Рандолевый катран

Сергей Буянов, 2012

Иногда взрослые верят в сказку сильнее детей, но не находят в себе сил признаться в этом. Профессиональная психология приходит на помощь, ставя перед человеком насущные вопросы: А что будет, если? Если наделить человека отсутствующими у него качествами, как повернётся его жизнь? Чего можно достичь, если… Если в жизни всё идёт через пень-колоду, если в отпуск на море отправляют на крещенские морозы, как не встряхнуться, не рискнуть: взять да перешагнуть порог инертности? Когда мечта сбывается, игра становится реальностью. А реальность не может развиваться иначе, как по правилам этой игры. Когда режиссёр становится заложником собственного сценария и может выйти победителем, только не нарушая самим собой выдуманных правил.

ГЛАВА 8

— Кум-бум! Шушальяра!

— Никита! Ты чего разошёлся с ранья?

— Паша! Голубчик! Уже половина десятого!

— Оба-на! А где все?

— Умываться пошли.

— Гонишь! Как они разом пойдут-то?

— Ножками, Паш. Ножками! И тебе советую, а то позавтракать не успеешь!

— Хорошо загонять-то! — Паша резко сел в кровати. — В бабский туалет пошли что ли?

— Паша, дорогой ты мой человек! Перегородку-то убрали ночью! Вот так-то! — Никита сложил руки на груди и надул щёки.

— Тем более, успею, — пробурчал Паша.

— Ты вообще, собираешься к сборной? Сегодня снимаются со сборов.

— Что ты говоришь?! — Паша подскочил на ноги.

— Что слышишь! Пока ты там с Леночкой кувыркался, люди телевизор смотрели. Через три дня товарищеский матч с Турцией! Так что, снимаются наши футболисты с базы. Сегодня, наверняка, типа последней тренировки в полнагрузки, и вперёд, на мины!

— Чё мне-то не сказали?

— Да не психуй ты так! После завтрака поедем. Я уже договорился. Чего тебя было будить раньше времени? Тебе нужно показать себя свеженьким.

Паша бегом выскочил из комнаты. Стенки, в самом деле, не оказалось. В пять шагов Павел долетел до умывальника. Никола встретился в коридоре.

— Где Лёня?

— Леонид Аркадьевич уже работают.

— Он не поедет с нами?

— Просил передать, что желает тебе успеха. Что верит в тебя. Выкрутишься, говорит, без поддержки.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Ждите меня! Я через пару секунд! — Паша уже открывал кран.

После завтрака Ядвига Францевна подала машину.

— Гуд лак! — сказала она на прощанье.

— Чего это она?

— Паша! Она пожелала тебе удачи и всяческих благ!

— Не гони! Одним словом столько не скажешь. Послала, поди, куда подальше!

— Павел! Надо изучать английский. Тебе придётся играть не только с нашими.

— Никола! И ты туда же! Хорош прикалываться! — Паша отвернулся к окну. Сосредоточился на встрече с тренером.

Футболисты сборной заканчивали тренировку. Ребята вяло перепасовывались, неаккуратно распоряжались мячом, отрабатывая стандарты.

Вратарь умудрялся зевать"парашютики". Один раз вообще, мяч стукнулся о его макушку и влетел в ворота.

Тренер не смотрел за действиями команды. Он был занят сметой поездки в Турцию.

— Почему у нас до сих пор нет собственной статьи расходов? — спросил он у главного менеджера команды.

— А это, по-вашему, что?

— Я имел в виду непредвиденные расходы.

— Непредвиденные, это что? Бабам лифчики из батиста?

Главный тренер рассмеялся. Ещё свежа в памяти история поездки в Англию.

— Скажем, не из батиста а из… — он забыл название материала, — да и не важно. Важно следующее. Мешочники прут из Турции по тонне тряпок. Нам что, запрещено?

— Это понятно. Но каждому не угодить. Ятранкину, к примеру, одних тряпок мало.

— На Ятранкина уже рассчитали, кстати?

— Всё в порядке, шеф!

Павел не знал, почему Ятранкину такие привилегии, да и не хотел вникать в финансовые дела сборной. Он продолжал молчать, находясь в двух шагах от скамейки, где сидел главный тренер.

— Чего сидишь, как невеста на выданье? — пихнул его локтем Николай.

— А что делать-то? Видишь, люди заняты! — прошептал в ответ Павел.

— Паша! Тебе это надо, или мне, или Никите? Или, может быть, Лёне?! Тебе что, в рыло двинут, если на поле выскочишь?

— Я без формы, в кроссовках! Как?!

— Как в море нырял: в трусах, без плавок, без акваланга! Всё, Никита, поехали в пансионат!

— Погодите! Ждите меня, ща покажу класс! — Павел, перескакивая через деревянные скамейки, ринулся к вратарской площадке.

Тем временем с углового флажка подавали мяч вдоль ворот. Футболисты в роли защитников плотным щитом прикрыли ближнюю штангу и полукругом закрыли вратарскую площадку.

Ворвавшийся из ниоткуда парень под два метра ростом вбежал навстречу подаче и боком к мячу, поворотом головы, в прыжке отправил мяч впритирочку к ближней от вратаря крестовине.

— У-ух! — разом вздохнули играющие.

Тренер вскочил со скамейки, уронив под ноги бумаги с бухгалтерскими расчётами.

— Откуда это чудо?

Завхоз пожал плечами.

— Не знаю, откуда, но сработал чётко.

Тренер протяжно свистнул. Воспитанники застыли на месте.

Паша повернулся к нему лицом и развёл руками. Извините, мол, не удержался. С трибун раздались жиденькие, но дружные аплодисменты.

— Откуда ты нарисовался? — повторил вопрос тренер.

— Я-то, — Паша замялся, но, увидев, как грозит хилым кулаком Никита, выпалил, — мимо шёл. Вижу, игра не ладится. А футбол, он что? Он требует научного подхода!

— Слышишь, Ятранкин?! — тренер посмотрел на низенького коренастого нападающего.

— Не глухой. Пусть этот научный деятель пробьёт мне серию пенальти. Зуб даю, из десяти — ни одного!

— Нападающий на воротах? Оригинально! Кто ещё зуб даст?

Тренер знал, за какие струны зацепить. Команда разом выстроилась за одиннадцатиметровой отметкой.

— Вперёд, учёный! — скомандовал тренер.

Для закрепления эффекта друзья с трибуны погрозили Паше кулаками.

Павел взял в руки мяч, посмотрел на него в самый центр, как дыру прожёг, установил на одиннадцатиметровую отметку и, не разбегаясь, пробил промеж ног вратарю!

— Неплохо для начала! — похвалил тренер. — Ещё девять раз — по свистку!

Свистел он тотчас, как Ятранкин становился на ноги.

Девять из девяти!

Паша разошёлся как у себя во дворе. Он припечатывал вратаря к штангам, распластывал его по полю, размазывал по газону.

–"Не будь дураком"! — раздалось в голове у Паши перед последним ударом. Это прозвучал голос Леонида Аркадьевича. — "Нельзя постоянно выигрывать"!

Паша пожал плечами, мол, воля ваша, разбежался и запустил мяч точно в живот упавшему в сторону вратарю.

— Вижу с точностью у тебя всё в порядке, но с выносливостью не очень. Где играешь?

— Пока нигде. На работе работаю!

Команда хором рассмеялась.

— Случайно попадал? — спросил тренер.

— Прицельно.

— Где это такая работа, чтобы прицельно одну банку за другой вколачивать?

— В цеху, где ещё?

Тренер улыбнулся.

— Да с такого расстояния любой забьёт! Пусть попробует хотя б метров с тридцати! — подал голос запыхавшийся вратарь.

— Можно из центрального круга? — спросил Паша у тренера.

— Как, Ятранкин, возьмёшь из центра?

— Без вопросов! — Ятранкин хлопнул перчатками.

— Дерзай, цеховой учёный!

Паша установил мяч точно в центр поля, зачем-то попрыгал, взял разбег, потоптался у мяча, явно подбирая ногу и пробил в левый угол, всколыхнув сетку ворот.

— Такие не берутся! — сказал тренер.

— Сколько игроков заявлено на Турцию? — громко спросил он у главного менеджера команды.

— Есть две вакансии! — с готовностью доложил завхоз.

— Поедешь в Анкару! — как о решённом вопросе сказал тренер. — А пока бери мячи, и в раздевалку!

Паша взял обе сумки с мячами и пулей улетел в проход.

— Вот как надо двигаться, барышни кисейные! Бегом за ним! — кричал тренер под хохот немногочисленных поклонников сборной.

Павел оставил мячи в раздевалке и рванул к друзьям, поделиться радостной вестью.

— Слышали всё, поздравляем! Вещи с собой возьмёшь, у тебя немного.

— Да не о шмотках речь! Вы бы это, подождали меня, что ли.

— Заедешь на автобусе сборной, заберёшь сумку! Лена обалдеет!

— Тебе Никитос, только бы поржать!

— А что, девица она неплохая. Дурь из головы выкинет, так цены ей не будет.

— Лёню отыщите, хоть попрощаюсь с человеком по-людски.

— Э-э, Паша! По-людски у тебя всё равно не выйдет. Теперь тебе крепче чая ничего употреблять не положено.

— Найдём, найдём мы Лёню! — сказал Николай, заметив, как Паша начал закипать.

— Ну, мужики, до скорого! — Паша развернулся и побежал.

— Вот его бы энергию на благое дело!

— А что, играть в футбол не благое дело?

— Благое то, благое, но бестолковое.

— Никола! Кому уж что.

— А тебе что, Никита?

— Не крестьянского ума это дело, Николай.

— Эт-т точно! — Никола махнул рукой водителю пансионата.

— А где третий? Сколь ещё ждать? — возмутился шофёр.

— Забрали его в сборную!

— Да вы шо! Своих балбесов не хватат?

— Видать,"не хватат"! — беззлобно передразнил водителя Никита.

Тем временем Леонид Аркадьевич вовсю руководил в мэрии прибрежного городка. Он чувствовал себя великолепно с самого утра. Исчезновение искусственной стены в коридоре посчитал добрым знаком. Ничто не могло сбить его с толку.

На заседании, где Чугуев ставил задачи перед местными исполнителями, присутствовала несостоявшаяся зазноба, но Леонид Аркадьевич не замечал её. Чугуев смотрел на сухопарую тётку в мятых по моде бриджах и не видел её. Это была не Натка, но Наталия Мискина, как принято теперь, без отчества. Конечно, она устроила стрельбу глазами, но каждый её выстрел отскакивал от непробиваемого добровольного помощника города.

В перерыве она вовсе удалилась, оставив тощую папку бумаг.

— Насколько я понял, с природоохранной нет проблем? — спросил Чугуев у Васи.

— Действительно нет. Осталось разработать детали.

— Это уже твоё дело, не так ли?

— Конечно. Спасибо вам, Леонид Аркадьевич! С мелочами мы справимся.

Леонид Аркадьевич улыбнулся в ответ.

Его тут же пригласили отобедать. Блюда в бывшей райкомовской столовой были вкусными, без изысков.

— Чего-то явно не хватает! — сказал Чугуев вслух, глядя на сервировку.

— Вы же сами распорядились, чтобы спиртного не было! — сказал официант, наклонив голову.

Чугуев не припоминал, чтобы говорил такое, но промолчал.

— Это новый человек! — засуетился заместитель. — Неси"чешского"!

Официант поспешил выполнить заказ.

— Это Андрей Васильевич запретил, — шёпотом сообщил Вася.

— Зашился? — спросил Чугуев и прикрыл рот ладонью. И кто его просил, брякать мысли вслух?

Вася вздохнул.

Принесли чешского осветлённого пива, и столующиеся повеселели.

На завтрашний день спланировали короткое рабочее заседание с отчётом о проделанной за сутки работе.

Без четверти восемь к пансионату подъехал автобус сборной России по футболу.

На крыльце стояла Лена в пиратской тельняшке. Увидев Павла экипированного в футбольную форму, она попятилась к двери.

— Чего прячешься, замарашка?

— Сам грязнуля!

— Поедешь со мной в Турцию?

— Паша! Решай вопросы поскорее! — кто-то крикнул из автобуса. — Борт ждать не станет!

— Слышишь? — Паша кивнул в сторону автобуса.

— Ты дурак, или прикинулся?

— Да шла бы ты, — Паша отпихнул официантку и заскочил в пансионат.

Наскоро покидав причиндалы в сумку, он попрощался с мужиками.

Ему пожелали успехов и спортивной удачи.

Паша пожал каждому руку, с Лёней обнялся.

— Ну, это, пайку мою поделите.

— Обязательно. Ни грамму врагу не оставим!

— Тебе, Никитос, особенно полезно кушать побольше! — сказал на прощанье Павел.

Чугуев вышел проводить молодого друга до автобуса.

На крыльце стояла стройная невысокая женщина в тёмном плаще. В руках она держала походный рюкзак.

— Собралась? — сказал Павел.

— Сомневался?

— Документы-то при тебе?

— Взяла метрики из родильного дома!

— Молодец! — Паша подставил локоть даме. При этом выглядел он так, будто всю жизнь занимался сопровождением дам.

Чугуев улыбнулся.

Глухонемой швейцар помахал рукой уходящему автобусу.

Леонид Аркадьевич постоял на крыльце пару минут, с облегчением выдохнул и развернулся к входу.

— Леонид Аркадьевич!

Чугуев обернулся, увидел заведующую пансионатом.

— Ядвига Францевна, рад за вас.

— За что именно?

— Видел, решены ваши проблемы в пансионате.

— Вы по поводу перегородки в коридоре?

— Её тоже.

— Спасибо за помощь.

— Скорее за сочувствие.

— Если можно назвать помощь всему городу сочувствием, пусть будет так. Кстати, не желаете коньячку?

— Ядвига Францевна, у меня, — начал Чугуев, но администратор пансионата перебила его.

— Налаженная семейная жизнь. Мне это говорила Нина Петровна!

— Вот и хорошо. Спокойной ночи, Ядвига Францевна!

— И плодотворного дня, Леонид Аркадьевич!

Следующий день прошёл в рутинных заботах администрации ставшей ему почти родной. К Чугуеву относились как к ревизору. Угадывая полунамёки, тотчас представляли развёрнутые отчёты. Леонид Аркадьевич деловито листал, походя, делал замечания, диктовал поправки. Самому показалось, что всё идёт как по маслу. Стоило ему заикнуться о каком-нибудь поручении, как готовые люди бросались исполнять его приказы.

Вслед за Павлом засобирался домой Николай.

— Хватит бездельничать! — сказал он. — Выручил людей, путёвка не сгорела. Поеду зимовку добивать!

— Что делать зимой в деревне?

— Никита! Если крестьянин зиму проспит, работяга в городе будет сосать лапу!

Николай собрал сумку и вышел на балкон.

— Что ты достаёшь мужика? Он же по дому скучает.

— Так хоть попрощаемся по-людски, как сказал Паша в своё время?

Чугуев махнул рукой.

Никита шумно вздохнул.

— Ну, мужики, бывайте! — сказал Николай, войдя в комнату.

— И тебе не хворать!

Чугуев пожал руку молча. Удивился силе Николая. Почему раньше не замечал? Наверно, потому что подавал свою вялую длань по-дамски, как для поцелуя. Теперь же, Чугуев стал сдавливать ладонь. Подумав так, Леонид Аркадьевич распрямил плечи, улыбнулся.

Оставшись вдвоём, мужчины взялись за шахматы. К взаимному удивлению, для любителей оба играли довольно сносно.

Порой Никите не хватало терпения, потому что Чугуев так долго думал, что можно было выйти покурить, искупаться в море!

— Леонид Аркадьевич, разрешите полюбопытствовать?

— Никита, к чему эти кривлянья? Спрашивай, если чем-то интересуешься! — сказал Чугуев слегка стукнув пешкой.

— Вот когда мы ехали в поезде и малость поддали, ты говорил о нелёгкой судьбе руководителя. Кстати, шах!

— Вот как? Тогда ты теряешь слона!

— Да пусть он идёт в Африку! — разозлился Никита. Обидно прозевать важную фигуру из-за пустой болтовни!

— Ты тоже не молчал в тот вечер.

— Да я не к тому! — махнул рукой Никита, глядя на шахматную доску. — Просто хотелось узнать. Узнать, — протянул Никита, высоко подняв короля.

— Узнать о моём желании?

— Да ты что, Лёня! — поперхнулся Никита, едва не выронив фигуру.

— Ходишь, или думаешь?

— Подумаешь тут. Ставлю!

Чугуев по обыкновению подпер щёки руками.

Никита вздохнул.

— Предлагаю ничью!

— И это при таком раскладе? Леня! Я не согласен.

— Через два хода нас ожидает классическое повторение ходов.

— Вечный шах?

— Как в разговоре, так и в игре.

— Слушай, Леонид Аркадьевич! Взял бы ты меня с собой!

— Куда?

— Куда каждый день исчезаешь.

— Я не отдыхать хожу.

— Так, а мне тут что, подыхать от скуки? С рыжим глухонемым стариком!

— Вряд ли тебе интересны проблемы чужого города.

— Я согласен.

— Вот и я говорю о том же.

— На ничью согласен! — Никита положил обоих королей ногами друг к другу.

— И всё же увяжешься за мной?

— А куда мне ещё деться? Не возвращаться же на завод!

— Хорошо. Только обещай не открывать рта!

— Буду нем, как рыба! Как катран! Леонид Аркадьевич, за меня краснеть не придётся!

— Все бы так обещали, — пробурчал Чугуев, разбирая постель.

Никита молча уложился. Отвернувшись к стене, захрапел.

Поутру Никита проснулся раньше будильника, долго ворочался, стараясь не разбудить Чугуева.

С полуписка наручных часов Чугуев вскочил с постели.

— Идёшь? Не передумал?

— А как же? — Никита сел в кровати.

Они быстро умылись, спустились в бар.

Мигом подбежала рыжая официантка в пиратской тельняшке. Приняла заказ, улыбаясь как старым знакомым.

— М-да, свято место пусто не бывает! — сказал Чугуев.

— Поганое корыто счастливое!

— Почему? — спросил Чугуев, улыбаясь.

— Всегда помоями полно.

Вернулась официантка, расставила чашки с кофе, яичницу, эклеры.

Завтракали в тишине. Никита едва раскрывал рот, что-нибудь сказать, но, видя, как сосредоточенно жуёт Чугуев, тут же поддавался его примеру.

— Спасибо пиратскому общепиту! — сказал Никита девушке.

Она улыбнулась.

— Пошли, уж.

— Идём, идём! А далеко?

— Шагов четыреста.

— Слушай, Леня! То есть, Леонид Аркадьевич, кем ты меня представишь?

— Журналистом.

— Почему?

— Болтаешь много.

— Так они журналиста выкинут за порог! Тем более, много болтающего!

— Я скажу, что ты родственник по линии жены.

— Верно! От своей крови не откажешься: испорчена, а терпи!

— Отчество у тебя какое?

— Русское.

— Иванович?

— Да.

Никите расхотелось хохмить. Он застыл с раскрытым ртом. Как недооценил Лёню! Основные открытия впереди, решил Никита. И не ошибся.

У крыльца администрации их встречала целая делегация.

— Леонид Аркадьевич! Извините, пожалуйста! — поклонился тип в линялом пиджаке.

— Леонид Аркадьевич! Вы, право, как метеор. Не успели мы сориентироваться. Уж и машину водитель подготовил, а вы уж тут как тут! — размахивала руками рыжая секретарша в узенькой юбчонке. От вида посиневших ног, перетянутых венозными узлами, Никита поёжился так неуклюже, что задел локтем секретаршу.

Она отпрянула, посмотрела на незнакомца округлёнными глазами и повернулась к Чугуеву.

— Это мой родственник. Никита Иванович, прошу любить и жаловать!

Все одновременно качнули головами. Походя, не стараясь глядеть в глаза. Мало ли чего ожидать от такого знакомства!

Никита улыбался.

— Ваня, что, сегодняшняя планёрка перенесена на крыльцо?

— Что вы, что вы, Леонид Аркадьевич! Это мы так, собрались как раз ехать за вами!

— Что-то случилось?

— Пойдёмте, пройдёмте! — Вася аккуратно взял начальника под локоток, изогнулся, втискиваясь в двери. Следом прошагал Никита, пользуясь правом родственника.

— Леонид Аркадьевич! — горячо зашептал первый заместитель, пропуская начальника в кабинет.

— Понял, — кивнул Чугуев и скомандовал, — селектор отключить! Планёрка переносится до особого распоряжения!

Секретарша сглотнула сухим горлом, качнула головой. Развернувшись, распорядилась:

— Леонид Аркадьевич занят! Придётся всем подождать!

На немой вопрос:"Сколько?" — она пожала плечами и уткнулась в монитор. Заперебирала пальцами по клавиатуре.

— Говорят… — Вася оглянулся на Никиту.

— Продолжай!

— Говорят, Наталия решила вставлять вам палки в колёса. Для этого она наняла бригаду очищать побережье.

— Что в этом плохого?

— То, что она с мужем, как бы это выразиться, — замялся Вася.

Чугуев продолжал смотреть в переносицу подчинённого. Вася онемел.

— Как можно яснее.

— В плохих отношениях.

— Она метит на место мэра?

— Можно и так понять. Но, сами понимаете, это не лучший вариант для города.

— Понимаю. Как мы можем противостоять вредительству?

Вася вздрогнул.

— Не пугайся, Вася! Держи хвост пистолетом! Никто из нанятых ею алкоголиков не выйдет на работу!

— Вот этого-то я и опасаюсь! Мискина оформит наряд на работу, а работы не будет! Все будут считать, что этот участок побережья охвачен, а на самом деле…

Вася сел, выпустив из мягкого пуфика воздух. Руки его опустились, плечи поникли. Как будто сдулся сам.

— Считаешь, что я не знаю бухгалтерии?

— По документам считается, что работы идут! На эту часть берега нельзя привлекать других людей!

— Это по бюджетной смете нельзя, — сказал Чугуев.

— И я говорю! — воодушевился Вася.

— И ещё ты скажешь, что мы не имеем других источников дохода.

— Расходы по статье девятой предусмотрены на встречи гостей, делегаций, подарки — только по личному усмотрению главы администрации!

— Сейчас я за главу, не так ли? Вот и действуй! Подключи общественные организации! Школьников, которые на каникулах балду пинают, пялясь в телевизор! Пенсионеров, томящихся в ожидании курортного сезона!

— Но средства никому не доступны! Даже главный бухгалтер не может снять с этой статьи ни копейки!

— А для чего снимать? Нужно только запланировать"незапланированные расходы"!

Вася наконец понял. Вряд ли при таком подходе ему достанется от мэра.

— Это замечательно! — первый заместитель потёр ладонями.

— Так приступай немедленно!

Вася вскочил с места и выбежал из кабинета.

— Понял суть работы? — Чугуев повернулся к Никите.

— Как не понять, Леонид Аркадьевич? Главное, не разевать рта, чтобы не ляпнуть глупость.

Чугуев кивнул, нажимая на кнопку вызова.

Кабинет быстро наполнился служащими. Никита молча слушал распоряжения Лёни, и всё больше приходил к выводу, что Чугуев действительно умный человек.

Леонид Аркадьевич быстро расставил задачи перед подчинёнными.

— Приступаем! — скомандовал он.

В момент кабинет освободился. Чугуев попросил чаю.

— Никита! Ты для чего напросился со мной? — Чугуев развернулся к собеседнику, поправил галстук.

— Так, чтобы от скуки не сдохнуть!

— Не умрёшь. Обещаю! Сейчас выедем на объекты.

Никита не сдержался, хихикнул.

— Все начальники так говорят, — пояснил он в ответ на удивлённый взгляд товарища.

— Ничего, скоро сам так начнёшь говорить. Поехали? — Чугуев отставил недопитую чашку.

На зимнем пляже, без того неуютном, рухнул естественный двухэтажный солярий. Бешеный ветер выдернул опоры, разрушил лежаки и разбросал доски по побережью. Невесть откуда появились кучи мусора: разбитые бутылки, рваные пластиковые пакеты с гниющими остатками пищи, позабытые кем-то в прошлый сезон трусы, рваные маски-аквланги и резиновые сланцы.

— Как на городской помойке, — сказал Никита.

— Верно, Никита! Конструкцию мы восстановим. А вот с мусором вопрос решит Вася. Он поработает с общественными организациями.

— Лень, и ты в это веришь?

— Не понял?

— Я хотел сказать, Леонид Аркадьевич, вы верите в то, что сказали?

— Куда он денется? Средства есть, что ещё?

— Насколько я понял, средства из НЗ.

— Разве это не похоже на непредвиденный случай? — Чугуев указал рукой на берег.

— Как знать, как знать.

— Никита! Что ты заладил? Если есть конкретное предложение, говори!

Никита раскрыл рот, чтобы высказать свой план, но в этот момент Чугуева позвали из подъехавшей машины администрации.

— Леонид Аркадьевич! Леонид Аркадьевич! — кричал, бегущий по камням и мусору толстый человек. От усилий рубаха его вывернулась из брюк и болталась под пиджаком.

— Что ещё?

— Там! — толстяк показал рукой в небо, — вас требует губернатор!

— Прямо к нему? — Чугуев посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени займёт поездка до краевого центра.

— Леонид Аркадьевич, — тихо сказал Никита, — тебе сейчас не до меня. Я останусь тут?

— Давай! Встретимся в"Катране"!

— После обеда.

Чугуев пожал плечами, мол, как получится. Он сел в машину и укатил.

Никита пробрался через завалы к группе мужичков. Они расположились, полулёжа, как охотники. Но в отличие от известной картины, у них не было ружей и столика на траве.

— Загораем?

— Иди себе, отдыхающий!

— А если я помочь хочу?

— Одна уже помогла, стерва!

— Никак, Мискина?

— Знаешь её? — мужики оживились.

— Я анекдот знаю про Чапаева. Когда он сказал о самой страшной пытке:"Напоить и не дать похмелиться!"

— А ты что, опохмелишь?

— Запросто! Только для начала пивком.

— Чего хочешь?

— Собрать этот хлам в кучку, погрузить в машину.

— Что-то ты не то говоришь, — говорящий с приезжим мужик отвернулся, подмигнул своим.

— Как знаете. Я сейчас принесу ящик пива, но вас должно быть больше раза в три!

— А если не принесёшь?

— Да пошёл он! Пускай сам пьёт эти ссаки!

— Слыхал, парень? Топай своей дорогой!

Никита пожал плечами и ушёл.

Через десять минут он вернулся, застав мужиков в том же положении.

— Так и ждёте с моря погоды?

— Где твоё пиво?

— Уже согласны и ссаки пить? Так не пойдёт!

— Чё пришёл-то? Не видишь, людей колотит?!

— Вижу, потому и пришёл. Вот фунфурик! — Никита достал из кармана плоский флакон.

Мужик протянул руку.

— Мы люди деловые! Пусть будет так. Проходите по берегу вон до той точки — доходите до флакона! Опохмеляетесь и двигаетесь до следующего фунфурика! Всё по чесноку!

— Дай сейчас!

— Нет. Мы сразу не могли договориться, почему я должен верить вам теперь? Пройдёте двести метров, пожалуйста! А к концу работы — пузырёк беленькой, если кто пожелает.

Мужики поднялись на ноги.

— И заметьте, всё на доверии! Я расставляю флакончики и ухожу. Возвращаюсь — дело сделано. Если будет не так, на себя не пеняйте!

— А… — мужик провёл под горлом.

— После первого марш-броска! — сказал Никита, развернулся и пошёл по пляжу, отчитывая метры. На сотом шаге он устал, едва не подвихнул ногу. Никита остановился, оглянулся.

Мужики стояли в ожидании.

Он махнул рукой и поставил флакон поверх разломанной табуретки. Сам уселся рядом на обломок бревна.

Мужики без энтузиазма взялись за работу.

— Не складывайте там! Таскать будет тяжело! Лучше сразу к дороге, чтобы дважды работу не делать!

Алкаши сопели, молчали, потели и еле двигались. Оставлять их один на один с обещанным фунфуриком Никита не собирался. Он достал книжку, отвернулся к морю и представил себя на пляже в разгар сезона. Так вжился в роль, что вспотел.

Чугуев, сидя на заднем сиденье автомобиля, размышлял. Почему губернатор, зачем? И как он узнал, что замещает мэра почти посторонний? Ехать до губернатора долго, а кормить он станет вряд ли. Чугуев приказал водителю тормознуть у бистро.

— Леонид Аркадьевич! — обернулся толстяк. — У нас всего ничего, десять минут!

— Успеем перехватить чего-нибудь.

— Успеем потом. Сейчас будет звонить губернатор!

Леонид Аркадьевич не знал, радоваться или огорчаться? Местного губернатора Чугуев знал только по газетам. Как ему, самозванцу отвечать перед начальником? Чугуев решил отвечать на вопросы тотчас после приветствия, ничего не просить, тем паче — не задавать вопросов!

— Леонид Аркадьевич Чугуев? — спросил мужской голос в телефонной трубке.

— Да.

— Чем вы занимаетесь там?

— Я на отдыхе. Приехал по горящей путёвке из…

— Славного города Чухонска, не менее славной Славянской области! — продолжил губернатор. — Но я не об этом.

Чугуев вытянулся в струнку как будто стоял перед начальником.

— Чем сейчас занимаетесь?

— Замещаю мэра, Андрея Васильевича.

— Это всё равно как я бы сказал, что занимаюсь губернаторством!

— Сейчас навожу порядок на побережье после стихийного бедствия.

— Конкретнее.

Чугуев доложил о сделанном, сказал о намеченном.

— Кто дал разрешение на открытие девятой статьи?

Чугуева как ведром ледяной воды обдало.

— Форс-мажорные обстоятельства.

— Вот что, Леонид Аркадьевич. Эта статья не для форс-мажора! Лучше дай распоряжение главбуху оформить требование для обустройства и ремонта пляжа.

— Я понял.

— Хорошо. Отремонтируете за счёт краевого бюджета! Потом Андрей Васильевич отчитается! А вообще, молодец, Леонид Аркадьевич! Обязательно скажу об этом губернатору Славянской области! Продолжай работать!

— Кто?! — Чугуев поборол в себе неожиданное для себя желание, схватить за ворот толстяка.

— Леонид Аркадьевич, в каждом поле есть крот.

— И это ты говоришь мне, совершенно чужому человеку?

— Именно поэтому и говорю, — сказал толстяк, оттирая ладонью жирную шею. Маленький носовой платочек, казалось, вот-вот утонет в её многочисленных складках.

— Вася?

Заведующий по связям с краевой администрацией опустил глаза.

— Ты понял, что сказал губернатор? Не крути носом! Всё ты прекрасно слышал!

— Да. Я подготовлю заявку. Принесу на подпись.

— Немедленно! — Чугуев топнул ногой.

Толстый засеменил ножками.

Вот жизнь! Леонид Аркадьевич усмехнулся. Оказывается, как здорово видно со стороны! Как сказал этот тип? В каждом поле есть свой крот?

— Да не один! — сказал вслух Чугуев.

— Как скажете, Леонид Аркадьевич! — отозвалась секретарша, внеся поднос с чаем и бутербродами.

— Чего скажу? — Чугуев сам не мог понять, отчего злится, но сдерживать себя не собирался. Кто они такие, в самом деле? Пришёл человек во время личного отпуска на помощь, так они его же и закладывают! Как прикажете относиться к таким сотрудникам?!

— Ну, это, пару бутербродов.

— Так вы пару и принесли, — Чугуев улыбнулся.

Секретарша, улыбнувшись в ответ, удалилась.

— Толстяка ко мне! — приказал Чугуев пять минут спустя.

Явился зам по связям с готовой финансовой заявкой. Чугуев подписал и велел доставить его на пляж.

— Что тут происходит? — спросил водитель, подъезжая.

Чугуев посмотрел на берег. У самой дороги у каждого столба по аккуратной куче мусора! Недаром этот Вася ест хлеб, жаль только, доносчиком оказался.

На пляже кипела работа.

Алкаши резво разбирали завалы и стаскивали мусор в кучу ближе к дороге.

Никита сидел рядом с кучей хлама, листая какой-то журнал.

— Как хорошо, что ты приехал! — сказал он Чугуеву. — Я тут проголодался малость!

— А эти? Это они столько сделали?

— Это работники Мискиной.

— Рассказывай!

— Лень, ты бы посадил, кого понаблюдать, а меня свозил в"Катран", время-то обеденное.

— Хорошо.

Чугуев распорядился. Толстого он посадил"на объект", шофёру велел ехать в пансионат.

— Ты только не отдавай фунфурик, как бы ни просили! — сказал Никита, указав на флакон. — Пока не доберутся до него, не отдавай!

Толстый обречённо кивнул головой и сел на место Никиты. Трухлявое бревно под ним прогнулось, но отделалось лёгкой вмятиной.

— Как ты заставил их работать?

— Не я, фунфурик! — Никита задрал подбородок, заметив, что Лёня начинает нервничать, пояснил: — Прошёл в ближайшую аптеку, спросил, что алкаши берут чаще всего. Мне аптекарша подсказала, назвала любимую марку. А дальше, — Никита не сдержался и снова задрал подбородок выше носа, — дело техники! Двести метров — один фунфурик.

— Метод, прямо сказать, нетрадиционный.

— Леонид Аркадьевич! Зато ваша Мискина действует традиционно: напоила мужиков вчера до поросячьего визга, а сегодня бросила без опохмелу!

У Чугуева покраснели уши. Никита развивал критику.

— Ну, какой раздолбай так делает? Или она думала, что мужики отрубятся на несколько суток?

— Я при чём? — спросил Чугуев, поперхнувшись горячим борщом.

— Претензий не имею. Я так, заняться чем-то надо ведь? При минимуме затрат производительность по максимуму. И ты ни при чём!

— Думаешь завтра продолжить?

— Думаю, до послезавтра закончим.

— Уверен?

— Слышь, Лень, ты со мной как начальник не говори! Говорю, справимся! Какие тебе нужны гарантии? Завтра их придёт вчетверо больше! Что нам четыре километра?

— Не четыре, двенадцать.

— Так и людей будет вчетверо больше!

— И фунфуриков! — подмигнул Чугуев.

Никита кивнул.

Мужички на пляже разохотились. Малые дозы подстёгивали. Никите пришлось бегать до аптеки два раза сверх плана.

Уже темнело, а работнички не унимались.

— Хватит, хватит! Если за сегодня всё уберёте, завтра ни одного фунфурика не будет! — пригрозил Никита.

Алкаши сникли, но ругаться не стали. Только старший, с которым Никита с первым завёл разговор, подошёл пошептаться.

— Это распоряжение Васильича?

— Да, — не моргнув глазом, соврал Никита. Он понятия не имел, что это за Васильевич такой, но чувствовал — не товарищ Мискиной.

— Так они с бабой на ножах! — поведал бригадир алкашей.

Никита понимающе кивнул. Достал сигареты. Бригадир выпросил одну, отломил фильтр, сунул в рот обратной стороной, закурил и продолжил рассказ. Надо бы послать его куда подальше, но Никите не хотелось шевелить языком. Намаялся за день. Он посмотрел на дорогу, когда же прибудет машина? Или Лёня позабыл о"родственничке"?

— Мужик-то он неплохой, только это… — алкаш провёл ладонью под подбородком.

— Поддаёт что ли? — машинально спросил Никита.

— За воротник закладывает, я бы сказал.

Никита посмотрел на алкаша внимательнее. В потрёпанном пиджачке, тёмно-синие брюки заправлены в кирзовые сапоги, сморщенные от пыли и грязи.

— В резине кожа не дышит! — пояснил мужик, заметив взгляд Никиты.

Никита поднялся. Лучше идти пешком, чем околеть на берегу.

— А ты это, привет передай Васильичу! Скажи, всё для него сделаем! Нам это убрать — раз плюнуть!

Никита кивнул головой.

— Дай подкурить, потухла зараза!

Никита протянул зажигалку.

— Так вот, он с бабой на ножах, — как ни в чём ни бывало, продолжил мужик. — Она, видно на его место метит. Да народ не пропустит!

— Да ты агитатор, я погляжу! — усмехнулся Никита.

— Нет, просто за державу обидно. Если нами бабьё командовать станет?

— Тем более, которое не опохмеляет, — пробурчал Никита.

— Ты думаешь, чего это они ходят по берегу, как в штаны наложили? Васильича на них нет!

— Кто они-то?

— Да все эти шушли-мушли из Управы! И твой родственник тож, — мужик махнул рукой.

Никита вздрогнул.

— Да не гляди так! Мы тут всё про всех знаем!

— Так и знай себе на здоровье! А я пойду. До завтра! — Никита протянул руку.

— Погоди прощаться! Нам по дороге.

Никита пожал плечами.

— Завтра Мискина водки привезёт. Так я что хочу предложить? Ты забери всю, а как доделаем работу, раздашь!

— Почему ты мне веришь?

— Потому что ты не дурак.

— Во сколько?

— Часикам к шести утра.

— В такую рань?

— Да она что, сама что ли приедет? Пришлёт кого-нибудь. А мы что, рано встаём.

— Да, — сказал Никита, добавив вполголоса, — сон алкоголика крепок, но краток.

— Так и разбудите Васильича! Его же подставляют, как хотят! — мужик бросил под ноги окурок, с силой растоптал его.

— Я то при чём? Где я, и где твой Васильич?

— В одном пансионате живёте. Он как это, забухает, так там прячется от этих козлов.

Никита тотчас вспомнил улыбочку Ядвиги Францевны. Не потому ли"гости уехали на экскурсию", с которой не могут вернуться, вот уже третью неделю? И фокусы со стеной теперь понятны! Значит, Васильич и есть местный мэр! Тот самый, что мочился в коридор. Кстати, смахивает чем-то на этого работягу. Или у всех алкашей по-особому выгорает жир на лице, оставляя одинаковые морщины?

— Ты не темни! За державу обидно тебе, выискался тут патриот! Кем тебе Васильич доводится? — Никита остановился перед мужичком и посмотрел на него в упор.

— Мы люди тёмные, электорат, как говорится. Но чтобы баба нами командовала? Не бывать тому!

— Утомил ты меня. Завтра встретимся! — Никита прибавил шагу. Алкаш не отставал, но шёл молча.

К счастью подъехал"Уазик"администрации и забрал"родственника"и.о. мэра.

— Здорово от губернатора досталось? — спросил Никита, войдя в комнату.

— Вовсе нет. Даже похвалил. Обещал дать денег из краевого бюджета.

— Значит, Лёня, тебе не страшны любые новости?

— Начинай с хороших!

— Вначале скажи, кто такой Васильич?

— Это Андрей Васильевич, местный мэр.

— Понятно! — Никита кивнул. — А где он сейчас, не знаешь случайно?

— Случайно не знаю. В какой-то командировке.

— Из которой трудно выбраться, — снова кивнул Никита.

— Тебе-то, извини, какое до того дело? — дружески улыбаясь, спросил Чугуев.

— Да так, узнал кое-что. — Никита вытянул руки вперёд ладонями. — Не все вопросы сразу! Лучше я сам расскажу!

Чугуев молчал.

— Помнишь фокусы со стенкой?

— С которой?

— Которая то появляется, то исчезает.

— Это связано с Васильичем?

— В самую точку! Он, оказывается в запое, всегда спасается в этом пансионате. Потому и других отдыхающих нет. Мы все опоздавшие, а то и нас бы сплавили по какому-нибудь маршруту. Мискина его жена. Она метит на кресло мэра. Вот такие новости.

— Какие из них хорошие, а какие плохие?

— Извини, хорошую приберёг на десерт. Завтра работы по очистке пляжа будут закончены.

— Это радует. Пошли! — Чугуев ладонями опёрся на колени и резко поднялся.

— Куда?

— К нашему общему другу!

— К Васильичу?

— Никита, тебе кто-нибудь говорил, что из тебя выйдет толк?

— Ты первый! — Никита приложил обе руки к груди, поклонился.

— Даже с твоими кривляньями! Пошли!

Чугуев осторожно постучал в номер алкаша.

— Кого ещё несёт среди ночи?

— Андрюха! Это я, Леонид Чугуев!

— Наслышан, — ключ в замке провернулся, — заходи!

Никита прошёл следом. В номере было чисто и уютно. Без хвалёной итальянской саморазваливающейся мебели! На стене висело табло два на три метра, как на стадионе. У стены напротив стоял диван с придвинутым журнальным столиком. Мягкий дневной свет не гудящих и не раздражающих ламп, окна, плотно прикрытые жалюзи с рисунком дельфина, выпрыгивающего из волны. Рядом с диваном стояли кресла, куда предложил сесть хозяин.

Никита опустился в кресло, настолько мягкое и глубокое, что он непроизвольно дёрнулся кпереди. Никита не удержал равновесия и вновь шлёпнулся в кресло.

— Кофе?

— Пожалуй.

Никита посмотрел на Чугуева. Тот сидел так, будто влился в кресло. И ничего ему не мешало. Вот же, есть люди, рождённые для таких кресел! Никита загрустил. Люди, находящиеся с ним в номере, казались чуждыми, к которым невозможно приблизиться. Независимо оттого, будет ли Никита с ними разговаривать, пить водку и делать другие непотребности! И как мог поверить Нине Петровне? Куда уж нам, с суконным рылом? Никита решил, что за весь вечер не проронит ни слова. Если что спросят, ответит на вопросы и довольно.

Васильич нажал на кнопку пульта управления.

— Что идёт? — спросил Чугуев, глядя на панель телевизора.

— Прислуга, Лёня.

— Это мой родственник, Никита.

Никита встал, пожал протянутую руку. На удивление хиленький с виду Васильевич, едва не пересчитал все косточки кисти Никиты. Пришлось жать в ответ изо всех сил.

— Завтра территория пляжа будет очищена от мусора.

— Знаю, знаю, — отмахнулся Васильевич. — Я ещё денёк отваляюсь. А потом выйду.

— Губернатор сказал, что даст кредит. Отругал за девятую статью, — продолжал докладывать Чугуев.

— Спасибо тебе, Лёня! — Андрей Васильевич похлопал однокашника по плечам. — Жаль не по-людски встречаю, но сам понимаешь…

Чугуев кивнул.

— Кофе! — доложила резвая официантка. Она оставила поднос с туркой и чашечками под кофе. На блюдце лежал сахар в кусочках, серебряные ложечки и молочница со сливками.

— Хорошо, что зашли. А то я сам собирался, но в коридор выходить страшновато.

— Курить не хочешь, Никита?

Никита подул на кофе.

— Вы нужны мне оба! — заявил Васильевич, рассекая ладонью воздух.

Чугуев поднял плечи, да так и застыл. Обижать Андрюху не хотелось. Раз уж соврал про родственника, придётся терпеть.

— Включим? — Андрей Васильевич посмотрел на часы, — как раз наши с турками играют!

Не дожидаясь ответа, Васильевич врубил телевизор. Разом автоматически потух свет. На экране появилась неестественно зелёная трава футбольного поля.

Шли добавленные минуты товарищеского матча.

На табло отражался счёт: 2:2.

Футболисты столпились на половине поля турецкой команды.

— Угловой! Да-а, наши подают десятый угловой, но результативность нулевая. Я имею в виду по угловым, — пояснил комментатор.

— Без тебя поняли! — взвинтился Андрей Васильевич.

— Во-от, — протянул комментатор. — Но что там такое, не вижу!

— Тебя для чего там посадили? Чтобы ты всё видел, а не болтал без толку!

— Боковой судья поднял флажок!

— Чего это он? — не понял мэр.

Мужчины промолчали.

Ответил сам комментатор.

— У нас замена! Тактическая? — спросил сам себя комментатор. — Да какая уж тактическая — осталось играть полторы минуты! Наверное, главный тренер решил использовать последнюю замену, чтобы дать поиграть новобранцу. Я уже говорил, что у нас есть абсолютно свежий, во всех отношениях игрок. Да! Так и есть! На поле выходит Бураков Павел. Он был заявлен в последний день перед матчем. Вот он, молодой, задорный парень. Сразу побежал к чужим воротам!

Чугуев с Никитой остолбенели. Каждый из них ожидал нечто подобное, но верить этому не мог.

— Что ещё за Дураков? — опять спросил Андрей Васильевич. И снова ответил ему комментатор.

— В чемпионате он не очень заметен, но наш главный тренер часто пробует молодых игроков.

Никита не выдержал. Хихикнул. И тут же получил тычок от Чугуева, устремлённого взглядом в плоский экран.

Наши почему-то разыграли угловой.

— Зачем? — вскрикнул Андрей Васильевич, и в следующий момент заорал: — Бей! Да бей же, чего спишь, козёл?!

Это Ятранкин возился с мячом перед самыми воротами, пока не подбежал мощный турок и не выбил мяч из под его ноги.

— На подборе наши! Пас, нет, это был удар! Мяч отскакивает от турка, ближе всех оказывается Бураков. С такого угла забить не мог и Пеле. Что он делает?

Комментатор возмущённо выдохнул в микрофон.

— Го-ол!!! — закричали болельщики номера, вскочив с мест.

— Паша!!! Молоток!!! — проорал Никита.

— Да, недаром наставник нашей сборной проводит пробы новых игроков! Вот она, тактика ищущего тренера! Павел Бураков забивает гол почти с прямого угла! Посмотрим на повторе! — предложил комментатор.

Трое мужчин, стоя перед экраном, смотрели за мячом.

Паша, получив мяч с отскока от чужого игрока, стоя спиной к воротам, подбросил мяч носком на колено, затем плавно перекатил его к подбородку. Проделывая этот фокус, Бураков развернулся боком к воротам, и, стукнув по мячу подбородком, послал его к ноге. Двое защитников разом налетели на нашего нападающего, но в толчее, Бураков продолжал заканчивать непростой финт. Когда мяч стукнулся о ногу, Паша внешней стороной стопы от души влепил по нему.

Вратарь только успел разинуть рот, провожая взглядом мяч, оттопыривший сетку ворот.

В оставшиеся полминуты комментатор продолжал петь дифирамбы тренеру и Буракову.

Турки ринулись вперёд, ничья, которую они только что держали в руках, ускользнула!

Наш вратарь с трудом поймал мяч и, не долго думая, залепил ногой с рук подальше, на чужую половину поля.

Защитник, остающийся с вратарём, побежал поддать по мячу, чтобы вернуть его в нашу штрафную площадку, но вместо мяча увидел под ногами чужую бутсу. Он не успел сообразить, что произошло, как Паша с сорока метров подкинул мяч кверху.

— Что ты делаешь, придурок? Беги! — выкрикнул Андрей Васильевич. Гости не поддержали его. Они продолжали смотреть за Пашиными ногами.

Мяч, плавно перелетел через вратаря, неожиданно стукнулся о землю в двух шагах от него и, продолжая весело скакать, запутался в сетке ворот.

Стадион разочарованно выдохнул.

— Гол! Го-ол! Го-ол!!! — Продолжал кричать комментатор.

Не успели турки разыграть от центра поля, как раздался финальный свисток арбитра.

— Кто этот Бураков? — теперь правильно назвал Пашу Андрей Васильевич. — Знакомый ваш что ли?

— Не так чтобы, но…

— А чего переживали как за родного?!

— Да он нам почти родня! — не выдержал Никита.

— Вижу, Лёня, у тебя кругом родня! Да не тушуйся так! Рад за тебя. А вот у меня, — Андрей Васильевич выключил телевизор, — никого! Фамилию жены взял, а никто мне не предъявил претензий.

— Так ты Мискин?

— Ну-да, сейчас, знаешь ли, выгоднее быть Мискиным, чем Кабаковым!

— Для электората? — понимающе кивнул Никита.

— И для него, в том числе, Никита! — улыбнулся Мискин, положив руку на плечо Чугуеву, сказал: — Старичкам пошептаться надо.

— Понял, Андрей Васильевич! — Никита, памятуя о силе Мискина, сдавил протянутую ладонь.

— Силён, бродяга! — Мискин помахал кистью в воздухе.

Никита опустил голову. С вами не поймешь, как общаться: слабого затопчете, сильного опустите!

Никита ушёл к себе в номер.

— Скажи, Лёня, как тебе удалось уехать к морю: мало того, что среди зимы, так ещё во время самого дележа ваучеров?

— Видишь ли, — сказал Чугуев.

— Лёня! Вижу почти всё. Но слышу маловато!

— Я, как бы это сказать, не совсем справляюсь с занимаемой должностью. Точнее, — Чугуев встряхнулся, — совсем не справляюсь. То есть, тряпка и размазня!

— Что ты говоришь? При таком подходе к делу, и вдруг, размазня?

— Это тут у меня получилось кое-что, а дома… — Чугуев махнул рукой.

— В чём вопрос?

— Да там такие люди у меня в администрации.

— Люди везде одинаковы!

— Ну не скажи. Они из меня верёвки вьют и ноги об меня вытирают!

— Если ты это понимаешь, то легко прекратишь! Кстати, немедленно подними вопрос о приватизации! Есть серьёзное производство в городе?

— Да так, мелочевка. Асбестоцементный заводик.

— Это не мелочевка, Лёня! Это не винные погреба и пляжи! Про-из-вод-ство!

— И куда мне с этим производством? Тогда как каждый в стране старается купить дешевле, а продать дороже?

— Это сегодня. Что будет завтра? Вспомни, Лёня, чему нас учили!

— Ты прав. А заводик этот лучше оформить на Никиту!

— О родственных связях кто-нибудь догадывается?

Леонид Аркадьевич вздрогнул. Неужели, Андрюха подумал, что Никита внебрачный сын? Похоже на то. Что ж, это даже лучше, решил Чугуев, не зная пока чем это лучше.

— Грехи молодости, — едва выдавил Чугуев.

— Не от Натальи хоть?

— Что ты! Что ты! — Чугуев замахал руками.

— Если тебе удалось скрыть это во время предвыборной кампании, тогда это скрыто навсегда! Вот и ладненько! Оформим две трети территории пляжа в долгосрочную аренду на твоего сына! Он не может подвести?!

Чугуев вздрогнул.

— Хорошо, я твоего отпрыска буду называть впредь только по имени! Кстати, он Иванович! Фамилию-то хоть назовёшь?

— Для чего тебе?

— Всегда интересовался людьми, обманутыми родными жёнами!

— Демидов, — выдохнул Чугуев.

— Ха-ха-ха!

— Чего смешного?

— Тебе бы взять фамилию сына, как мне жены! Вечная победа на выборах!

— Да никто нынче не проголосует за фамилию!

— Не психуй, Лёня! Я вообще не понимаю, кто из нас с похмелья?

— Может, тебе самому стать собственником?

— Нив коем случае! Сам понимаешь, начнутся критические дни, а кто у руля будет? Тем более, когда Наташка какую-то гадость задумала. Если всё оформим на Никиту, ей ничего не обломится! А с тебя-то уж я всегда спрошу!

— Извини, я не совсем понимаю…

— Точнее, как ты сам говорил, совсем не понимаешь! В страну возвращается частная собственность на средства производства! Тебе чего, Маркса процитировать?

— Это я понял, но как? Если ваучеры у людей на руках?

— Не будь болваном, Лёня! Кто-то у тебя наверняка этим занимается. Поспрошай с пристрастием, и делов-то!

— И всё же, основное бы уловить, законно ли всё это?

— Чудак человек! — улыбнулся Мискин. — Если государство это делает, стало быть, законно! Законнее уже ничего быть не может! Лозунг президента, каков?

–"Обогащайтесь"!

— Вот и вперёд, Лёня!

Мискин выпроводил гостя, пообещав через день вернуться к своим обязанностям.

— Что, посмотрел? Как там наш Павел? — спросил Чугуев у Никиты, который лежал перед телевизором с отключенным звуком.

— Вот так! — Никита поднял кверху большой палец.

— Это хорошо.

— А ты послушай, чего он говорит!

— Как же, при отключенном звуке?

— А я сам тебе процитирую:"Футбол требует…!"