Наследие. Том первый (1967 – 2016)

Сергей Виноградов

В первой книге юбилейного издания, приуроченного к 70-летию автора, представлены поэтические произведения начального советского периода творчества, а также более поздние, вошедшие в ранее изданные поэтические сборники, а также деревенские рассказы, притчи и сказки. Публицистика представлена воспоминаниями и размышлениями автора о городе, в котором он прожил всю свою жизнь. Городе, в котором родился и провёл свои детские годы великий русский композитор Н. А. Римский-Корсаков.

Поэты все неизлечимо одиноки

Уметь выносить одиночество и получать

от него удовольствие — великий дар

Бернард Шоу,ирландский драматург

Приют поэта

Одинокого поэта

Приютила на ночь ночь.

Ночь прошла. И до рассвета

Прогнала поэта прочь…

Даже денег не спросила

У него за скромный кров

Может просто не простила

За нескромную любовь…

И за то, что слишком мало

Было выпито до дна

В эту ночь любви бокалов,

Чем обычного вина…

А поэт опять привычно

По России колесит.

Ну, а дальше, как обычно,

Ночка на ночь пригласит…

Одиночество

Поэты все неизлечимо одиноки

Их одиночество и склеп для них и дом,

Их из души, неизлечимой, строки

Как капли крови, перемешанной с вином…

И каждый слог их в тех ночных сонетах

Не просто сердца боль и боль души…

Как без любви не может быть поэтов,

Так и без боли. Лучше не пиши.

Пока её ты сам не испытаешь

Сам не пройдёшь сквозь боль любовных мук,

Любовь неразделённую познаешь,

И множество других пустых наук…

Как только ты почувствуешь, что можешь

И что печаль фонтаном бьёт из строк

Ты, значит, тоже жизнью уничтожен

И ты — поэт. И, значит — одинок…

Путь поэта

Ты не зови меня, ты не зови,

Не выжить мне среди твоих стихий.

Таким как ты дана ночь для любви,

Таким как я — писать тебе стихи.

Переводить всю чувственность в слова,

Твои объятья и шальные поцелуи

Я в строки закую. И ты права

Как я тебя люблю, так и рифмую!

Со словом ночь рифмую слово прочь,

Прочь ухожу в прокуренную кухню,

Тебе же оставляя твою ночь

Читать романы, пока свечка не потухнет.

А утром будем долго вместе спать

Пока нас вдруг случайно не разбудят,

А за полночь ты будешь звать опять

В свой Храм любви. Да, путь поэта труден…

В таверне

Давай-ка завернём с тобой в таверну

Давай-ка по чуть-чуть за встречу рому

Да и за жён нам верных и не верных

За всех друзей и просто за знакомых.

Но первый тост мы скажем за Россию

За ту страну, что ждёт нас вдалеке…

Нас по морям немало поносило

Эй, шкипер, что же ты сидишь в тоске?

А третий тост я подниму за маму

Потом ещё — за славный Петербург

И пусть уже стоим мы чуть не прямо

Мы в свою гавань знаем верный курс…

А напоследок выпьем же по-русски

На посошок, чтоб добрым был наш путь.

И по каналам амстердамским узким

До дома доберёмся как-нибудь…

Сударыня, поехали кататься

Сударыня, поехали кататься!

Я покажу Вам зимний Петербург,

Ведь им нельзя таким не восхищаться,

Как Вами восхищается Амур.

За нами он несётся со стрелою

И, видимо, попал стрелой в меня…

И на перегонки с метелью злою

Кататься будем, может быть, три дня.

Потом заедем в церковь, что на Невском

И батюшку попросим повенчать…

И будут вас, прекрасную невесту,

Мою жену с иконою встречать…

Сударыня, простите, размечтался,

Морозный воздух свёл меня с ума.

Ведь я с такой впервые повстречался,

А может вместе нас свела зима?

Не будем о грустном

Не будем о грустном, Серёга

И пусть не осталось друзей

И пусть нам осталось немного,

Но нам рановато в музей.

Вещами и старыми фото

Туда мы успеем попасть.

В душе не сбавляй обороты

Не дай спиться ей и пропасть.

Ну, а в остальном, слава Богу,

Мы живы с тобою пока.

Никто не грозит нам острогом,

Никто в нас не видит врага.

У дома никто не встречает

И выпить никто не зовёт…

Лишь это нас и отличает

От тех, кто у Бога живёт.

Русь моя, безбожная

Русь моя безбожная

Ты ещё жива?

Сделай невозможное —

И забудь слова,

Те, что мною сказаны

Были во хмелю…

Я тобой наказанный,

А тебя люблю!

Не прошу прощения,

Не ищу любви,

А своё отмщение

Ты мне назови —

Хоть в Сибирь на каторгу,

В ссылку, но в Париж.

Едем виноватыми,

А ты всё молчишь…

Рано или поздно

Бог свершит свой суд

И вдоль моих берёзок

В рай меня снесут…

Как же так

В воскресенье я пришёл домой

После долгих месяцев скитаний

С рваной и потёртою сумой

К ней пришёл — как к Богу на свидание.

Не принёс ни денег, ни добра,

Сам себя едва принёс при этом.

Кажется ушёл я лишь вчера,

Оказалось, что прошёл полсвета.

Всё искал обидам оправдания,

Но нигде их так и не нашёл.

Наконец-то утром зимним ранним

Попросить прощения пришёл.

Чтобы вновь услышать: «не прощаю!»

И в душе воскликнуть: как же так!

В этот день людей не обижают,

Их прощает даже злейший враг…

Вина

Тебе цветы я приносил

Меня любить тебя просил

И даже слёзы уносил с собой не раз.

Обиды в сердце не носил

И злость не нужную гасил,

Не выставляя чувства напоказ.

Ты мне судьбой была дана

А может Богом суждена

Но каждый день у нас был

Вечный бой…

Всю жизнь у нас была война…

Но это не твоя вина.

И не моя.

А общая — с тобой…

Адюльтер

Ты ветрена, совсем как эта осень,

Не постоянна так же, как она.

Тебя по жизни, как и листья, носит,

Возможно и такой же ждёт финал…

Сгоришь в костре осеннем ты в итоге,

Развеет ветер пепел по полям.

Пора подумать, может, и о Боге.

Остановиться вместе может нам?

Но зря всё говорю. Душа не слушает.

Я для неё отсталый человек.

Не шлёпаю, как мальчик тот, по лужам,

Не падаю лицом с размаху в снег.

И нежных чувств уже давно нет в теле,

Но впала в юность, видимо, душа.

Ей пошалить вдруг очень захотелось

С моей женой, сказав ей: Хороша!

И подмигнув обоими глазами,

Конечно же моими. Боже мой!

Пуститься в адюльтер. Смеётесь сами?

Причём при всех. В открытую. Со мной!

Что ж делать мне с разбойницей-душою?

От осени она сошла с ума

И от жены тот адюльтер не скроешь!

А мне она: не прочь я и сама…

Но только не с ума сходить. Не стоит.

А вот чуть — чуть взять и пофлиртовать…

И тут моя душа во мне как взвоет:

При мне живой — разврату не бывать!