Древний Рим

Сергей Бунтовский

История Рима от основания города во победы над Ганнибалом. Автор попытался сделать максимально доступный и интересный рассказ, потому книга содержит одновременно и главы написанные в научно-популярном стиле, и художественные рассказы о жизни в Древнем Риме.

Сцевола

Со времен Ромула квириты выходили победителями из всех войн, которые им приходилось вести. Поколение за поколением римляне рождались, мужали, старели и сходили в землю, зная, что нет в Италии никого, равного по доблести их воинам. Семь царей приучили своих подданных к победам и славе, а вот теперь богиня удачи, похоже, отвернулась от Рима. Этрусская армия, которую привел могучий Ларс Порсена, царь города Клузий, загнала римлян за крепостные стены. Город был осажден, и кольцо блокады стягивалось все сильнее. Припасы у горожан уже кончались, и все мрачнее становились взгляды квиритов, бросаемые на вражеский лагерь. Там, за рекой, горели костры, поджаривались насаженные на вертела туши баранов и быков, а по вечерам из шатров доносились смех и песни. Там пировали, веселились и устраивали соревнования сытые и довольные жизнью этруски, где-то там должно быть был и бывший римский царь Тарквиний со своими сыновьями. Лишь недавно народное собрание изгнало его из города, и вот он вернулся. Все помнили, как улюлюкала чернь с городских стен, когда Тарквиний хотел войти в Рим, а перед ним захлопнули крепостные ворота. Как тогда шутили и потешались над царем, потерявшим свой город. Как насмехались, когда он с несколькими верными телохранителями уныло уехал прочь.

Эх, задурил головы квиритам Брут, а объявленная им свобода тогда пьянила почище самого крепкого вина, вот и забыли римляне, что Тарквиний не из тех, кто покорно сносит оскорбления. Кто тогда мог предположить, что оставшийся без армии и денег царь возродится, словно птица феникс из пепла?

А вот гляди-ка, проехал по соседним городам, поговорил с их правителями, с которыми за долгие годы власти успел породниться и подружиться, и вот — идет на Рим новая армия. Пусть и состоит она не из квиритов, пусть и ведет ее Порсена, но двинула в поход это войско воля Тарквиния, и Тарквиний же получит плоды победы.

Такое возвращение царя стало шоком для всех. Плебеи тихо роптали, говоря, что эта война разорит их, патриции мрачно вздыхали, что под царской властью они сокрушали врагов, а при республиканской оказалисьв ловушке, а сенаторы откровенно боялись. При этом сенат боялся не только внешнего врага, но и собственного простонародья, опасаясь, что чернь взбунтуется и впустит в город Тарквиния.

Пришлось сенаторам пойти на небывалое — начать заботиться о плебеях. Были за государственный счет сделаны закупки продовольствия, которое выдали нуждающимся, затем сенаторы даже отменили сбор с бедняков пошлин и налогов на оборону. Лишь такими мерами римские власти смогли добиться лояльности простонародья.

А еще сенаторы позаботились, чтобы прославить тех воинов, кто воевал храбро. К горечи отцов отечества таких было немного. Нет, не то чтобы остальные воины были трусами, но война против своего, пусть и бывшего, правителя популярностью явно не пользовалась. Не хотели квириты биться насмерть. Вон, в самом начале войны, когда передовой отряд этрусков лихим налетом захватил Яникул, а с него хотел по мосту ворваться в Рим, весь яникульский гарнизон дружно кинулся бежать. Один только воин, Гораций Коклес, командовавший римским наблюдательным постом у Тибра, остался верен долгу и вступил в бой, не давая врагам взойти на свайный мост. Он бился один против целой армии, словно герой древних мифов.

От такого зрелища должны были устыдиться все бежавшие, но только двое знатных римлян из Яникула присоединились к Горацию. Пока Коклес рубился с атакующими, по его приказу товарищи сзади разломали мост, сделав невозможной переправу этрусского войска.

Гораций остался в одиночестве на другом берегу, окруженный сотнями этрусков. Другой бы впал в отчаяние, но Гораций ругался, вызывал на поединки знатнейших врагов, и кричал, что те царские рабы, а он свободный человек. Лишь убедившись, что он сделал все возможное, Коклес помолился речному богу Тиберину и в полном вооружении прыгнул в Тибр. Под градом стрел он сумел переплыть реку и невредимым выйти на римский берег.

За этот подвиг сенат оказал воину огромную честь, установил на форуме его статую и подарил столько земли, сколько человек мог обвести плугом за один день. Кроме того, многие сенаторы от себя лично дарили Горацию различные подарки и всячески прославляли его. Этим они не только выражали свое восхищение, но и поощряли остальных римлян вести себя подобно Горацию, чтобы заслужить подобную славу и награды.

Вскоре нашелся еще один юноша, готовый совершить подвиг. Звали его Гай Муций, и он задумал пробраться в этрусский лагерь и убить Порсену. Сначала юноша думал сделать это втайне ото всех, но решил, что если его по пути схватят римские караулы, то решат, что он перебежчик. Поэтому он обратился к сенату с просьбой разрешить ему эту вылазку.

Получив согласие, он спрятал под одеждой меч и отправился в этрусский лагерь. Те были так беспечны, что не обратили на него никакого внимания, тем более что римляне и этруски в это время уже были настолько близкими народами, что и одевались схоже, и одинаково хорошо говорили как на латинском, так и на этрусском языках. Проблема была в другом, римлянин не знал Ларса Порсену в лицо, а спросить о царе никого из окружавших не мог, чтобы не вызвать подозрения.

Затерявшись среди многочисленных воинов Ларса Порсены, Гай дошел до царского шатра. Тут шло самое интересное дело для солдата — выдача жалования. Воины один за другим подходили к сидевшему у походного стола мужчине в богатой одежде и получали свои деньги. Решив, что именно этот человек Порсена, Гай Муций заколол его и попытался убежать, но был схвачен охраной. Связанного убийцу втащили в царский шатер и бросили на пол. Поднявшийся навстречу им крепкий мужчина в пурпурной одежде и с золотым обручем на голове внимательно осмотрел пленного. У Гая в голове мелькнула мысль, что этот человек выглядит как царь, а когда охранники склонились перед ним в приветствии, подозрение перешло в уверенность.

— Я хотел убить этрусского царя, но похоже, ошибся?

— Да, — ответил хозяин шатра. — Ты убил моего писца. Кто ты?

— Я римский гражданин Гай Муций. Я пришел убить врага и готов умереть.

Царь хмыкнул и задал несколько вопросов охране.

Пока те отвечали, римлянин встал на ноги и принял максимально гордый вид. В это время мысли в голове Гая крутились с поразительной быстротой. Осознание собственного промаха злило больше, чем предстоящая казнь, в неизбежности которой римлянин не сомневался. Храбрость воина и гордость аристократа, помноженные на типичное для римлян упорство, заставляли его вести себя так, будто он ничего и никого не боялся. Он хотел хотя бы словом ранить разум царя, раз уж не смог дотянуться сталью до тела. Тут в голове Гая Муция возник план, как это можно сделать.

— Я не единственный задумал покушение на тебя, — обратился он к Порсене, — после меня на охоту за твоей головой выйдут другие. Каждый день твоя жизнь будет в опасности — такую войну объявляем тебе мы, римские юноши. Не бойся сражений, отныне ты один будешь иметь дело с отдельными людьми! Пусть многие погибнут, но одному все же улыбнется Фортуна.

По тому, как Порсена нахмурился, римлянин понял, что его блеф сработал и теперь царь будет больше заниматься своей безопасностью, чем ведением войны.

— Назови имена тех, кто состоит в этом заговоре! — потребовал Ларс Порсена.

— Нет!

— Пытки развяжут любой язык…

— Да? Смотри, как мало ценят свое тело те, кто жаждет славы! — ответил Гай, подошел к походному жертвеннику и спокойно положил правую руку в священный огонь. Раздалось шипение, и по шатру пополз запах паленого мяса. Римлянин стоял молча и смотрел в глаза царю.

Порсена не выдержал, и первым отвел взгляд. По его приказу юношу оттащили от огня, и потрясенный увиденным царь произнес:

— Ты нанес себе больший вред, чем мне. Если бы твоя храбрость служила мне, я бы похвалил тебя, а такя освобождаю тебяи отпускаю отсюда целым и невредимым. Уходи!

Дважды просить Муция не пришлось, но уже у выхода он обернулся и сказал:

— Ты чтишь доблесть, поэтому я в качестве подарка открою то, что ты хотел узнать. Триста лучших римских юношей поклялись бороться против тебя этим способом. Мы кидаем жребий, решая кому и когда идти. Я был первым, остальные будут нападать в порядке, который им достался.

Вечер Порсена провел в раздумьях, а наутро прислал в город послов для переговоров о мире.

Свою войну он начал ради возвращения трона Тарквинию, поэтому послы озвучили в Риме это требование. Однако, получив твердый отказ, Порсена снял его. Он сделал все, что мог, а значит, выполнил просьбу Тарквиния. Раз уж этрускам не удалось завоевать город, то пусть теперь Тарквиний сам пытается это сделать. Порсена ему больше не помощник.

Зато этрусский царь заставил римлян вернуть земли города Вейи, которые квириты в свое время завоевали, а также выдать заложников, получив которых, он покинул Яникул и увел войско в свои владения.

Гай Муций, который заставил этрусков снять осаду, стал самым популярным человеком в городе. Его прославляли, благодарили и как награду подарили земли за Тибром, которые с тех пор назывались Муциевы луга. Кроме того, он получил прозвище Сцевола (Левша), под которым и вошел в историю. Много столетий потом учителя приводили в пример юным римлянам его храбрость, уча квиритов стойко сносить испытания.