Точка, Ёжик и её натурщики

Сергей Валерьевич Мельников, 2022

Девочка с хрупкими веточками-косточками под прозрачной кожей скрывает что-то, но что, как понять? Она почти не говорит, запутывает следы, но не убегает далеко. Так и кружим, кружим, спотыкаясь о секретики и врезаясь в бетонные стены, пока не придёт время решить всё раз и навсегда.

Четверг

Это была Комсомольская красной ветки московского метро, и я опаздывал на работу. Я спешил, прыгал через ступеньку, глядя только под ноги и едва успел затормозить. Сначала прямо перед носом появилась коробка. Тяжёлая, иначе не дрожали бы руки с побелевшими пальцами, вцепившиеся в картон. Потом я увидел затылок с родинкой под короткими русыми волосами и худые плечи с торчащими костяшками. Я сбежал ниже и без разговоров подхватил груз.

Снизу, с платформы нам навстречу кинулся парень с ухоженной бородкой, но я успел первым. Он разочарованно сбавил ход и прошёл мимо, а я только после этого обернулся и посмотрел в глаза, две грозовые тучки под пушистыми ресницами.

— Я помогу! — сказал я, — Не бойтесь, не убегу.

Коробка оказалась тяжелей, чем я думал. От неожиданности я спустил давление сквозь стиснутые зубы. Девушка усмехнулась:

— Быстро убежать точно не сможете, — и пошла вперёд. А я, как туземец-носильщик за ней. Одной рукой прижимал коробку к уху, другой в мессенджере врал начальнику про прорвавшуюся трубу. Ни о чём постороннем я тогда не думал, кроме её птичьих косточек и полупрозрачной кожи. Неподъёмная коробка сокрушит хрупкий скелет, я твёрдо решил этого не допустить.

— Далеко вам? — спросил я, заходя за ней в вагон.

— Саларьево, — улыбнулась она, — спасибо, что помогли, но больше не надо.

Я замотал головой:

— Речи быть не может. Я не дам вам тащить такую тяжесть.

Она вздёрнула брови с выражением"ой, я всё про вас знаю", в серых глазах — прохладная усталость.

— Уверена, вам есть куда спешить.

— Я поспешу туда, как только дотащу эту коробку до конечного пункта.

Она пожевала губу и слабо кивнула:"Ладно, чёрт с тобой".

Мы стояли друг против друга, коробка — между нами. Она смотрела вбок и ни разу не повернула ко мне голову, будто от меня воняло, и она тянула воздух со стороны, где её не доставало моё дыхание. Я был не в своей тарелке, и всю дорогу то бесился, то обижался, стараясь не показывать вида.

За Воробьёвыми горами освободилось два места, и мы сели. Она уставилась отсутствующим взглядом в черноту туннеля за противоположным окном. В отражении её лицо двоилось и неслось со скоростью поезда по чёрным рёбрам тюбинга.

В какой-то момент наши взгляды встретились, и она смутилась, вытащила из кармана старенький смарт. На её тощем запястье с голубеющими венками был навязан неуклюжий браслетик из красной нитки. Она листала чьи-то фото, и пришла моя очередь отворачиваться.

Так же молча, не глядя друг на друга, мы дошли до её дома. Она указала на скамейку у входа:

— Ставьте сюда.

Я послушно опустил коробку.

— Спасибо, что помогли.

— Пожалуйста, — пожал я плечами, — давайте я до квартиры донесу.

— Нет! В дом вы не войдёте! — сказала она, наверное, слишком резко. Смутилась и добавила: — Извините, правда, спасибо за помощь, но дальше я сама.

И я ушёл, не оглядываясь. Не спросил, как её зовут, не попросил номер телефона. Я и не собирался, как не собирался врываться ни в её квартиру, ни в её жизнь.

А в метро по дороге на работу из чёрного стекла на меня смущённо смотрели её глаза под торчащей чёлкой.