Наследие. Том первый (1967 – 2016)

Сергей Виноградов

В первой книге юбилейного издания, приуроченного к 70-летию автора, представлены поэтические произведения начального советского периода творчества, а также более поздние, вошедшие в ранее изданные поэтические сборники, а также деревенские рассказы, притчи и сказки. Публицистика представлена воспоминаниями и размышлениями автора о городе, в котором он прожил всю свою жизнь. Городе, в котором родился и провёл свои детские годы великий русский композитор Н. А. Римский-Корсаков.

Твою любовь придумал я себе

Раны от любви

если не всегда убивают,

то никогда не заживают

Джордж Гордон Байрон,английский поэт-романтик

Голубые глаза

У тебя голубые глаза

Взгляд холодный и твёрдый как сталь,

А скупая на чувства слеза,

Так похожа на горный хрусталь.

Ты сама неприступна как пик,

Тот, который не всем покорится.

Твой прекрасно-божественный лик,

Вряд ли в ком-то другом повторится.

Может суженый твой — это я

Одинокий как ты и красивый.

Я об этом скажу, не таясь,

Хоть меня ты совсем не просила.

У меня голубые глаза,

От любви взгляд чуть-чуть сумасшедший.

Жаль, что раньше никто не сказал,

Что встречались мы в веке прошедшем.

…На стене твой прекрасный портрет,

А напротив портрет мой, возможно,

Но на самом же деле нас нет —

Нас с тобою придумал художник.

То любовь, то война

Времена, времена…

То любовь, то война…

То тюрьма, то вина…

Времена, времена…

То ли снег, то ли дождь…

То ли царь, то ли вождь…

То ли жизнь, то ли смерть

Нас хотят поиметь….

Только там у окна

Та, что богом дана…

Та, что мне суждена

Знать на все времена…

Ждёт меня в снег и в дождь…

Умер царь, умер вождь…

Всем воздали сполна

Времена, времена!

Мы с тобою встретились

Мы с тобою встретились

Утром за околицей.

Значит не случайной

Встреча та была.

Ведь не зря же по утрам

Мама богу молится,

Чтоб меня любовь моя

Побыстрей нашла.

Чтобы образумила

Пьяницу разгульного,

Чтобы обезумел я

От такой любви.

Может быть, красавица,

Сразу познакомимся

И пойдём с тобой туда,

Где утром соловьи

Признаются трелями

Лишь своим соловушкам.

Я больну головушку

Преклоню к тебе.

Вот уж будет радости

Моей старой матушке

И поклоны Богу будут

И хвала судьбе…

В чьём-то прошлом

Я твой портрет не сохранил,

Но образ твой перед глазами.

Стихи тебе писались сами,

Жаль не хватило им чернил,

Чтоб сохранить лишь те слова,

Что мы с тобой не досказали

На том заснеженном вокзале,

Но женщина всегда права.

Когда она кричит и плачет

И ничего не говорит,

Сама не знает, что творит,

И уезжает за удачей.

Так и тогда. Последний взгляд.

Последний вздох. Последний выдох.

Последний поцелуй с обидой

Нас друг от друга отдалят,

Как оказалось, навсегда.

А, может, мне всё показалось

И не было того вокзала

И нас с тобою никогда.

Всё это было в чьём-то прошлом

И были мы в нём, но не мы.

Но поезд, что придёт из тьмы,

Закончит всё, как и положено.

Не важно, кто сейчас уйдёт,

Кто от кого сейчас уедет,

Ведь поезд этот не последний.

Сюда он завтра вновь придёт…

Я сбежал не от Вас

Я сбежал не от Вас. Я сбежал от себя.

Нет, увы, не сбежал — попытался.

Не себя, а других безрассудно любя,

Меж собою и ими метался.

Я хотел примирить сразу всех их с собой,

А себя — под чужие запросы.

Каждый день начинал как решительный бой,

На потом оставляя вопросы.

И ночами валяясь в постели без сна,

Я решал их почти до рассвета,

Ну а утром опять начиналась война.

Пусть без жертв, но опять без ответов.

Зимний сон

Окончен бал. Все гости разошлись.

Дворецкий в люстрах свечи загасил.

Я Вас на вальс опять не пригласил…

Окончен бал. Окончен день. И жизнь

Вновь потеряла всякий смысл без Вас…

Я пригублю в последний раз бокал

За Вас, за ту, которую искал,

За Вашу красоту и тайну глаз…

Но Вы и бал всё это только сон.

И Петербург. И вьюга за окном

Со мною вместе плачет в унисон…

Возможно, ей сон мой давно знаком.

Письмо

Мы так устали от войны

В своих завшивевших окопах

И в час недолгий тишины

Хотел бы я в немногих строках

Люблю сто раз тебе сказать

И рассказать, как я тоскую…

Опять письмо не дописать,

Опять германцы атакуют.

Прости, но вдруг не допишу?

Вдруг слово остановит пуля?

И потому я так спешу

И потому пишу я снова

По букве, слову, но война,

Она ведь ждать, увы, не станет.

…Как долго длится тишина!

Письмо к тебе в моём кармане…

А ты всё также ждёшь и ждёшь,

Но только пулю не обманешь.

Письмо ты, может, и прочтёшь,

Когда меня ждать перестанешь.

Когда сама на небеса

Уйдёшь искать меня у бога.

Все проглядишь свои глаза,

Но нас таких там слишком много.

Не из нашего мира

Я в девушке совсем мне незнакомой

Черты увидел Вашего лица

И силуэты полутёмных комнат

Не моего, а Вашего дворца.

И тихие шаги, конечно, Ваши

И робкий поцелуй, конечно, Ваш.

Проснулся я, и мне вдруг стало страшно,

Что этот мир давным давно не наш.

И в этом мире Вы совсем другая

И также, постаревшая, как я,

Но эта мысль меня не так пугает,

Как Ваша фраза: я ведь не твоя…

Застенок

Необъяснимая тоска

Ко мне приходит каждый вечер.

Из-за любого пустяка

Готов я душу изувечить,

Готов сомнением её терзать,

Покуда будут силы,

Готов себя я изводить,

Готов я изводить чернила,

Писать с тоскою о тоске

Нелепые стихотворения,

А утром снова ждать с тоской

Неповторимые мгновения,

Те, что прошли давным-давно.

И возвратить их невозможно.

Те, что оставили мне ту,

С которой встретиться несложно —

Необъяснимую тоску

И свеч расплывшихся огарки,

И где-то в глубине души

Остатки поцелуев жарких,

И аромат её духов,

И тень изящную на стенах…

Но снова вечер и мой дом

Вновь превращается в застенок.

Дилемма

Из под венца сбежала ты к другому.

Соседки скажут: что ж, всё может быть!

Возможно, им самим давно знакомо,

Как жить и нелюбимого любить.

Но кто-то, может быть, тебя осудит,

И к этому пора готовой быть.

Сказали бы тогда все эти люди,

Как жить и нелюбимого любить…

Ты вряд ли от толпы ждала иного,

Став Гамлетом для них: Быть иль не быть?

Когда любовь мы делаем основой,

Дилеммы нет, как жить нам и любить…

Вы вряд ли помните

Вы вряд ли помните,

А я ещё всё помню

Тот белый снег

И тот январский день,

Когда в толпе

Людей мне посторонних,

Увидел я случайно

Вашу тень.

Вы промелькнули

Словно приведение,

Души моей коснувшись

Лишь слегка,

Но для меня Вы

Стали наваждением,

Похоже не на годы —

На века…

Я Вас искал.

Смотрел в чужие лица.

Искал, не зная что,

И зная что.

Вы можете, конечно,

Удивиться,

Что так влюбляться

Может вряд ли кто!

Вы вряд ли помните

И даже вряд ли знаете

О том, о ком Вам

Знать не суждено.

Кого любить

Вы сами выбираете.

А я вот выбрал Вас

Давным-давно…

Он от тебя ушёл

Он от тебя ушёл в сырую осень.

Ты у камина с дочкой вновь одна,

А сердце шепчет: не ушёл, а бросил.

И ты ему, выходит, не нужна.

Ушёл к другой. И это его выбор.

Потом он может сильно пожалеть.

Не просто дверь закрыл. А в вечность выбыл,

Чтоб много лет в своём аду гореть.

Не проклинай. Не вспоминай обиды.

Ведь было с ним и счастья хоть чуть-чуть.

А встретишь с ней его. Возьми для виду

Им улыбнись. И тут же их забудь.

Он сам ушёл давно в сырую осень.

Без разницы — бегом или пешком.

Когда о нём тебя случайно спросят,

Скажи им всем: такой мне не знаком…

Была зима

Была зима.

И Вы вся в чёрном.

И без вуали

Как всегда…

Была зима.

И я был в чёрном.

И весь в помаде…

Ерунда!

Мы с Вами

Просто так бродили

По снегу белому

Вдвоём…

И даже в чёрном

Находили

Свет истины…

И Вы о нём

Мне ничего

Не говорили.

И я не спрашивал

У Вас.

Мы с Вами

Своей жизнью жили.

И эта встреча

Лишь на час.

Была зима.

Вы были в чёрном.

Я тоже в чёрном был.

И что ж!

А может, правда,

Я немножко

На искусителя

Похож?

Я не виноват

Ну, здравствуйте, мадам,

А Вы как были,

Такой же и остались…

Боже мой!

Не уж то Вы меня

Совсем забыли?

А помните,

Далёкой той зимой

Мы были с Вами

В этом старом парке,

Ну а потом

Расстались навсегда.

Но поцелуй Ваш

Пламенный и жаркий

Я не забыл,

Хотя прошли года.

Увидел Вас

И всё вернулось снова

И трепетный огонь

В моей душе.

Прошу, мадам,

Хотя бы на два слова.

А, может, в Вас

Угас огонь уже?

И вы меня не помните?

Не верю!

Глаза и губы Ваши

И Ваш взгляд.

Ну что же Вы

Так смотрите растерянно,

Ведь в нашей встрече

Я не виноват!

Сударыня, простите

Сударыня, простите, Бога ради,

За то, что я давно Вам не писал.

Опять чужой перрон, чужой вокзал

И этот листик из чужой тетради.

Неровность строк волненье выдает,

Не знаю я, что Вам сказать в тех строчках,

Которые не напишу я точно,

Всё Вам сказать мне что-то не даёт.

Опять сомну листок и брошу муки,

Опять слова на годы отложу.

Я их, быть может, Вам ещё скажу,

И передам письмо Вам лично в руки.

А, может быть, не будет никогда

Ни писем и не строк, одни мечтания

И поезд мой пришел без опоздания,

Чтоб развести нас с Вами навсегда.

Без Ваших глаз

Я не могу прожить ни дня, ни часа

Без Ваших глаз запрятанных в вуаль,

Без Ваших губ с улыбкою несчастной

И с привкусом похожим на миндаль.

Без Ваших рук, которые когда-то

Меня ласкали страстно. Эту ночь

Я не забыл, но Вы не виноваты,

Когда меня прогнали утром прочь,

Чтоб Вашу не оплакивать потерю.

Я письма Ваши, не читая, жгу,

Я Вам, мадам, давно уже не верю,

Но и без Вас жить тоже не могу…

Забытые люди

Нахохлившимся воробьём

Я продираюсь через холод

Часами мокну под дождём,

Хотя давно уже не молод.

И под часами, как юнец,

Жду и, похоже, уже, вечность

Тебя и старенький трамвай

На остановке той конечной.

Усы повесили часы,

Остановившись в веке прошлом.

И ночь покрасила носы

Случайным, как и я, прохожим.

Уж за полночь. Тебя всё нет.

Да и трамвая вдруг не будет?

О чём же этот мой сонет?

Он о забытых кем-то людях…

Не торопитесь

Не торопитесь с детством расставаться,

Потом его всю жизнь придётся ждать.

Не торопитесь в девочек влюбляться,

По их красе по — взрослому страдать.

Но если ваша девочка заплачет,

Не принимайте слёзы те всерьёз.

На самом деле в жизни всё иначе —

В ней больше настоящих горьких слёз.

Не сложно научиться целоваться,

И за любовь не сложно умереть.

Не торопитесь с детством расставаться,

Чтобы потом о детстве не жалеть…

Последняя песня

Три берёзки

Три красавицы подружки

На краю деревни и земли

Каждый вечер

Ждут меня. Послушать,

Как я буду им читать стихи.

Только в этот вечер

Не приду я,

И не потому, что не хочу,

Просто смерть

Возьмёт да и задует

Словно отгоревшую свечу

Жизнь мою

Негаданно нежданно.

И не даст на встречу

Даже миг.

А берёзки

Ждать не перестанут

Мой последний

В этой жизни стих.

Много лет пройдёт

С тех пор и старость

Одолеет на исходе дня

Даже их…

И вдруг придёт

С гитарой

Паренёк, похожий на меня.

И споёт им то,

Что обещал я —

Свою песню

На мои стихи.

Мы как будто

Снова будем вместе,

Не беда, что стали старики…