История

Сергей Быков., 2017

Тот, кто рискнет прочитать это произведение, не найдет здесь ни головокружительных приключений, ни закрученного сюжета, ни умопомрачительных любовных историй. Всё это есть, конечно, но в умеренных пропорциях. Жанр этой книги скорее социально-философский, чем какой-либо другой. Это история про попаданца в очень-очень далекое прошлое. Здесь не будет оголтелого прогрессорства, хотя рояли присутствуют, без них, собственно, никак. Но я старался изо всех сил, чтобы их было поменьше. Я также не основывался на "самых последних научных изысканиях" в области палеонтологии и теории происхождения человека. Все-таки это не научная работа, а фантастический роман. Если кто-то, несмотря на все вышесказанное, все-таки рискнет прочитать то, что я написал, что ж, буду рад и желаю всяческих успехов. Содержит нецензурную брань.

Гл. 6 Дом

Меня всегда удивляло, когда в книгах герои всё время куда-то бегут, что-то делают, причём всё это во временном цейтноте, с предельным напряжением сил, быстрей, быстрей, ещё быстрей, не едят, не спят — ужас. А что самое интересное реальная жизнь изобилует примерами такого подвига, трудового, военного или интеллектуального но,.. в отличие от книжек, такое напряжение сил никогда не проходит бесследно. У нас и слово такое есть — надорвался. Конечно, если ситуация стоит или-или, нужно вкалывать на износ, во всех остальных случаях, сколь неважна была б работа, торопится нужно не спеша. И это я говорю не потому, что я лентяй, а потому, что человек продуктивно и созидательно может трудиться непрерывно шесть-семь часов в сутки, это медицинский факт. Нас так природа создала. Конечно, человек может работать гораздо больше, хочешь десять, хочешь пятнадцать часов, только нормально работать все равно получится те же шесть-семь часов.

Нам предстояло сделать так много, что и представить страшно. Угробить двух стариков и двоих детишек — просто, а вот как умудриться распределить усилия, чтобы и сделать побольше и здоровье не потерять, хорошо думать надо. Ну, как говорят — глаза боятся, а руки делают.

Пока определил два генеральных направления — жильё и огород. Быстро поставили два временных, но добротных шалаша. Каркас связали из жердей и перекрыли многократными слоями прошлогоднего камыша, получилось вполне качественно и надёжно, и как показало дальнейшее, и не дует, и не промокает. Соорудил круглый очаг из красных камней. Ну что за материал — просто песня, конструктор лего какой-то! Сиди да подбирай один к другому, и его тут — город построить можно. Теперь ещё посмотреть, как он реагирует на цикл нагрева-охлаждения, и если хотя бы нормально то, это готовый материал для печи. Сидели, в основном на рыбно-мясной диете. Старый и молодой охотники ходили на зверя, не пуганый он тут, а я, естественно обеспечивал рыбой. Я даже до речек не ходил, прямо из луж черпал, даже скучно. Но вот погоди, сделаю лодку, уж я займусь серьёзной рыбой. Мне, конечно, не хватало «травы», всё-таки человек моего времени её много растительной пищи потребляет, но остальных всё устраивало более чем. Вообще жидкие, наваристые бульоны, мягкое варёное мясо и рыба благотворно подействовали не только на детей но, и на Хатака. Грызть некомплектными зубами жареное мясо, ещё то — занятие, а тут такая радость для желудка. Такая в нём бодрость прорезалась, этот старый по нашим меркам — далеко не старый, ещё повоюет.

Лисёнок с Белкой вообще ожили, наконец, их растущие организмы стали получать так необходимые калории. Впрочем, на аппетит тут ни кто не жаловался. Особо не форсируя, все начали изучать русский язык, и получалось совсем неплохо. Что бы слова не расходились с делом, показал Хвату и детям несложный комплекс растяжек и несколько силовых упражнений, которые они с энтузиазмом проделывали утром и вечером. Так же, по чуть-чуть, они тренируют навыки метания дротиков, боло, стрельбы из пращи, которую я изготовил и показал как пользоваться.

Хват с детьми производил вскопку огорода на ближайшем участке пригодной земли метрах в семидесяти от кармана. Золото, а не работники. Сказал копать вот так, Хват так и копает, сказал ребятам собирать за ним все камушки и корешки, они своими ловкими пальцами,будто через сито землю пропускают.

Мы с Хатаком строим дом. Точнее полуземлянку. От деревянного сруба, по зрелому размышлению я отказался. Теорию то многие знают, но тут теории маловато, практика нужна, а здесь я ни разу не специалист. А вот полуземлянки, разных типов, я повидал немало. И их описание, как предки делали, и реконструкции, однажды и вовсе участвовал в постройке такой землянки вместе с одним из московских клубов. Так что, опыт имеется, тем более мы творчески разовьём и доработаем известные образцы. По моему проекту наше жилище будет выглядеть так. Выкопаем яму шесть метров на четыре и полтора в глубь, наклонный вход на котором будет лежать массивная деревянная лестница. Как показала практика, глиняные порожки, как их не укрепляй, от частого хождения все равно разрушаются. На расстоянии полутора метра вкапываем опоры, две на входе, две в центре, и две возле задней стенке, высота, два с половиной метра,на них кладутся продольные балки.По периметру ямы ставим плетень метровой высоты, через полметра ещё один такой же. Промежуток забиваем саманной глиной, ею же обмазываем плетень. В углах плетняставим метровые опоры и кладём балки по тому же принципу что и в землянке. От центральных стоек делаем угловые откосы. Пилим, нужной длинны брёвна, раскалываем их вдоль и укладываем на балки колотой стороной вниз, так чтобы нижние концы выходили на метр дальше плетня. Вся конструкция собирается в паз и крепится на чёпиках. Крыша обмазывается той же саманной глиной и покрывается матами из тростника и камыша. В нутрии, вдоль стен ставим плетень, промежуток меж ним и стенкой набиваем опять же камышом, и стенка не осыпается и изоляция замечательная. Пол укладываем плитняком на жидкую глину, высохнет, не разобьёшь. Складываем печь, делаем на опорных балках одну длинную полку, изготавливаем необходимые мебеля и… вуаля! Правда просто? На словах за три минуты уложится можно!Проверим, как оно в жизни получится. Ещё планирую сделать небольшой ледник, по такой же, но более упрощённой схеме.

Вот и копаем мы с Хатаком полегоньку, с утра до вечера. Со всеми остальными неотложными деламина штык лопаты, максимум, в день грунт снимаем.Дней за десять, даст бог, выкопаем. Почва тут, у каменного выхода, красная глина, насыщенная крупнозернистым песком и камнями. Увы, горшки делать из неё не выйдет, но для остального подойдёт вполне.

По вечерам у нас кружок «очумелые ручки». Я, например, изготавливаю простейшие измерительные приборы. Большой деревянный циркуль, линейки, в один метр и в тридцать см. Простейшие весы, благо все блёсны и свинцовые грузила имеют весовую маркировку. Дети помогают мне, а Хват Хатаку. Старый охотник делает, под моим чутким руководством, дротики. Сам, от наконечника до оперенья. Мелкая моторика у старика великолепная, у меня такой точно нет. Скупые точные движения, без суеты, с огромным терпением. Мне лишь остаётся пояснять каким инструментом и как лучше сделать. С какой любовью и трепетом он пользуется моим инструментом. Еще бы, только тот, кто всю жизнь сверлил в камне дырку палкой, воистину оценит, что, такое — сверло! Ну и как я уже сказал, Хват на подхвате.

И конечно, каждое действие, каждый инструмент или предмет, каждое моё объяснение порождает новые вопросы. Вопросы, вопросы, море вопросов. Как замечательно, должно быть, доморощенным гуру которые, сотрешенным лицом изрекает мутно-невнятные истины, а благоговеющая паства внимает ему. Один, сам не понимает, что за хрень несёт, другие делают вид что понимают, что за хрень он несёт. Полная гармония. Тут же, необходимо объяснить всё доходчиво, а с языком то проблемы.

А вообще, я поступаю довольно эгоистично, исподволь формирую духовное и социальное поле в котором мне комфортно было бы жить. Разговоры часто заходят о высоких материях. Смешно, да? Первобытный охотник размышляет о духах, о природе явлений и собственном месте в этом мире! А вот и нет! Это мы, там, в далёком будущем, оторвались от реальности, практически потеряли связь с природой, создали себе проблем на ровном месте. Нам некогда заниматься духовностью, мы бизнес делаем. А Хатак думает! Его жизнь зависит отдухов — благосклонны они сегодня или нет, от природы — что, там гремит и сверкает в небе? К добру, к худу? Как обрести удачу инепотерять её?

Понятно что, беседуем я да Хатак, а остальные слушают да на ус мотают. И слушают внимательно. Вот я и сочиняю миф о тех законах и мировоззрении, по которым живёт мой народ, а точнее, я хотел бы что бы так жил мой народ. А хуже всего, я и сам не очень хорошо понимаю, чего я хочу. Одно утешает, чего не хочу, я понимаю намного лучше.

Верю ли я в бога? Как в некую сущность породившее всё в этой вселенной — да! Как в дедушку с добрым лицом и белоснежной бородой — нет. Верю ли я, что всё движется волей его — да. Верю ли, что следит он за делами нашими и посылает испытания по силам нашим — абсолютно не верю.

С заповедями ещё сложнее. Не укради — однозначно согласен. Не сотвори себе кумира — поддерживаю. Почитай отца с матерью своих — очень хотелось но, неоднозначно. Знаем мы, какие бывают отцы с матерями. Я убеждён, уважение детей ещё нужно заслужить родителям, как бы не странно это звучало для некоторых. Не возжелай ни имущества, ни жены, ни т. д. ближнего своего? Желать имущество и т. д. ближнего своего это понятно, это — зависть и жадность. А вот с женой, вопрос не так прост. Если кто-то кого-то желает, да ещё по обоюдному желанию, тут даже боги бессильны. Поэтому я бы сформулировал иначе. Не возжелай ту, которая не хочет, что бы ты её желал. А в целом, не возжелай того, чего ты не достоин. И наконец — не убий! Здорово! Классно! Сам подпишусь тысячу раз под этой заповедью но.… Но как не убить, когда к тебе в дом пришел человек, что бы ограбить тебя, изнасиловать твою жену, и убить твоих детей! КАК!!!В многоголосом слитном хоре церковников нет внятного ответа на этот простой вопрос. Лишьтрудно воспринимаемый бубнёж о милосердии, о всепрощении, о законах божьих. Нас всё время призывают жить по законам божьим, а мы всё время соскальзываем на законы человеческие. В результате живём и ни по тем и ни по другим. Может нужно придумать правильные Законы Человечьи, да и жить по ним, и оставить, как говорится, «Богу — богово, а Кесарю — кесарево»?!!

Хват, освоившись, копает как трактор, если его не остановить он всё взроет, до самой Волги. Если с картошкой, огурцамида, в общем, и с остальными культурами боле-мене что, делать мне понятно. А вот пшено как сажать неясно. Насыпал в борозды, посмотрим, что выйдет.

Торжественно провёл посадку картошки. Порезал её по глазкам дабы увеличить посадочный материал. Погода шепчет,пошли в посадку чеснок, подсолнух, кукуруза, горох всё на своих отдельных, отмеченных, делянках. В общем, каждому овощу свой срок и место.

Вдруг нарисоваласьнепростая проблема. Девочка Лисёнок неожиданно, для нас взрослых мужиков, стала девушкой. У неё настали критические дни, а у меня грандиозная головная боль. Хатак — жужелица подкоряжная, ушел в глухой отказ, мол, ни чего не знаю, ни чем помочь не могу. Хвата тоже спрашивать смысла не было. Единственно, они дружно родили мысль, что обычно женщины проводят по этому поводу какой-то свой обряд, какой, понятно, не знают. И вообще — ты у нас Большой шаман или кто? Вот ты и думай!

Что тут думать — трясти надо! В смысле, обряд придумывать.

Сама девочка была не столько напугана произошедшим с ней, сколько расстроена. Кое, какие представления о, так сказать, процессе она имела, что делать, как делать. Хоть здесь мне было полегче. Тут, оказывается, о таких вещах девочкам рассказывают заранее, хотя и не говорят от чего и почему, уверен сами не знают, но что за этим следует — просвещают. Лисёнок сильно переживала о том, кто же проведёт обряд, женщин-то нет.

— Ну, малышка — я присел на корточки перед нахохлившейся как воробышек девочкой — не будь такой грустной.

— Как же так, дядя Пётр? — она подняла не меня жалобный взгляд — А как же обряд, а взрослое имя?

— Всего-то! Может ты забыла, но вообще-то я — Великий шаман Горький Камень! Я сам проведу и обряд, и имя дам.

— У нас обряд проводили старшие женщины, и имя тоже давали они.

— Ты знаешь как он проходит?

— Нет, нам об этом не говорят.

— И очень хорошо! — обрадовался я — Зачем нам обряды чужого племени. У нас и свои есть.

— Правда! — Лисёнок несмело улыбнулась — И имя дашь?

— Я дам тебе самое красивое имя.

— Спасибо, дядя Пётр — она доверчиво прильнула ко мне — Ты, самый добрый шаман которого я знаю.

Я гладил Лисёнка по спутанным и грязным волосам. Нет, пора уже с этим рассадником вшей что-то делать, да и с этими обносками тоже — подумал я.

— Дядя Пётр — спросила вдруг девочка — а твой обряд сильно страшный?

— Почему ты так спросила — удивился я.

— Прошлой осенью одна из девочек после обряда умерла.

«Опа, это чтож такое они там делают»?

— Ну, что ты! Мой обряд совсем нестрашный. И от него, уж точно, ни кто не умирал.

— Это хорошо. — Облегчённо вздохнула девочка — А когда ты его проведёшь?

— Чрез десять дней. — я показал десять пальцев — Сама понимаешь, это дело ответственное, нужно подготовится как следует. — Коварный план как убить несколько зайцев сразу, во время обряда, уже почти созрел в моей голове. Теперь дело за малым — всё сделать правильно.

Без отрыва от «основного производства» как правило, ближе к вечеру, когда и Хват, и дети усердно выполняли нехитрые упражнения на силу, ловкость и растяжку, дабы не светить мои приготовления к «обряду», я, ну и Хатак, куда без него, делал кое-какие интересные штучки для Лисёнка. Сначала сделал гребень из бивня мамонта, небольшой, с удобной ручкой со сквозным узором из хитрых завитушек. К нему чехольчик из кожи на специальном шнурке-подвязке. Разобрал и немного переделал две одинаковые вращающиеся блёсенки, с хромированными овальными лепестками, застёжки сделал из крупных рыболовных карабинчиков. Получились оригинальные серёжки, которые при покачивании испускали тихий и мелодичный звон. Хатак мастерски изготовил кремневый нож. Острейшее, сантиметров десяти, лезвие вставили в костяную ручку и надёжно там закрепили, ну и ножны соответственно. Ещё я приготовил неширокий, но прочный поясок с простой костяной пряжкой. Простой для меня, а по сейчашнем временам жуткое ноу-хау. Также я пришил к поясу несколько костяных колец,что бы было удобно подвязывать различные мешочки, тот же нож или гребень, например. Хатак, внимательно осмотрев готовый поясок, пожевал губами и оч-чень пристально посмотрел мне в глаза.

— Понял старый, — поднял я ладони вверх — следующий пояс твой.

И уже после мелочевки приступил к изготовлению одежды по меркам, которые я снял с Лисёнка заранее и которые записал угольком на куске бересты.

За основу, так сказать, нижней части костюма я взял принцип североамериканских индейцевс их легинами, которые, в моём варианте, подвязываются к мягкому поясу с боку ноги. Пояс составлял одно целое с передником и задником доходящих до середины бедра, низ которых я украсил бахромой. В общем, стало жарко, отвязал легины и бегай в набедренной повязке, похолодало — подвязал и уже в штанах. А с нижним бельём потом как-нибудь разберёмся. С внешней стороны легин вставил вставку со шнуровкой на всю длину ноги, на вырост. Курточка достаточно простого, но удобного кроя длинной до начала бедра, спереди небольшой запах с аккуратными петельками и костяными пуговичками. С боков также вставки на шнуровке. Рукава подвязываются отдельно, как в средние века, и тоже со шнуровкой по всей длине. Этакий костюм-трансформер, вся замша ушла, и ни жаль ни разу. Все швы прошитыжилами с помощью ковырка, а кое-где, для красоты, крестовым швом с помощью кожаного ремешка, да плюс бахрома местами. Кстати, одинарный ремешковый шов тут известен, но и только. Хатак, внимательно наблюдавший за мной и ощупывающий готовые швы,наконец, сделал вывод.

— Так вот как сшита твоя одежда!

— Ну-у, приблизительно где-то так. — Не стал я углубляться в технические дебри швейной машинки.

После этого Хатак, стребовав с меня ковырок довольно неплохо, а что там сложного, сшил пару кожаных мешочков. Изучив результат, и удовлетворённо покивав головой, он глубокомысленно произнёс.

— Нам потребуется много хороших жил.

— А есть где взять?

— А как-же! Неплохие жилы у оленя, у волка получше но, самые лучшие у Мохнатого Большезуба.

— Это у мамонта чтоль?

— А кто это мамонта?

— Мамонт — так зовут у нас огромного зверя, который ходит в степи и у которого изо рта торчит вот это. — я постучал по бивню.

— А-а! Нет — это, Великий! Мохнатый Большезуб похож на него но, намного меньше. Он живёт в лесу и редко выходит в степь. А ещё его зуб меньше и пустой изнутри.

«Волосатый лесной слон? В эпоху мамонтов? Я что-то «прогулял» по зоологии? Очень интересно!»

— Вы охотитесь на таких Хатак?

— Бывает, но не часто. Очень тяжело и опасно.

— А на Великого?

Хатак посмотрел на меня весьма иронично

— И как ты себе это представляешь?

— Как же… — я слегка растерялся. А древние рисунки, где первобытные охотники охотятся на мамонтов? А кости мамонтов в стойбищах? Или это всего лишь ритуальные рисунки, или это рисунки того же Мохнатого Большезуба?

— Иногда, — не дождавшись от меня внятного продолжения — когда Великий становится слишком стар, и готов уйти в земли предков, он позволяет забрать охотникам своё могучее тело. А ещё бывает, что Великого могут сильно ранить и тогда, если повезёт, мы тоже можем забрать его тело. Но это совсем-совсем редко. Неужели в твоей земле кто-то специально охотится на Великого?

— Нет. — честно соврал я — На мамонтов у нас точно не охотятся. А вот на Мохнатого я бы посмотрел, такие у нас точно не водятся.

— Обязательно посмотрим, — закивал головой старик — а может и не только посмотрим.

Вот такие интересные разговоры случаются у нас постоянно.

А ещё я сшил Лисёнку обувку. Два слоя толстой кожи,передник и задник отдельно, короткая шнуровка — вполне симпатичные мокасины, лёгкие и прочные. Короче подготовился.

Ранним утром, когда солнце только-только встало, я привел девочку на небольшую полянку возле меньшей речки, где жарко горел большой костёр. Ещё тамнаходился совсем маленький шалаш, по деревянному каркасу толстый слой камыша, типа вигвама, на пару человек максимум, в котором стояло ведро полное раскаленных камней нагревавшее внутреннее пространство до вполне серьёзной температуры. Аналог «индейской бани».

— Молчи! Делай, что я тебе говорю, и ничего не бойся! — Сказал я Лисёнку. На что она кивнула с серьёзным и сосредоточенным видом.

Раздев и посадив её на пенёк я срезал её космы по плечи, ибо даже то, что осталось, расчесал с большим трудом. Потом вымыл голову горячей водой с простым мылом. Да-а уж, вот где грязь.

Засунув девочку в «баню» строго наказал.

— Сиди тут. Дыши носом. Как начнёшь потеть счищай с себя грязь скребком — всунул ей в руки маленький деревянный скребок и подмигнул — Терпи малышка, от этого ещё ни кто не умирал.

Вытащив, через некоторое время, её из шалаша обмыл тёплой водой и засунул обратно, что бы ещё посидела при сухом паре. Затем накидав в ведро «свежих» раскаленных камней я поинтересовался.

— Как ты?

— Терплю. — выдохнула она.

— Ну, потерпи ещё чуть-чуть. Сейчас самая веселуха будет. — И плеснул на камни из кружки настоя из сосновых веток. Если бы Лисёнок могла себе позволить выскочить — она бы выскочила, но прервать обряд Великого шамана…! Впрочем, долго «парить» я её не стал, зато как только извлёк наружу, коварно опрокинул ведро холодной воды на её голову. Вот тут она дала визгу… у меня аж уши заложило. Посадил на пенёк, что бы пришла немного в себя, парная это такое дело — особенно в первый раз!

Потом тщательно вымыл Лисёнка со всякими шампунями, ещё один удар по всякой нехорошей живности, а когда вытер полотенцем то, оказалось, что у меня не нечто, серо-землистого цвета с грязной паклей на голове, а вполне розовый ребёнок с огненно-рыжими пушистыми волосами.

Затем было одевание, с подробным объяснением, что, куда, зачем и как. Девчонка в шоке, всё ощупывала и оглядывала себя, не веря в такое счастье. А подарки? Такого чудесного ножа у неё небыло никогда, да что там нож, гребень — вот это чудо!

— А теперь, — когда она немного подуспокоилась объявил я — девочка Лисёнок, ты получишь новое имя.

Я возложил руки на голову моментально притихшей девочки, и торжественным голосом произнёс.

— Я, шаам Хори Каман, великий и ужасный нарекаю тебя дитя, отныне и вовеки веков, взрослым именем — Соле. Что на моём языке означает Солнце, а на языке Правильных Людей — Дневное око. Ибо цвет твоих волос сияет и горит как оно — и я указал на солнце. — Да будет так! Я сказал!!!

У Соле, теперь уже Соле, из глаз, беззвучно, текли ручьи слёз.

— Спасибо Великий шаман, спасибо.

— Ну-ну, маленькая моя, я тут для чего на тебя столько шампуня перевёл, что бы ты с зарёванным лицом ходила? — Я усадил её на пенёк и раскрыл ладонь, на которой лежали серёжки. — Вот смотри. Хочешь такую красоту в уши?

Слёзы высохли моментально.

— Очень хочу!

— Но для того чтобы их вставить, уши нужно будет проколоть, а это очень больно.

Девочка недоумённо похлопала на меня своими зелеными глазищами. Отказаться от такой красоты из за какой-то там боли? Дядя Пётр наверно шутит?!!

— Мдя! Понятно!

Ладно, спирт, иголка, немного крови и… мои импровизированные серьги в ушах Соле. Даже не пикнула. Только всё время косит глазами пытаясь разглядеть «страшную красоту». Пришлось достать зеркальце под видом жутко таинственного и магического шаманского камня. Опасался, может испугается или ещё чего? Вот именно — ещё чего! Напугалась она — держи карман шире! Это вам не Пёстрый Полоз! Это истинная женщина, маленькая, но женщина. Вцепилась и смотрит. И так, и эдак, и снова так.

— Дядя Пётр — я красивая? — вот как вам это, а?

— Конечно! — не стал кривить душой. И правда, отмытая, в костюмчике «а-ля амазонка», ярко-рыжие волосы, зелёные глаза — кукла, право слово! — Но, когда ты вырастишь, ты станешь ещё краше. Ты будешь настоящей погибелью мужчин.

— Я красивая! — хмуря бровки и сосредоточенно глядя в зеркало на своё отражение, заявила Соле.

— Я — Соле красивая! Я — Соле погибель мужчин!

Пришлось срочно отобрать зеркало!

В языке первобытных людей отсутствуют превосходные степени. Хоровое — «Ого!!!» — слабо отразило реакцию на наше появление в лагере. Хатак только молча покачивал головой. У Хвата, реально, челюсть отпала, Белка стоял, выпучив глаза, и лишь после долгой паузы робко спросил.

— Ты моя сестра?

Ухмыльнувшись, я положил руку на плечо девочки.

— Джентльмены, разрешите представить вам достояние, и сокровище, нашего племени — Соле Великолепную!

— Опять ты Пётр со своими словечками. — проворчал Хатак — Но все же ты — Великий шаман! Да, Великий.

Я предполагал, что фееричное преображение Лисёнка в Соле не останется без последствий но, то, что всё общество срочно потребует такого же зримогоизменения принадлежности к новому племени, я всё-таки не ожидал. А с другой стороны мне это толькона руку. Пользуясь моментом, изготовили более просторный шалаш для потения, и пропустил всех мужчин, и себя в том числе, через него, но в более жестком режиме. А перед этим нагнал мистической мути, мол, для того чтобы перейти из старого состояния в новое, обновится так сказать, необходимо расстаться с частью себя старого. А что можно безболезненно отторгнуть от себя? Правильно — волосы! Поэтому, наточив до бритвенной остроты сапожный нож, оболванил всех под ноль, и головы и бороды.

Шампунь сильно поубавило, зато вонь от мужиков наконец-то исчезла, а также постоянное обчёсывание от грязи и насекомых. Теперь только нужно регулярно посещать «баню» и вопрос с блохами да вшами — закрыт. Процедуры товарищи кроманьонцы восприняли стойко,хотя и без особого восторга, но… шаман сказал надо — значит надо! Ничего привыкнут потихоньку, а к тому моменту, когда у нас появится, я уверен, что-то более похожее на привычную для меня баню, я еще и идеологическо-мистическую концепцию сочиню. Типа, соединение стихий огня, воды и растений (банные настои, веники) — убивают насекомых, отгоняют злых духов болезней, дают силу и бодрость и даже лечат. И ведь, что самое интересное, ни словом не солгу!

Старые шкуры торжественно спалили. А потом на целых пять дней племя превратилось в швейную мастерскую. Сначала были изготовлены из гвоздей, чтоб служили дольше, ковырки и шила, из бивня — продёвки и иголки. Я подробно показал принцип обмера, способы и приёмы раскройки, сшивания жилами и кожаными ремешками. Не сразу, но достаточно быстро начало получатся то, что нужно. Причём у всех. И у ребят, и у Хвата, а Хатак был вообще вне конкуренции.

В результате у всех появился комплект наподобие как у Соле, только у Хвата и Хатака бес шнуровки. А ещё Белка и Хват обзавелись короткими жилетами-разгрузками. Соле — шикарным длинным плащом с капюшоном из лисьих шкур и симпатичной сумочкой через плечо из толстой кожи. А как-же,девушка и без сумочки — это совершенный нонсенс. Мы же с Хатаком пошили себе плащи «серьёзных и авторитетных людей». Из качественно выделанной шкуры «зеброобразной» дикой лошади, длиннополые, с нормально пришитыми рукавами, с капюшонами и воротником стойкой, с двумя внутренними двумя наружными карманами. Широкие полы со вставками, чтобы свободно шагалось, два ряда крупных, белых пуговиц из бивня мамонта, короче — шикарно. Даже самому понравилось, а Хатак был просто в восторге.

Хват как увидел что, получилось, глаза загорелись, было дернулся и себе такое сделать, но старый перец его сразу обломал.

— Сморкачь ты ещё. — поглаживая плащ рукой изрек он — рано тебе такое носить.

Хват тут и увял. Кстати, сморкачь — это типа что-то сопатый или сопливый. Так что, на лицо, чистая дедовщина.

Пояс Хатаку, как и обещал, сам сделал. Широкий, с кожаной аппликацией. Хотел сначала поставить пряжку от рюкзака, а потом передумал. Нужно нарабатывать умения и практику использовать подручные материалы. Тем более имеется такая чудесная вещь как бивень мамонта. Замечательный материал, прочный, хорошо обрабатывающийся, моими инструментами — делай что хочешь. Мы и делали.

Вот на пояс Хатаку я из бивня и вырезал вычурную пряжку. И Соле фибулу на плащ. В целом, все освоили принципы изготовления пряжек, пуговиц и фибул, а также как шить ковырком и ременным швом. Дальше только практика. Очень плодотворно провели время. Я доволен.

Пока суть да дело, Волга похоже вошла в свои берега, явив взору длинные каменно-песчаные отмели. Подход к берегу преграждали густые заросли лозинника. И было его много, очень много. Я когда это увидел, аж воскликнул.

— Вот же где вы — мои корзины, верши и плетни.

Надо сказать, что я ещё не видел ни одной плетёной вещи. Похоже и эта технология тут неизвестна. Никак что-то определится немогу но, мне кажется, ясовсем в очень раннее время попал. Средний палеолит, э? Или нижний? У кого бы спросить?

Короче опять потратил пару дней, показывая, как плести простейший плетень, а потом перенацелил на это дело Хвата и ребят, и они потихоньку, но качественноначали отгораживать нашу жилую зону от открытого пространства. Но прошло пару дней и пришлось разбираться ещё с одной проблемой. Когда с утра в очередной раз я «подорвался» на биологической «мине», понял что, этот вопрос нужно срочно решать, раз и навсегда. Уж извините за прозу жизни, этот важный процесс у сейчашних людей отнюдь не интимный. Отошел чуть подальше и всё. Да и что говорить про сейчас, когда в «просвещённой» Франции восемнадцатого века во дворцах на шторки ссали!

Собрал я своё племя, долго объяснял что, так мы делать больше не будем, а будем ходить в специальное место, которое построим для этого. Племя кивало головой, соглашалось но, честно говоря, по ихним глазам понял, для чего такие сложности в таком простом вопросе они так и не уяснили. Придётся более тщательно проработать мистическую составляющую этого вопроса. А это тут очень действует. Вон как ритуал умывания прижился. Даже Хатак им балуется, а про Хвата и ребят и говорить нечего. Тем более всё, что я тут не скажу, для всех остальных, пока, жуть какие сокровенные истины.

Короче, в сторонке подальше от жилья, Хват копает яму. Дети плетут стены, высотой метра полтора, а мы, с Хатаком валим сосновые стволики, пилим на нужные отрезки и раскалываем их вдоль. Делаем сбитый в паз на чёпики щит, с двумя посадочными местами. Заодно и технологию на будущее отрабатываем.

На глубине метр тридцать, я специально померил, Хват наткнулся на слой голубой глины. А голубая глина — это высококачественный материал для изготовления керамики. Слой нетолстый, сантиметров сорок. Я тутже кинулся к землянке, померить глубину. Если грубо, то где-то метр десять, метр пятнадцать. Неужели мы с Хатаком не дошли до глины всего-ничего? Судорожно вогнал лопату на весь штык, с трудом выковырнул грунт и… аллилуйя!!! Глина! Голубая! Вот это я понимаю — рояль!

— Да! Да! Мы теперь в полно шоколаде! Ии-и-ха!

Соплеменники испуганно заглядывали в яму, не понимая, что случилось с шаманом, что он так орёт.

— Пётр, с тобой всё в порядке? — осторожно поинтересовался Хатак.

Меня чуть на ха-ха не пробило. Ну чисто голливудский вопрос.

— Ты старый ещё спроси — не хочу ли я поговорить об этом?

— А ты хочешь? — также осторожно спросил Хатак.

Я все-таки не выдержал и рассмеялся.

Ну ты старый и даёшь, Хочу ли я об это поговорить? Конечно хочу! Ты знаешь что это — я показал кусок голубой глины — это, мой друг, ещё один камень силы.

— Что-то это не похоже на камень, э?

— О нет, мой друг, поверь, это самый настоящий камень силы. Ты сам поймешь, когда я с этой глиной кое-что сделаю. Но не будем гнать лошадей, сначала доделаем одно, а потом возьмёмся за следующее.

Будочку доделали. Вместо туалетного папира сухой мох, длинные и густые космы которого нашли наши охотники в одном глухом и тёмном распадке. Мы туда целую экспедицию снарядили, а под это дело пришлось освоить плетение простейших корзин. Вот так, одно цепляет другое, а другое цепляет третье, но главное всё-таки торопится не спеша, чтобы не дать моим людям захлебнутся в новом знании и умении, которые будет необходимо освоить ой как много.

Глину аккуратно извлекли из обеих ям и сложили в отдельный шалаш. От дождя и солнца подальше, до времени. Ненужно сейчас распылятся, яма под землянку готова и нужно направить усилья на активную стройку. Но не успели, потому что начался вылет комаров.

Миллионы, миллиарды комаров! Какая-то казнь Египетская! Апокалипсис! Работа встала. Да что там работа — вся жизнедеятельность затормозилась! Мы сначала пытались отдымиться кострами, отсиживаясь в шалашах, на вторые сутки пришлось отступить наверх, где ветер сдувал основную массу кровососов, но и там были вынуждены просидеть в дыму костров ещё трое суток. Наконец на шестой день армагеддон пошел на спад и на седьмой день комары исчезли как будто их и не было, оставив от своих несметных полчищ только обычную вечернюю норму. Мы были сильно измучены — нас реально чуть не загрызли мелкие твари. А уж прокоптились и вовсе, словно качественный балык. Если доживем до следующего года, к комариному нашествию нужно будет серьёзно подготовиться.

Я, Хатак и Хват пилили сосновые брёвна в размер, кололи, рубили пазы, сверлили дырки под чёпики. Мы вкапывали опорные столбы и откосы, а дети оплели стенки лозой и в нутри и снаружи. В основном сами, ну и мы помогали, но честно говоря, ребята, несмотря на малый возраст, от постоянной практики стали приличными специалистами в это деле.

Так и кружимся — работа, охота, рыбалка, готовка, вечером очумелые ручки, заодно русский язык учим. Дело идёт не шатко не валко, помаленьку. Но при общении всё чаще начинают мелькать родные для уха слова. Тут уже и на огороде ростки полезли, и там необходим пригляд, и в баньке посидеть нужно, и у костра поговорить. Бежит время.

Основную стройку закончили примерно к середине июня. Осталось дождаться, когда высохнет каменный пол в землянке. Мы его клали на густую глину, всеми дружно отбирая самые ровные и большие плитки. Пришлось сделать пару деревянных молотков, для тщательной подгонки этого каменного пазла. Получилось очень неплохо, самому нравиться! Останется навесить двери, соорудить мебеля и поставить печку. Но с конструкцией печки я ещё неопределился, пока есть время,буду экспериментировать на улице.

А лето уже бушует вовсю. Я всё удивляюсь и радуюсь климату. Солнце, даже в полдень не жарит побешенному, как в моём времени, а мягко греет. Инебеса тут не разверзаются с треском и грохотом, обрушивая холодный дождь с диким ветром, а иногда и градом в придачу. Нет, грозы тут тоже весьма бурные, но… всё происходит как бы мягче, деликатней. Опять же ветер… не приволакивает, как у нас, посерёд лета колотун характерный для марта или октября, а гонит прохладу или влажное тепло. Я специально долго расспрашивал Хатака о погоде, и он сказал что, так или иначе здесь так всегда, сколько он себя помнит. Судя по климату,рай какой-то! Если бы меня пару разчуть не сожрали совершенно не райские создания — так бы и подумал. Именно поэтому все, в основном, ходили в набедренных поясах да мокасинах. А ещёя смастерил из бересты шляпы как у вьетнамцев, для работы в огороде. Прикольно получилось, легкие и удобные. Сначала только себе и детям, потом и охотники выпросили себе такие же. Теперь все дружно красуемся в стиле «а-ля мухомор». Ямного времени провожу с детьми на огороде, поливая его, борясь с сорняками, попутно рассказывая, что здесь и для чего, и как ухаживать. Иногда привлекая Хвата, но редко. Они с Хатаком в основном копали хранилище под продукты, и лишь изредка ходили на охоту. Я в какой-то момент осознал что, если мы соберем хотябы нормальный урожай, то нам его хранить будет просто негде, а ведь у меня в планах ещё копчёная и соленая рыба и дичь. Поэтому вместо ледника, который теоретически можно сделать даже зимой, Хват, как основная трудовая единица и Хатак на подхвате, рыли хранилище три на три и на два с половиной мера вглубь.

Стали потихоньку наполняться берестяные туеса собранными и высушенными травами, типа чабреца, липового цвета, или иван-чая. А также, по моей просьбе, охотники приметили, где находятся заросли малинника и дикой смородины. Как созреет, будем брать но, тут нужно будет не зевать — конкурентов на такие «ништячки» и без нас предостаточно.

А вообще, честно говоря, я уже с нетерпением ждал растительной пищи. И если остальные чувствовали себя на рыбно-мясной диете прекрасно — меня она уже достала. Соле пыталась было пойти собирать всякие корешки да листья, но я не пустил. Не хватало ещё детям наткнуться на какого хищника, а приставлять к ним того же Хвата, отрывая от необходимой работы, смысла никакого. Ничего, я терпеливый.

Как и обещал Хатаку, я изготовил и показал, как пользоваться пращей, что такое камнеметалка, и что такое копьеметалка. Больше всего и старому и молодому охотнику понравились копьеметалки. Именно они, да ещё качественные, с правильной аэродинамикой дротики, позволили повысить процент успешных выходов за добычей. Теперь Хват и Хатак отвлекались на охоту ваз в три-четыре дня, не чаще. А вообще мы соорудили из старого камыша несколько мишеней и регулярно тренировались в метании всех эти боло, сулиц и тому подобного под чутким руководством Хатака. И только в этот момент я понял что, Хатак не первобытный охотник-кроманьонец, не-ет, он конкретный немецкий фельдфебель. Он даже меня, великого и ужасного, гонял только в путь, а другие вовсе по пол тренировки на тумаках проводили. Я-то думал, это китайские мастера кун-фу жесткое обучение учеников придумали, а оказалось фигушки — это придумал Хатак. Но положа руку на сердце, если кто и мог научить метать всё, что можно то, это был он. И прогресс действительно был заметный.

Сегодня вечером, на очередных посиделках с рукодельем, я решил провести как бы совещание по перспективному планированию.

— Так, друзья мои — начал я — давайте пока отложим пошив кожаных мешочков и вырезание фибул и послушаем вашего мудрого вождя энд шамана. Как вы видите — продолжил я, после того как все сосредоточили своё внимание на моих словах — мы почти закончили наш дом, осталось сделать только печку и обставить, так сказать, мебелью.

— А что, такое ме… — начал Белка и тут же отхватил подзатыльник от сидевшего рядом Хвата.

— Очень верное замечание — кивнул я Хвату. Я строго посмотрел на красного как рак пацана, готового провалится сквозь землю. — Не беги поперёд лошади боец, она всё равно быстрее. Так, на чём я остановился…, ах да, жильё! В общем, пережить зиму нам уже есть где, а также я надеюсь, что, и голодать нам не придётся но, тут вылезло одно обстоятельство, которое я упустил из виду. Нам, друзья мои, угрожают страшные «хищники». И это не гиены, львы и медведи, это — я обвёл взглядом внимательно слушающих соплеменников — птички-невелички, кроты и мыши!

— Кгм! — сказал Хатак.

— Да старый, ты не ослышался! И львов, и медведей у нас есть чем встретить, тем более они ходят по одному, а что мы будем делать, когда на наш урожай прилетит много, много, очень много птичек и они склюют наш горох и кукурузу? Ребята и так шугают их постоянно, а дальше будет только хуже. Или,когда кроты под землёй подберутся к нашей картошке и морковке? Они нам даже спасибо не скажут за такой шикарный стол. А ещё мыши, проберутся в наши закрома и попортят запасы, что делать будем?… Я, как погляжу, несильно напугал вас. Но это только от того что, вы пока не понимаете, что все эти картошки, кукурузы и горохи для нас значат.

— Ты зря так говоришь Пётр! — Хатак насупил мохнатые брови — Может мы и вправду не совсем понимаем ценность всего этого, но если ты сказал, что это важно, как мы можем не верить тебе? Ты — Великий шаман, скажи, что нужно делать, и мы всё сделаем!

И все дружно закивали головой, а Белка кивал так, что я напугался, кабы не оторвалась.

— Тогда так. Как только закончим копать погреб, обкладываем стены камнем, я думаю в три слоя и шахматном порядке будет надёжно.

— В шахматном порядке? — задрал вопросительно брови Хатак.

Я на секунду замер. Шахматный порядок. Шахматы!!!

— Хатак ты — гений!

— Это точно! А кто это?

— Это я тебе потом объясню. Итак, обкладываем стены, перекрываем двускатной крышей и насыпаем земли. Побольше. Для защиты урожая делаем из бересты вертушки-погремушки. — Я ещё помню как такие стояли у бабушки в огороде и отпугивали от огурцов да вишни тех же скворцов, к примеру. — Для вас ребята, помимо охраны всего урожая есть особое задание. Я тут прошелся и посмотрел, кротовых кучек много и пока они далеко, но… это пока! Я слышал, что эти тварюшки закапываются с такой же скоростью как их и выкапывают, так что с лопатой гонятся за ними, мы не сможем. Так что, Хатак — непревзойденный мастер дротиков, изготовит для вас самые быстрые, самые лёгкие дротики и вы в момент, когда крот, на секунду, высунется из кучки постараетесь поразить его. Зря что ли Хатак вас столько тренирует! Посмотрим, как пойдёт. Желательно убить как можно больше, а лучше вообще всех!Ну, а я займусь глиняной посудой. Давно уже пора. Её необходимо много иразной. Тот же горох скоро будет нужно убирать, а такие вещи лучше хранить в больших горшках из глины — целее будет.

— Всем всё ясно — я внимательно посмотрел каждому в лицо — ну, тогда за дело!

Чем мне нравится местный народ, тем что, сказал, что делать, если надо показал-объяснил и ни кого не надо подгонять, уговаривать. Все сами делают. А может это мне повезло, что прилепились ко мне два первобытных пассионария, а дети есть дети, чистые странички, что напишешь то и будет. Если так-то и в дальнейшем нужно, при случаи, подбирать людей по том уже принципу. Всегда были, есть и будут люди, которым хочется необычного, которым нужно за горизонт, посмотреть хоть глазком — как там, что там? Это мои люди! Моя зона экспансии!

А пока все заняты делом я сражаюсь на фронте керамических изделий. И хотя мне нет необходимости двигаться по пути «научного тыка», теорию я знаю неплохо, и даже имеется некоторая практика, всё равно так лихо как у некоторых «специалистов» у меня не выходит. Тяп — слепил, ляп — просушил, тяп-ляп — обжог, да прям в костре, и посуда, на удивление, аж звенит. Некоторые умельцы умудряются из первой попавшейся глины скатать горшок на коленке и через пару дней сушки достать из огня чуть ли не вазу эпохи Цинь! Я так не умею. И моя глина — материал качественный, и требует к себе уважения, поэтому делать нужно всё по уму. Навес для сушки, обжиговую печь и главное — гончарный круг. Любой мастер, в любом деле вам скажет — необходимые «приблуды» упрощают и сокращают работу процентов на пятьдесят, а то и побольше.

И навес, и печь я сделал без особых проблем за пару дней, а вот гончарный круг… эх, мой надёжный двух колёсный друг! Видать, не катить тебе больше по тёплому асфальту городских парков, да и по пыльным проселочным дорогам не ездить тебе боле. За основу взял узел с педалями, там мощные, надежные подшипники, круг — аккуратно и ровно отпиленный кусок ствола сантиметров в пятнадцать толщиной и практически идеально круглый. Цепь, звёздочки, шестерёнки, как бы всё это половчее соединить, чтоб сидеть да лишь педальку ногой нажимать. Вот сижу, думаю…. Но, в конце концов, справился. Всё ж не бином Ньютона. Конструкция получила не сказать, чтоб изящная, но весьма крепкая, а главное круг вращался легко, и практически отсутствовало биение.

А потом я крутил тарелки, кружки и горшки. Сделал всего понемногу, на пробу, и из чистой глины и из глины с небольшим добавлением мелкого белого речного песка. Надо было видеть удивление и восхищение на лицах всех, без исключения, моих людей, когда на их глазах, из-под пальцев, рождалась кружка или горшок. Не буду скромничать, после некоторой практики изделия начали получаться вполне достойные. Ну и конечно не ленился, и подробно объяснял все процессы, происходящие с глиной остальным. А вот давать покрутить кому-то ещё пока не стал. Надо с начало посмотреть на результат.

Пока посуда сохла в правильном режиме, а это дело не быстрое, занимался другими делами. Той же обкладкой стенок погреба. По результатам этих днейвертушки-погремушки себя показали очень хорошо, а вот наши малолетние охотники надежд не оправдали. Один убитый крот и, возможно, ещё пару раненых это — слабый результат. И винить ребят не за что, они очень старались, но кроты слишком осторожны и проворны. Всё время, выжидая, когда крот высунется из норы, с занесённым дротиком не просидишь — рука отвалится, а чуть дёрнешься его и след простыл. Соле с братом сильно переживали, особенно Белка. Чуть не плакал парень, не оправдал доверие великого шамана.

— Так, — глядя на куксившихся детей на очередном вечернем «заседании» сказал я — хватит сопли на кулак мотать. Вы на самом деле молодцы, делали всё, как вам было сказано и не ваша вина, что мало что получилось, а скорее моя. Запомните ребята, если какая-то задача не решается — значит или вы что-то делаете не так или нужно изменить подход к проблеме. В вашем старании сомневаться неприходится, поэтому либо принцип неверен, либо… оружие выбрано неправильно — слишком медленное.

Я задумчиво смотрел на рдеющие угли костра. Использовать луки? Таже проблема, не посидишь с постоянно натянутой тетивой. Арбалет — уже лучше но, правильную древесину что на то что на это удастся заготовить не раньше зимы. Попробовать в норах петли? На них пойдёт только вязальная проволока но, в принципе парочку поставить можно. А ещё можно….

— Скажи старый бродяга, — обратился я к Хатаку — не знаешьли ты в наших местах какое-нибудь растение навроде Пустого дерева? Что-нибудь такое что, внутри тоже было пусто?

— Хм… — ответил он, пощипывая аккуратную бородку, носить на лице веник он передумал — Есть кое-что. На пустое дерево не очень похоже, но…

— Если во время походов на охоту — это растение попадётся тебе, принеси его мне, пожалуйста.

— Хорошо.

— Ну а мы с ребятами, завтра, всё-таки попробуем поставить петли.

И надо сказать, ловчие петли себя оправдали. Принцип-то совсем прост. Разгребаем кучку, ставил петлю по размеру норы, кидаем маленькие кусочки мяса, норку аккуратно закрываем, конец проволоки привязываем к колышку, слегка воткнутому в землю, и ждём. Дальше просто — приполз крот, зацепился, так или иначе, и… клиент готов! Сам себя душит. Ходи да посматривай, выскочил колышек, натянулась проволока всё — доставай сердешного. Крот, чтоб вы знали, это очень ценный мех, который много куда можно приспособить. Пришлось увеличить количество петель. Хатак очень заинтересовался этим способом ловли.

— У вас так только таких вот ловят, или ещё кого можно? — Разглядывая висящего в петле крота, поинтересовался он.

— У нас так много кого ловят. Лису, зайца — легко. Козюлю небольшую вполне по силам, и вообще… Конечно, проволока для этого лучший вариант но, у нас её мало. Ремни не то, а вот волосяные петли самое оно. Я сколько раз тебе говорил — увидишь остатки лошадиных хвостов или гривы, забирай! И копыта, кстати, тоже.

— Ты прям думаешь всё это валяется на каждом шагу. Чтоб ты знал, о Великий Шаман, лошади пасутся в степи, а не в лесу. А во степи поди-ка догони их. Твои копьеметалки хороши, спору нет, но вдвоём с Хватом нам лошадь не добыть.

— Не бухти старый. Я ж тебя не виню. Дай срок, и однажды ты сможешь выйти один на один если не с мамонтом, то уж с быком точно.

— Да ладно, — засмущался Хатак — это я так…. Ты Пётр, как и обещал, показал столько всего нового.За эти несколько лун я узнал так много, сколько за всю жизнь до этого не знал.

— Нет старый, в чём-то ты прав. Нужно больше думать головой, хоть и невозможно объять необъятное, и всё же. Заговорили о веревках,… а я ведь знаю из чего можно делать замечательные верёвки. И, кстати, не только верёвки. Скажи, ты знаешь такое растение, у которого листья жгутся, и после них чешется, и вскакивают волдыри? Оно у нас называется — крапива.

— Эта хрень? Да её полно! — Хатак махнул рукой куда-то по направлению малой реки. — Заросли выше твоего роста.

Каюсь, слово «хрень» во всех его вариациях это моё тлетворное влияние. Пару раз вырвалось, по делу, меня спросили, что это значит, а я с горяча,возьми, да и растолкуй в подробностях. Оч-чень товарищам кроманьонцам понравилось. У них, по бедности языка, такие вещи сильно ценятся. Я всё время стараюсь, как говорят, «фильтровать базар» но, куда русскому без Великого и Могучего, особо, если молотком по пальцу…. Ребятам-то я уши за повторение таких перлов, если что, накручу, а вот Хатак и Хват копилочку «выражений» скрупулёзно пополняют.

— Вот видишь, что бывает когда великий шаман вам жрать готовит или кротов ловит, а не размышляет о высоком. Про крапиву только сейчас вспомнил.

— Хочешь, я могу готовить… что-нибудь?

— Да упаси всё духи разом нас от такой беды! — я в притворном ужасе схватился за голову.

— Это по русска шута пазывается? — криво ухмыльнулся Хатак.

— По русскИ шутКа Называется. Ну и произношение у тебя старый. Но в данном случаи, про крапиву, никаких шуток, и набрать её нам нужно как можно больше.

Наконец настал момент, когда можно было приступать к обжигу моей посуды. Я решил использовать технологию постепенного поднятия температуры до самой высокой, с обратным постепенным понижением. Примерно полусуточный цикл. Сам загрузил печь, сам зажёг, сам поддерживал огонь — никому не доверил. И старшие, и младшие, проникшись серьезностью момента.Ещё бы, такое было лицо у великого шамана — явно творит что-то великое. Сами под руку не лезли но, всё время были на подхвате. А когда, уже ночью, процесс перешел в стадию остывания, и шаман перестал бестолково носится вокруг печки, они подтянулись поближе и расселись вокруг, вопросительно глядя на меня. Я ведь всегда старался объяснить что, и как, и для чего я делаю.

Умотался я прилично но, что делать. Вздохнул и….

— Наш мир состоит из четырёх главных стихий. Огня, воды, воздуха иземли. Они не злые и не добрые, они просто могучие силы, в окружении которых мы живём,и всё подчиненоих воле и влиянию. Они постоянно соединяются и разделяются, — я сцепил и расцепил пальцы — перемешиваются и взаимодействуют. Все, что есть в этом огромном мире — их дети. Нельзя указать на что-то и сказать — это от земли, а это отвоздуха. Даже самый простой камень — дитя земли и огня. Дерево — воздуха, земли и воды. Почти всегда огонь не может жить без воздуха, а воздух без огня может. Тоже Дневное око — это стихия огня, без него на Земле не случилось бы жизни. Но и без воды жизни тоже небыло бы. Хотя эти две стихии напрямую и не дружат, а всё в этом мире живёт только благодаря им. — Я усмехнулся, глядя на внимающих каждое моё слово соплеменников. — Видите, как всё просто и как всё сложно.

— Человек, дитя всех стихий сразу. И нам очень важно знать — я поднял брусочек камня — из каких стихий состоит, например, этот камень? И если мы будем точно знать, какие стихии создали его и почему он получился таким, то пользуясь силами стихий,и мы сможем создавать что-то новое, что-то, чего раньше никогда не было.

— Вотя взял глину, добавил воды — основу жизни, поместил всё это в стихию огня и воздуха. Что получиться, мы увидим завтра.

— Но откуда ты знаешь, что должно получится, Учитель — почтительно задал вопрос Хват.

— Потому, что я пользуюсь знанием, которое мне передали мои предки.

— А как предки получали знания? — это Соле.

— Так же, моё Солнце, как можешь получить и ты. Сначала думаешь, потом берёшь и делаешь, смотришь на то, что получилось. Если не получилось, опять думаешь и снова берёшь, и делаешь. Если не получилось, опять всё поновой. Это называется — экспериментировать и накапливать опыт. Так, например, родился рукопашный бой. В общем,рано или поздно получается то, что ты хочешь, или не получается совсем. А бывает и так, что получаешь совсем не то, что хотел но, тоже интересное и полезное.

— У-у, долго! — Протянул Белка.

— Зато очень интересно, ты уж мне поверь. Но не переживай, боец, того что, находиться у великого шамана во тут — я постучал пальцем себе по лбу — вам, друзья мои, хватит на долго, на очень, очень долго.

— И это — хорошо! — Прикрыл удовлетворённо веки Хатак.

С утра я слегка поиграл у всех на нервах. Не спеша провели обряд умывания, потом неторопливо отведали холодного мяса, запив его взваром из трав, оч-чень полезным и… без сахара жуткая гадость. Все уже издёргались, но помалкивали, лишь Хатак, как самый авторитетный, поинтересовался.

— Кгм?

— Ладно. — согласился я — Давайте и, правда, посмотрим.

Меня самого слегка потряхивало, ведь появление керамики, когда-то, ознаменовал целый прорыв в человеческой цивилизации. Как бы не поважней того же колеса. Кроме шуток. Вон, Южноамериканские цивилизации до какого могущества поднялись, а колеса не знали.

И не важно, получиться у меня сейчас или нет, я своего всё равно добьюсь, но… хочу, чтоб получилось, прямо сейчас! Прямо тошнит — вот как хочется!!!

Печь была совершенно холодная. Кряхтя и стараясь как можно меньше измазаться в саже, я, одну за другой, извлёк на свет четыре глубоких чашки, большое широкое блюдо, два горшка литров на пять, несколькоглубоких пиал и кувшин с узким горлом и красиво изогнутой ручкой. И всё совершенно целое! Непросто целое, а даже ни малейшей трещинки, ни единого пережженного пятна. Светло-серая, с лёгким голубоватым отливом, отзывающаяся на щелчок с приятным легким звоном. Господи, велик ты в милости своей, неужели получилось?!!И хотя нужно было посмотреть, как она поведёт себя при нагреве, по какой-то внутренней радостной дрожи я понял — получилось!

— Вот! — я весело подмигнул пораженным соплеменникам — Теперь, друзья мои, есть вы будете как белые люди, из своих тарелок, а пить из своих кружек.

А потом, некоторое время, был гончарный бум. Все приложились ручками к глине, с тем или иным успехом. И что, самое интересное лучше, чем у всех получалось у Хвата. Ему бы практики побольше, стал бы большим мастером но, ему хочется быть великим охотником и бойцом, а не горшечником. Ну, ничего, ломать его мечты не надо, а со временем потихоньку-помаленьку я его поверну в нужное русло. Пока-же он делает регулярный урок, крутит горшки, а-ля банка под засолку, только ёмкостью литров по десять. Работает хоть и без огонька, но старательно и качественно. Сам я занимаюсь эксклюзивом. Подбираю рецептуры глины с добавками, подсыпаю различный песок, жженую кость, каменную пыль. Из состава, лучше всего реагирующего на нагрев сделал пару котлов-горшков литров по пятнадцать, большой казан с крышкой и типа что-то сковороды,тяжелую объёмную штуковину, тоже с крышкой. Так-как, то и дело приходилось разжигать обжиговую печь и поддерживать там нужный режим то, махать «лопухом» или дуть для подачи воздуха надоело моментально. Разозлившись оторвал от сидушки велосипеда трубку и вытесав две широких доски забабахал мощные меха на переносной станине, хочешь рукой качай, хочешь ногой. Сразу стало жить лучше, жить стало веселей. Сделал, в вдогонку ещё одни, маленькие, для костра.

А ещё я сделал именные кружки. Добротные полулитровые бочонки, с ручками из завитушек и самое главное, на каждой кружке была своя аппликация и собственное имя.У Соле, мультяшное улыбчивое солнышко, у брата, соответственно, белка, смахивающая на ту что, зажигает в Ледниковом периоде. У Хвата на кружке растопыренная пятерня, а Хатак, как самый авторитетный получил, изображение перца, и подпись — Хатак крутой перец. Кстати, что такое перец все знали. Благодаря маленькому стручку красного перца незнамо как оказавшегося вместе с другими специями. Из горсточки семян, которые я бережно извлёк из него, взошло только восемь кустиков, которым я оказывал повышенное внимание. Правда, Хатаку всё равно долго пришлось растолковывать, что значит — крутой перец.

Ну, и себе любимому на кружке, вычурными завитушками, выложил скромно и просто — Я!

Все от своих кружек были в восторге. Да и топравда, получилось здорово! Не зря я шесть лет, в детстве, отходил в изостудию. И кстати бесплатно. При плохих-то коммунистах. А вот при хороших демократах, зато что, мой сын посещал то же самое заведение и практически с теми же самыми преподавателями, отслюнить пришлось немало.

У Соле явный талант крисованию. Когда наступит не лётная погода, я имею в виду позднюю осень и зиму, займусь с ней основательно.

И опять время словно ускорилось. Наконец, к середине лета, прогрелась маленькая речка. Теперь в небольшом затоне в обязательном порядке, каждый день, я всех обучаю плаванию. Можно было и раньше но, мотаться туда-сюда до Волги, с километр, каждый день — опасно. Это не двадцать первый век. В Затоне вода давно прогрелась, да только чтобы до неё добраться нужно метров двадцать через камыши и осоку ломится по колено в иле.Так что, маленькая речка — лучший вариант. Сказать, что моей инициативе обрадовались, это сильно погрешить против истины, скорее наоборот. С плаванием тут было совсем плохо, тоесть — совсем никак. Когда я притащил на берег своих «падаванов» и продемонстрировал, как люди могут плавать, они были в шоке, а когда я нырнул в одном месте, а вынырнул в другом, я застал их в совершенной панике. Пришлось вылезать из воды и усадив их вокруг себя снова делать мистическую «накачку» такого, казалось, простого дела как плавание.

— То, чему я вас учу, я называю рукопашный бой. Это не совсем правильное название. Я учу вас не только бою, я учу вас умению смотреть на мир так, чтобы он открывал свои тайны, что бы видеть то, что не видят другие. Я учу вас относится осторожно и внимательно к тому, что вы не знаете или видите в первый раз, а не разбегаться с криками и визгами в ужасе. Учу тому,что мы, всего лишь маленькая частичка средь могущественных стихий. Ещё раз повторю — их не надо бояться, их надо уважать и почитать. Всё это — тайная наука и искусство! Это нельзя изучить самому. Это можно взять от учителя, прилежно выучить то, что он тебе даст и, возможно, пойти дальше него. Потому что, этот путь совершенствования самого себя — бесконечен! Поэтому, отныне, всёэто мы будем называть Искусство Тай. Тоесть — искусство тайных знаний обо всём, что нас окружает в этом мире, и о том, как жить в нём, хорошо не раздражая Великие Стихии.

Путей в искусстве Тай также много, как капель росы искрящихся на траве в утреннем солнце. И нет среди них неважных. Вот, например, Хват. Хочет стать великим охотником и бойцом, и я уверен когда-нибудь так и будет но, он вполне может стать ещё, например, горшечником — мастером-тай. Это значит быть лучшим в изготовлении из глины всего что только можно, а главное, чтобы не только он о себе так думал, самое главное, чтобы и остальные признавали его таковым. Вот как наш уважаемый Хатак — я кивнул в сторону внимательно слушающего меня старого охотника — давно уже стал мастер-тай в охоте. И это признают все. Кто-то сомневается в том, что, Хатак настоящий мастер-тай в метании всего, что только возможно? — Я окинул взглядом молча внимающих ребят и Хвата. — Я так и думал!

— Один из путей Искусства Тай — рукопашный бой. Мы будем называть его Тайбо. Тайное искусство рукопашного боя. И если я для вас мастер Тайбо и ваш учитель то, поверьте, на своём жизненном пути я встречал людей, для которых я со своим умением всего лишь начинающий ученик. И если ученик не хочет учиться, ни какой, даже самый великий, учитель не сможет научить его хоть чему-нибудь стоящему. Но если ученик хочет учиться то, он должен полностью доверять своему учителю.

— Я говорил вам что, Тайбо состоит из многих умений? Так вот плавание одно из таких непременных умений. Научившись плавать, вы сделаете первый шаг в понимании одной из Великих Стихий — стихии Воды. Научитесь не бояться её, а доверять, любить как мать дарующую жизнь и уважать как грозную силу, и вода обязательно отблагодарит вас. Вы поняли меня? — Я внимательно посмотрел в глаза каждому своему ученику и то, что я там увидел мне понравилось.

— А сейчас я вам покажу, как вода может быть щедра к тому, кто её любит и уважает.

И действительно, будто услышав, река одарила меня богатым урожаем раков, собранных из многочисленных нор, усеявших подмытые глинистые берега. И это были не просто раки, а прям монстры какие-то, практически омары. За каких-то пол часа двенадцатилитровое ведро полное. Да ещё вынул четырёх весьма приличных налимов. Раки с укропчиком да солью — м-мм. Аналимья уха — ещё осталось с пол стакана пшена, картошки подкапаем, лучок, петрушка и укроп… ох чую, нас сегодня ждёт шикарный «рыбный день».

Все хоть и радостно но, будто должное восприняли и раков, и налимов как подтверждение моих слов. И хотя в основе этого успеха был практичный расчёт, я точно знал, что здесь полно нор, а притом изобилии творящимся тут, они не могут быть пустыми, всё же такое явное благоволение ко мне даже слегка напрягло. Словно подыграл кто. Б-р-р-р, свят, свят, свят! Аж на гусиную кожу пробило.

В общем, к концу лета, сносно плавали уже все. Даже Хатак хоть и «по собачьи» но вполне уверенно передвигался на короткие дистанции.

А время не стоит на месте. Лето уже давно перевалило за середину. Урожай попёр с огорода только поворачивайся да не зевай. Земля за уход и ласку отблагодарила воистину сторицей. Не знаю уровень урожая того же гороха в двадцать первом веке но тут, по моим прикидкам, мы собрали мешка четыре. И остальное радовало не меньше. Та же картошка, ближе к осени, дала с одного ведра сам-двадцать или даже чуть больше — просто фантастика! Нас накрыло овощное изобилие, мы объедались огурцами и помидорами.А ещё лук, петрушка, укроп, чеснок, морковка, капуста, кабачки, тыква. Не ленись, собирай, когда чему пришло его время да правильно укладывай на долгое хранение под зиму. Благо погреб закончили вовремя и, положа руку на сердце, получился он любо-дорого посмотреть. Сухой, объёмный, с каменной обкладкой стен, с мощными деревянными стеллажами и двойным тамбуром с дверьми обитыми мехом. Короче, всё по науке.

Я, с новой посудой и продуктовыми возможностями изгалялся в готовке чуть ли не ежедневно. Как только на огороде созревает, точему своя очередь подошла, тут же в дело. Наконец-то первобытные люди узнали, чтотакое щи, гороховый суп, тушеная картошка и капуста с мясом. Жареные кабачки, овощное и мясное рагу, тушеная тыква. Не обошел вниманием гороховую и пшенную каши с мясом. А ещё малосольные огурцы. Жаль семечки ещё не созрели, надавил бы масла дал бы «жару». Ну, надеюсь всё ещё впереди.

Во время готовки постоянно при себе держал Соле, а её брата как можно чаще, чтобы перенимали опыт. И надо сказать дело двигалось очень неплохо. Надеюсь, что скоро смогу переложить многое из готовки на их плечи.

Также мы всё, по моему настоятельному требованию, постоянно мониторили ситуацию с такими природными ништяками как: полевая ягода, дикая смородина и малина, ежевика и голубика, вишня, боярышник и шиповник. Всё это витаминное богатство обильно произрастало вокруг нас, но и конкурентов у всего этого было куда как много. Это возле себя мы хоть и с трудом, но смогли отвадить основную массу халявщиков до чужого, а в полях и лесах зевать не следовало. Мы и не зевали. Ходили на сборы целыми экспедициями. Потом обработка, сушка и в норку, т. е. в погреб. До самой поздней осени продолжались сборы и закончились, считай уж по снегу, на тёрне и чёрной смородине. Не забыли мы и о грибах с орехами. Их тоже запасали до самого последнего момента.

Где-то, в начале августа, неожиданно, наш боевой арсенал пополнился весьма интересным оружием. Помня мою просьбу Хатак и Хват, время от времени приносили мне различные образцы пустотелых растений и я их всегда браковал, что поделать — не то! Но однажды, вернувшись с очередной охоты Хатак вручил мне странное растение. Увы, я не ботаник, но такого точно никогда не видел. Ствол был коленчатый, как у бамбука, но это точно не бамбук. И структура волокна не та, а также отличалось строение колен.Колено практически не менялось по диаметру по всей длине. Если в нижней части оно было, например, сорок мм.,то к концу колена около тридцати семи мм. Потом шел массивный межколенный узел, от которого отходили три геометрически правильно расположенных отростка с небольшими узорчатыми листьями. Следующее колено резко сужалось и начиналось уже где-то от тридцати мм. А следующее уже с двадцати. Длинна колен тоже резко варьировалась. Если первое колено было длинной сантиметров восемьдесят то, следующее уже где-то около шестидесяти, ну и т. д. Но самым интересным было строение внутренней части ствола. В нутри ствола проходило отверстие в виде трех лучевой звезды, ну что-то типа логотипа от мерседеса. Сердцевина ствола не была мягкой, а наоборот, была частью ствола. Очень интересно! Растение обладало весьма приличной прочностью, но было одновременно и хрупким. Как только, не без труда, я преодолел придел прочности, оно с хлопком разлетелось на многочисленные длинные щепы. И что, ещё важно, колена были очень ровные, очень.

— Ну, как? — спросил Хатак, внимательно следящий за моими манипуляциями.

— Мой друг, я почти уверен, ты принёс очень нужную вещь. Там, где ты это взял есть ещё?

— Есть, но, не слишком много. Небольшая рощица.

— Жаль. Далеко?

— Полдня пути вверх по большой реке. Что ты будешь из этого делать?

— Мне думается, это растение много куда можно приспособить. Плохо что, его мало. Надо будет посмотреть, если что, можно будет попробовать его выращивать специально. Но сначала я вам кое-что покажу. Завтра.

Эх, вспомним детство золотое. Уж и не знаю, кто придумал первым сделать из простой алюминиевой лыжной палки духовую трубку но, в результате в нашем дворе, если ты не обладал подобным девайсом,то ты вообще слабо котировался в нашей тусовке. Начальная дистанция для стрельбы, с которой начиналась иерархическая лестница, составляла метров десять. С этого расстояния ты был просто обязан попадать велосипедной спицей с полиэтиленовым конусом в картошку размером с детский кулачок. А дальше, нет приделу совершенства. Я был, без ложной скромности, большим специалистом. Гораздо позже я узнал, что наша детская забава на самом деле грозное оружие унёсшее жизнь многих европейских завоевателей в Южной Америке и экваториальной Африке.

Второе «дыхание» моё детское увлечение получило в армии. Я уже к тому моменту год прослужил.А, было дело в том, что наш караул находился недалеко от колхозного зернотока над которым постоянно реяли огромные стаи голубей.И всё бы ничего, если бы в один, далеко не прекрасный для жирных, отъевшихся на чистом зёрнышке птиц, Рустам, худой и мелкий узбек, отслуживший на полгода меньше, провожая очередную стайку, смачно причмокнул — Айя! Какой хороший щюрьпа просто так лытает.

— А ты что, специалист? — покосился я на него.

— Да, да — закивал тот головой — Рустамка умеет, Рустамка очень умеет. Голубь вкусный, много блюда сделат можно.

Нельзя сказа что, мы сильно голодали но, какой солдат откажется от дополнительного мяса. Участь голубей была решена. Мастерство, нарабатываемое годами в детстве, никуда не делось. Сколько голубей угодило в различные блюда и не сосчитать. Рустам и правда оказался настоящим мастером, и скоро из зачуханного, зашуганного узбека Рустамки, превратился в уважаемого и солидного военного по прозвищу Рустам-бей.

Я выбрал самый длинный ствол с подходящим диаметром, аккуратно оформил посадочное отверстие. В общем, со стволом работы не было практически ни какой. А вот со стрелками пришлось как следует повозится. Нужно было подобрать рогоз нужного диаметра, приладить к нему острый наконечник из бивня мамонта, а также тройное оперенье из гусиных перьев, так что бы они идеально вкладывались внутрь ствола. Ну, так или иначе пяток экспериментальныхстрелок я сделал.

С утра, после завтрака, я устроил презентацию нового оружия. Я сел на пенёк с духовой трубкой, а метрах в десяти поставил ещё один. Рядом приготовил маленькую тыкву, чуть побольше кулака.

— Итак, — окинув собравшихся соплеменников начал я — все мы хорошо знаем, что любое животное или птица пугаются резкого движения, а для того чтобы кинуть камень, дротик или боло нужно именно резкое движение. Поэтому охотник долго крадётся, замирает, старается не делать резких движений. Чем ближе он подберется, тем больше шанс успешной охоты. Я прав, Хатак?

— Кгм!

— Но, если долго сидеть неподвижно для большинства животных ты становишься как бы невидимым. Именно так охотятся некоторые хищники. — Я поднес трубку поближе ко рту — Ну-ка боец, возьми и поставь эту тыковку на пенёк и беги назад.

Белка мухой метнулся туда и обратно.

— Представим, что это птичка. Если я сейчас сделаю резкое движение — она улетит, но… — я сделал резкий выдох-плевок, и стрелка мгновенно преодолев расстояние, поразила овощ, прошивего насквозь — я не стану делать резких движений!

«Умница Петя, — погладил я себя мысленно по голове — отличный выстрел. И вправду говорят — мастерство не пропьёшь».

— Ух! — воскликнули брат с сестрой. Хват только покрутил головой, а Хатак лишь задрал мохнатые брови. Молча подошел, взял тыкву и внимательно оглядел её со всех сторон, потом с усилием выдернув стрелку, осмотрел и её.

— Таким маленьким дротиком не убить никого крупнее зайца — опытный охотник сразу уловил специфику нового оружия.

— В целом ты прав. — я не стал, пока, распространятся о таких вещах как растительные и животные яды. — Но эта штука для косули и не предназначена. А вот суслика, зайца, перепелку, голубя или куропатку самое оно. Да и утке или той же дрофе, если пробить голову, вполне хватит. При старании и практике с тридцати метров попасть очень даже можно. Главное можно долго сидеть в засидке и стрелять, не делая резких движений!

— Ну да, ну да… — поглаживая бородку согласился Хатак.

Потом, естественно все стреляли, кто как мог. Старый охотник вновь подтвердил свою репутацию мастера метания всего чего угодно. Достаточно быстро он уловил тонкости процесса, а уж глазомер и опыт у него всегда были феноменальные, и стал попадать раз за разом, словно делал это многие годы.

— А что, вы хотели? — прокомментировал я всё это — Хатак настоящий мастер-тай.

— Ну, — ответил он, явно довольный — всё с этой плевалкой ясно. Вещь полезная и нужная. Значит делаем себе такие-же плевалки и, как ты говоришь Пётр — стрелки? Вот! И стрелки, тут ничего сложного. И начинаем тренировки. Да, много тренировок! Ну, а эту плевалку я забираю себе, ты Пётр ещё сделаешь!

Видали! Ну и кто он после этого? Однозначное жучило!

В общем, с тех пор, плевалка плотно прописалась среди обязательного умения для всех людей племени Горького Камня, неважно мужчина это или женщина. И это умение,очень скоро, стало приносить наммного, много дивидендов.

К середине сентября, когда схлынул основной вал заготовок на зиму, Хвата с ребятами я определил на копку ледника, а сам с Хатаком,наконец, плотно занялся коптильней. К этому времени я и Хват очень прилично набили руку на всяческой продукции из глины. Делали весьма качественные вещи. Единственно что не радовало это то, что как оказалось, держать жидкость очень долго наша посуда не могла. Хоть очень медленно, по чуть-чуть, но влага уходит. Поэтому ни каких соленых огурцов или помидоров на зиму увы у нас не будет. Можно рискнуть с квашеной капустой… короче, там посмотрим. Чтобы избежать потери влаги нужно делать либо бочки, либо обливную керамику, а как она делается я вовсе не знаю. Но, тем не менее, с десяток удобных ёмкостей для засолки мяса и рыбы у меня уже были. Хотя солёного сальца пока отведать не удалось, эта вкусняшка появиться на боках у диких свиней ближе к концу осени, а вот солёной рыбкой, в разном виде, питаемся регулярно. Пора пришла ударить, так сказать, пахучим дымом по солёному однообразию.

Стратегия, как и всегда, была одна — делать хоть и медленнее, но, качественнее. Чтоб потом не пришлось переделывать. Метрах в двадцати от нашего жилья в каменном откосе нашлась некая впадина, тянущаяся вверх метра на три переходящая в полку, которая тянулась, с небольшим возвышением ещё метра на два. Ширина её была метра два. Вот эту природную особенность мы и взяли за основу. Сама конструкция проста. Внизу печка, из неё вверх идёт труба до верха полки, там изгибается и входит в саму коптильню, каменный куб полтора метра на полтора и на полтора. Сверху односкатная крыша из хорошо подогнанных расколотых брёвен накрытых тростником. Узкая дверь. К коптильне ведёт широкая мощная и удобная лестница. Кстати, эта лестница обошлась по трудозатратам почти столько сколько и остальное, но оно того стоило. В общем, всё сделали как я хотел, провозились две недели. За это время Хват, вот что практика животворящая делает, полностью выкопал ледник.Яму два на три и два с половиной метров глубиной, а ребята оплели стены лозой и заполнили промежуток между плетнём и стенкой сухим камышом. Дружно доделали потолок, пока стоит прекрасная сухая погода. По отработанной технологии положили ряд колотых брёвен на балки, сверху толстый слой камыша, ещё ряд брёвен и после засыпали грунтом и обложили плитняком. Тамбур, пологая мощная лестница и… осталось зимой напилить льда и наполнить ледник. Всё!

Какое-либо масштабное строительство я больше не планировал. Итак мы успели построить больше, чем я мог предполагать, даже в самых радужных мечтах. Да и время, уже мне думается где-то ближе к середине октября. Вокруг стоит глубокая «золотая» осень. И хотя старый охотник утверждает, что настоящая осень начнётся ещё где-то через луну, но уже всё чаще хмурится небо, сбрызгивая нас хоть и короткими но, весьма прохладными дождями. Всё менее комфортными становятся ночёвки в шалаше. Всё стремительней облетают листья с деревьев. Уже тянутся бесконечные вереницы улетающих в тёплые края птиц. Кстати, что творится в Заводи, куда они залетают отдохнуть, это вообще описанию не поддаётся!

Пора, пора уже перебираться в нашу землянку. Там уже давно всё готово. Печь — некий гибрид печи для отопления и камина, чтобы можно было готовить еду. Вдоль стен два двухъярусных лежака. На них толстые маты из плотно сплетённого хорошо высушенного камыша. По центру узкий стол из толстых тёсаных досок метра два длинной, две лавки, табуретка пока одна, экспериментальная. Также имеются две добротных этажерки для всякого добра распиханногопо берестяным коробам и глиняным горшочкам. Вдоль дальней стены, по бокам от печки ещё две этажерки для посуды, и для текущих расходных продуктов. Вся мебель очень добротно собрана в паз и закреплена деревянными шипами. Всё в этой землянке основательно, функционально и надёжно. Чтож, я не шел на ощупь, перебирая технические варианты того или иного решения — я знал! Остальное, результат старанья, правильно приложенных рук и, я бы даже сказал, любви. И мне результат нравился! Об остальных вообще молчу. Ей богу, они до сих пор с трудом верят, что вся эта лепота, и их рук дело!

Мы и вправду сделали очень многое. Окидывая взглядом сколько, мы успели наворочать, я и сам с трудом верю. Увы, сделать ещё нужно гораздо больше. Но нельзя объять не только необъятное но, даже, за столь малый срок, и необходимое. Приходилось постоянно жертвовать важным ради очень важного, а очень важным ради жизненно необходимым.

Одна из проблем, которая меня сильно тревожила — это освещение. Запасы керосина для «Летучей мыши» ничтожны. А ведь на слякотный период осени и всю зиму у меня грандиозные планы. Это и изучение основ арифметики и письма, и активная работа кружка «очумелых ручек», и шитьё одежды, обуви, а также и более серьёзные проекты, например, лук, самострел, или простейшие механизмы, которые сильно помогут в дальнейшем. Например, изготовления крапивного волокна или пресса чтобы давить подсолнечное масло. Кстати в деле освещения я на него сильно рассчитываю. Я конечно наделал глиняных светильников под жир но, вонь и копоть от них ужасная. Добуду масло, буду экспериментировать с составом. Кстати подсолнух, как и остальное, выдал убойный урожай. Хватит и на еду, и на освещение. И всё же, подсолнечное масло для освещения — это не то….

Эх! Мне бы малюсенькую скважинку с нефтью, да что там скважинку — лужицу на дне ямки. И такое в природе бывает. Уж я бы развернулся! А пока у меня нет даже банального самогонного аппарата. С ним тоже можно вещи делать. Спирт, ацетон, азотная и серная кислота и ещё много чего, а это значит краски, лаки, клей, мыло…. И этот аппарат у меня будет, обязательно будет. Как и многое другое.

Если высшие силы будут благосклонны.

Если сами не оплошаем! Если….

Как говорят в народе «Хочешь рассмешить бога — расскажи ему свои планы». Точней и не выразишься! А ещё говорят: «Знал бы, где упасть — соломки б подстелил». Но со мной приключилось такое что, даже знай я заранее, никакая соломка бы не помогла.

Всё началось плавно и не слишком тревожно. Я как раз успел перед окончательно испортившейся погодой провести три коптильных цикла. Один пробный, как там, всё ли правильно функционирует. Второй в основном с рыбной загрузкой, а третий с птицей и мясными деликатесами. Окорока, вырезки, несколько экспериментальных колбас и сало. Да, сало!Это Хатак с Хватом расстарались, хоть и струдом, но умудрились завалить упитанную свинку. Аллилуйя им, однозначно! Не бренд «Мечта хохла» в двадцать сантиметров толщиной, конечно, но сантиметров пять с тоненькими мясными прорезями в нём всё же было. Некоторые куски коптил просто солёными, некоторые с чесночком, а некоторые ещё и толчёным красным перчиком натёр.Копчёности — это я вам скажу… ух! Мои-то думали, что их уже никакой едой не удивить. Наивные!Как всё-таки приятно преподносить людям подарки и радостные открытия.

Вот где-то, примерно, в это время я и ощутил первые признаки надвигающихся событий. Надо сказать, что, последнее время со здоровьем, можно сказать, было отлично. Все болячки как-то подзатихли, сон отличный, аппетит ещё лучше. Такая лёгкость и гибкость в теле образовалась, уставать стал меньше, такое ощущение что, и слышать стал лучше и видеть чётче. Будто помолодел. Думал, это здешняя экология так на меня влияет, а теперь уверен — организм к изменениям так готовился.

Как-то встал с утра, мышцы тянет. Думаю — перегрузил вчера что ли, вроде и не делал ничего особого. Ну, сходили за дровами, напилили да накололи. Ну, погонял к вечеру ребят на тренировке с шестом, сам со своей Прелестью покрутился, да Хатак устроил похахатать с метательными предметами. Ничего серьёзного, упахивался я и посильней. Думал расхожусь задень, ан нет, к вечеру уже как варёный был. На следующий день боли только усилились. Дальше больше, сопли потекли, глаза заслезились. Всё понял — заболел. Меня в ужас кидало от того что, остальные от меня бацилл нахватаются. Я ведь в курсе, как вымерло сотни племён в той же Америке от болезней, занесенных Большим Белым Братом. Через неделю совсем свалился. Не помогали никакие таблетки из и так невеликого запаса, ни всякие отвары и настои из трав. Одно только облегчение, никто больше не заразился! Значит это что-то местное.

День за днём мне становилось все хуже. Меня бросало то в жар, то в холод. Глаза не только слезились, но и сильно болели, десна кровоточили. Нестерпимо ломили кости. Внутри тоже всё не, слава богу, но вычленить в этом оркестре боли что-то конкретно я даже нипытался. В один из этих бесконечных дней, когда Соле меняла у меня на лбу очередной прохладный компресс я вдруг услышал её полувсхлип-полувздох. С трудом сосредоточив на ней свой взгляд, я увидел огромные испуганные глаза и что-то на раскрытой ладошке. Я всё никак не мог сообразить,что же это такое, а когда сообразил… провёл рукой по голове и долго смотрел на прядь собственных волос, оставшихся в кулаке. Ещё через день у меня выпал первый зуб….

Дальше стало только хуже.

— Хатак. — пока уменя ещё были силы хотя бы говорить, я решил попрощаться со всеми. — Хатак, подойди.

— Я здесь, мой друг, здесь. — Мутный овал лица без определённых деталей склонился надо мной.

— Хатак, я знаю, что со мной. Увы, эту болезнь мне не одолеть.

— Ты же Великий шаман Горький Камень! Неужели ты не сможешь победить злых духов напавших на тебя. Борись Пётр! Не сдавайся!

— Не стоит приписывать духам того что, они не делали, мой друг, они тут не причём. Это очень редкая болезнь. Когда время течёт обычным чередом, то и человек движется вместе с ним. Рождается, растёт, взрослеет, стареет и умирает в свой срок. Но иногда… что-то происходит не так. И тогда человек внешне выглядит словно ребенок, до самой старости, а иногда стремительно стареет и умирает, будучи молодым. Никто не знает, почему это происходит.

Я думаю,.. это портал берёт плату с меня полной мерой, за то, что увидел небывалое, за то, что встретил тебя мой друг, за Соле, за Белку и Хвата, за то что, дерзнул…. Может быть.

— Какой портал, Пётр! Укажи где он прячется, и мы с Хватом пойдём и убьём его!

— Господи Хатак! Какойже ты всё-таки первобытный. — Я криво улыбнулся — Лучше слушай. Я быстро старею и скоро это старение убьёт меня, поэтому….

Договорить мне не дали. Что-то припало мне на грудь тихо всхлипывая. Соле!

— Дядя Пётр! Дядя Пётр! Не умирай! — глотая слёзы бормотала она — Ты самый Великий шаман изо всех шаманов. Не дай этой старости убить тебя! Побори её! Побори, не умирай!

— Тихо, девочка моя, тихо, моё Солнце. — Я гладил слабою рукой пушистые волосы — Тихо. Можно умереть, не достигнув старости но, нельзя состариться и не умереть. Не плачь… и дай мне сказать важное. Пока у меня есть силы.

— Хатак!

— Я слушаю тебя, мой друг.

— Прости старый, но видно не судьба мне сдержать свои обещания и научить тебя всему, что ты хотел. Слишком мало судьба отмеряла нам сроку но, я всё же счастлив что, наши пути пересеклись.

— Это настоящее чудо Пётр. — тихо промолвил Хатак.

— Ты даже не представляешь насколько, мой друг. Даже не представляешь…. Но, всё это теперь не важно. Это — лирика….

— А теперь о важном. Теперь ты знаешь силу горького камня. Знаешь силу глины. Я показал, как можно жить на одном месте и не умереть с голоду, как сажать и убирать урожай, как строить землянки и мебель… я много чего показал. С теми знаниями и умениями которые у вас есть, с тем оружием и инструментами вас примет любое племя. Когда я… когда вы перезимуете, вы решите, уходить или остаться здесь жить и дальше. Хват!

— Я здесь учитель!

— И ты прости, что не успел научить тебя хоть чему-нибудь стоящему.

— Не говорите так, учитель! Вы столь…

— Молчи! — чуть повысил я голос — Молчи… и не забывай хотя бы то, что успел выучить.

— Соле. Девочка моя. Ты теперь главная женщина нашего племени. — я слабо улыбнулся. — Хорошо корми наших мужчин. И следи, чтобы они мыли руки перед едой, и не давай им ходить в обносках.

— Теперь ты, Белка. Хатак и Хват научат тебя всему что нужно. Я знаю, из тебя получится великий охотник и боец. И мой последний подарок тебе — это взрослое имя. Отныне и вовеки веков, я шаам Хори Каман нарекаю тебя — Ярило. Это одно из названий солнца, как и у твоей сестры, только мужское имя. Коротко — Яр. Яр — значит ярый,яркий, огненный.

Откуда-то из темноты слышались сдержанные всхлипы, но никто меня не перебивал.

— Хатак, ты — старший. После того как… возьмёшь мою Прелесть. — Я устало замолк и закрыл глаза. Потом я почувствовал, как меня кто-то взял за руку и слегка сжал ладонь.

— Не сдавайся Пётр. — Тихо промолвил Хатак.

— Я не сдаюсь.

Ещё несколько дней я прибывал в пограничном состоянии между явью и бредом. Я чихал, кашлял, иногда вместе сослюнями изо рта вылетали зубы. Кажется, парочку я проглотил.Меня била лихорадка, я — то горел, то мёрз. Организм с трудом принимал только бульон или тертые овощи, а через некоторое время норовил вернуть даже и эту малость обратно. Я уже совсем ослеп и перестал слышать. Дышал тяжело и редко. И всёникак не умирал.

Потом я впал в кому.