Женская история о наивности, слабости и силе

Сергей Викторович Уманский, 2022

Автор – врач-психотерапевт, доктор мед. наук, профессор, хорошо знающий проблемы своих пациентов. В книгу вошли три психологические произведения, сюжеты которых подсказаны медицинской практикой. Разные по форме и манере письма, их объединяет углубленный психологический анализ, интерес к тайнам психики и непредсказуемым поворотам в жизни. Драматические сюжетные линии перекликаются с размышлениями о природе человека, психических болезнях и способах их преодоления.

Убийство.

Одно к одному. После приезда из дома отдыха прочла в газете, в криминальных сводках, что во время пьяной ссоры жена убила мужа, нанеся ему ножом несколько смертельных ран. Обычная история. Не помню где, но слышала, что восемьдесят процентов убийств совершаются на бытовой почве во время распития спиртных напитков.

Когда тебя лично это не затрагивает, относишься к таким событиям достаточно спокойно. Даже если дело касается смерти. Так было и со мной. Прочитав газету и отложив ее в сторону, я сразу же забыла про трагическое происшествие.

Через несколько дней знакомые сообщили мне о гибели Владимира, друга детства моего мужа. Сказали и о том, что в его смерти виновата его жена Ольга.

Вольдемар — так его называли друзья и близкие. Прадедушка Вольдемара был француз, и фамилия у него была соответствующая — Камбер. Когда Владимиру говорили, что он много пьет, его коронный ответ был: «Я Вольдемар Камбер, француз, а французы не спиваются».

Внезапная смерть Владимира вызвала во мне бурю противоречивых эмоций. Тогда же я вспомнила об убийстве, о котором читала в газете. Мое воображение моментально нарисовало картину разыгравшейся драмы. Хотя мы давно не встречались и не поддерживали никаких отношений, мне показалось, что я догадалась о причинах произошедшей трагедии.

Ольга спиртное практически не употребляла. Если только иногда, по большим праздникам, чуть-чуть сухого вина или шампанского. Владимир, наоборот, всегда был любителем выпить. Сама не видела, но говорили, что последнее время он пил по-черному. Помню, что и раньше, выпив немного, Владимир становился абсолютно неуправляемым. Крушил все, что попадало под руку. В квартире у них практически не было целых вещей. Жили без телевизора, так как после второго разбитого им в пьяном угаре больше покупать не стали.

Во время мужниного запоя Ольга почитала за благо с двумя малолетними детьми уходить из дома. Приходила и к нам. Тогда мы жили рядом, в одном дворе. Когда я видела ее в слезах, синяках и в рваной одежде, мое сердце щемило от непереносимой боли.

Ее рассказ мог бы показаться выдуманным кошмаром, если бы не красноречивые следы истязаний на ее теле. Муж бил ее руками и ногами, колол тело иглами, поджигал волосы и тушил о ее грудь сигареты, заставлял есть с кошкой из одной чашки. Моему негодованию не было предела. Однажды я даже хотела пойти и поговорить с ним, но она встала передо мной на колени и упросила не ходить. С ее слов выходило, что он мог убить и меня, и ее.

Я помню наши долгие ночные разговоры. Мои настойчивые советы уйти, выгнать, подать в суд, в милицию, еще не знаю куда — не нашли у нее отклика. Она слушала, кивала и грустно улыбалась, оставаясь в прежнем своем статусе, ничего не пытаясь изменить в своей жизни. Я злилась на ее слабость, нерешительность, слабохарактерность. Тогда мне казалось, что если бы я была на ее месте, то в два счета решила бы эту проблему. Она была недостаточно сильна телом и духом, чтобы противостоять своему мужу, и в меру тиха, убога и забита, чтобы терпеть эти издевательства.

Потом мы переехали в другой район, и я потеряла эту семью из вида. Иногда от знакомых приходили о них какие-то известия.

Когда их сыну было 10 лет, он погиб, надышавшись клея в подвале. С дочерью тоже произошла какая-то непонятная история. В 15 лет она исчезла из дома, и больше о ней никто ничего не слышал. Ольга с Владимиром последние два года перед случившейся трагедией жили вдвоем.

По прошествии нескольких месяцев был суд. Ольгу я не узнала, до того она изменилась. За решеткой в зале суда сидела не тридцативосьмилетняя молодая женщина, а старуха. Страшная, неопрятная, сломленная жизнью старуха с морщинистым лицом желто-серого цвета и потухшими глазами.

Сейчас даже не верится, что она смогла нанести 18 ножевых ран, пять из которых были однозначно смертельными. По ее словам, это был акт возмездия. Ольга сама вызвала милицию и отдала орудие убийства — большой кухонный нож.

Было ли это обдуманное убийство или внезапное помешательство рассудка — сложно сказать. Судебно-психиатрическая экспертиза признала ее вменяемой, не имеющей психических заболеваний женщиной.

Никто не знает, что произошло в тот день между ними. Виктор не скажет, а Ольга молчит. О случившемся не рассказывает, а только говорит, что это сделала она, и что так уж у нее это получилось, за что просит у всех прощения.