Юность Мышиного короля

Сергей Борисович Куликов (2025)

Фокс Тен выбрал прозвище «Мышиный король» позывными в подземных гонках. Таковы нравы суровых жителей Зандара — мира, названного в честь великого героя прошлого. Очередное соревнование в глубинах планеты прерывается известием о гибели звездолёта, в котором летели близкие Фокса. Что стало тому причиной: трагическая случайность или чей-то злой умысел? «Ошибка человека при заходе на посадку!» — так говорят в информационной сети, охватывающей всю освоенную Галактику. А как ещё? Разве мог ошибиться кибермозг звездолёта? Надо установить истину на месте. Фокс отправляется в систему Эпсилон Андромеды, ещё не зная, что впереди ожидает масса сюрпризов. Он сталкивается с блокировками доступа к сведениям о катастрофе. Теряет на время ещё одного близкого человека. Наблюдает рост паранойи у членов экспедиции к месту катастрофы. И не может взять в толк, отчего они ругаются друг с другом, и что вообще творится. Атмосфера тайны сгущается, хотя постоянно кажется, что ещё чуть-чуть и всё прояснится.

Глава 6

Расположение посадочной площадки секрета не составляло. Надежда на скорейшее обнаружение гравимобиля не умирала, наоборот, продолжала расти в сердце Фокса.

«Скоро, уже совсем скоро, — билось в его голове. — Он там, он точно где-то там, спокойно ждёт меня под снегом». Мысль быстро найти гравимобиль согревала лучше любой отопительной системы. Всего и надо — пробить ход в снегу, запустить интеллектуальную систему и дать ей право управления всеми подсистемами.

Одно лишь смущало. Перед началом гонок Фокс вышел из гравимобиля и перевёл систему в режим глубокого сна. Эту стандартную процедуру применяли ко всем кибернетическим помощникам, чтобы они потребляли меньше ресурсов.

Экономия, во всём экономия! Навыки бережного обращения с энергией прочно усваивались зандарцами ещё в период обучения.

Природа планеты периодически проявляла норовистый характер. И неважно, что чрезвычайные ситуации случались редко. Жители поселений всё же сталкивались с ними при освоении родного мира. Впрочем, одна только теоретическая возможность подталкивала к укреплению умений давать достойные ответы на вызовы природы.

Поэтому неудивительно, что Фокс следовал полученным навыкам и уменьшал расход энергии, где только мог. Между прочим, рождало неудобства! Вот как сейчас. Ведь проще же получить сигнал пеленга от постоянно работающей интеллектуальной системы гравимобиля. И поставленная цель быстрее бы оказалась достигнута. Но как же традиции!

Впрочем, Мышиный король с готовностью шёл на жертвы. Это наполняло сердце гордостью, ибо так он следовал идеалам суровой древности. Тогда не полагались слепо на технику, а учитывали возможные сбои и старались опираться на свои силы.

Конечно, стремления во всём идти по стопам героев имели довольно зыбкую почву под собой. Соглашаясь с сознательными ограничениями, Фокс девяносто девять процентов времени бессознательно проводил во взаимодействии с информационной сетью. Пусть в словах и образах это не фиксировали, но не прекращался механический обмен данными с имплантом в мозгу. Правда, он не выходил на сознательный уровень без воли человека.

Автоматический поиск контактов приносил удивительные плоды. Часто не приходилось даже выражать запросы и желания. Системы реагировали на них, словно на собственные.

О, эта знаменитая гордость жителей Зандара за свою автономию! Но стоило ли игнорировать прохождение выбора вариантов деятельности, который совершали свободные зандарцы, через сито предварительных уточнений? Интеллектуальные системы просчитывали оптимальные сценарии. Пользователи отдавали им предпочтение и тем совершали выбор.

В итоге каждый зандарец или зандарка имели дело с особыми траекториями личного развития. Они придумали бы их сами, будь у них достаточно времени для того. Однако чуть раньше им помогали, страхуя от заведомо ошибочных предпочтений.

Совершённые вычисления и отсев негативных сценариев экономили время. Люди брали готовые шаблоны, которые оставалось наложить на свою жизнь, искренне полагая, что это делается абсолютно самостоятельно. Хотя в упомянутом выше смысле так оно и было.

Одна лишь справедливость требовала честного указания внешних источников поступления моделей поведения и общения.

Вот, например, Фокс смутно припоминал, как поступил в интернат. Там он определил траекторию личного развития путём решения тестовых заданий. Сам момент в прошлом виделся как бы со стороны. Тогда Фокс был слишком мал для его осознания. Поэтому природная часть мозга почти ничего не запечатлела.

Но в чём, казалось бы, проблема? Данные хранились в биополимерном импланте, внедрённом в мозг в момент рождения: бери и считывай. Но нет, именно здесь наблюдалось ограничение. Из этических соображений отдельные личности не имели доступа к полной базе данных.

Все стремились сохранять естественный порядок вещей. Даже родители обладали лишь ограниченным доступом к памяти Фокса. Гарантия сбалансированности системы — вот для чего это делалось.

Биологические родители теоретически могли контролировать весь объём памяти ребёнка. И тогда бы отслеживали процесс на всех этапах. Но с определённого момента и они теряли доступ. Природных по происхождению детей изымали из семей и передавали усыновителям. А уже те, подключаясь позже, считывали воспоминания лишь с момента вхождения ребёнка в приёмную семью.

В точках перехода в интернате — ранние годы, поступление; детство, обучение; юность, выпуск — заботу над Фоксом брали внешние силы. О нём пеклись управленческие подсистемы в киберцентре поселения. Именно они оценивали потенциал личности и выявляли перспективы дальнейшего роста.

Конечно, у Фокса имелись смутные представления о переходах. И гарантировать их точность не смог бы никто, даже приёмный отец Мартен. Тот взял мальчика на попечение в последние годы пребывания в интернате.

А картины прошлого у самого Фокса как бы раздваивались.

Вот он лежит в горизонтальном положении в окружении поддерживающего силового поля. Помнится, тело соединялось с системами жизнеобеспечения, которые следили за правильным развитием организма. Тело росло и изменялось, а положение оставалось одним и тем же.

А вот другая серия образов, буквально рядом с предыдущими. Фокс достаточно точно мог бы заявить, что играл с друзьями, посещал занятия, увлекался хобби. Откуда иначе его навыки социального общения, полученные знания и стремление к образам из старой сказки? Конечно же, юноша не мог более десяти лет пролежать в бессознательном состоянии!

В памяти всплыла дружба со сверстником по имени Бивер Сикс. Они убегали с уроков, мастерили воздушных змеев, запускали их с горы. Родное поселение располагалось на склоне одной из таких. Разве не очевидно, что интернат стоял где-то здесь же?

«Перед отлётом на спутник Саффара надо бы встретиться с Бивером, вспомнить прошлое», — подумал Фокс. Ему вдруг захотелось пережить лучшие моменты детства. Другу, кажется, нравился альпинизм? Вот и чудно, можно будет расспросить, на какие вершины успел взойти после окончания интерната.

Во время обучения Фокс показал отличные результаты в тестах. Они выявили склонности к роли стража. Поэтому Фокс интенсивно изучал лётное дело, тактики ведения наступательных и оборонительных боёв и прочее в том же роде. А куда делся Бивер вспомнить оказалось нелегко.

Возможно, друг выбрал иную траекторию, скажем, кормильца. Наверное, стоит поискать его следы на горнорудных разработках, которыми славятся отдалённые планеты. Вот, скажем, Шинор в системе звезды Гуджарат…

Если Бивер стал кормильцем и улетел с Зандара, то встреча, конечно, отложится. Но в принципе она возможна. В любом случае, Бивер продолжает вносить вклад в общее благо Галактики и вряд ли разочарован выбранным путём в жизни.

В голове Фокса проносились мысли о плюсах и минусах интеграции в сеть. Он думал о возможностях быстрого обнаружения машин вне режима стазиса и о преодолении трудностей, связанных с этим.

Всё-таки он мог собой гордиться. Что помешает преодолеть снежную преграду на пути к цели? Какие вообще преграды страшны истинному зандарцу? Главное делать правильный выбор!

«Слава героям прошлого, мы, зандарцы — народ самостоятельный. К чему слепо полагаться на носителей машинного разума?» — думал Фокс, пока нога его погружалась в снег, выскакивала из него и снова погружалась.

Он шёл к посадочной площадке гравимобиля по склону горы, и его накрывала тень переживаний. «О, если бы я оставил интеллектуальную систему активной! Уже поднимался бы на борт». И тут же одёргивал себя: свобода выбора требует жертв!