мало что найдется… — он загадочно улыбнулся. — Ну, что ты думаешь касательно новоселья? Отметим? По чуть-чуть…

— Когда это я отказывался! Наливай, а заодно поведай мне, как это ты умудрился так удачно пристроиться?