Отблески купальского костра

Сергей Владимирович Еримия, 2016

Из далеких, окутанных туманом истории языческих времен пришло к нам это предание. Только раз в году в ночь на Ивана Купала цветет волшебный папоротник. Тот смельчак, который отыщет дивный артефакт, кто не побоится сразиться со стерегущей его нечистью, получит силу, славу и богатство. Легенда, одна из множества передающихся из поколения в поколение сказок. Казалось, двадцать первый век на дворе, кто в наши просвещенные дни сможет даже не поверить, а просто предположить, что в этой легенде есть хоть что-то, кроме вымысла…

Глава 1

— Итак, приступаем. Внимание, приготовились, раз-раз, как слышно меня, прием… Стоп, о чем это я? Не из этой это… не из той, не из того, так сказать, произведения музыкальной драматургии. Словом, не то, не тогда, и вообще! Все, я собрался. Повторим, точнее, начнем сначала… Готово? Пишем. Здравствуйте! Это дневник экспедиции, я бы сказал видео его версия. День первый, сегодня двадцать восьмое июня две тысячи тринадцатого года, пятница, одиннадцать без пяти, утро. Да простят меня потомки за чрезмерное пристрастие к деталям! Не судите строго, такой уж я уродился, а коль решите судить, примите во внимание тот непреложный факт, что для меня это первый опыт, первый блин, так сказать… и хорошо бы он не стал последним. Так, нет, все! Я готов, я собрался, по делу и только по делу. Меня зовут Виктор, Виктор Палыч. Я в экспедиции, нет, не так, я член экспедиции. Мы научная экспедиция и наша цель — раздобыть цветок папоротника, волшебный цветок, который распускается, как всем известно, единожды в году, в самую, что ни на есть, купальскую ночь. В ночь на Ивана Купала. Да, задача как моя, так и моих достопочтимых коллег состоит в том, чтобы обнаружить цветок. Это первое дело. Далее надо сфотографировать его, сорвать, засушить, прилепить на него инвентарный номер, ну и все такое. А точнее, выследить, окружить, захватить или уничтожить! — доселе почти серьезное и чуточку сконцентрированное лицо, поглядывающее из монитора, расплылось в улыбке, в ответ на улыбку своего отражения, человек у компьютера залился безудержным смехом. — Что же это получается, я — Витек гроза папоротниковых!

Стандартная комната стандартной городской квартиры. Ничем не примечательная она, ничем не выдающаяся, подобное помещение можно увидеть в любом без исключений многоэтажном доме, любого без исключений города.

Не нужно пристально вглядываться, беглого взгляда достаточно, чтобы понять очевидное — квартира съемная. И дело вовсе не в состоянии жилья, не столь оно и плачевно. Часто случается, что и собственная жилплощадь выглядит хуже. Просто на каждой детали интерьера, на каждом предмете мебели лежала печать частой смены квартирантов, частой смены временных владельцев.

Нет, если вдуматься, новым жильцам очень даже повезло. Как минимум, могло быть хуже. Квартира могла быть темной, мрачной, заполненной спертым воздухом с витающими в нем неистребимыми запахами сырости, грибка и тления. Она могла бы встречать потенциальных своих обитателей рассохшейся дверью покрытой облупившейся краской, могла задавить остатки хорошего настроения видом оборванных обоев, черно-зелеными пятнами пустившей корни в стены плесени. Ко всему мог быть потолок, с которого свисали бы обломки некогда приличной лепнины, с ними раскуроченная люстра, вокруг сломанная мебель…

Ничего подобного не было. Войдя в подъезд (на удивление приличный на вид) временные жильцы поднялись на третий этаж. Увидели перед собой новую металлическую дверь с блестящим на ней номером «13». Остановились. Секунда и массивный ключ легко провернул надежно скрытый за листом металла механизм замка.

Тут же их взорам предстала довольно-таки большая трехкомнатная квартира чистая и ухоженная: светлые комнаты, просторная кухня, недавно отремонтированная ванная. Единственное, что озадачивало, что сразу вызывало легкое недоумение — изрядная нелогичность планировки. Непонятно чем руководствовался ныне справедливо забытый зодчий, который так не по-хозяйски распланировал внутреннее пространство! Правда, разве может простой человек понять, для чего проектировщику понадобился такой длинный (проходящий через всю квартиру) и широкий коридор? Исходя из какой непонятной логики, архитектор решил обокрасть будущих жильцов, отобрав у них массу полезной площади?! Конечно, при желании можно и в коридоре жить, вот только от чего подобное желание возникнет? Разве что от безысходности…

Проходящий лейтмотивом сквозь всю квартиру и упирающийся в противоположную стену здания полностью лишенный мебели коридор вел посетителя, а то и временного жильца, во внутренние помещения. Сразу у входа боковое ответвление того же коридора только уже и короче препровождало на кухню и разные там удобства. Дальше три двери. Две по правой стороне, одна в стене, что слева. За теми, что справа были два совершенно одинаковые помещения — спальни. За правой же дверью расположенной у дальней стены находилась просторная самая светлая (южная сторона все-таки) комната, как сказала хозяйка — гостиная.

Что тут сказать, да, касаемо планировки, у квартирантов могли возникнуть вопросы, но возмущаться по поводу мебели было грешно. Все чего только могла пожелать душа, любой (в разумных пределах, конечно!) предмет мебели был в наличии. Даже с избытком. Более того, создавалось впечатление, что квартиру, помимо того что сдавали, использовали как склад старой мебели, той, что никому не нужна, но выбросить ее жалко. В свете этого наблюдения неимоверно живописно выглядела кухня. Множество полочек и шкафчиков висели на стенах, занимая всю их высоту от пола и до потолка (одно радовало — кухня действительно большая и от обилия настенных хранилищ посуды и продуктов не возникало ощущения тесноты). Не отставали по количеству мебели и спальни, в каждой из них уместились по два дивана и по четыре (правда, в сложенном виде) кровати. Кроме них нашлось место для нескольких кресел вот только стояли они столь плотно, что через них приходилось перепрыгивать, тумбочки те и вовсе одна на другой…

Единственной комнатой, в которой количество мебели не зашкаливало, была южная светлая гостиная, та, в которой и обосновался чрезмерно смешливый член экспедиции Виктор Палыч.

Сквозь большие, правда, давно немытые окна в комнату пробивался свет. Дневной, но не слишком яркий, он не бил в глаза, не слепил, заставляя отворачиваться. Это все потому, что некоторое его количество терялось в толстом слое пыли покрывавшей стекла, к тому же яркость регулировали густо растущие под окнами тополя. Легкий ветерок играл их вытянутыми в высоту веточками, заставлял свет подмигивать, тем самым создавал иллюзию движения, имитацию жизни. Отличный природный светофильтр — красивые здоровые деревья, густая листва. Лишь некоторые особо шустрые лучики умудрялись преодолеть живой заслон, проникнуть сквозь грязь стекла, коснуться нескольких стеклышек в рамках лишенных фотографий, с них перепрыгнуть на прозрачную дверь серванта, покоящегося в углу, отразиться от его поверхности, вспыхнуть тысячами огоньков, блуждающих по всему помещению. Словом, красота…

Просто посреди всей этой идиллии несколько под углом к двери стоял шкаф. Большой, трехстворчатый. Его местоположение было определено не дизайнерской мыслью, а исключительно габаритами и весом, до чего же легко представить, как те несчастные, которым довелось нести этого монстра из мира мебели, бросили его, стоило только переступить порог комнаты! Чуть-чуть фантазии и можно услышать вздох облегчения от того, что наконец-то его можно поставить да отдышаться! Пожалуй, так бы он и стоял, преграждая проход, вот только грузчикам надобно было выходить, потому они его и подвинули, настолько, насколько хватило сил и желания…

Новые жильцы не углублялись в размышления на тему, что именно послужило причиной столь нелогичного расположения шкафа, они не пытались даже передвинуть его на более подобающее место, к стене, например. Напротив, они сразу осознали всю пользу от столь массивного предмета мебели. К задней его забитой фанерой стенке впритык пододвинули один из четырех разбросанных по квартире кухонных столов, от чего столь незатейливая комбинация превратилась в импровизированный кабинет. Конечно же, только после того, как почетное место посреди столешницы занял блестящий шлифованным алюминием новенький ноутбук. Ведь современный кабинет и без компьютера это что угодно, но не кабинет!

За столом, точнее, частично на столе, сложив руки и уронив на них голову, вздрагивая от острых приступов смеха, сидел мужчина. Его плечи подергивались, голова перекатывалась от одного локтя до другого. Он уже не смеялся, нет, он лишь тихо всхлипывал. Постанывал, силясь прогнать созданную воображением картинку — он, облаченный в неимоверно-футуристический скафандр, сражается с невиданным плотоядным цветком, а вокруг, ограждая поле битвы, множество ветвей папоротника, покачиваются, колышутся, тычут в него листьями-копьями.

— Представится же такое…

Скоро он окончательно выдохся. Перестали вздрагивать плечи, стихло всхлипывание. Он поднял голову, внимательно посмотрел на свое оцифрованное отражение в мониторе. Подмигнул себе, подавил вновь пробивающуюся улыбку, обернулся, мигнул глазами, чувствуя, как рот сам собой открывается от удивления.

Там в другом конце комнаты у окна, чуть заметно улыбающийся, стоял еще один временный обитатель квартиры с номером тринадцать. Мужчина роста выше среднего, худощавого телосложения, с непропорционально большой головой. Пожалуй, большой она казалась исключительно из-за по-настоящему творческого беспорядка на ней. Ему бы не помешало постричься или хотя бы вспомнить, что такое расческа…

В отличие от Виктора, который все это время занимался исключительно тем, что кривлялся на камеру и сам с себя смеялся, у его напарника была куда более ответственная задача — он поливал цветок. Не спеша, методично, кроме того, весьма своеобразным способом.

Цветок. Рядом с нестриженым великаном на подоконнике стоял большущий кактус. Он пустил корни в объемном точно соответствующем его габаритам керамическом горшке. Судя по растрескавшейся земле, глубоким каньонам-трещинам, которые лучами отходили от ствола растения — кактус давно позабыл, что такое полив, а то и вовсе никогда не слышал о таком приятном для любого растения мероприятии. При всем при этом он держался, все-таки кактус это один из немногих представителей живой природы, которые имеют хоть малейший шанс выжить в условиях постоянной смены жильцов. И он ним воспользовался ведь вопреки столь неуважительному отношению к своей колючей персоне со стороны хозяев и предыдущих квартирантов выглядел он весьма бодренько, более того, вырос в высоту более чем на метр, да и в ширину раздался очень даже неплохо.

Отсутствие полива и пренебрежение это, конечно же, плохо, но так было раньше, теперь же все в жизни «колючего» изменилось, ему наконец-то повезло. На жизненном пути растения появился человек понимающий, как минимум, знающий толк в поливе.

Именно так, высокий худощавый поливал кактус. Поливал весьма и весьма оригинально…

Началось все пятнадцатью минутами ранее. Тогда, только завидев истосковавшееся по воде растение, любитель всего растущего взялся за его спасение. Взялся и тут-таки наткнулся на первое совершенно неожиданное препятствие. Оказалось, во всей квартире, сколько ни ищи не найти ничего такого, что можно было бы использовать в качестве емкости для полива! Вообще ничего, ни чашки тебе, ни стакана. Нет, ну не поливать же цветок из огромной кастрюли! Хотя если других вариантов нет…

Очень кстати оказалась найденная в глубине серванта бутылка из-под шампанского. Рядом с ней покрытая толстым слоем пыли лежала рюмка с отломанной ножкой. Пожалуй, маловата она, как для шипучего напитка, но кто-то, когда-то так не посчитал. Как бы там ни было, поскольку дальнейший осмотр многочисленных кухонных ящичков и полочек ничего не дал, любитель растений некоторое время повертел в руках сначала бутылку, после рюмку, посмотрел на несчастное растение, жаждущее внимания, пожал плечами и смиренно направился к крану. Набрал в бутылку воды, добавил в нее несколько капель удобрений из флакона, который никогда не вынимал из любимого «командировочного» портфеля. Подошел к цветку и принялся его потчевать.

— Слушай, Сань! Да перестань ты над растением измываться! Что ты ему рюмочками цедишь? Налил бы, как мужику, из бутылки!

— Бессмысленно. Ты эту землю видел? Тут же трещины до самого дна. Да если я буду воду просто лить, она вся вытечет и толку от моего полива? Только подоконник залью, — тот печально пожал плечами. — Распушить бы, так нечем. Удивительная квартира! Ни тебе ножа, ни гвоздя какого, вилок и ложек тоже нет! Хотя, о чем это я говорю, даже тары приличной не найти. Ничего, скоро товарищи наши вернуться, надеюсь у Игорька отвертку какую-нибудь выпросить, вот тогда будет дело. Подожди! А ты почему это бездельничаешь? Тебе, кажется, доверено было дневник вести, так дерзай, трудись!

— Да вот не получается и все тут. Честно! Знаешь, Сань, мне и раньше затея наша веселой казалась, а теперь, что называется, в полевых условиях, гораздо веселее казаться стала. Как представлю себя в роли этого… охотника. Который на папоротники охотиться! Так смех и распирает. Держитесь, мол, спороносные, мы вышли на тропу войны! Вот не могу ничего с собой поделать! — он взорвался новым приступом смеха, но наткнувшись на холодный взгляд товарища, моментально стал серьезным. — Нет, если глобально, так сказать, то я ничего. И не об этом я вообще. Я имел в виду то, что папоротник размножается спорами, потому он «спороносный» только и всего…

— Спасибо огромнейшее! — ответил второй, которого звали Саша. — Просветил меня биолога. Век благодарен буду!

— Ладно тебе, не ерничай, — Виктор нажал на паузу. — Не в этом дело, просто понимаешь, не идет работа. Заносит меня куда-то. Может, устал? С дороги еще не отошел? Может, я ведь впечатлительный о-го-го! А вообще я вот что подумал — давай я пока ничего записывать не буду. Если что, ты прикроешь, скажешь, мол, занят был. Не до того было, тебе, дескать, помогал, а Сань, договорились? С меня причитается!

— Как будто у меня есть выбор! Конечно, договорились. Особенно, если «причитается», — биолог замолчал, несколько секунд внимательно смотрел в окно, потом повернулся к Виктору, смерил того взглядом и задумчиво заметил: — Но это все ладно, только я бы тебе посоветовал штаны все-таки надеть…

— С чего это?! Мне так очень даже комфортно, — Виктор пожал плечами и осмотрел себя. Все его одеяние составляли черные трусы с нарисованной на них пивной кружкой и надписью «Пей в меру!» да вдобавок к ним рубаха, завязанная на животе узлом. — Очень даже правильная одежда, летняя. С одной стороны, я как бы одет, а с другой — вентиляция имеется!

В ответ собеседник странно скривился, маскируя улыбку, отвернулся к окну и совершенно равнодушным тоном ответил:

— Как знать, может ты и прав. Но прошу заметить, я намекал!

Из глубины коридора со стороны входной двери донесся отчетливый щелчок за ним протяжный скрежет — кто-то ключом проворачивал механизм замка. Один оборот, за ним еще один. Открылась дверь, в коридоре послышались шаги. Виктор затравлено огляделся, повернулся к внимательно изучающему землю под кактусом товарищу и прошептал:

— Санька, еще раз выручи, будь другом! Как стереть все то, что я уже наговорил? Ничего в этом агрегате с клавишами не понимаю…

— Не понял, а кто из нас на программиста учился?

— То блажь была, ну выручи, а!

— Открываешь меню, пункт «Запись», выбираешь текущую, выделяешь, жмешь «Удалить», всего-то…

— Легко тебе говорить, а где это «меню» находится? — дрожащий указательный палец завис над клавиатурой.

Шаги приближались к двери гостиной.

— Ну, как ваши дела, коллеги? Успехами похвастаетесь? — веселый мужской голос влетел в комнату.

— Сань, ну имей совесть! — прошептал Виктор, все ниже склоняясь над клавиатурой. — И зачем столько кнопок натыкано…

Саша оставил полив, подошел к столу, схватил мышку, несколько раз ней кликнул, от записи не осталось и следа.

— Учи матчасть, двоечник! Как минимум, прочти инструкцию, — не преминул шепотом поучить товарища биолог и уже громче добавил: — Нормально все, можно сказать, по плану. Пока кактус оживляем. А вы как-то подозрительно быстро!

— День сложился удачно, подвезли нас…

В комнату вошел мужчина на вид лет пятидесяти, среднего роста, не худой, но и не толстый, один из тех, которых называют коренастыми. Типичный представитель редкой категории мужчин, которым не нужно ежедневно изводить себя в спортзале, сжигая неумолимо скапливающиеся калории, и которые, несмотря на это, умудряются выглядеть подтянутыми. Он прошел в центр комнаты, остановился, провел рукой по жидким практически полностью седым волосам, задержал взгляд на излишне сосредоточенном лице Виктора, на его «летней» одежде, улыбнулся странной улыбкой, не менее странной, нежели та, которой недавно одарил того Саша. Перевел взгляд на подоконник, улыбнулся шире и гораздо искреннее.

— Да, вижу, работа идет! Особенно у Саньки. Просто не перестаю удивляться, не прошло и получаса с тех пор, как мы переступили порог этой квартиры, а изменения! Кактус просто-таки ожил. Не удивлюсь, если он к утру расцветет.

— Нет, к утру точно не расцветет. Он ночной житель, а вот ближе к следующему вечеру, все может быть… — скромно ответил биолог. — Почему-то у многих к кактусам особое, особо пренебрежительное, отношение. Мол, колючка, чего с нее взять, ничего с ней не случится! Так-то оно так, он действительно выносливый, тем не менее, это растение. Он, как и любой представитель живой природы, любит влагу, солнце в меру, ласку любит, да и это тоже! В литературе описано немало случаев…

Прибывший взмахнул рукой, будто дирижер, дающий команду умолкнуть оркестру. Саша, повинуясь, замолчал, Витька хихикнул и все трое чуть натянуто рассмеялись. Смех быстро смолк, а в наступившей тишине отчетливые зазвучали шаги. Две пары ног, два человека. У одного тяжелый шаг, неторопливая поступь — мужчина еще и с избыточным весом, но это ладно, а вот шаги другого! Ошибиться было невозможно, по коридору шла женщина. Женскую походку с мужской не спутать, темп, рисунок, да и звук, слишком уж звонко каблучки стучат по старому проверенному временем паркету!

Первым в дверном проеме показался невысокий широкоплечий изрядно упитанный мужчина на вид лет тридцати пяти — сорока. Он улыбнулся и дружески кивнул присутствующим. Вздрогнул, будто что-то вспомнил. Резко повернулся, наклонился, стал в позу, от которой тут-таки повеяло самодеятельным театром. Изобразил нечто, что можно было трактовать, как «проходите, пожалуйста», кивком поклонился и на удивление шустро растворился в тени. На свет вышла девушка. Невысокого роста, стройная, одета в немного не по сезону плотный костюм — темная юбка чуть ниже колен в тон ей жакет, на лацканах которого аккуратно расправленный лежал воротник небесно-голубого цвета блузки.

Отвесив легкий полупоклон здоровяку проявившему такт, уступив ей дорогу, она перешагнула через порог и вошла в комнату. Остановилась. Солнечные блики, которые до того бесцельно метались по стенам, потолку и мебели, разом бросились к двери и веселым хороводом закружили вокруг гостьи. В их живом блеске обрамленное длинными волнистыми каштанового цвета волосами ее несколько бледное лицо засияло волшебным почти мистичным светом. В бездонных глазах, прогоняя таящуюся грусть, вспыхнул и разгорелся огонек невиданной силы. Тот же миг она превратилась в фею, волшебницу, сошедшую со страниц доброй детской сказки: милое лицо, слепящая улыбка, прекрасные глаза. Да, это было явление сказочного персонажа, настоящее чудо, но время чудес оно так быстротечно! Мгновение подлинного волшебства, секунда настоящей сказки и все осталось в прошлом. Померк свет, не было более в нем ничего сверхъестественного, был только отблеск солнца и красивая девушка с тонкими чертами лица у двери, что само по себе уже немало.

Удивительного оттенка синие глаза внимательно осмотрели убранство комнаты, грязные окна, кактус, поливающего его из рюмки биолога. Дольше всего взгляд задержался на просто-таки умилительной картине: сидящий на шатком стуле совершенно неготовый к визиту дамы Виктор медленно сползал под стол, безуспешно пытаясь завернуться в слишком уж короткую рубаху…

— Здравствуйте! А у вас здесь очень даже мило, — бархатный голос необычайно нежно прозвучал в грозящей взорваться смехом тишине, казалось, это и не голос вовсе, это вновь возвращается сказка. — Только жарко. Кондиционера вам не хватает.

Предательски заскрипел старый стул. Резные ножки трещали, подкашивались, давая возможность присутствующим во всех деталях представить то, что неминуемо произойдет дальше.

Взглядом утопающего Виктор посмотрел на биолога, но тот только ниже склонился над цветком…

— Где у вас можно руки сполоснуть, — изо всех сил стараясь не рассмеяться, прошептала девушка.

— Идемте, я вас провожу… — донеслось из коридора.

Пользуясь моментом, Виктор схватил висящие на спинке его же стула брюки и, не вставая, попытался их натянуть. Ненадежные ножки заскрипели еще противнее, изогнулись еще сильнее. Громко захохотал коренастый, ему вторил биолог.

— Смейтесь, смейтесь, — пробормотал Виктор. Он уже выбрался из-под стола и принялся прыгать на одной ноге, чем вызвал новый приступ хохота. — И ты… Санька, друг называется! Нет, чтобы предупредить, тебе бы только насмехаться…

Громко зазвенел дверной звонок. Смех тут-таки прекратился.

— А вот и наши пожитки доставили. Хватит тут клоунаду устраивать, пошли, поработаем немного! — «коренастый» в нетерпении потер руки.

***

— Присаживайтесь на этот стул, он гораздо устойчивее, я лично проверил, — собрав воедино всю галантность, на которую только был способен, Виктор смешно поклонился.

— Вы так заботливы! — шутливым тоном отвесила комплимент девушка и присела.

— Все, давайте уже, рассаживайтесь. Витька, не мельтеши, устройся где-нибудь! — «коренастый» прошелся по комнате. Все сели, он же остался стоять. — Отлично! Пожалуй, можно начинать. Скажу честно, я изрядно удивлен. Как-то получилось все очень даже хорошо, правильно как-то, не так как всегда. Следовательно, не теряя времени, предлагаю приступить к делу. Для начала познакомимся. Меня зовут Анатолий Константинович, это на тот случай если кто-то забыл. Именно я являюсь зачинщиком нашей вылазки и потому назначаю себя ее научным руководителем. Далее, Наталья Владимировна, — девушка поднялась. — Не надо, не вставайте. С Наташей мы знакомы давно, правда, знакомы заочно. Лично же познакомились лишь сегодня. Да, Наталья — директор местного краеведческого музея…

— Бывший директор, бывшего музея, — девушка густо покраснела. — Извините…

— Ничего, ничего. Идемте дальше. Вот этот худощавый великан у окна рядом с таким же не очень низеньким кактусом — Саша, простите, Александр Юрьевич, он у нас биолог, кандидат наук. Саша, помашите людям ручкой. Отлично. Переходим к дивану. На нем скромно в уголке устроился Игорь, он не самый стройный в нашем коллективе, но это неважно. Да, еще он не отличается разговорчивостью (не могу сказать, хорошо это или плохо), но главное в нем даже не это. Игорь у нас физик, крупный специалист по радиоэлектронике и большой знаток в области аномальных явлений. Вот только он знаток, так сказать, из лагеря скептиков. Очень полезное качество в нашем деле — трезвый взгляд на вещи гарантирован. Как-то так. Остался Виктор, вон он на валике разлегся! Помимо того что он большой любитель разгуливать в неглиже средь приличного общества, он мой ученик.

Анатолий Константинович внимательно обвел взглядом присутствующих и пожал плечами.

— Предлагаю считать официальную часть закрытой. Для начала достаточно. Познакомиться ближе успеем, как это говорится, в процессе работы. Теперь за дело. Наташа, мы пока ящики свои разберем, там одно железо: датчики, приборы, камеры…

— Понятно, тогда я в магазин схожу. Надо же подкрепиться, потом, после распаковки.

— А я вам помогу! — Виктор скатился с дивана. — Негоже женщине сумки тяжеленные таскать!

— Добро! — Анатолий Константинович утвердительно кивнул. — Штаны только не забудь надеть! Наташа, вы с ним строже…

28 июня 2013 года

Виктор

— А что, я не возражаю! Еще раз, значит еще раз. Вторая попытка. Точно как и в прошлый раз, меня зовут Виктор. Уверен, в это трудно поверить, но я действительно студент, — он посмотрел в монитор, из которого ему улыбалось и подмигивало вовсе не юношеское лицо. — Лет мне от рождения тридцать шесть, еще и с хвостиком, но ведь учиться никогда не поздно и ученье никому еще не повредило! Только нет, вы не подумайте, я не такой уж и неуч. Имею за плечами два высших образования, правда, ни одно из них не законченное. Не дотягивал я до конца обучения. Так уж получалось…

Почему? Да большому счету я и не виноват вовсе, что тут можно поделать, если мне так много времени понадобилось для того, чтобы осознать очевидное — никакой я не физик, и уж тем более не компьютерщик! Это я раньше так думал. А вот сейчас сижу, поглядываю на себя оцифрованного, в мониторе отражающегося, и никаких сомнений не возникает — смотрит на меня историк, вылитый историк! Ну, просто под каким углом не смотри, да хоть монитор переверни или набок поставь — историк и все тут!

Недавно я это понял, совсем недавно, вот теперь и учусь в университете на историческом факультете под чутким руководством Анатолия Константиновича. Именно так! На данный момент я перешел на третий курс. Грызу гранит науки, стараюсь, даже несколькими публикациями похвастаться могу. Конечно, большинство из них так, очерки, пробы пера, одна только стоящая… на мой взгляд.

Что можно еще добавить… — в микрофон влетел неразборчивый голос начальника экспедиции. — Нет, а я чего! Я и так не для себя, я для истории. Вы не обращайте внимания, Константинович, он ведь преподаватель, учитель. Потому и учит…

Наверняка кто-то захочет задать вполне логичный вопрос, мол, что я здесь, в этом, так сказать, проекте, делаю? А то и более серьезный вопрос прозвучит, а что это за проект такой? Так вот, касаемо второго — это не ко мне, к Константиновичу это. Он главный, ему будьте добры все каверзные вопросы на глобальные темы. Субординация должна быть. Он руководитель, а я, я даже не на вторых ролях, я на четвертых, а то и вовсе на пятых. Следовательно, я уполномочен отвечать исключительно на такие вопросы, которые касаются исключительно меня. Не иначе как на исключительно исключительные…

Что я здесь делаю? Да, это мой вопрос, исключительный. Так вот, дело в том, что Анатолий Константинович заметил меня в толпе студентов. Нет, дело не в том, что я, какой-нибудь исключительный. Что вы, заурядный я! Один лишь возраст, но не он причина. Так случилось, что однажды, еще в самом начале моего обучения, поспорил я с Константиновичем. Серьезно поспорил, не поругался, нет, именно поспорил. Не сошлись мы с ним в трактовке одного исторического события. Вынужден признать — неправ был. Да, признаю, я был неправ! Что в этом такого?! Тогда же мы подискутировали и остались при своих мнениях. Тем не менее, он меня приметил. Уважает он людей, отстаивающих свою точку зрения, пусть даже она и ошибочная. Так что именно потому собирая команду для столь оригинальной экспедиции, он вспомнил обо мне. Поговорили, я согласился. Терять мне нечего, наоборот, при любом раскладе я оказываюсь в выигрыше. Наша экспедиция, как минимум для меня, это опыт. Своего рода практическое занятие. Еще, если выгорит, можно будет и подзаработать — далеко не последнее дело, особенно для нас вечных студентов!

Знаете, странно как-то все получается. Казалось, да, поговорили мы, все с Константиновичем обсудили, все было ясно, все понятно. Совсем немного времени прошло, а понимание где-то потерялось! Даже сейчас, сижу я у монитора, разговариваю с железкой этой, а чудно как-то. Смешная экспедиция получается, веселая, как минимум, а то и вовсе глупая!

Нет, все, молчу, касаемо целей экспедиции и их обоснования — все к Константиновичу, к нему все!

Пожалуй, хватит для начала, буду сворачиваться, не то я такого наговорю, что самому слушать противно будет, не говоря уже о потомках, благодарных и не очень! Пойду я лучше к людям, ящики потаскаю, может, кого другого потянет выговориться. Да, чуть не забыл, сегодня двадцать восьмое июня года две тысячи тринадцатого нашей эры. День первый, четырнадцать ноль-ноль.

Кстати, а кормить нас сегодня будут? Будут, вижу, будут! Наталья Владимировна, позвольте вам помочь!

***

— Плохо дело товарищ руководитель! Магнитометр свое отработал. То ли везли «аккуратно», то ли несли «осторожно»…

— Ну, зачем так сразу — отработал! А ремонт?

Игорь покачал головой, одновременно пожимая плечами.

— Нет, я, конечно же, посмотрю. Разобрать не проблема, собрать тоже, а вот насчет того чтобы ремонтировать! Посмотрите, даже из того, что видно невооруженным глазом: переключатель «с корнем» вырван, кнопки нет, головка разбита. Ну, это ладно, замкнуть можно, напрямую пустить, да и с головкой все не так катастрофично, там только стеклышко лопнуло, похоже, стрелка погнулась. Это поправимо и вообще суть головки — обычный амперметр, если что, а свой авометр приделаю, даже точнее будет, — Игорь перестал размеренно двигать плечами, огляделся. — Меня заботит то, что внутри корпуса перекатывается, шуршит подозрительно так, да еще и позванивает. Страшно предположить что это! Не иначе как стекло, значит, лампа какая-нибудь. Я ведь еще тогда честно предупреждал — аппарат очень древний! Если так, то искать лампы, да еще здесь, в глуши? Нет, я конечно постараюсь…

— Хорошо, а если новый агрегат купить?

— Да разве кто-то станет возражать? Новое, это всегда новое, только как по финансам, накладно?

— Есть немного. Хорошо Игорек давай сделаем по уму, ты уж будь добр разберись. Раскрути, посмотри, если же другого выхода нет, так и быть, будем покупать. Конечно, выберем что-то проще, дешевле, выкручиваться как-то надо. Без магнитометра мы как без рук. Площадь исследований огромная, всю ее мы не перекроем. А у тебя Сань как?

— Превосходно! Все дорогие моему сердцу банки и склянки в целости и сохранности. С оптикой также все отлично: микроскоп цел, лупы, бинокль любимый. Даже гербарий папоротниковый и тот доехал без потерь! Ни листика не потерялось!

28 июня 2013 года

Саша

— Что я здесь делаю? Ищу! Ищу то, что до меня никто не искал. Никто не искал, следовательно, никто и не находил, а по большому счету даже и не пытался. Да, я почти уверен, что не существует никакого мифического цветка, но с чем черт ни шутит? Что Константиныч? Понимаю, не стоит поминать «рогатого», коль к нему в гости намерился, трудно поспорить…

Все правильно, зовут меня Александр, специализируюсь я на ботанике, как любит напоминать наш главный — кандидат биологических наук. Но что это за наука?! Сижу себе в теплом кабинете, бумаги с одной стопки на другую перекладываю. Червь я бумажный, а не кандидат! Что такое работа в поле давно позабыл, тут в парк на природу выберешься уже праздник. Словом, засиделся я за столом оттого и брюзжу…

В этом, собственно, ответ — засиделся я на месте, не хочу более бумагу изводить, хочу работы, настоящей, приносящей плоды и удовлетворение работы. Это первое, но есть и второе. Хочу привнести в науку что-то новое, открытие сделать мечтаю. Нет, я не рассчитываю перевернуть все с ног на голову, не хочу опровергнуть законы мироздания, еще что-то в этом роде. Боже упаси! Мне достаточно малого, достаточно оставить след, свой, пусть неглубокий…

Такие вот у меня скромные потребности. Да хочу, пока годы еще позволяют, — он внимательно вгляделся в свое изображение в мониторе ноутбука, поправил челку, подмигнул себе. — Да, пока еще позволяют, а потому хочу оставить след в науке!

Касаемо папоротника и его цветов. Совсем недавно один не очень мудрый человек меня просветил, сказал: «Растения семейства папоротниковых размножаются спорами». Это ясно и это понятно, но мы ведь ищем не органы размножения… да, кстати, это не ко мне, по этому вопросу… все вопросы к Константинычу.

Вот молодец он! Что тут скажешь? Удивительно, как он умудрился собрать всех нас, таких разных незнакомых между собой людей? Заразил одной идеей, странной, нелогичной, поразительной!

Ладно, все, закругляюсь. День первый, прибыли, распаковались. Добрался без потерь. Одним словом, готов к работе!

Подожди, Игорек, не ломай… без меня. Сейчас я тебе помогу…

***

Совместными усилиями удалось снять крышку прибора. Скорее всего, за те десятилетия, что магнитометр верой и правдой служил людям, никому еще не доводилось его разбирать. Старые болты буквально срослись с металлом крышки и меньше всего на свете хотели быть выкрученными, вдобавок уплотнитель делающий корпус герметичным скрепил детали не хуже хорошего клея…

— Вот раньше делали! Не пожалели столько алюминия на какую-то крышку. В ней килограмма три будет никак не меньше! — Игорь аккуратно положил массивную деталь на пол, взял фонарик, посветил внутрь корпуса. Скривился. Покачал головой. — Что вы Константиныч говорили о новом магнитометре?

Со всей мыслимой осторожностью Игорь запустил руку в хитросплетение разноцветных проводов. Коснулся ближайшей платы, тут же тихо вскрикнул. Одернул руку — с безымянного пальца упала алая капелька крови. Со второго захода заинтересовавшую его деталь удалось извлечь. В руках у физика оказалось неоспоримое доказательство плачевного состояния агрегата — кусок текстолита, из которого торчали два эбонитовых цоколя, словно прозрачными коронами увенчанные стеклянными осколками…

— Две лампы вдребезги. Маркировки не разглядеть, схемы как таковой нет. Там глубже еще одна радость виднеется — конденсатор переменный, вид у него такой, будто его молотком били. Что еще, пока не знаю, но этого уже более чем достаточно, — он покачал головой и тяжело вздохнул. — Константиныч, а давайте в суд на этих «извозчиков» подадим! Выбьем деньги, на новый аппарат хватит, еще и сами заработаем. Чем не идея?

— Идея отличная вот только времени нет. Остается покупать…

— Это да. Любопытно, сколько этому чуду техники лет? Бирку вижу, но дату выпуска на ней не рассмотреть… — Игорь поднял крышку, внимательно вгляделся в черный прямоугольник, покрытый еле различимыми цифрами. — Ну и ладно. Что скажете, собирать?

— Лично я бы не торопился, — серьезно заметил Виктор. — Я бы раскрутил все, что только можно раскрутить, снял бы все более или менее ценное, а остатки сдал бы в металлолом…

— Я сейчас тебя сдам, еще чего придумай! Да, он антикварный, но он на балансе в лаборатории при институте числится. Целый или сломанный, он должен быть в наличии!

— А может, ну ее эту электронику? — вклинился в разговор Саша. — Может, по старинке? Два прутика ивовых в руки или рамки сделаем. Нужна всего лишь медная проволока. Наверняка в этом высокоточном гробике ее много. Пройтись по местности, выбрать участки с аномалиями, всего-то!

Печальным до отрешенности жестом Игорь пожал плечами:

— Так-то оно так, но ты уверен, что то, что ты измеришь, будет иметь хоть какое-нибудь отношение к реальности? Хоть малейшее? Я, вот лично я, и вовсе сомневаюсь в подобных методиках, пусть они даже проверены временем. Да, я в курсе так раньше воду искали, но ты и сам все понимаешь, одно дело колодец рыть, а совершенно иное… да, и напряженность магнитного поля — объективная физическая величина не то, что покачивание твоих прутиков…

28 июня 2013 года

Игорь

— Когда-то очень-очень давно в далеком детстве любил я читать. Читал все подряд, что называется, запоем. Думаю, и сейчас бы читал, вот только времени не хватает. Тогда же «проглатывал» все, что попадало под руку, но больше меня занимали книги о приключениях, дальних странах, о пиратах, сокровищах зарытых на райских островах. Сейчас вспоминаю детские годы и удивляюсь самому себе. Каким это ветром меня в физику занесло?! Ведь при таких увлечениях должен был я стать путешественником. Дальние плаванья, забытые клады, затерянные острова, все такое. Географом должен был стать я, моряком, на худой конец — археологом. Ну, это в том смысле, что раскопки они ведь тоже с кладами бывают, не только со скелетами. А что вместо этого? Правильно, физика…

Вот возьму и честно признаюсь — бывает, выпадет свободная минутка, позабуду обо всем, подключусь к интернету, открою любимую страницу с камерами, вещающими на весь мир. Устроюсь удобнее и окунусь в путешествия. Особенно нравится мне смотреть на работу Панамского канала. Бывает, включу, а там большое, просто громадное судно, груженное контейнерами, проходит шлюзы. Медленно поднимается оно, неторопливо движется. Я же сижу, смотрю, просто оторваться не в силах. Так и представляю, будто бы я на мостике в белой форме с погонами, да помощник капитана, никак не меньше! Веду корабль в необозримую даль…

Ага! Бывает, как занесет, так занесет! Но если уж быть честным до конца, моряк из меня вряд ли получился бы. Меня в штиль у берега на прогулочной посудине укачивает, что говорить о морях, океанах, дальних походах!

Ладно, оставлю море в покое, буду любоваться ним с берега, а то и вовсе через камеру. Кроме того, канал, он ведь и не море вовсе, это инженерное сооружение, созданное не без помощи физиков. К тому же, я воды боюсь, плавать совершенно не умею, а в далеком детстве даже тонул, однажды, было дело, еле откачали. Столько времени прошло, но и сейчас снится, задыхаюсь во сне, все не отпускает. Так что сухопутный я, и кроме всего, разговор вовсе не об этом…

Давайте снова вернемся в детство, туда, к пиратам и их кладам, к поискам сокровищ. Вот это действительно мое! Помниться, вдвоем, я и мой друг детства, все окрестности родного села излазили, все клады искали. Именно в то время собрал я первый свой электронный прибор — металлоискатель, простенький, конечно, но вполне себе работоспособный, вот оттуда физика, а с ней и электроника. Кладов мы никаких не нашли зато добыли пару снарядов времен Великой Отечественной. Разобрать их собирались, только не успели, взрослые отобрали (за что им огромное спасибо!). Такая себе… предыстория.

Вот это я экскурс в себя устроил, а Константиныч говорил, будто я не разговорчивый! Нет, это как посмотреть…

Я тут подслушал, все разговоры на камеру сводятся к ответам на два вопроса: первый — кто я, второй — что здесь делаю. Касаемо первого я уже нагородил, осталось рассказать, что я делаю в столь странной экспедиции. Ну, будем считать — я ищу клады! Вот! Мое в этом деле — поиск кладов, а поиск кладов, соответственно, это мое. Благо в первоисточнике, в небезызвестном произведении Гоголя Николая Васильевича, каждый об этом знает, содержится конкретное указание на то, что цветок наш — лучший помощник в поиске сокровищ. Но только нет, все чуточку не так, я ищу клады не для того, чтобы их найти, а исключительно для того, чтобы убедиться самому и доказать другим — никаких кладов нет. Во всех возможных смыслах.

Примерно так. Все. День первый, прибыли, распаковались. Потеряли магнитометр. Точка!

***

Несколько минут на кухне царила тишина. Команда в полном составе расположилась вокруг стола, обильно заставленного пластиковой посудой. Ели молча, каждый думал о чем-то своем. Думали сами, не мешали думать другим.

Первым нарушил тишину Анатолий Константинович. Он отодвинул пустую тарелку, откинулся на спинку стула.

— Знаете Наташа, если так будет продолжаться и впредь, мы никуда не дойдем. Просто не сможем. Уж очень вкусно вы готовите…

— Да ладно вам! Разве это приготовлено?! Все что я сделала — разогрела то, что можно было разогреть, всего-то! — густо покраснев, ответила она. — Давайте я вас к себе приглашу, не сейчас, потом, когда закончим…

— Вот-вот когда закончим, — поддакнул Виктор.

— Ну, это даже и не обсуждается, — серьезно продолжил мысль своего ученика начальник экспедиции, — как только закончим мы всей честной компанией напросимся к вам в гости! Еще и рады не будете. Пока же, спасибо вам за угощение, все было очень вкусно!

28 июня 2013 года

Наталья

— Это правда, я умею и люблю готовить. Не то чтобы кухня и все что с ней связано было моим любимым занятием, нет. Я не выискиваю дни напролет новые рецепты, не стою часами у плиты. Просто так уж получается, если берусь — получается хорошо, да и сам процесс нравится. Конечно, если мне не мешают!

Но это так, между прочим. Хочется верить, что меня пригласили не благодаря моим кулинарным талантам. Хотя, кухня в экспедиции далеко не последнее дело! Попробуйте оставить мужиков один на один с бытом, не думаю, чтобы из этой затеи хоть что-то хорошее вышло! Сразу сухомятка пойдет, бутерброды. С ними, непонятно откуда, горы грязной посуды, беспорядок. Скорее всего, бывают исключения, только мне подобные таланты не попадались…

Конечно, я не претендую на оригинальность, но как-то я не привыкла общаться с компьютером. В том смысле, чтобы разговаривать с ним. Не хватает собеседника, нет живого общения. Именно потому я и по телефону не могу долго говорить. Не видишь глаз того человека, с которым общаешься, не чувствуешь его. С компьютером же и вовсе, будто сама с собой…

Ладно. Меня зовут Наталья. По образованию я социолог. До недавнего времени работала (не совсем по специальности) директором нашего местного краеведческого музея. Бывшего музея, закрыли его без малого год тому назад. Не те нынче времена, когда ценится культура, история, да и наука тоже. Как-то все больше тянутся к коммерции, к тому, что приносит прибыль, к тому, что рентабельно. Вот только не совсем понятно, может ли измеряться рентабельностью память, может ли быть рентабельна, или нерентабельна, история. Не знаю. Но, что бы я об этом не думала — музей наш закрыли. Хорошо хоть фонды вывезли в область. Пусть они там большей частью в запасниках лежат, но хоть хранятся в надлежащих условиях, с надлежащим уходом.

Музей закрыли, я же с той поры успела и почтальоном поработать, и бухгалтером, а совсем недавно, ближе к концу учебного года, в местной школе историю преподавала. Пыталась. Не мое это. Все-таки правду говорят — преподавателем нужно родиться, дар для этого нужен, а коль нет его, то ничего и не получится.

Как я здесь очутилась? Ну, прежде всего это мой город, я здесь живу. Как я оказалась в экспедиции? Исключительно благодаря Анатолию Константиновичу, ему и только ему.

Так случилось, что давно еще, в ту пору, когда музей был музеем, а не блеклым воспоминанием, написала я статью в научный журнал. Первую и единственную в своей жизни. Как ни странно, ее напечатали. Каким-то дивом статья попала на глаза Анатолию Константиновичу, заинтересовала его. После этого ему удалось достать мой адрес, он мне написал, я ответила. Далее изредка перезванивались, а совсем недавно он предложил мне принять участие в странной, как он тогда сказал, экспедиции. Причин отказываться у меня не было, так что…

Почему я согласилась? А почему нет? Времени у меня полно, да и моя это тема…

Собственно, дело в том, что та моя статья была именно о старинном славянском празднике, о самой таинственной и мистичной ночи в году — о праздновании Ивана Купала. Так что экспедиция это своего рода продолжение небольшого научного исследования.

Примерно так, и еще, моя статья была не столько исследованием, сколько данью памяти. Случилась у меня почти купальская история, давно это было. Один хороший знакомый поздравил меня с днем рождения. Стихами поздравил, своими стихами. Конечно, много воды утекло с тех пор, многое забылось, но я точно помню, были в поздравлении таки строки:

«Желаю на Купала в ночь пройдись по дивной чаще

Там папоротник весь в цвету его цветок на счастье…»

Вряд ли это дословно, но примерно так. Было там что-то о цветке папоротника и о счастье, которое он принесет тому, кто его сорвет.

С тех пор прошли годы. Многое изменилось, многое свершилось, но свой купальский цветок я так и не сорвала. Так что все может быть, а вдруг это шанс?

***

— Вы уже уходите? — Анатолий Константинович заботливо подал девушке сумочку.

— Да, извините, но мне действительно пора. Мы ведь изначально договаривались на понедельник…

— Конечно, я ничуть не возражаю. Просто так случилось, что мы собрались раньше, но это ни в коем случае не должно мешать вашим планам.

— Тогда до завтра?

— Дайте подумать. Скорее всего, нет. Уверен, день завтрашний уйдет на то, чтобы довести до ума начатое сегодня. Пока закончим с распаковкой оборудования, с тестированием, да и так по мелочам — день пройдет. А вот послезавтра, в воскресенье, если вы не возражаете, я бы попросил вас побыть нашим гидом. Покажете окрестности?

— Конечно.

— Вот и хорошо. И еще одна к вам просьба, домашнее задание.

— Какое?

— Помнится, вы статью написали, о волшебной ночи на Ивана Купала. Очень интересное было исследование, у меня даже вырезка сохранилась. Так вот, если можно, посмотрите, вдруг у вас сохранились какие-нибудь материалы. Что угодно, особенно то, что касается ваших мест. Обряды, традиции, происшествия, нам любая информация пригодится.

— Постараюсь, только боюсь, мало что удастся найти, слишком уж много времени прошло. До свиданья…

Анатолий Константинович запер дверь. Остановился в коридоре. Посмотрел в сторону кухни, скосил взгляд в направлении ближайшей открытой двери, откуда долетали веселые голоса. Махнул рукой, пошел на кухню, открыл форточку, извлек из кармана, заброшенного на холодильник пиджака, мятую пачку. Достал сигарету, подкурил, глубоко затянулся, выпустил облако густого сизого дыма. В очередной раз напомнил о данном себе же обещании меньше курить, попытался успокоиться тем, что это только четвертая за целый день и снова выпустил в сторону окна продолговатое облачко.

Сигарета быстро сгорела. Лениво клубящийся дым поплутал в просторном помещении и нехотя вылетел в открытую форточку. Уже там за пределами дома легкий ветерок окончательно развеял частички дыма, потерялся он, растворился в раскаленном летнем воздухе.

Непроизвольно будто сама собой рука дотянулась до лежащей на столе пачки, ноготь автоматически поддел картонную крышечку, пальцы схватили очередную сигарету, ярко вспыхнул огонек зажигалки.

Подкурить он не успел. Послышался невнятный скрежет, за ним глухой звук удара и все разом смокло. Даже голос Витьки, комментирующего распаковку оборудования, растворился в абсолютной тишине.

— Эй, вы там! Квартиру чего доброго развалите! И без того в смету не укладываемся, — Анатолий Константинович печально посмотрел на сигарету, вернул ее на место и заспешил в том направлении, откуда долетел подозрительный звук.

В комнате со столом и ноутбуком было тихо. Настолько, что можно было услышать, как какое-то невидимое насекомое методично грызет фанеру, заменившую заднюю стенку шкафа.

Под окном, прислонившись к батарее, на корточках сидел Саша. Он вертел в руках черепок — один из обломков керамического цветочного горшка. Вертел и задумчиво улыбался. Рядом с ним расположились остальные члены экспедиции. Слева Игорь с точно таким, как и у биолога, задумчивым выражением лица, он облокотился о подоконник. Справа готовый взорваться приступом безудержного смеха устроился Виктор.

На полу перед троицей исследователей на коме земли слегка покачивался большой кактус. Окруженный черепками, казалось, он сам выпрыгнул из горшка, силясь выбраться на свободу.

— Что здесь у вас творится? — Анатолий Константинович удивленно посмотрел на покачивающееся растение. — За что же вы его так?!

— Это не мы, он сам! Не выдержал нашего общества, вот и решил…

— Нет, правда, Константиныч, мы втроем в соседней комнате были. Камеры проверяли. Слышим звук удара, бросились сюда, а тут такое… — перебил Виктора Саша.

— Уже! Вот оно, началось! — притворно закатил глаза Виктор. — Кактус осознал всю опасность, что таится в нашей задумке и решил покончить жизнь самоубийством. Понял он, что может последовать, если суешь свой нос в дела…

— Да ну тебя, не паясничай! У тебя одни шуточки на уме, повзрослел бы уже. Но все равно ничего не понятно. Странно как-то. Я уже все осмотрел. Игорь, отойди, — Саша подпрыгнул и сел на подоконник. Толстая доска даже не шелохнулась. — Никакой, сколько-нибудь уважительной причины для того чтобы он упал в принципе нет. Смотрите, цветок стоял вот на этом месте, вмятина видна в толстом слое краски. Наверняка не один год так простоял. На мой взгляд, это самое устойчивое положение — точно посредине доски. И еще, — он спрыгнул на пол, присел у кактуса, взялся рукой за ком из земли и продолговатых гранул керамзита, скрепленных между собой длинными корнями растения, приподнял, — ничего странного не замечаете?

— Кактус цел, более того, даже ком земли не рассыпался. Кроме того, на полу грунта, как такового практически нет, одни черепки… — пожал плечами Игорь.

— Вот и я о том же! Высота подоконника — примерно метр двадцать. Вес кактуса с землей и горшком килограмм двадцать наберется, никак не меньше, если не все тридцать. Да не будь я кандидатом наук, если он не должен был развалиться на части! Но он цел… еще и звук был, слышали, скрипящий что ли…

— Но горшок-то разбился… — Виктор изо всех сил старался выглядеть серьезным.

— Вижу. Вообще, такое ощущение, будто кто-то поднял горшок, опустил ниже и вместе с его содержимым уронил, ровненько так, вертикально. Глупость? Да, согласен…

— Подытожим. Я проводил Наталью, далее пошел на кухню. Вас также в комнате не было. Полтергейст! Ладно, давайте пока запомним, как два в уме. После уже разбираться будем.

— Запомним это хорошо. Я вот о чем — надо бы кактусу новый горшок подыскать. Заодно и землю сменить, — Саша вытер руки о штаны. — Надеюсь, здесь поблизости магазин какой-нибудь найдется или хотя бы базар?

— Есть такой. Причем неподалеку. Сейчас налево, два квартала прямо. Там тебе и базар, и магазины. Кстати, в витрине одного из них я подходящую посудину видел, собирайся, я провожу, — Виктор с готовностью потер руки. — А вообще я вот что вам скажу — кактус наш, он специально свалился. Исключительно для того, чтобы ему новый горшок купили. Давно он собирался переехать да все не получалось. Тут Сашка подвернулся, вот он в нем и разглядел человека, которым можно манипулировать…

— Давайте вдвоем, — Анатолий Константинович отмахнулся от улыбчивой серьезности своего ученика. — В любом случае, что квартиру в целом, что кактус в частности, надо будет возвращать хозяевам. Идите!

— Константиныч, может, я тоже прогуляюсь? — оживился Игорь. — Все равно особо делать нечего. Мы ведь раньше приехали.

— Согласен. Давайте, я же пока дневником займусь…

Громко лязгнула, закрываясь, дверь. Некоторое время слышался топот ног квартирантов спускающихся по лестнице. Он становился тише, глуше, а скоро и вовсе затих.

Как только все разошлись, Анатолий Константинович присел на стул, поднял крышку ноутбука. Взялся за мышку и тут-таки оттолкнул ее.

— Нет, не годиться! Дневник — дело серьезное, начало работы обкурить надобно…

Медленно, словно преодолевая немыслимое сопротивление, он побрел на кухню. Достал сигарету, закурил. Подошел к окну, выглянул во двор. С той стороны стекла тремя этажами ниже трое хорошо знакомых ему мужчин эмоционально разговаривали с колоритным персонажем — местным дворником. Тот что-то говорил, энергично размахивал руками, метлой, кивал подбородком, показывая то в одну сторону, то в другую.

— Вот баламуты, еще заблудятся чего доброго!

Внизу, похоже на то, договорились. Дворник что-то еще кричал вдогонку, но трое его собеседников уже приближались к выходу со двора. У угла дома они остановились, дружно обернулись. Внимательно посмотрели на дворника, который пытался что-то показать, пользуясь метлой, как указкой. Переглянулись. Виктор махнул рукой, и все трое скрылись за поворотом.