Рандолевый катран

Сергей Буянов, 2012

Иногда взрослые верят в сказку сильнее детей, но не находят в себе сил признаться в этом. Профессиональная психология приходит на помощь, ставя перед человеком насущные вопросы: А что будет, если? Если наделить человека отсутствующими у него качествами, как повернётся его жизнь? Чего можно достичь, если… Если в жизни всё идёт через пень-колоду, если в отпуск на море отправляют на крещенские морозы, как не встряхнуться, не рискнуть: взять да перешагнуть порог инертности? Когда мечта сбывается, игра становится реальностью. А реальность не может развиваться иначе, как по правилам этой игры. Когда режиссёр становится заложником собственного сценария и может выйти победителем, только не нарушая самим собой выдуманных правил.

ГЛАВА 4

Дорога, пусть самая железная в мире, развлечение малоприятное. Летом духота при"закрытых на зиму"окнах, зимой пронизывающий ледяной сквозняк из щелей тех же запечатанных намертво рам. Бытовые неудобства не идут ни в какое сравнение с микроклиматом во временном коллективе. Кто ещё попадётся в попутчики? По пути до своего купе беспокоят тревожные предположения. Самые ужасные варианты: грудные или около того дети, старухи с местом на верхней полке, алкаши, зануды, скандалисты, молчуны и жмоты.

И только когда занимаешь собственное место в ещё пустом купе, появляется надежда на то, что пришедшие позже не станут качать права. Найдут куда вещи положить, или спросят, по крайней мере, вежливо.

Лучше, конечно, оказаться среди людей схожих возрастом, интересами. И чтобы никто не ныл, не прибеднялся и не клянчил сигареты.

Никита был приятно удивлён. Всё получилось в самом идеальном варианте. Он пришёл первым, занял нижнюю полку, выставил на стол пакет с кружкой, ложкой и чем-то к чаю. Это он проверит позже, что с Димычем напихали по-пьяни. А пока он повешал курточку на крюк, шапку положил на полку для газет и отвернулся к окну, притворяясь разглядывающим лица провожающих.

— Седьмое место ваше! Не спутайте! — строго сказала проводница, возвращая кому-то паспорт.

— Здравствуйте! — раздался мужской голос.

— Здравствуйте, — Никита обернулся.

В дверях купе стоял мужичок, явно не купейный пассажир. В чёрной, местами облысевшей шапке ушанке из искусственного меха, в синем китайском пуховике с торчащими из швов перьями.

— До конца? — спросил мужик.

— Почти.

— В командировку?

— В отпуск, — вздохнул Никита, подавив желание соврать, чтобы не выглядеть идиотом. К счастью мужик никак не отреагировал. Он пихнул рюкзак на верхнюю полку и уселся возле двери.

— Привет!

В купе вошёл парень, чтобы втиснуться в двери, ему пришлось повернуться боком. Он впихнул под стол холщовую сумку в синий квадратик.

— Паша! — представился молодой человек, протягивая мощную длань.

— Никола! — мужичок пожал руку вошедшему.

— Никита.

— Едем на экстремальные виды спорта! — сообщил Паша как о деле для всех попутчиков давно решённом.

— Почти, — сказал Никита, потирая под столом ноющую ладонь после рукопожатия Паши.

— Курить-то тут можно?

— Нежелательно! — ответил Паше вновь вошедший пассажир.

Паша обернулся. Тип в бобриковой шапке, распахнутой дублёнке в костюме с галстучком, чем-то напоминал начальника цеха. Бураков закрыл рот, передумав вступать в перепалку.

— А если не в затяг? — спросил Никита.

Вошедший тип снял шапку, оттёр лоб носовым платочком.

— Могут быть проблемы с персоналом железной дороги.

— Паша! — протянул руку Бураков.

— Леонид… — Чугуев чуть было не назвался по имени-отчеству, но в последний момент решил, что это не к месту.

Мужчины поочерёдно назвали свои имена.

— Леонид Аркадьевич! — сунулся в купе мужичонка в спортивном костюме. — Ваш багаж! Счастливого пути, Леонид Аркадьевич!

— Провожающие! Покиньте вагон! — сказала усатая проводница.

— Есть, товарищ командир! — мужичок оставил спортивную сумку и махом испарился.

— Это шофёр, — пояснил Чугуев.

Никто не придал значения этим словам. Похоже, попутчикам было всё равно. Леонид Аркадьевич снял дублёнку, пиджак, ослабил галстук.

— Интересно, вагон-ресторан работает? — спросил Чугуев, ни к кому специально не обращаясь.

— По зимнему расписанию! — сказал Никита.

— Это как? — спросил Павел.

— Обслуживают на час позже! — сказал мужичок в пуховике.

Никита засмеялся. Чугуев улыбнулся. Бураков так и остался стоять с раскрытым ртом. Глядя на Николу, который и бровью не повёл, он успокоился. Смеются не над ним. Паша дружески ухмыльнулся.

— А зачем нам ресторан? У меня домашняя колбаса, — Никола стащил рюкзаке верхней полки. Звякнула стеклотара.

Мужик достал свёрнутую в спираль колбасу, поставил на стол бутылку водки, баночку огурцов.

Леонид Аркадьевич, в свою очередь, вынул домашние котлеты, обёрнутые в фольгу, бутылочку армянского коньяку и лимон.

Бураков хлопнул в ладоши, цокнул языком и вставил на стол пластиковую бутылку"Кока колы".

Никита заглянул в свой пакет для продуктов. Позаботился о дальней дороге, называется! И Димыч, тоже молодец! Из всего съедобного: три помятых алюминиевых банки с пивом, и пара отгрызенных хвостиков воблы! Извлекая всё это добро, Никита вспотел. Он перевёл дух только когда увидел открытую пачку с пакетиками чая — хоть какой-то вклад в общий стол! Стопка за стопкой, слово за слово, познакомились поближе.

Никита проснулся первым, включил лампочку над полкой, посмотрел на часы. Ого! Уже половина одиннадцатого! Осталось ехать полтора часа. Голова не болела, но как-то медленно соображала. Он посмотрел на стол. Никаких признаков вчерашнего застолья. Верно, он же сам начал убирать со стола. Помогал мужичок из колхоза.

Что ещё вспомнить, чтобы заставить голову работать? Так, пили за всякую дрянь, как и бывает между малознакомыми мужчинами. Кто есть кто, так и осталось неузнанным. По внешнему виду можно заключить, что Лёня из бывших партработников, хотя по-пьяни выглядел и вёл себя как обычный мужик. Почти как Никола из колхоза. Паша работяга, закосивший под спортсмена. Обыкновенный среднестатистический хлыщ. С кем завязать толковое знакомство на время отпуска?

Так и не придя к какому-либо решению, Никита вышел в пустой коридор. Неудивительно. Мало желающих ехать к морю к крещенскому сочельнику.

— Там что, снег?

Никита вздрогнул от неожиданности. Обернулся.

— Снег, говорю, выпал! — улыбнулся Никола.

— Добро пожаловать на черноморское побережье!

— В самый раз. Искупнёмся на праздник!

— Нуда, — Никита поёжился.

— Нормально всё! — подключился к разговору, неслышно вышедший из купе Павел.

— Экстрим, Паша?

— А что, поморжуем! — потряс плечами Бураков. — Оба-на! Ещё и снежок высыпал! В горах, точняк, лыжня установилась!

Чугуев проснулся раньше всех, но не желал подниматься. Вдруг, чего доброго, попросят сходить за чаем, что тогда делать? Продолжать изображать рубаху-парня или проявить характер? Когда-то же нужно начинать, к тому же ребята явно смотрят как на начальника. С другой стороны, ссориться не хотелось. Оказывается, им вместе жить две недели! И все, как один, едут по"горящей путёвке", отстав от основной группы.

Леонид Аркадьевич поднялся с постели, когда попутчики вышли один за другим из купе. Дверь осталась приоткрытой. Чугуев достал дипломат, как будто что-то искал, сам же склонился к щели, прислушался.

Говорили о погоде, о планах на отпуск. Ничего похожего на обсуждение, тем более осуждение, отсутствующего попутчика он не услышал.

Двери купе растворились.

— Пора собираться! — скомандовала проводница. — Через десять минут санитарная зона, закрою все туалеты!

— И что, два с половиной часа нам жаться? — спросил Паша.

— Меньше пива пейте! — сказала проводница, держа в руках поднос с чашками чая.

Падающий мокрый снег тут же таял, и немногочисленным пассажирам пришлось прыгать через мелкие, но частые лужи.

У центрального входа вокзала стояла пучеглазая девица с голым животом, с ложной жемчужиной в пупке.

— Добро пожаловать в санаторий"Живые воды"! Рады, рады! Ждём вас, гости дорогие!

Недавно познакомившиеся мужчины переглянулись. Леонид Аркадьевич вынул из папки путёвку, заглянул в название санатория.

— Извините, у меня путёвка в санаторий"Катран".

— И у меня эта акула! — поддержал попутчика Никита.

— Какая разница? — вмешался Паша. — Катран, катамаран! Поедем в тепло!

— Ничего страшного! Ничего страшного! — затараторила девица с синими волосами. — "Живые воды" — это старое название! Наш директор решил придумать нечто более романтичное, связанное с пиратами! Красиво звучит:"Катран"? Я просто не могу пока привыкнуть к этой пиратской атрибутике! Но, уверяю вас, вы попали туда, куда нужно! Опоздали на пять дней, но наверстаете, будьте уверены! Да я, да мы обеспечим вам тройную порцию!

— Жена в дом не запустит после такого отдыха! — сказал Никита, поглаживая живот.

— Эт-та почему? — глаза сотрудницы санатория, напоминавшие до сих пор перевёрнутые чашки, увеличились до размера банных тазиков.

— В двери не войдём! — сказал вдруг Леонид Аркадьевич.

Все как один раскрыли рты — никто не ожидал от Чугуева тонкого чувства юмора.

— Что вы, что вы?! Я имею в виду удвоенную порцию развлечений, как раз активного отдыха!

— Танцы-манцы-обжиманцы! — гоготнул Паша. — А что-нибудь серьёзнее?

— Это уж, как договоритесь, — улыбнулась девушка.

— С кем договариваться-то? Инструктор есть?

Синие глаза-плошки девушки позеленели.

— Вам нужен инструктор?

— Ну, как это, положен же!

— Не думаю, что вы нуждаетесь в чьей-либо помощи, при ваших-то данных! — с придыханием сказала девушка, оглядывая Пашу от плеч до колен.

— Понятное дело, но как без снаряжения-то?

— Снаря-ажения?

Никита закурил. Леонид Аркадьевич отвернулся лицом к перрону. Никола изучал расписание поездов.

— Нуда! — начинал закипать Павел."Ещё немного и обматерю глупую квочку", — решил он. — Какой экстрим без снаряжения?

— Да! — наконец поняла синеволосая. — Мы можем организовать вам соответствующий шопинг. Существуют специальные салоны для приобретения подобного снаряжения.

— Чё ты паришь мне? Всё включено в путёвку, или как? Я сюда пожрать, что ли приехал?

— Хорошо, думаю я сумею помочь, — она потрогала себя за волосы у плеча.

— Тогда, поехали?! — Паша тряхнул сумкой. — Поехали, мужики!

Задрипанная"Газель"довезла их до места. В нескольких метрах от пляжа стояла трёхэтажная коробка с пластиковыми стенами в бороздках под вид шифера. Над стеклянными входными дверьми висела табличка. Под стеклом, окрашенным с обратной стороны бордовым цветом, на белом дельфине пьяно танцевали синие буквы: КАТРАН.

У порога стоял усатый швейцар в ливрее. Он улыбался.

— Наши гости дорогие! — заявила провожатая.

Швейцар улыбнулся шире.

— Прошу!

— А это, сумки как? — спросил Бураков, глядя в мутные глаза привратника.

Швейцар продолжал улыбаться, что не мешало ему дышать ртом.

— Нам в какую сторону? — спросил Никита, обернувшись.

Синеволосая тихо исчезла. Никто не услышал, как закрылась входная дверь. Во дворе никого не было.

— Здравствуйте, здравствуйте! — вышла из сумрачного коридора женщина средних лет, среднего роста и телосложения. — Пожалуйста, ваши путёвки, документы!

Мужчины засуетились.

— Да что же я вас на пороге держу? — она взмахнула руками, как будто была в переднике, в то время как на женщине был строгий деловой костюм-тройка кремового цвета.

Тотчас зажглись неоновые лампочки на стенах, сделанные под свечи. Свет переливался в каждой — от цоколя к макушке. Казалось, вот-вот, упадёт на пол массивная капля молочно-белого стеарина.

По обе стороны прохода располагались непокрытые столы, сложенные из продольных половинок круглых брёвен. Над каждым столом висел деревянный растрескавшийся корабельный штурвал. В углу у фонтана сидела восковая фигура пирата с попугаем на плече. Разом запахло морской свежестью, появился мягкий шум прибоя. Гости непроизвольно оглянулись, но входная дверь оставалась закрытой.

— Присаживайтесь, пожалуйста, посмотрите меню! А я пока займусь оформлением документов.

Женщина удалилась. Исчез и швейцар.

— Ну и как вам такая обстановочка? — спросил Никита, посмотрев на каждого попутчика.

— Соответствует нашему положению.

— Как театр начинается с вешалки, так отпуск — с кабака!

Паша подошёл к пирату, подул на его седые волосы. Осмелев, щёлкнул попугая по клюву.

— Пиастры! Пиастры!

Мужчины одновременно вздрогнули. Паша отскочил назад.

Не успели разглядеть меню, как появилась официантка в тельняшке, прикрывающей одну грудь, вторая — торчала почти горизонтально к земле. Она склонилась, зачем-то протирая столешницу. Паша ткнул пальцем в обнажённую грудь. Официантка улыбнулась.

— Натуральная что ли?

— Восковая, не нужно трогать горячими руками. Расплавится! Что выбрали, мужчины?

— А мы каждый раз можем что-нибудь выбирать?

— Всё на ваш вкус!

— И за наши бабки? — не понял Паша.

— Всё входит в стоимость путёвки.

— И вот это тоже? — Никола ткнул наугад в прайс-лист.

— Да! — улыбнулась официантка. — Хлеб так же оплачен вашим профсоюзом.

— Что выберем? — спросил Никита. Не дождавшись ответа, сказал: — Пожалуйста, что у вас обычно подают гостям с дороги?

— Желаете полдник корсара?

— Возражений нет, — ответил за всех Никита.

Официантка удалилась.

— Что-то я не понял толком. У ней рожа белая, а сиська жёлтая!

— Паша! Ты бы оттянул её!

— Прям здесь?

— Титьку потянул и оторвал бы!

— Знамо дело! — улыбнулся Паша.

— Из такой резины сделаны наконечники в электроподойнике, — сказал Никола.

— Да, весёлое дело! — Паша хохотнул. — А всё остальное, у неё из какой резины?

— Паш! Ты, главное, сам про резинки не забудь, если что.

— Да уж будь уверен, Никита! — Паша ещё раз хохотнул.

— Что, Лёня, думаешь: куда попал?

— В санаторий"Катран", не иначе.

— Интересно, что там эта медуза об инструкторе говорила?

— Паша, забудь. Не будет никакого инструктора. В путёвке разве сказано, что тебя обеспечат спортинвентарём?

— Дак это, Бугор обещал экстрим! — Паша часто заморгал.

— Паша! В том-то и экстрим, чтобы без лыж, без акваланга и коньков!

— Точно? Лёня! Ты самый грамотный из нас, скажи!

— Именно так, Паша. А девушка, что встречала нас, похоже, перепугалась.

— Чего это?

Леонид Аркадьевич пожал плечами. Паша оглядел мужиков. Никто не смеялся. Он успокоился, сел за стол.

Пришла официантка.

Корсары, оказывается, питались терпкой грушей, запивая большим бокалом кефира. Ещё для чего-то подали кириешки отдающие полынью, поданную за"вкус моря".

Затем пришла тётенька-администратор в том же костюме.

— Ядвига Францевна! — наконец-то представилась она.

— И нам весьма приятно! — Никита поклонился, прижав руку к груди.

— Думаю, вам очень у нас понравится! Для вас специально приготовлен номер"Люкс"!

— Президентский?

— Почти. В вашем распоряжении стильная мебель, цветной телевизор, уютная лоджия. Кстати, нашим гостям мы предоставляем возможность, курить в номере, — она чуточку поморщилась, — если это вам будет приятным, конечно.

— А окна куда выходят? — спросил Паша.

— Как и все в нашем пансионате, эти окна выходят к морю, на солнечную сторону!

— Должно быть, летом, не очень уютно, Ядвига Францевна?

— У нас замечательные жалюзи, Леонид Аркадьевич! Вы не пожалеете, когда приедете к нам в бархатный сезон! — Ядвига Францевна обернулась, посмотрела на всех мужчин. — Если поторопитесь, вполне сможете зарезервировать места!

— Ядвига Францевна! Разве номер класса"люкс"предусмотрен на четыре койко-места?

— Койко-места предусмотрены в рабочих общежитиях, в нашем пансионате мебель эксклюзивная! Сами поймёте, как удобно спать на диванах итальянских мастеров! Ваш номер полностью соответствует европейским стандартам! Да что я говорю? Сейчас сами увидите, и оцените!

Она открыла деревянную дверь, покрытую тёмным лаком.

Едва перешагнув за порог, отдыхающие, как один состроили придирчивые гримасы.

Мало помалу вынужденные складки лица разгладились. Придраться было не к чему. Действительно, в красном углу на тумбочке со стеклянной дверцей стоял огромный телевизор. У стен — неразложенные диваны, обитые жёлтым велюром. В изголовье каждого стояла пирамидка из цветастых подушек. Прикроватные тумбочки сверкали, стулья с мягкой обивкой выстроились у стены, приглашая присесть. У большого окна с выходом на лоджию, стол с хрустальной вазой, заполненной фруктами. Жёлтое яблоко, коричневатая груша, растрескавшийся гранат, угловатая алыча, овоидные мандарины и необычно крупный виноград розового цвета. Рядом стоял графин и мелкие стопки с запотевшими стенками. Платяной шкаф встроен в стену, рядом бар!

Паша подошёл к стеклянной витрине, стукнул пальцем.

— Ого!

— Что там, Паша?

— Рыбки!

— Золотые?

— Не-е, какие-то серые. А кто их кормить будет, эй! Эльза Францевна?

Ядвига Францевна успела бесшумно удалиться.

— Горничная с резиновой титькой придёт и накормит.

— Так она же того, людей обслуживает!

— А мы, Паша, выйдем на несколько минут, она и тебя обслужит!

— Ты это, за кого меня принимаешь?

— Спокойно, Паша! — вмешался Никола. — Он принимает тебя, как и мы все.

— Вы все?!

— За нормального мужика, который не сможет отказать хрупкой красавице. Правда? — спросил Никола у остальных.

Все дружно закивали головами.

Паша огляделся. Никто не смеялся.

— Хорошие вы мужики, всё же! — сказал он. — Я сюда падаю!

Он с размаху уселся на диван у лоджии.

Леонид Аркадьевич помялся, но не смог сказать, что ему первому приглянулось это место. Он только вздохнул и подумал, что права Наденька, считающая его тряпкой.

Никита занял место ближе к телевизору. Никола сел на диванчику дверей.

Чугуеву достался изрядно помятый диван в самом углу, он и стоял почему-то не впритык к стене, а наискось, словно прикрывал что-то. Как только Леонид Аркадьевич сел на своё место, сразу выяснилось, почему диван стоит наперекосяк. Он еле держался, упираясь в стены двумя углами. Стоило Чугуеву шевельнуться, как спинка слева отвалилась. Он испуганно вскочил, и упала правая спинка.

— Вот так"люкс"! — Никита подошёл к журнальному столику, схватил трубку телефона. — Сейчас я им устрою!

— Не нужно ничего устраивать, — попросил Чугуев. — Нам здесь ещё долго жить.

— Эдак можно всю жизнь прожить, чтобы какие-то гады на шее сидели! — высказался Паша. — Я сам скажу, дай трубку! — он протянул руку.

— А что если посмотреть на это с юмором? — сказал Никола.

— Это ещё как?

— Философски.

— Твой диван развалился — тебе и решать! — Никита положил трубку.

Никола молча подошёл к предмету спора, осмотрел развалину.

— Думаешь, так нормально будет? — спросил Чугуев, после того, как Никола поднял прикладные спинки и приставил их к стенке.

— Так я и думал. Смотри, тут вообще болты-то на месте!

Никита подошёл ближе. Действительно, похоже, кто-то либо потерял гайки, либо поленился их прикрутить. Он проговорил мысли вслух.

— Или забыли по-пьяни! — предположил Никита.

— Как можно напиться, чтоб забыть? У нас на работе ещё не так пьют!

— Паша! Сам-то пробовал нажраться да потом гайки крутить?

— Не-е, тут ты прав. Я не любитель.

— Что будем делать? — спросил Чугуев.

— Позаимствуем гайки у соседей.

— Это как? — скрестил руки на груди Паша.

— Молча! Ты что, зажмёшь гайку для товарища, а?

— Я-то что? Как сам спать буду? На полу, что ли?

— Я вообще-то… — Чугуев развёл руками, вышел на лоджию.

— Никто на полу спать не будет, Паша! Как работяга сам мог бы допетрить, что от одной гайки твой диван не развалиться!

— А! Вот ты что придумал! Ну, ты инженер, тебе и думать!

— Верно, Паша. Мне думать, а тебе крутить.

— Схожу, попрошу ключ у водилы! — сказал Никита и вышел из номера.

— Никола! Ты это, обожди с ключом! — сказал Паша, задирая крышку своего дивана. — Работы тут на пять сек!

Он потрогал гайки, открутить можно любую. Паша отвернул дальнюю, ближе к стене. Подал назад, не глядя.

— Лёня! Держи!

Чугуев не услышал. Он наблюдал за зимним прибоем. Море было воистину чёрным, беспокойным. Тёмные волны, разгоняемые белесыми барашками, тяжелели и, падая, рассыпались о берег ледяными брызгами. Леонид Аркадьевич ёжился, как будто волны выбрасывали холодные барашки ему за шиворот. Чугуев затушил сигарету о перила балкона.

Никола спустился на первый этаж. По дороге ему никто не встретился. Все двери были закрыты. Ни из одной комнаты не слышалось голосов, не играла музыка, не говорил телевизор. В холле на первом этаже, переделанном в ресторан, никого не было. За стойкой бара, служащей одновременно вахтой, стоял тот же самый глухонемой швейцар. Он по-прежнему шумно дышал через рот.

— Выйду во двор! — сказал ему Никола.

Швейцар не шелохнулся.

Пройдя по тротуару, посыпанному галькой, Никола приблизился к раскрытым настежь входным воротам из крашеной синим арматуры. Ножки ворот обросли землёй, как будто стояли здесь с незапамятных времён.

Никита точно помнил, что на площадке перед пансионатом стояла рыжая"девятка". Он тогда решил, что это машина кого-нибудь из прислуги. Для начальства она никак не подходила. А если хозяин машины из простого люда, то запросто может дать ключ.

Никола накинул капюшон. Шёл мокрый снег вперемежку с холодным дождём. Не смотря на близость моря, летом не пахло. Скорее это походило на весеннюю распутицу, когда валенки одевать поздно, а в сапогах зябко. Ни телега, ни сани. Машина стояла на прежнем месте. Хозяина не было. Никола обошёл вокруг машины, осмотрелся. Никто не вышел из пансионата. Дверцы, конечно, были заперты.

Он решил вернуться и найти кого-нибудь говорящего, чтобы расспросить о хозяине машины. Как только Никола развернулся, кто-то, появившийся из ниоткуда окликнул его.

— Мужчина! Вы что-то искали?

— Я искал шофёра, — оборачиваясь, сказал Никола.

Перед ним стояла женщина в фиолетовом плаще. Огромные очки в роговой оправе не позволяли разглядеть её лицо. В руках она держала дамскую сумочку. Наверное, одна из отдыхающих, решил Никола. А значит, она может знать хозяина"девятки".

— Собираетесь куда-то ехать?

— Нет, мне нужен ключ"на двадцать два".

— Вы привезли работу слесаря с собой?

Никола посмотрел женщине в глаза, то есть на тёмные стёкла очков. Издевается или шутит?

Её тонкие губы не шелохнулись. Женщина ждала ответа. Серьёзного, как и её вопрос.

— Наоборот. Это работа не отстала от меня и в отпуске.

— Меня зовут Ниной! — она протянула руку.

— Николай, — он вяло пожал руку. — Так где, говорите, водитель?

— Я говорю, что водитель это я!

— Тогда дайте ключ"на двадцать два"!

— Надолго?

— Дело пяти минут. Диван у друга развалился.

— Надо поаккуратнее с казённой мебелью.

— Не волнуйтесь, сделаем как надо.

Она попросила открыть багажник. Никола не стал отнекиваться, влез в машину, щёлкнул замком багажника. В багажнике было всё необходимое для путешествия. Термос, набитые дорожные сумки. Из инструментов был трос, домкрат и консервная банка с какими-то болтами. Гаек и каких-либо ключей не находилось.

— Где у вас ключи? — Никола поднял голову и обернулся.

Женщины не было.

— Что за муть? Так ещё и посадят ни за что! — выругался он. Звать Нину он не стал. Никола захлопнул багажник, затем дверцу машины и зашагал к пансионату, не разбирая пути, ступая в лужи и грязь.

— Ты что, Никола, в море искупался?

— Почти. Даже русалку повстречал.

— И как она?

— Да как, — Никола махнул рукой. — Хвост да чешуя!

— С этого-то не снимай! — Никита повернулся к Паше.

— А как? С моего сняли, с твоего сняли по гайке, а Никола у нас что, барин?

— Давай, откручивай! Пускай у всех одинаково будет! — сообразил Никола.

— И я говорю! Сразу понял: по три гайки каждому. На троих, то есть! — Паша заржал собственной шутке. Его поддержали мужики.

Только Чугуев по-прежнему торчал на балконе.

Через пять минут работа была закончена.

— Обмоем? — предложил Никита.

— Мужики, я пас!

— Искать экстрим пойдёшь, Паша?

— Не курю, спортсмен! — пошутил Паша, вынимая пачку папирос из кармана.

Никита посмотрел на Николая.

— К вечеру сообразим, если что.

— Интересно, тут канал"спорт"есть? Эта выдра обещала"тарелку"!

— Паша включил телевизор. Пощёлкал пультом и нашёл любимый канал.

— А сейчас наша сборная проходит подготовку в Сочи! — закончил сообщение диктор.

Далее пошли новости о теннисе.

— Ты понял, какая сборная?

— Паша, какая еще, по-твоему, сборная может затеять сбор в Сочи?

— Думаю, футбольная.

— Верно думаешь. Только тебе что за дело?

— Да-а, — протянул Паша. — Мне туда не попасть.

— По-моему, хоть кого пускают на тренировку, — сказал Никола. — Отчего нельзя посмотреть-то?

— Да ладно, проехали! — с силой махнул рукой Паша и дёрнул за ручку двери на лоджию.

— Иди, Лёня! Там тебе диван починили!

— Спасибо, Паша!

— Всем спасибо скажи! Я чего, только гайки привернул. Делов-то! — Паша отряхнул ладони.

— Всё равно, спасибо, Паша.

— Чудак ты, Лёня! — сказал Бураков.

— Спасибо, мужики, — сказал Леонид Аркадьевич, зайдя в комнату.

— Да не за что, — сказал Никола.

— Должен будешь, Леонид Аркадьевич! — улыбнулся Никита.

— Никаких проблем!

— Шучу! — Никита хлопнул в ладоши.

— Да почему же? Смотрю, диван как целый! — Чугуев осторожно присел, затем поёрзал, после чего привстал и с силой хлопнулся на диван. — Что вы сделали? У кого запчасти взяли?

— У Николы спроси! Он какую-то русалку надыбал. У неё и взял новые ножки для дивана!

— Какую русалку? Почему новые? — Чугуев покачал спинку дивана.

— Да она же прежняя!

— Конечно, та же самая. Это Паша немного реконструировал итальянские диваны кубанской сборки.

— Что он сделал?

— Лень, тебе в самом деле, интересно? — спросил Никола.

— Конечно. Я заинтригован. Как можно починить диваны за время выкуренной сигареты? Без мастеров, без сантехников и прочих… — Чугуев пожевал губами.

— Пролетариев! — подсказал Никита.

— Специалистов, — поправил Чугуев. — И всё же?

— Никаких премудростей. Открутили с каждого дивана по одной гайке с головного конца, да ввернули в твой диван.

— Надо же, как всё просто, — развёл руками Чугуев. — А кто автор идеи?

— Тебе-то, зачем?

— Кому должен буду больше всего?

— Никто, никому, ничего не должен! — сказал Никита, разделяя каждое слово.

— И всё же, я перед вами в долгу.

— Как знаешь. Я бы не парился.

— Мужики! — крикнул Паша в приоткрытые двери с лоджии. — Мы это, до обеда, что делать будем?

— Паша! Есть предложения?

— Не-е, я пас! Спортсмен, если кто ещё не понял.

— Эй! Спортсмен! — окликнул его Никола. — Или заходи, или двери прикрой! Не все закалённые.

— А жаль! — Паша выбросил окурок за перила и вошёл в комнату.

— Не поверите, ща бабу видал страшную! — высказался Паша, скрестив руки на груди.

— Никола тоже русалку видел. Что-то рановато у вас видения начинаются. Ещё не отдохнули толком.

— Никита! Пошёл бы ты, а?! Точняк, говорю, бабу видал страшенную! Такая если присниться, до потолка подпрыгнешь от ужаса.

— Что за женщина? — спросил Чугуев, чтобы поддержать разговор.

— Не женщина, баба-яга какая-то! В натуре, если мою жопу рядом с её рожей поставить — она стрёмнее будет, потому как в очках!

— В каких очках? — спросил Никола.

— В больших, на всю рожу!

— В чёрной оправе?

Никита вздрогнул.

— Не знаю, в чёрной не в чёрной, только стрёмная харя у неё.

— Паша! Она что-нибудь говорила?

— Не, только зырила на меня как-то странно. Как будто я ей десятку должен.

— А потом ты отвернулся, и она исчезла, — сказал Никола.

— Ну, да! А что, твоя русалка тоже исчезла?

— Растворилась в тумане. Похожа, кстати на твою бабу-ягу.

— Разные люди встречаются, — сказал Чугуев.

— Тебе, Лёня, ещё не встречалась такая!

— И ты немногое потерял.

— Едут зимой на море, — продолжал мыслить вслух Чугуев, — кто по нужде, кто за здоровьем, — он посмотрел на Пашу, — а кто людей попугать.

— С чего ты взял, что я испугался? Просто впервые такую срамоту видел! Вон, Никола тоже!

— Наверное, она из"дикарей", — предположил Никола. — Потому что в машине всякий хлам, который просто так по городу не возят. А ключей никаких!

— Кажется, я знаю, кто это такая.

— Никита! Ты, похоже, знаешь всё!

— Не всё, но Нину Петровну всяко узнаю. Даже по описаниям.

— Дак она того, — улыбнулся Паша, — за тобой охотиться?

— Точно, точно! — подхватил Никола. — Пора, Никита, пора!

— Чего, пора-то? — поддавшись общему весёлому настроению, улыбнулся Никита.

— Пора о детях позаботиться! — продолжал Никола.

— В смысле?

— В смысле алиментов, а?

Все дружно заржали. Глядя на недоумевающую физиономию Никиты, не выдержал и Чугуев.

Никита засмеялся последним.

— Не такой уж я конченый алкоголик, чтоб на старуху позариться.

— А сколько ей лет?

— Примерно как тебе, а что, Лёня, интересуешься психологией?

— Почему, психологией? Эта Нина Петровна, она что, твоя преподавательница?

— Да, — легко соврал Никита. Не хотелось рассказывать о странном знакомстве с ненормальной женщиной.

— Интересная жизнь. В технических ВУЗах психологию преподают!

— Ещё не то бывает, Леонид Аркадьевич! Скоро в дворники без диплома о высшем образовании не возьмут.

— Точно?

— Паш! Тебе-то чего беспокоиться? В футболисты с тремя классами возьмут.

— А ты что думаешь, футбол тебе просто? Бегай да пинай мячик?

— Нет. Это целая наука, Паша!

Паша посмотрел в глаза Никите и не увидел никакого намёка на шутку.

— Какая наука? — спросил он.

— Ну, я не знаю. Вон, спроси у Леонида Аркадьевича! Он должен знать.

— Лёня! Какая наука — футбол?

Никита переглянулся с Николаем. После чего все уставились на Чугуева.

— Павел, у каждой игры есть свои правила. А если есть правила, значит, обеспечен научный подход.

— Дак, в чём наука-то? — не унимался Павел.

— Понимаешь, Павел, возьмём самую простую игру.

— В Чапаева что ли?

— Пусть в Чапаева. Правила есть?

— Какие правила-то, бей по шашкам, и делов-то.

— Конечно. Как ты и сказал:"Бегай, да мячик пинай"! А попробуй сразу тремя пешками?

— Не получится.

— Так же и в футболе. Трое разом никак по мячу не пнут. Кроме того, — Чугуев ослабил галстук, облокотился на журнальный столик, — жаль картошки нет, в два счёта объяснил бы!

— Ты это про что?

— Да про Чапаева!

— Я допетрил! Где должен быть командир? В смысле, капитан команды?

— И это тоже. Главное, Паша, система! Индивидуальное мастерство должно подкрепляться командными действиями!

— Как ты сказал?

— Я сказал, что каждый игрок команды работает как винтик в общем механизме. И от его работы зависит вся игра!

— Ну, про винтики мы уже проходили! — сказал Никита.

— Мало проходили! — заявил Чугуев. Никита опешил от резкого тона. Смолчал. И показалось вдруг Чугуеву, что сидит он за своим столом мэра и ведёт планёрку. Он опустил голову, испугавшись собственного голоса.

— Ты это, Лёня, запиши мне вот эти слова-то! — Паша вынул из кармана спортивной сумки записную книжку и авторучку.

— Какие слова?

— Ну, про команду и мастерство!

— Винтики только не пиши, — посоветовал Никола.

Чугуев махнул рукой и размашистым начальническим почерком наискось, как наложил резолюцию, написал на листке:

Футбол требует научного подхода!

— Не, ты про индивидуальное мастерство напиши! — попросил Паша.

Леонид Аркадьевич написал и о мастерстве.

— Во, нормально! А ты говоришь! — Павел обратился к Никите.

— Виноват, — Никита поклонился.

— То-то же! Я ж говорю, непросто всё это.

— Что не просто? — спросил Николай.

— А то, Никола! Это тебе не за сиськи корову дёргать! Правильно говорю, Лёня?

— Правильно. Существуют целые школы футбола. Европейский, к примеру, отличается от Южно-американского. Африканский, совсем другая история.

— Интересно, китайцы в футбол играют? — спросил Никита, подначивая Чугуева.

— В футбол играют все.

— Только не все на чемпионат выходят! — добавил Павел.

— Да, иногда такие гранды не проходят отборочных туров! — глаза Чугуева загорелись.

— Пойдём, покурим! — предложил вполголоса Никита, глядя на некурящего Николая.

Они вышли на лоджию, оставив двух знатоков футбола за интересной беседой.

Никита закурил. Николай посмотрел вниз.

— Ищешь Нину Петровну?

— Да как тебе сказать…

— Прямо.

— Я залезал в её машину, рылся в багажнике. Правда, ключей не нашёл и ничего не взял.

— Тогда ты ей ничего не должен.

— Понятное дело, но, понимаешь, я ж без перчаток шарился!

— Боишься, что её грохнут, а потом тебя привлекут?

— Можно и так сказать.

— Смотри, это её машина? — Никита показал пальцем на оранжевую"девятку".

— Она.

— Тогда вот что, Никола! Пошли и сотрём все твои отпечатки, мало ли что! Ты же помнишь, к чему прикасался?

— Вообще-то, да.

— Какие трудности? Возьмёшь тряпку и сотрёшь все отпечатки! А я на шухере постою!

— Далёко собрались? — спросил Павел, когда они прошли к выходной двери.

— Прогуляемся.

— До пляжа?

— Паша! До пляжа сходим все вместе, после обеда!

— Павел, а ты напрасно на Зико наезжаешь! Понятное дело, хотел удивить"сухим листом"!

— Да куда ему? Тоже, закосил под Пеле!

— Пошли, пошли! — сказал Никита. — У них ещё восемьдесят второй год по футбольному календарю!

Машина стояла на прежнем месте. Следы, если они и были, давным-давно смыты дождём. Как и отпечатки пальцев снаружи. Поэтому Никола без опаски взялся за ручку.

Никита встал рядом, но повернулся боком, как будто бы ни при чём. Он был готов начать говорить с полуслова, в случае чего, продолжая неначатый разговор.

— Всё же решились, Никита Иванович?

— Здравствуйте! — выкрикнул Никита, вздрогнув от неожиданности.

Николай вжался в сиденье водителя. Замер. Услышав снаружи вполне мирный разговор, продолжил своё дело. Оттирая бардачок, он машинально переключился на рулевое колесо, панель.

Что он ещё трогал? Никола вспотел. Конечно! Ключи зажигания! Их не было. Все труды насмарку!

Никола на всякий случай в полном отчаянии оттёр рычаг ручного тормоза и педаль газа.

Снаружи всё ещё разговаривали. Николай вышел из машины. Собираясь пояснять, зачем он туда залезал, он подготовился выслушивать обвинения и опровергать их.

— Николай, кажется, вы что-то обронили? — вместо этого сказала Нина Петровна. — Думаю, не в салоне, а в багажнике!

— И вы… подобрали?

— Я не заглядывала туда. Проверьте сами. Хозяйка рядом, можно без суеты осмотреть багажник.

Никола улыбнулся, развернулся к багажнику.

— Платочек не выроните! — сказала ему вдогонку Нина Петровна.

— Спасибо! — не оглядываясь, Никола впихнул высунувшийся платок обратно в карман.

— Вы-то как тут, Нина Петровна? — спросил Никита.

— Если б вы с Дмитрием дали мне высказаться, — начала Нина Петровна, но Никита перебил её. Слушать философские бредни не хотелось.

— Вы тоже в пансионате, или?

— Или! — улыбнулась Нина Петровна. — В частном секторе.

— Не завидую я вам.

— Почему?

— Готовить самому, стирать-гладить — какой уж отдых?

— Активный, Никита Иванович, активный!

— Кому что нравится, — Никита пожал плечами. Посмотрел на мокрую от дождя спину Николы. Сколь он там возиться будет? Что он там, отжимался от дна багажника, если столько отпечатков оставил?

— Я с лёгкостью могу предсказать вам ближайшее будущее, — по обыкновению медленно сказала Нина Петровна и, заметив нетерпение Никиты, заговорила быстрее, — первый день вы будете отмечать прибытие. Второй, третий — продолжать отмечать прибытие. На четвёртый-пятый день уже не увидите ни моря, ни гор, ни снега. Затем потеряете чувство меры и пространства, чуточку позже — времени.

— И разъедемся по домам кончеными алкоголиками! — продолжил Никита. — Но вам-то, что за дело до отдыха незнакомых мужчин?

— Почему, незнакомых?

— Скажем, малознакомых, — сказал Никола.

— У вас, Николай, есть шанс изменить свою жизнь! — глаза Нины Петровны загорелись. Её очки-хамелеоны приобрели на миг красноватый оттенок.

— Извините, Нина Петровна, мне нечего менять. Меня всё устраивает.

— Как пожелаете! — Нина Петровна надула губы, развернулась и ушла.

— Она что, всегда такая?

— Никола! Откуда мне знать-то? Я её вижу второй раз в жизни.

— Врёшь! Это я её второй раз вижу!

— Я в третий раз, что с того?

— Правильно Паша ляпнул про её рожу. Может, она того, оголодала? Сидела, поди, лет десять.

— Вряд ли. Она того, — сказал Никита, подражая товарищу, — поди, психолог. Кстати, ты все отпечатки стёр?

— Почти, — Никола махнул рукой, — только зачем? Никто её не убивал, никого она не убивала. К тому же, самые главные отпечатки, на ключе зажигания, остались!

— Выходит, зря мы ходили?

— Зря. — Никола улыбнулся.

— Кстати, она может и права, — сказал он, глядя на пивной ларёк, притулившийся к дороге по ту сторону.

— Никола, у тебя бывало такое, чтобы бухать три недели?

— Подряд? Не бывало. Думаю у мужиков тоже вряд ли. Того и опасаюсь. Вдруг, захочется попробовать?

— Кому захочется-то, этим футболистам?

— Помнишь, Лёня грозился проставиться за ремонт дивана?

— Да так, ерунда всё это.

И всё же вечером Леонид Аркадьевич вынул из дипломата бутылку армянского коньяка. Предложил попробовать. Не отказался никто. Затем попробовали абхазского вина. В итоге решили, что кроме русской водки нет ничего лучше.

Утром, лёжа в постели и открывая баночку пива, Никита подумал, что пророчества Нины Петровны сбываются.

О том же подумал Никола.

Чугуев и Паша не думали ни о чём. Они с раннего утра ушли в город. Похмелились в первой попавшейся забегаловке и почувствовали себя немногим хуже вчерашнего.

Собрались вместе во время обеда. За столом толком не ели, а когда ушли в номер, достали бутылочку и пошли как по маслу солёные помидорчики, купленные у бабки в рваной тужурке.

Следующий день не запомнил никто. Зато на утро Никиту своротило от одного вида мятой баночки пива, предусмотрительно оставленной им на утро.

— Кто-нибудь видел людей в этом долбаном пансионате? — спросил вдруг Паша.

Его слова болью отдались в головах. Никто уже не спал, но говорить не хотел. Вопрос Павла застал каждого врасплох.

Действительно, где же все отдыхающие?

— Дзинь-дзинь! — звякнул колокольчик двери.

— Горничная! — сказал Паша, вскочил с постели.

— Завтрак! — сказала девица с силиконовым выменем.

— Спасибо!

Она закатила столик и выскочила из комнаты.

— Ну, долго валяться будем?

Никто не ответил. Паша осмотрел предложенный завтрак и ушёл в душ.

Чугуев провёл ладонями по щекам, вздохнул. Придётся бриться. Кожа пальцев почему-то ощущалась отдельно от рук. Посидев в раздумьях несколько секунд, Чугуев решил для начала умыться.

Дверь в душ была заперта, изнутри доносился шум воды.

— Там Паша, это надолго, — сказал Никита. — Пойдём, Лёня в коридор, там есть общий туалет.

— С умывальником?

— С великим множеством раковин, Лёня!

Чугуев взял полотенце и пластиковый пакет с бритвенными принадлежностями, на всякий случай. Вдруг, получится привести себя в Божий вид.

Никита, оперевшись о стену, ждал.

Когда товарищи наконец вышли из номера, к ним присоединился Николай.

Они дотопали до конца коридора. Конечно, двери всех номеров были закрыты. Как и в первый день, ниоткуда не доносилось ни единого жилого звука.

Друзья вспотели, пока шли. Больше от гнетущей обстановки, чем от физических усилий.

Вдруг открылась дверь номера напротив туалета. Мужчины одновременно вздрогнули.

Из-за приоткрытой двери раздалось невнятное мычание. Затем появился по пояс голый тип с расстегнутой ширинкой. Глядя на людей в коридоре и, одновременно не видя их, он неторопливо полил пол за порогом своей комнаты.

Чугуев, идя первым, остановился, растопырил руки в стороны, задержав товарищей. Они молча смотрели на отмороженного типа. Пьяный, так и не заметив никого в коридоре, в довершение плюнул за порог, да так и не поправляя штаны, ступил назад, пятясь за порог. Дверь захлопнулась.

— М-да, — только и сказал Никита. Его обычно острый язык словно парализовало.

В мрачном молчании мужчины прошли в общий санузел.

В комнате их встречал на удивленье посвежевший Паша. Не обращая внимания на кислые физиономии товарищей, он тотчас завёл разговор о футболе, обращаясь исключительно к Чугуеву.

— Ещё надо рассчитать,"щёчкой"или"пыром"бить, когда ветер сбоку! Или дождь, во что я под душем понял!

— Верно, верно, Паша, — отмахнулся Чугуев.

— Что вы кислые такие? Давайте-ка, мужики, в душ! У меня есть тонизирующий шампунь! — Паша бросил свою сумку на середину комнаты. — Сейчас, сейчас! Как огурчики будете!

Он копошился в сумке, а мужчины стояли, поглядывая друг на друга. Ни один из них никак не походил на пышущего здоровьем Пашу.

— А может, лучше в баньку? — предложил Николай.

— И точно! — Паша аж подпрыгнул. — Вот ты голова! Хотя и крестьянин!

— В крестьянстве, Паша, мудрость всех поколений!

— Лёня! Тебе бы ещё пальцем в небо ткнуть, ха-ха! Вылитый начальничек!

Чугуев разом покраснел. Что он сморозил? Опять ему показалось, что за спиной хихикает секретарша. Леонид Аркадьевич дёрнул плечом и оглянулся. Позади стоял Никола. Он хмуро, но сочувственно улыбнулся.

— Куда направились дорогие гости, если не секрет? — спросила улыбающаяся Ядвига Францевна, повстречав друзей на лестнице.

— Здравствуйте, Ядвига Францевна! Мы как раз хотели вас спросить, есть ли в городе баня?

— Павел Аркадьевич! — всплеснула руками Ядвига Францевна. — Для чего вам идти в такую даль? У нас в филиале есть прекрасная русская баня! Вас довезёт наш автобус!

— Прекрасно, Ядвига Францевна! У меня ещё один вопрос, если не возражаете, конечно.

— Сколько угодно, сколько угодно! — она сложила ручки у груди, как зайчишка на детской картинке.

Никита отпрянул, вдруг, подпрыгнет, да ему на ногу?!

— А где остальные отдыхающие?

— Леонид Аркадьевич! — протянула Эльза Францевна. И всем послышалось немое укоризненное продолжение:"Как вам не совестно?!"

— А сколько стоит в баньке попариться? — спросил Николай, придя на помощь стушевавшемуся товарищу.

— О чём вы говорите? Всё входит в стоимость путёвки! Банька уже протоплена, вам останется добавить по своему вкусу.

— Добавить чего?

— Жару, Паша, жару! — Никита похлопал по плечу Буракова.

— В смысле, и веники будут берёзовые?

— Как пожелаете! Василий, это наш банщик, введёт вас в курс дела.

Мужчины молча уселись на скамейку, спинами к столу. Замерли в ожидании обещанного автобуса.

И только слабый гул кондиционера перешибало хриплое дыхание глухонемого швейцара.

— Чего-нибудь желаете? — спросила вышедшая из глубины зала официантка в пиратской тельняшке.

— Поедешь с нами в баню? — спросил Паша, взяв двумя пальцами резиновую грудь. — Отмоешься хоть, а то лазишь как лохудра последняя!

— Сам отмойся! А у меня это, — девушка потрогала себя за щёки, — грим!

— Цыганский загар? Ха-ха!

— Для особо одарённых, повторяю! — осмелела девушка, заметив, что сотоварищи вовсе не одобряют поведение этого верзилы. — Грим — это набор красок для артистов!

— Такты, значит, артистка? И мыться тебе нельзя! Ха-ха-ха! — Паша отпустил гуттаперчевый сосок. Оттёр ладонь об штаны.

— Зря артачишься! Хоть бы живую сиську вынула, никому ты не нужна!

— Да! И тебе тоже!

— Мне-то, в первую очередь! Как отмоешься, подходи, поболтаем! — Паша отвернулся от официантки.

Она посмотрела на багровую физиономию швейцара. Он перенапрягся, держа наготове руку над тревожной кнопкой. Девушка улыбнулась швейцару.

Подъехала, наконец, машина. Серая"Газель".

— Что-то слабо смахивает на"Икарус"! — заметил Паша.

— Да, это не"Интурист". Но каков пансионат, таков и транспорт! — высказался подрагивающий Чугуев.

— Куда везёшь, водила? — спросил Паша, когда машина выехала из города.

— В баню.

— Это где, в горах или на море?

— Скоро прибудем.

— С похмелья что ли? — Паша обернулся, подмигнул мужикам.

Шофёр ничего не ответил. Он сосредоточился на дороге.

Машина въехала в открытые металлические ворота защитного цвета. В центре облезшей решётки красовалась бледно-розовая звезда с золочёным серпом и молотом.

— Это дача генералитета бывшего Союза! — сказал водитель, высаживая пассажиров.

— А нас заместо солдат привезли? — выкрикнул Паша в ухо водителю, от чего тот вздрогнул. — Дрова поколоть, спинку потереть?

— Вы никогда не были офицерами! — сказал Василий, глядя в глаза Чугуеву.

— Я старший лейтенант запаса, — сказал Чугуев.

— Тем более! — почему-то разозлился банщик.

— Слышь, мужик, хорош дуру гнать! Говори, мы моемся сегодня или нет?

— А-а! — Василий махнул рукой. — Не тот ныне клиент пошёл! Никакой тебе душевности.

— В самом деле, хватит морочить нам голову! — сказал вдруг Чугуев.

Банщик вздрогнул.

— Если надо поколоть дров, пожалуйста! — хлопнул в ладоши Никола.

— Ничегошеньки вы не понимаете, — сказал Никита, раскрывая сумку.

Брякнули баночки с пивом — глаза Василия озарились.

— Я устрою вам самую, что ни на есть офицерскую баньку! — сказал Василий, потирая руки.

Отхлёбывая пивко, он повёл гостей по тропинке, дальше от мрачного замка с облезшими стенами. Пройдя сотню метров, они оказались возле свежесрубленной избушки. Из металлической трубы на крыше исходил жар с ароматом бересты. Воздух над трубой колыхался, предвещая добрую баньку.

В предбаннике Василий предложил гостям веники: на выбор.

— Чего выбирать-то? — не понял Паша.

— Не скажи, молодой человек, не скажи! Смотря для каких целей париться.

— Для здоровья!

— А тебе для чего? — Василий посмотрел на Николая.

— Мне бы взбодриться.

— А мне — прогреться! — сказал Чугуев.

— А вам, молодой человек?

— Похмелье выгнать! — сказал Никита.

— Видите, у каждого есть своя цель! — улыбнулся Василий.

— Наша цель, — Никита ткнул пальцем в деревянный потолок с потёками смолы, — коммунизм!

— Отменили и забыли. Значит, так: раздевайтесь, разбирайте амуницию! Я тем временем подготовлю веники, — Василий быстро скинул пальто и сказал, закрывая за собой дверь. — Если осталось, зацепите пивка в баночке!

Василий оправдал звание лучшего банщика. Он последовательно оприходовал гостей: каждого по желанию. Использовал эвкалиптовый, берёзовый, дубовый и можжевеловый веники.

Все остались довольны. А пивко он просил прихватить для того, чтобы плескать на каменку.

Выйдя в предбанник, он скинул с себя банную шапочку.

— Пивка, Василий? — Никита протянул баночку.

— Благодарствую! А вам бы не советовал. Вон, чаёк в термосе. С мятой, в самый раз!

Говорил он напрасно. Вряд ли кого из гостей потянуло на пиво. Все с великим удовольствием отхлёбывали горячий, слегка подслащённый чай. Говорить не хотелось, пот стекал ручьями.

— Почему? — спросил Никита.

— Не нужно портить баню! На второй день после пьянки милое дело — банька, да чаёк!

— А во время пьянки как? — спросил Никита. После хорошей парилки язык его развязался.

— Во время? И банька не в толк, — банщик отпил пивка, крякнул. — На второй день куда ни шло, а потом, — Василий махнул рукой.

— А в третий день? — спросил Никола.

— В третий день водка не берёт, и баня не прошибает. В остальные дни сам себе противным становишься.

— У тебя-то, какой уже день? — спросил Паша.

— Я, ребята, вышел из того положения, когда ведёшь дням счёт. Главное, теперь двигаться. А для того нужно горючее. Вот так-то! — Он хлопнул себя по коленям и встал. — Кто смелый, на второй заход?

— Сколь дней надо бухать, чтобы стать таким как ты? — спросил Никита после второго захода в парилку.

— Всяко бывает, кому и трёх дней хватает. Если похмелился к вечеру, выдержав день, считай, пропал, — Василий резко встал, отвернулся. — Схожу-ка, ополоснусь.

Когда Василий вернулся в предбанник, на столе его ожидала дюжина баночек доброго пива. Банщик оставил одну, остальные по-хозяйски собрал в рюкзак.

Вдруг зазвенел звонок похожий на сирену.

— Кончай помывку! — скомандовал Василий.

— А чего?

— Смена составов, Паша! — сказал Никита, догадавшись.

— По ходу игры, — добавил Никола, одевая носки.

Паша посмотрел на обоих, затем на улыбающегося Чугуева, кивнул.

Следующую смену привёл другой банщик. Василий проводил гостей до машины.

— Давайте, мужики, отдыхайте на полную катушку! — дал он напутствие. — Когда ещё оторвётесь от семейного контроля?!

Все понимающе улыбнулись банщику, но отрываться по полной уже никто не хотел.

В холле, исполняющем роль ресторана, задерживаться не хотелось. Девица в пиратском наряде встала у прохода на лестницу.

— Не угодно вам чаю, кофе, чего-нибудь поинтереснее?

У неё был вид страдающего ребёнка, готового тотчас расплакаться.

— Ты чего в баню-то не поехала?

Официантка вскинула подбородок, посмотрела на Пашу через плечо Никиты. Губы её скривились. Вот-вот, разревётся! Никита решил спасать положение.

— Пожалуй, мы выпьем чаю. Есть у вас с мелиссой?

Глаза официантки загорелись.

— С мелиссой, топинамбуром, чабрецом! — отчеканила она как первокурсница на экзамене.

— Ладно! — махнул Паша мощной ладонью. — Давай этого, с гамбургером!

— Вам что? — официантка посмотрела на Чугуева.

— Вам? — повернулась она к Николе.

Никита молча улыбался. Вот, всегда так. Только наладишь контакт, оказывается, сделал для других! Другие, как будто понимали чувства Никиты, стойко молчали.

Официантка растерялась. Щёки её пошли пунцовыми пятнами.

Гости пансионата расселись за деревянным столом. Пыльное чучело попугая скрипучим электронным голосом доложило:

— Господа! Пять часов пополудни! Фай о'клок, господа!

Леонид Аркадьевич глянул на часы: половина восьмого по тому же полудню! М-да, весело живём!

— Сейчас ещё веселее будет! — шепнул Никита.

Чугуев вздрогнул. Он не ожидал, что скажет мысли вслух. Посмотрев на Никиту, Леонид Аркадьевич улыбнулся в ответ. Затем посмотрел, куда указывал глазами Никита.

Во входных дверях стояла женщина в тёмном плаще.

Леонид Аркадьевич узнал в ней таинственную незнакомку Николы, чудовище Паши и навязчивую"подругу"Никиты.

Она смотрела точно в глаза Чугуеву. Как будто не было никого другого в сумрачном зале, освещаемом крутящейся люстрой с цветомузыкой.

Леонид Аркадьевич застыл в полуприсяди.

— Нравится? — шепнул Никита. — Сейчас познакомлю!

Чугуев дёрнул плечом. Сел.

Нина Петровна что-то сказала швейцару, отвернувшись к стойке.

— Точно, топором рубленая? — спросил Никита.

Чугуев кивнул. Женщину с такой фигурой он ещё не видел. Или это плащ её так уродует?

Официантка вернулась с подносом. Стараясь не задеть ненароком Пашу, она быстро расставила чашки. Никите достался чай с пакетиком.

К его удивлению, Нина Петровна не поглядела в его сторону. Женщина ушла, пока он разглядывал свою чашку с жиденьким жёлтым пойлом.

Похоже, никто больше не обратил внимания на появившуюся из ниоткуда и ушедшую в никуда Нину Петровну. Мужики о чём-то говорили, пили чай с печеньем вприкуску. Затем вернулись в номер. До ужина смотрели телевизор. К счастью, не показывали никаких матчей и спортивных новостей. Чугуев настоял на просмотре местной телепередачи.

— Неплохо быть в курсе здешних новостей! — сказал он.

Мужчины равнодушно пожали плечами.

— Прошедший погодный катаклизм оставил следы! — радостно сказал рыжий диктор с лошадиной челюстью. Далее он перечислил количество мелких и крупных бедствий населения.

Чугуев слушал, не отвлекаясь. Как поведут себя местные власти, что бы он предпринял в первую очередь?

Паша сокрушался, что сборная скоро уедет из тренировочного лагеря. С досады он чуть не сплюнул.

Никола читал журнал, оставленный кем-то на столике. Ничего интересного. Кто-то там на ком-то женился, кто-то разводится и требует денег на содержание. Короче, полная чушь.

Никита тупо смотрел в экран и думал о том, что неплохо бы и пивка. С другой стороны, никто не желает. Да и банщик Василий вдруг встал перед глазами со своими мрачными пророчествами. Становиться тихим алкоголиком не хотелось, с другой стороны, чем заняться?

— Температура воды приближается к обычной норме для конца января! — сообщил диктор.

Все как один встрепенулись, уставились в телевизор.

— Плюс четырнадцать градусов! — сообщил диктор и попрощался.

Далее пошли новости центрального канала, с общего молчаливого согласия Чугуев отключил телевизор.

— Лёня! Купаться зимой — это экстрим? — спросил Паша.

— Экстрим, Паша, экстрим. Только тебе зачем? Собираешься плавать при температуре воды в четырнадцать градусов?

— А что? За каким тогда на море ехать?

— Паша! У тебя же яйца остекленеют! — сказал Никита.

— А у тебя?

— Я? Я вроде бы не подписывался.

— Да куда тебе! — Паша скривил губы.

После ужина Леонид Аркадьевич решил побыть в одиночестве. Он оделся и вышел из пансионата. После выздоровления от похмелья потянуло к творческой работе мысли. Хотелось поразмыслить в тишине, помечтать.

Пока друзья пьянствовали, на побережье пронёсся ураган. Местный мэр почему-то не принял никаких экстренных мер. У людей потерян скот, нарушены дороги, оборваны провода. Пострадали также пляжи — золотой фонд побережья. Местный мэр, вместо того чтобы мобилизовать людей, занимается текучкой, что непростительно. М-да.

Леонид Аркадьевич зашагал к воротам, прочь от пансионата. Дождя не было, ничего не мешало размышлять. И чем дальше он уходил решительным, как казалось самому, шагом, тем мрачнее становились мысли. Чугуева бросило в жар, как только он представил себе реакцию его подчинённых при случае подобного ЧП в его городе. Чего стоит одна Елизавета Николаевна! А первый заместитель, профорг? Да они бы с удовольствием подсунули план: абсолютно провальный, нереальный и, с точки зрения любого проверяющего, архиглупый! Вот так бы подставили"дорогого Леонида Аркадьевича". Или Лёню, как его называют новые знакомые?

— Нет, это просто невозможно! Чтобы всюду в стране сидели такие же безвольные люди! — Чугуев схватился за голову.

— Всё в наших силах, Леонид Аркадьевич! — услышал Чугуев женский голос из-за спины.

Он не вздрогнул, не испугался.

— Да, Нина Петровна! — сказал Чугуев, не оборачиваясь. — Все так говорят. Но это мнение обывателя.

— Не более того.

— Вы следили за мной?

— Нет, — по-простому сказала она, чем не вызвала никаких подозрений.

— И всё же, откуда вам известно моё имя?

— Я не спрашиваю вас, Леонид Аркадьевич, откуда вы знаете моё имя-отчество!

Чугуев остановился, обернулся.

— Вам рассказал обо мне Никита Иванович. А я узнала ваше имя у директора пансионата.

— Чего вы хотите? Я, право, теряюсь. Сделать для вас здесь я ничего не могу.

— А мне, Леонид Аркадьевич, ничего касающегося вашей должности, не нужно.

— Может быть, я старомоден, но спешу сообщить, что у меня с супругой нормальные отношения.

— Тем более, Леонид Аркадьевич! Я бы хотела всего-навсего, чашечку кофе. За ваш счёт, разумеется. Если не жалко?

— Почему нет?

Нина Петровна взяла под руку Чугуева и повела к ближайшему кафе.

В мёртвый сезон не было нужды в большом количестве забегаловок, но это бистро работало.

Леонид Аркадьевич попросил кофе. В ценнике указывалось три сорта, в наличии был один — растворимый. Впрочем, привередничать ни к чему. Он усадил даму за столик, сам уселся напротив.

— И всё же, чем могу?

— Леонид Аркадьевич, я профессиональный психолог.

— К сожалению, у меня нет такой штатной единицы.

— К счастью, к счастью! Разве мало у вас и без того всяческих, — Нина Петровна покрутила пальцами, подбирая слово.

— Вредителей? — рискнул подсказать Чугуев.

— Слово устаревшее, но точное. Я случайно слышала ваш разговор с самим собой. Так вот, — протянула Нина Петровна, ожидая реакции собеседника. Её не последовало. — Это характерно для людей одиноких.

— У меня хорошие отношения с женой.

— Я не об этом. Человек может иметь семью, но большую часть жизни проводит на работе.

— У меня профессиональные сотрудники.

— Хорошо. Но есть чувство некоторой неудовлетворённости.

— Почему вы говорите в повествовательном тоне?

— Потому что не имею права на повелительный, — Нина Петровна улыбнулась.

— Ясно. И всё же, что вам от меня нужно?

— Я профессиональный психолог.

— Уже слышал, — Чугуева начала раздражать эта дама, считающая его непонятливым.

— Вы говорили о местной власти.

— Да. И нелицеприятно. Собираетесь доложить, кому следует?

— Леонид Аркадьевич! Сейчас это не модно и не выгодно! — Нина Петровна покачала головой. Точь в точь та учительница. — Я не разрушитель, но созидатель. Как и вы, впрочем.

Чугуев молча отпил кофе. Какая ерунда! В промозглый вечер на зимнем побережье встретилась зануда! Судя по всему, у неё не получилось с Никитой, так теперь решила отыграться на остальных. Или она ищет подходы к Никите через его друзей, но какой я ему друг?

— Полагаю, у вас есть план восстановления последствий стихии?

Чугуев развёл руками. Какой план? Он всего лишь думал вслух ни о чём, как всякий обыватель.

— До начала курортного сезона осталось не так много. Мэр мог бы и позаботиться о состоянии пляжей. Если частники смогут преодолеть трудности, то не дальше собственного дома. Предлагаю вам, Леонид Аркадьевич, выступить в качестве консультанта.

— Восстановительных работ? Но я же в отпуске!

— Только консультантом. Оплаты никакой, чистый энтузиазм. Зато проверите способности организатора.

— Ор-ганизатора?! — Чугуев поперхнулся. — Да кто меня подпустит к местной мэрии?

— Я могу всё устроить. Ваши советы будут приняты.

— Я не в курсе местной специфики.

— Этого и не требуется. Вы желаете умереть от скуки или провести несколько часов в привычной стихии?

— Я не ремонтник и не производственник.

— Зато вы руководитель, или я ошибаюсь?

Чугуев смолчал. На него ещё никто так не наезжал. Давали понять, что он никто и ничто, но чтобы требовали решительных действий?!

— Вы не ошибаетесь. Я занимаю должность мэра города Чухонска. Согласитесь, даже географически это далёкие места с черноморским побережьем!

— Вот и испробуйте себя в незнакомой обстановке!

— Вы так говорите, — Чугуев улыбнулся, — как будто я должен. Этому городку, местной мэрии и вам лично!

— Мы все перед Родиной в вечном долгу, — Нина Петровна улыбнулась кончиками губ.

— Вы прямо как из старых времён.

— Времена, Леонид Аркадьевич, всегда одинаковы. Это люди разные.

Чугуев поёжился. Она точь в точь говорила его мысли вслух!

— Хорошо, я согласен. Приступим? — Леонид Аркадьевич хлопнул себя по коленям, собираясь вставать.

— И верно, незачем откладывать на завтра!

Нина Петровна позвала официанта и через него вызвала такси.

Тем временем в комнате мужики коротали время до ужина.

Паша громко зевнул.

— Тоска смертная! — сказал он. — Поеду я к нашей сборной!

— На ночь глядя, кому ты там нужен?

— Я-то? Если нужен, возьмут в любое время!

— А если нет, Паша?

— А если нет, Никита, тогда возьмут тебя! Ха-ха-ха! — заржал Паша, показывая крепкие зубы.

— Может, лучше завтра, со свежей головой? — спросил Николай.

— Может, и лучше, — Паша встряхнул плечами. — Но завтра даже не удерживайте!

— Поедешь вместе с Лёней?

— А ему-то зачем?

— Кстати, где наш знаток футбола? Не забурился ли в местную забегаловку?

— Никита! — Николай повысил голос.

— Да ладно, шучу! Пойдёмте хоть вниз, что ли. Узнаем, живёт ли тут ещё кто, кроме этого алкаша, что в конце коридора.

— Пойдём!

Они спустились вниз. У столика их встретила официантка в пиратской тельняшке.

— Ничего не надо! — сказал Никита, не дав ей раскрыть рта.

— Будем ждать обычного ужина! — подтвердил Николай.

— А позови-ка, детка, Эльзу Французскую! — сказал Паша.

— Кого, кого?

— Ну, эту, царицу японскую!

— Ядвигу Францевну? — девушка поперхнулась от смеха.

— Ну, начальницу вашу!

— А для чего вам Ядвига Францевна?

Паша задвигал челюстью вхолостую: нужные, но приличные слова не находились.

— Мы хотели бы узнать, где остальные люди из группы! — сказал Никита.

— Ядвига Францевна занята, — девушка смотрела на Николу, спросившего Никиту она почему-то не воспринимала.

— Есть тут кто-нибудь живой, кроме нас четверых? — спросил Никола, отнюдь, не дружелюбным тоном.

Официантка смутилась. Оглянулась на швейцара. Тот по-прежнему дремал с открытыми глазами.

— Кого вы имеете в виду?

— Слушай, детка! Я-те ща введу, что имею! И отымею! — сказал Паша и рассмеялся собственному остроумию.

Официантка раскрыла глаза и рот. Вновь посмотрела на швейцара. Тот стоял, не шелохнувшись.

— Я, я позову Эльзу Фран… Фу! Ядвигу Францевну! Говорите с ней!

Официантка, как футболист обошла сбоку громадного Пашу и скользнула промеж Никиты и Николы, вырвавшись к лестнице.

— Зачем ты замутил это? Теперь скандалить с руководительницей! — сказал Никита.

— Не будем скандалить. Спросим про остальных, да и всё! Что ты шугаешься не по делу?

— Да, Никита, не к чему пугаться собственной тени, — сказал Никола. — Поговорим с этой Эльзой, поспрошаем на счёт культурного досуга! Должна ж быть какая-то программа. Не просто так нас сюда привезли, спиваться.

— Ничего она нам толком не скажет. Будет плести вокруг да около, — сказал Никита.

Ядвига Францевна вскоре появилась. Как и ожидалось, ничего путного она не сказала. Да, группа здесь. Все заняты досугом по своему вкусу. Кто уехал ближе к горам, кто нашёл себя в рыбалке на зимнем море.

— А женщины? Чем занимаются они? — спросил Николай.

Ядвига Францевна посмотрела на деревенского мужика с грязными заусенцами на руках, страдальчески улыбнулась.

— И всё же? — настоял Никола.

— Женщин у нас не так много.

— Они все поголовно вяжут в закрытых наглухо номерах! — сказал повеселевший Никита.

— Или крестиком вышивают! — неожиданно поддержала его Ядвига Францевна. — Впрочем, это не моё дело.

Эти слова стоило воспринимать на свой счёт. Мужчинам расхотелось задавать вопросы. Но Паша не понял.

— А как с танцами? — спросил он. — Мужики приглашают мужиков, что ли?

— Да вы шутник, молодой человек! Танцы у нас проходят в городе. И девушек там не меньше, чем в вашем городке!

— Я что, я это, — Паша взял администраторшу за локоток, — узнать хотел кое-что.

Ядвига Францевна одарила его сжигающим взглядом, но на Пашу это не подействовало.

— Как бы попасть на сборы нашей сборной? Вы должны знать, где идут сборы!

Николай с Никитой застыли на месте, не зная, как предотвратить конфликт.

— Как организатор я должна знать всё, включая местонахождение нашей сборной! — улыбнулась Ядвига Францевна.

— И что?

— Паша! Хватит тебе досаждать! Сами узнаем и найдём!

— Павел Александрович! — Ядвига Францевна подняла голову, чтобы посмотреть в глаза неугомонному туристу. — Я завтра же после завтрака пришлю для вас машину!

Паша улыбнулся.

— А я скажу вам:"Спасибо!"

— Буду очень признательна, Павел.

Ядвига Францевна спросила, будут ли ещё какие вопросы?

Вопросов не было. Она развернулась и ушла вглубь коридора. Ужинали втроём. Чугуев так и не появился. Думали-гадали, что бы это значило, да так и не пришли ни к какому выводу.

А когда Леонид Аркадьевич появился, никто не спросил его о причине отсутствия.

Мужики"расписывали"тысячу, молотил телевизор, никому не было дела до"пропавшего"друга. Чугуева это вполне устраивало. Под впечатлением прошедшего вечера он достал из папки бумаги и принялся что-то писать, высчитывать.

В голове крутилось множество мыслей. Надо же, как бывает, может быть это его шанс? В городе произошёл смерч, последствия для местного бюджета в условиях"мёртвого сезона"ужасающи, а мэр куда-то исчез. Он выехал в командировку, не сообщив куда. Кому спасать положение?

Проснувшись утром, мужчины увидели заправленную кровать Чугуева.

— Загулял парень! — предположил Никита.

— Да, от Лёни я не ожидал!

— Паша! Ещё не такое ожидать можно!

— Почему?

— А ты ходил в умывальник? Хотя, — Никита улыбнулся, — к чему нам, спортсменам умываться?

— Хорош гоношить! — Паша сжал кулаки. — Что там, в умывальнике?

— Будем пользоваться женским туалетом, — сказал Николай, встав между парнями.

— С какого перепугу?

— Выйди в коридор, сам посмотри!

Паша поглядел на обоих шутников, схватил полотенце и выскочил из номера.

И действительно, коридор через две двери заканчивался сплошной стеной! Паша подошёл ближе, пощупал. Перегородка справлена толком: ни пальцем проткнуть, ни локтем прошибить!

— Это зачем ещё? — спросил Паша, когда вернулся в номер, так и не умывшись.

— Того типа загородили от глаз любопытных.

— Который ссал на пол в коридор?

— Нуда.

— Да что тут такое творится? Какой-то криминал! — Паша со злостью швырнул свою подушку о кровать. — Валить надо отсюда подобру-поздорову!

— Ты и свалишь на базу к сборной!

— Ага! Сейчас же! Только не надолго, — вдруг понурился Паша.

— А ты покажи тренеру, чего умеешь! — подсказал Николай.

— Я-то покажу, но будет ли смотреть?

— Сделай так, чтобы посмотрел!

— Как? Разогнать всех остальных, что ли?

— Паша! — подключился к разговору Никита. — Что ты ноешь заранее? Думай, ищи подходы!

— Да нужен я этому тренеру! — Паша махнул руками.

— Не ты ему, а он тебе нужен!

— Мужики, поехали вместе, а? Поддержите, если что!

Никита с Николаем переглянулись. Кивнули друг другу.

— Паша! А ты в самом деле умеешь?

— Чего?

— Футбол гонять.

— Я-то? — Паша ткнул себя в грудь. — Лучший игрок области!

— Тогда в чём проблема? В сборной лучших по области раз-два и обчёлся!

— Никола! В самом деле, так думаешь?

— А то!

— Поедите со мной?

— Да куда мы от тебя денемся?

Паша благодарно улыбнулся обоим. Жаль, Лёня загулял! Он вздохнул. Без столь представительной рожи трудно подкатить к тренеру.

После завтрака, как было обещано, подкатил автомобиль.

— Кто на базу? — спросил пожилой водитель.

— На овощную? — пошутил Никита.

— Почти! — махнул рукой шофёр. — Бегают не быстрей, чем картошка катается, а каждый строит из себя фрукта!

— И что, так запросто можно попасть на базу?

— А что? Охранять их что ли, как официальных лиц?

— Ну, как членов команды страны.

— Именно, членов! Так едете или остаётесь?