Тонкая грань

Сергей Владимирович Волостнов, 2021

Время, ограниченное болезнью юноши, сжимает его жизнь. Как за несколько месяцев успеть почувствовать ее вкус, узнать все ее грани: любовь, достижения, успех, падение? Как не впасть в уныние, депрессию, а, пройдя через боль, остаться человеком и уйти, оставшись человеком? Может ли в этом помочь другой, и если да, то как? И где эта тонкая грань между жизнью и смертью, силой и возможностью, ответственностью и порывом, вечностью и бытием?…

Утро

Старшой разбудил парня рано. Бросил на его кровать полотенце: «Пошли!»

— Куда? — соннопротянулмолодой, по-детски протирая глаза.

— На реку, рассвет встречать.

К берегу спускались по мокрой от ночной росы траве. Было тихо. Туман покрыл реку толстым ватным одеялом. Вода, остывшая за ночь, лениво плескалась в прибрежных камнях. Редкая птица подавала знак с другого берега. Было прохладно.

Стали раздеваться.

–Ну как? Голова не болит? — спросил старшой.

— Болит, — нехотя ответил парень.

— Из вчерашнего что-то помнишь? — складывая аккуратно на камень одежду, продолжал старший.

— Почти все, а что?

— Это важно.Когда потом будешь выходить из наркотического похмелья, важно помнить, что было накануне, и не терять своих вчерашних желаний. Особенно береги предыдущие впечатления.

— Я понял, — протянул парень, готовясь окунуться в ледяную воду.

— Постой. Сделай так. Поставь ноги на ширину плеч, вскинь голову, подними руки и с силой выдохни вперед. Повтори вдох-выдох, как бы прогоняя через себя руками воздух с головы в ноги. Видел в кино шаолиньских монахов? Примерно в таком стиле.

Парень повторил движения раза три, ему стало намного теплее. Напрягая поочередно руки, грудь, живот, бедра и икры ног, он чувствовал движение крови. Расслабляя мышцы на вдохе и концентрируясь на выдохе, проталкивая через тело комок воздуха, он получал невиданную бодрость. Дыхание выровнялось.

— А сейчас закрой глаза и представь, как сквозь тебя сверху вниз проходит энергия, — учил старшой. — Каждую клеточку свою представь, как она получает кислород, принимает и передает энергию дальше.

Парень повторял. Ему даже стало нравиться. Он добавил движения рук вперед, в стороны, приседал на широко расставленных ногах, делал выпады. Его глаза при этом были закрыты. Дышал он ровно и размеренно.

— Тихонько заканчивай. И в последний прогон напрягись. Закрой эту энергию сохранив тепло в теле, — посоветовал старший, сам выполняя похожие короткие, но от того более действенные упражнения. — А сейчас вводу, — скомандовал он, когда они оба открыли глаза.

Река была мелка. Речная галька вперемешку с водорослями путалась в ногах. Приходилось отрывать их от дна, они всплывали. Помогая рукам мощными плечевыми разворотами, старшой разгребал воду, отбрасывая ее назад. Корпус тараном вспарывал речную гладь, оставляя за собой мощный волновой след.Дойдя почти до середины, он резко нырнул вперед и через две секунды вынырнул далеко справа. Горная речка только с виду была покладистой. Почти на самой середине у нее имелось постоянное русло, глубиной не менее трех метров. С непривычки человек скатываясь по донным камням, сразу уходил в воду с головой, выныривая и отплевываясь уже метрах в десяти в стороне.

Летом во многих местах ее можно было перейти вброд, но весной, когда река бурлила и терзала берега своей настоящей силой, случались трагедии. Не рассчитавшие свои силы туристы гибли на перекатах, рано выйдя по высокой, только что освободившейся ото льда, воде.

Он развернулся и мощными рывками направил тело к пацану, украдкой наблюдая, как тот высоко поднимает ноги, продираясь сквозь водоросли, держа торс как можно выше, до того самого решительного момента, когда уже надо нырнуть вводу.

Парень нырнул чуть раньше, не дойдя до обрывистого русла. Чиркнув коленом по каменному дну, он тут же уперся плечом в грудь своего друга. Еле поймав ногами дно и, наконец-то закрепившись на камнях, он рукой стряхнул воду, другой держась за плечо старшого.

— Живой? — усмехнулся тот, придерживая перед собой пацана.

— Ага, — восхищенно воскликнул он, продолжая утирать воду.

Выбравшись на берег, они быстро растерлись полотенцами, дважды присев отжимая воду из трусов.

Туман почти рассеялся. Солнце, трогая землю своими косыми лучами, уже пробовало ее согреть. Появились первые мухи. Пролетела одинокая пчела.

В стороне раздалось характерноешлепание по воде больших лап. Граф, уже по грудь мокрый, бежал по кромке воды. За ним посуху шел Иваныч с удилищем на плече и садком, в котором окуньки еще ловили ртом воздух, а поверх них плескался, пытаясь выпрыгнуть из сетки, крупный язь.

— Откуда богатство? Мы вчера ничего не смогли поймать, — спросил старший, вытирая полотенцем густые волосы на голове.

— А я тут одно местечко знаю, — хитро ответил Иваныч.

Втроем они поднялись в лагерь. Солнце согревало теплом. Свежесть утра еще чувствовалась, но день обещал быть жарким. Пора было собираться, чтобы до самой жары сходить на останцы.

Выдвинулись быстро, наскоро позавтракав и взяв с собой походный термосок с крепко заваренным кофе. Шли по узкой тропе по косогору, среди возвышающихся тут и там кустов сухого вереска. Ближе к тенистой опушке розовой полосой простирался иван-чай. Тропинка извилисто тянулась к лесу.

По пути старшой срывал душистые травы, растирал в их руках, заставлял парня нюхать, жевать. Теперь их ладони пахли горькой полынью и пустырником.

Жесткие стебли зверобоя, душицы, чабреца и ромашки были так же опробованы на зуб, обнюханы, аккуратно завернуты в пакет и сложены в карман походного рюкзачка. Листья иван-чая, собранные в пучок через сжатый кулак, положили в другой пакет.

Набрали растущей в большом количестве на южном склоне лесной клубники. Когда ее срывали вместе с цветоножкой, она громко щелкала, отскакивая от пальцев, и сорванную крупную ягоду надо было заново искать в примятой сухой траве.

С вершины косогора хорошо была видна река, своим извилистым руслом простирающаяся с севера на запад. Вдали к ней жались маленькие домики деревни. Железнодорожный мост аркой блестел над рекой. Противоположный лесной берег холмами уходил за горизонт. Легкие облачка не спешно плыли по небу неизбежно собираясь в гнилом углу перед невысокой, но крупной дальней вершиной.

Опушка леса медленно приближалась. Легкий ветерок пробегал над верхушками деревьев, путаясь в разлапистых пихтах и тревожных осинах. Могучие ели темнели вдали, образуя непроходимую чащу. Нет-нет да среди них попадались светлеющие участки лиственных деревьев.

Он любил этот край, и во время короткого импровизированного похода, пытался передать парню всю свою любовь к этим горам, рекам, тайге, всему суровому Северному Уралу. Совсем скоро пойдут дожди. Трава пожухнет, резные листья берез и осин сначала возьмутся по краям тонкой ржавчиной, а потом зардеют желто-оранжевым огнем. Дожди отступят на короткое бабье лето и займутся по полной вплоть до первых заморозков.

Они незаметно вошли в лес. Их тропинка слилась с широкой туристической тропой, проложенной деревянным настилом. В тени леса идти стало веселее и проще. Жилистые корни деревьев, змеями выползали из-под настила. Папоротник разлаписто проглядывал среди деревьев. То тут то там росла черника. Ее масляные кожистые листья, похожие на большие крылья светлячков, прятали у себя тёмно-синюю мясистую ягоду. Попадалась костлявая брусника и костяника.

К останцам вышли неожиданно. Лес отступил, и открыл вид на огромные каменные валуны, покрытые лишайником и густым влажным мхом. Ноздреватые камни сверху были присыпаны сухой хвоей, кое-где на них росли разлапистые сосны и тоненькие ели.

Помогая друг другу, они взобрались на первый большой камень. Перед ними открылся удивительный вид. Отроги переливались каменными волнами. Изрезанные скалы громоздились друг на друга, образуя галереи, арки, уступы, плато, лестницы. Поодаль возвышались один за другим причудливой формы гребни. Их очертания имели у туристов свои названия: Голова воеводы, Череп, Сокол, но самым большим, возвышающимся над всеми был Чертов палец. По нему можно было определять время и стороны света. Вдали, окруженный со всех сторон вековою тайгой, виднелся центральный хребет Уральских гор. Три-четыре вершины отчетливо выделялись на нем своей белизной. Где-то там, на северо-востоке, проходил Бабиновский тракт, соединивший в шестнадцатом веке русский Запад и языческий Восток.

Образованные зернистым кварцем камни хорошо держали ногу. Можно было смело прыгать с валуна на валун через глубокие расщелины. Внизу тянулись извилистые хорошо утоптанные целые улицы. Кое-где по гладким стенам сочилась вода, но открытого источника нигде не было. Некоторые туристы разбивали среди камней палатку и оставались здесь на несколько дней, пока у них не заканчивалась вода.

Вдоволь напрыгавшись по скальнику, они спустились вниз, углубившись в причудливый лабиринт останцев. Внизу была прохлада. Скользкие переходы заставляли где-то пригибаться, а где-то протискиваться бочком, помогая друг другу. В одном месте они даже заблудились. Обойдя раза три вокруг изрезанной крупной скалы, старший понял, что Чертов палец постоянно появляется в одном и том же месте. Достав навигатор, они быстро определились со своим местоположением, но тут же решили, что гораздо интереснее создать свою карту. Сделав быстрые наброски, сверились с навигатором. Попутно определили стороны света, высоту скальных останцев и расстояние до их базового лагеря. Забравшись на открытое каменное плато, снова сверились с навигатором, удивившись расстоянию до видневшихся вдали вершин. Прибор тут же услужливо проложил радиальный маршрут по курсору. Оказалось, что до ближайшей вершины не менее полсотни километров по тайге, а до дальних покрытых снегом гор все двести-двести пятьдесят. Видимость сегодня была отменная.

Конец ознакомительного фрагмента.