Тихие прикосновения

Сергей Валентинович Каштальянов, 2023

Если вам с детства неприятно и иногда непереносимо находится среди множеств людей. Если вас среди людей на улице, в метро или в маркете, мучают болезненные мысли, не имеющие к вам никакого отношения и неожиданно и необъяснимо переживаете не ваши эмоции и ощущения. Если это есть вашей жизни, то эта история о подобных нам людях. Это о людях с такой же как у нас, повышенной эмпатической чувствительностью. Это и про вас и для вас тоже, возможный выход. Эта история о том, как дети могут жить счастливо и востребовано в существующем обществе. Только как бы в неком придуманном мной будущем.

Гл.2 Туманы

Мет проснулся от необычного ощущения внутри, но он не вскочил как обычно с кровати и не поскакал по лестнице вниз к умывальнику, а продолжал лежать с открытыми глазами и вслушиваться в тишину спящего дома. За окном было белым — бело, все было закрыто как молочной завесой, сквозь которую ничего не проглядывалось из внешнего мира. Не было ни видно обычных очертаний гонимых ветром кудрявых облаков на синем небе, ни проблесков восходящего солнца, ни леса с озером с большими крикливыми птицами, летящими над ним на залив. Ничего не было, был только ровный белый свет, заменивший весь яркий вчерашний мир. Белый свет заглушал и все звуки. Через белую вату его едва слышались с первого этажа дома поскрипывания ходящих внизу родителей.

–"Наверное, еще очень рано и папа собирается на работу" — подумал Мет. Он знал, что папа встает еще до восхода и в предрассветной серости, стараясь не шуметь, собирает свои документы и устройства, быстро завтракает и уезжает на большой машине.

Мет высунул руку из-под одеяла до кисти и потрогал пальцами воздух. Воздух оказался теплым. Тогда он смело вытащил всю руку, стащив одеяло с груди, оценив температуру воздуха как приемлемую, сразу уселся в кровати, свесив ноги на пол.

Посмотрел в окно он, не увидев ничего, кроме липкого матового белого света, удивился странному утру. Везде, только белый-белый свет, как белый листок бумаги, на котором Солнце, Луна и темнота забыли нарисовать утро нового дня в деталях и мир, такой красочный вчера вечером, не был создан этим утром.

Мета заинтересовала идея еще не созданного мира, и он подошел к окну посмотреть через него на улицу. Выглянул, сощурился, закрыл глаза. Открыв глаза, снова увидел только белый свет. Ни их берега, ни мостка на озере перед домом, ни самого озера, ни леса на дальнем берегу его, ничего не существовало. Только белый-белый свет. Он стоял перед окном, опешив, не решаясь принять то, что видел и думал:

— А как же лес и золотые карпы в озере и бражники в лесу? А как же ночь?! Я, что проснулся сегодня слишком рано, когда мир вокруг еще не был сотворен?! — и тут он снова услышал знакомые поскрипывания снизу.

–"Это папа ходит! Или может это белый свет, скрипя большим белым ластиком, стирает уже и наш дом?!" — испуганно пробежала в его голове дурацкая мысль и, испугавшись самой себя, спряталась куда-то на задворках его сознания.

И тут снизу раздался негромкий мамин голос:

— Ах, я лентяйка, забыла вчера убрать в дом грязную посуду со стола на улице!

— Ничего, туман все помыл уже как моечной машине. Смотри как навалился. — ответил ей тоже тихо, папин голос.

Оглушительно хлопнула входная дверь внизу, смело разрывая белую тишину. Снизу раздалось шуршание легких маминых шагов по траве.

— Ай-ай! Какая роса, мокрая!

Мет всмотрелся вниз и… увидел как сквозь белые облака, показывается и скрывается мамина голова идущей от дома то ныряя под белое одеяло, то снова выныривая из него до яркого цветного воротника на мамином платье и снова исчезая в облаке. Послышалось глухое брякание посуды собираемой в стопки.

— Тю-ммм-ан? — внезапно услышал Мет под боком голос Вари и вздрогнул. Вари стояла на цыпочках рядом и пыхтя от усердия, вцепившись кончиками пальцев за подоконник, тянулась тоже увидеть, что он там видит.

— Мама, Вари собирает посуду со стола и ее еле видно в тумане. — ответил ей Мет.

А за окном внезапно замелькали испуганно, рассекая белую сплошную стену тумана стремительные косые прорези участков берега, мостков и деревьев. Как будто тот, их вчерашний мир, узнав, что он им так нужен и так вчера понравился, радостно прорывался сквозь это белое безмирье к ним. Показалось, что туман испугался голосов людей и стал стремительно убегать.

— Ветерок! Сейчас же сдуй это молоко! А то я не вижу куда идти в дом! — раздался снизу требовательный мамин голос.

Косые рыхлые разрывы замелькали чаще и слепящая белизна, разрываясь косыми лоскутами, наконец, соскользнула вся куда-то вправо, пугливо сжавшись белой ватой в углах леса и низинах озера и луга, открыла их мир. Отрылся стол с большой стопкой посуды, стулья на берегу, с которого ступал в озеро их мосток, где вчера днем был пойман золотой карп, а вечером в темное небо взлетали звезды фейерверков. Мама, наклонилась над столом, подняла тяжелую стопку собранных тарелок, но охнула, брякнула их обратно и резко опустилась на стоявший рядом стул, хватаясь за поясницу и болезненно выдохнула:

— Аааа…черт! Спина!

— Мама! Бойно! — выдохнула Вари, упруго оттолкнулась от окна и шлепая тапками, скатилась по ступеням вниз на первый этаж. Хлопнула входная дверь и Мет увидел, как Вари уже на берегу подбежала к маме и прижала ладошку к ее пояснице. Мама охнула, накрыла ее маленькую ладошку своей большой:

–Ах! Тепло то как! — сказала она разгибая спину и целуя Варю.

— Ах ты моя целительница! Сразу боль ушла!!!

Вари с очень серьезным лицом приложила и вторую свою ладошку на мамину поясницу. С озера подкралась белая стена тумана и все снова скрыла белым светом. Мет пошел в вниз на кухню и остановился, вдыхая запахами горячего хлеба, масла и какао. С улицы вошли, мама вместе с Вари, идущей за ней шаг-в-шаг и не отрывая свои ладошки с маминой поясницы. Они поставили тарелки в раковину.

— А вот и Мет! — мама поцеловала его в щеку.

— «Маленькая еще, а так гордо смотрит, как будто спасла маму от опасности». — думает Мет смотря на сияющую Вари, но говорит ей, что Вари молодец и ладошки у нее всегда горючущие как две печьки. Вари снимает ладони с маминой поясницы, довольная помахивает ими перед лицом Мета и вспрыгивает на свой стул.

Весь завтрак Мет молчит, а Вари гордо улыбается. Мама рассказывает, что сегодня повезет их в новый садик на своей маленькой красной машине. Ехать с мамой весело. Вот они уже едут и смотрят в окно на убегающие деревья вокруг их озера, а мама болтает по телефону с папой, уже уехавшим на работу раньше всех на своей большой машине:

— Да, мне как грелку на поясницу положили и сразу боль ушла. Нет. Я повернулась, а это Вари ладошками греет мне спину! Представляешь, как мой папа мне грел в детстве? Прямо как он на самом деле. Ну… нет. Я знаю, что ты с ним не ладишь, но вот Вари погрела меня и я вспомнила, как он в детстве меня грел теплом своих больших ладоней. Да, также своими руками. Нет, мне самой лень… Нет, это так не делается! Ты многого не знаешь. Все-все! Целую! До вечера!

Закончив разговор, она поворачивается, чмокает в них обоих «воздушными поцелуями», улыбается и они едут дальше. Мет смотрит на поднимающиеся огромные машины-механизмы дамбы большого залива, на ветвящиеся ветви-развязки и хребты эстакад. Мет, вспомнив про белый туман, спрашивает Вари:

— Вари, ты как маму лечила?

— Баа-баська! — говорит она, снова вскидывая перед ним свои мозаично покрасневшие ладошки.

— Бабушка далеко… — говорит Мет и вспоминает тропинку среди волн света на лугу, вчерашнего огромного бражника в траве, шарики света, прилипающие к их рукам и улетевшие к звездам, огонек спички, искры и хлопки взлетающих фейерверков, сетку из падающих искр золотых взрывов. Вспомнил, как они болтают в кроватях с Вари о"бабоське"в темном лесу. Вспомнив, он чувствует, как в нем этот пестрый калейдоскоп событий собирается во что-то цельное, теплое и родное и понятное и ему становится уверенней и спокойней.

— Баабаська это бабочка?

— Даааа! — отвечает Вари и удивленно смотрит на него. Мет ощущает ее немой ментальный вопрос и ему даже кажется, что он услышал ее слова, но вопрос в его уме возник раньше и он отвечает ей:

— Бражник отдал тебе свое тепло? Ты им, маму лечила?

По лицу Вари мелькает хитрющая улыбка, она торжественно показывает «дураку» язык! Мет смеется, Вар ему вторит, они довольные своей тайной, едут дальше в новый садик, улыбаясь огромному заливу с игрой перекатывающихся солнечных бликов на волнах.

Новый садик был почти таким же, как и старый, он просто находился ближе к их дому и был как раз по дороге на работу родителей. Садик был внутри двора высоченной «колодец высотки». Внутри ее двора не было ветра и было теплее прибрежными хмурыми утрами, ну и еще площадки для групп были шире, чем в старом их садике. Мету понравилась площадка его «старшей» группы. На ней было много игровых домиков и горок, как в маленьком городке.

После обеда Мет гулял на своей площадке и присматривал, как на соседней гуляет Вари. Хотел ее позвать, но тут большой мальчишка из ее группы выхватил у Вари куклу, отбежал и стал дразниться. Раньше, в старом садике все площадки разгораживали стены из высоких кустов, а тут были только узкие и низкие клумбы с цветами, через которые было легко перепрыгнуть. Мет пошел, убыстряясь, намереваясь, перепрыгнут клумбу, и «дать леща» дураку, обижавшего его сестренку, но остановился, ощутив накатившую от Вари волну злого напряжения. Вари уже наклонила голову"набычиваясь". Обычно так она начинала плакать, и Мет уже хотел закричать на обидчика, но почувствовал, что сегодня Вари совсем не собирается плакать. Он замер, ощущая, как она твердит про себя невнятное и злое этому пацану. Он не мог понять, что она говорит, но ощущал сердитое и непреклонное желание сделать обидчику плохо. Пацан внезапно споткнулся на ровном месте чуть, не упав, скрючился, обхватывая живот. А Вари все продолжала"наговаривать яростные злые слова"ему. Мету показалось, как она говорит про себя:

— Ужаль злые осики его сильна в живот! Плачь плаахой… тебе боольнаа!

Здоровый мальчик согнулся еще сильнее, выронил куклы и сначала завыл, а потом стал кричать истеря:

— Ааааа!!! Осы!!! Осы!!! Ааа-ааа! Больно!!

К нему тутже подбежала воспитательница их группы и осмотрев его, потащила в здание садика. Вари подобрала свою брошенную куклу и спокойно пошла играть. Мет вместе с Вари расслабился, улыбнувшись, повернулся, шагнул и уткнулся в «свою» воспитательницу его группы.

— Мальчик! Что ты замер? Зачем? Иди милый играть… Я тебе говорю! Быстро!!!

Она старалась говорить по-доброму, но Мет ощутил ее злость и неприятное раздражение. Он отвернулся от нее и полез на горку. Скатываясь с горки, он отвлекся от продолжающей гневно смотреть на него воспитательницы и не успел убрать руку от торчащей в конце горки острой железки. Было не очень больно, но царапина наполнилась кровью. Мет, не задумываясь, накрыл место пореза своей ладошкой.

–Что у тебя там?! Вот на мою голову неумехи… — противным елейным голоском испуганно вскрикнула воспитательница, хватая его за руку. Мет выдернул руку сказав:

–"Ничего! — отвернулся и залез в маленький домик на участке, куда не могла пролезть воспитательница. Там он сел и поводя над царапиной ладошкой другой руки, стал тихо приговаривать:

–"Не болит и не кровит, ручка ручку быстро-быстро заживит."

Он не слышал этой скороговорки раньше и сейчас не знал, почему он ее «вспомнил» так ясно и зачем он это говорит и зачем водит ладонью над царапиной. Он начал думать об этом, но боль в царапине исчезла, а ранка стала суше, стянулась жесткой корочкой застывающей крови. Повторяя скороговорку, Мет пальцами стал сильнее стягивать кожу на ранке, закрывая царапину. На краю ранки выступили желтоватые капельки сукровицы, высыхая и склеиваясь в толстую защитную корочку над царапиной. Через минут пять, ранка стала тонкой-тонкой красной ниточкой застывшей крови и сукровицы и почти перестала болеть. Поводив еще вдоль царапины ладошкой, он вылез из домика и встретил поджидающую его воспитательницу, сказал ей на ее немой взгляд:

— Ничего!

Та фыркнула как злая кошка, что жила в старом садике и резко отвернувшись, ушла к своему столу. Мет удивленно посмотрел в ее сторону, не понимая, что ее так злит и пошел к песочнице, в которой играли два пацана. Он подошел к ним с улыбкой и поздоровался, как велел ему папа:

— Привет! Я Мет! Я только что поцарапался на горке и зыкайте какая у меня царапина! Я не плакал, я сам ее закрыл! — сказал он, показывая им ее.

Пацаны с уважением к его стойкости, посмотрели и назвавшись Вовкой и Джали, предложили ему играть с ними в"песошке".

— Здорово! Я умею строить большие зыкинские замки! Но боюсь"набить грязи"в царапину. — сказал Мет и молча «про себя сказал» им, что он научит их строить по-зыковски.

Пацаны переглянулись и сказали:

— Покажи!

До обеда Мет, не поцарапанной рукой показывал им, куда устанавливать палочки-перемычки и как рыть под ними"большущие"проходы, чтобы они не обваливались. Всему этому его научил папа, но Мет теперь руководил двумя"строителями замков"и ему некогда было пояснять такие мелочи. Несколько раз их проверяла злючка-воспитательница, фыркала и уходила.

Обед Мету понравился, тут кормили вкуснее и порции были больше. После обеда они с Вари пару раз встречались у границы участка и болтали о своих новостях. Ее обидчика не было видно и у нее появились две подружайки с которыми она играли в"дочки-матери". До вечера Мет просто бегал и играл в войнушку со своими друганами.

Вечером после ужина мама позвонила, предупреждая, что задерживается. Всех детей быстро забрали, а Мет сидел в раздевалке и увлеченно качал ногой, ожидая маму. Забежала его воспитательница и стал зло ругать его, что он сам не одевается. Кинула ему его курточку и толкнула его к выходу. Когда она его коснулась, ему увиделось, как она едет по магистрали и злится на дядю, с которым хочет надеть белое платье, но тот"все медлит и медлит и все время глупо врет ей". Ее это сильно оскорбляло и от этого она еще сильнее злилась, а Мет увидел, как того мужчину встречает другая женщина с девочкой и если злюка-воспитательница узнает о ней, то заставит девочку плакать. Та девочка очень напомнила его Вари, и он в одном порыве внутри себя, сказал твердое"Нет!"этому всему и"мультик"откатился назад к самому своему началу где воспитательница едет по магистрали. Мет сказал про себя злюке"Нет!"еще тверже, и увидел мелкие кусочки на дороге и дым, машину скорой помощи у обочины дороги. Он вздрогнул и его затрясло.

— Что ты трясешься, малахольный?! — проорали ему в ухо. Это была воспитательница-злючка, но и тут он ей сказал твердо:

— Нет!

А она замерла испуганно с открытым ртом, как бы поняв то, что он увидел"про себя"о ней, дернулась зло и тут вошла мама:

— Ой, простите, там, на дороге пробка! Мет, быстро одеваемся, забираем Вари и поехали!

Все закрутилось сразу быстро-быстро и через пять минут они уже ехали домой, слушая маму и рассказывая ей, как им жилось в новом садике в первый день. Все радовались и смеялись, а Мет забыл о злючке-воспитательнице и увиденной им ее дороге. Да и ее он позже не встречал в садике больше никогда.

У Мета этот садик был последним перед школой. Оставалась еще одна длинная неделя и мама его мучила многочисленными примерками рюкзаков и форм. Сегодня утром в последний день перед школой, Вари разбудила его, встав раньше, и строго сказала:

— Она идет!!

— Кто идет?

Она стала ему рассказывать на своем детском наречии о том, что ей ночью приснилась злойка-тетутка болотизная. Сбивчиво и часто грустно вздыхая, она рассказывала:

— Злая тетузка идет и вдыхает воруя их лунный свет на их лугу. А за ней трава корычнивая мрется скрбчиваясь. Злойка-тетузка улыбаейся, а из глазов ползут черенные чевякы. Гадкие чевяки ползут к ним, хотят пить у них свет шариков бабаськи! Злойка выпила весь свет с луга, но не может залепить светом черную дыру у ней в своей груди. Пьётся и пьеться и идет к ним на качели! Вдруг!! Вышол дедушка!! ("он приходил» к ним"когда они болели).

Мет стал переводить себе: « — Вышел дедушка, он всегда им помогал, но сегодня дедушка был не совсем добрым. Он встал между ними и тетуской и из его рук ударил острый луч огня в злойку. Злая тетуска рычыт-крычит и у нее скручивается и отваливается кожа, как падала бурая замерзшая трава на лугу. Тетзка живо отпрыгивает в сторону и бежит к озеру. выбежала на него и заскользила по замерзающему льду! Дедушка кинул вдогонку ей еще клинок огня! Лед клинком плавится, расходясь и выпуская воду наверх заскользила вдогонку за злюкой, но та уже убежала за озеро и через лес дальше и дальше. А дедушка махнул руками по кругу их земли, и запылали высокая стена живого огня! Все! Я проснулась!»

Вари встала и посмотрев в окно воскликнула:

— Злюкая убезала! Насе осеро замаросилаа!!! Злюка исезала!!! Дедуска ее не догнал!!!

Мет подбежал к окну и увидел, что весь их берег в белом кружеве изморози, а озеро покрыто тонким льдом, поблескивающими красноватыми отблесками в лучах восходящего солнца. Еще вчера был теплый вечер, и он пили какао на веранде и вот сегодня все заморожено. Весь лед был в прямых линиях изломов, а посередине озера от их мостка к лесу идет токая косая линия смерзшегося льда как стрелка, указывающая на далекий залив!

Ранний заморозок! — сказал папа за завтраком. Сегодня был выходной, и он был дома. Мет и Вари переглянулись. Они знали, что это злая тетушка приходила за их светом, но дедушка прогнал ее.