Повесть о пятой лавочке. Рассказы о нас

Сергей Бурдыгин

Эта книга – действительно о нас с вами и о тех, кто живёт рядом. Сельский учитель, врач, жители дачного посёлка, продавцы на рынке, бомжи из парка напротив, – этими героями населены рассказы и повести Сергея Бурдыгина. Они не совершают громких поступков, не бьют рекорды, но их негромкая жизнь тоже наполнена дружбой и предательством, искренней любовью и даже ненавистью…

2

Вообще-то поселок Целинный собственно Целинным-то и не был. В прежние времена на подробных картах значился здесь небольшой аул со странным названием Караси, которое Чернов поначалу принял за причуду казахского словообразования. Но все оказалось, как водится, проще. Пришедшие некогда сюда поселенцы обнаружили посреди степи небольшое озерцо, кишевшее непугаными карасями, которых занесло сюда, видимо, когда-то заблудшими в дождливые годы вешними водами. Так и назвали поселение, недолго думая, — Караси. И звался поселок так, даже став самым дальним отделением овцеводческого совхоза, во времена, когда уже и об озерце напоминал только овраг, поросший чахлым кустарником.

И звался бы так и дальше («Карасинская восьмилетняя школа» — вот была бы запись в трудовой книжке!), но однажды пустили сюда рейсовый автобус из города (поселок-то, хоть и маленький, но уж совсем отдаленный). А, пустив, призадумались: больно несолидно как-то маршрут в расписании обозначать. Вот и родилась новая схема на старый лад:

— Там степь, говорите?

— Степь.

— Целина, значит.

— Ну, в общем-то, да.

— Тогда и назовем поселок Целинным!

— Но там целину вроде как не освоили. Овец в степи пасут.

— Но ведь пасут же!

— Пасут.

— А хлеб растят?

— Есть немного.

— Значит, освоили. Автобус хотите?

— А как же.

— Вот и не возражайте.

Так вот примерно Целинный и переименовали.

А Чернов сюда попал по наивности. Пединститут он окончил чуть-чуть не с красным дипломом, и потому все надеялся, — до последнего тянул, — что найдется ему все-таки местечко в городе или рядышком, но места этого так и не нашлось (кто бы его искал!) и поехал он уже под самое первое сентября по распределению в тот район, куда его направили. Заведующий районо сонно посмотрел на молодого учителя сквозь дальнозоркие очки-лупы и тихо спросил:

— Чего так поздно?

— Так, — просто ответил Чернов.

— Сбежишь? — вздохнул заведующий районо.

— Наверное, — честно промямлил Валерий.

— Марь Петровна! — закричал заведующий в стенку кабинета, — Оформляй бегунка! В Целинную восьмилетнюю! Русский язык и литература. Высшее образование!

— Высшее? — ахнуло из-за стенки, — Да у нас и в райцентре не везде…

— И там не будет. Сбежит он. Но хотя бы четверть проработает. Хотя бы четверть, слышишь?

Последние слова были обращены к Чернову, и тот уныло согласился, кивнув. (После первой четверти пошла вторая, за ней третья, не бросишь же ребятишек посреди учебного года).

Потом он долго трясся в кузове какого-то грузовика, между мешками с мукой и флягами с подсолнечным маслом, деревянные борта стонали и скрипели на каждом ухабе, и степь вокруг, — до самого горизонта, — была чужой и лишенной жизненного смысла.

А потом грузовик, хлюпнув мотором, нырнул в лощинку, и вот он — Целинный.