Последние каникулы детства

Сергей Богаткин

Цикл небольших историй из жизни обыкновенного человека, услышанные и записанные на рыбалке в деревне его юным слушателем.

Сейф

Вечером следующего дня я пришел на мостки.

— Смотри, Сергей! Это мое любимое место, — вытирая пот с лица подрагивающей рукой и улыбаясь, сказал дед Жора. — Я нечасто сюда хожу — далековато от дома для меня. Но отсюда ухожу всегда с уловом. Да и душой я здесь отдыхаю…

Я огляделся. Мы оказались на берегу реки, в водах которой отражалось заходящее солнце. Кругом был такой покой, что хотелось просто молча любоваться. Даже голосом можно было вспугнуть эту прекрасную тишину.

А я все еще находился в ритме большого города, все время ловил себя на том, что куда-то тороплюсь, стараюсь все делать быстро. Короче — суета сует. Здесь же на душе стало легко и свободно.

И мы, вполголоса переговариваясь, приготовили снасти и уселись на мостки. Пару часов просидели в молчании, глядя на поплавки. Клевало редко. Каждый из нас думал о своем. Иногда мне казалось, что дед просто дремлет.

— Дед Жора, смотри! — воскликнул я, указывая рукой на реку. — Что это?

Мимо не спеша по реке плыл кусок доски с лежавшей на боку ржавой металлической коробкой.

— Как же она туда попала? — удивлялся я, глядя, как течение медленно разворачивало доску и несло дальше.

Дед Жора хмыкнул, закурил цигарку и, повернувшись ко мне, тихо сказал:

— Знаешь, была у меня когда-то своя слесарная мастерская… в Одессе. Давно это было… Вы в школе-то изучали Первую мировую войну?

Я кивнул, следя глазами за уплывающей доской.

— Так вот, случилось это аккурат перед нападением германцев. Держал я свою слесарную мастерскую недалеко от дома одесского полицмейстера (ну, это кто-то навроде нашего начальника милиции)…

Затянувшись, дед сощурился от попавшего в глаз дыма, хитро улыбнулся в усы и начал свой рассказ:

— В молодости я был довольно неплохим слесарем. Чинил, лудил, паял любые металлические вещи, делал дубликаты утерянных ключей, ходил и по домам чинить дверные замки. Увлекательное это занятие, я те скажу — чинить замок: тут кто хитрее, настойчивее, тот и победит: ты его или он тебя. Бывает, ерундовина — замок, а открыть не можешь, бьешься, бьешься, бросишь… снова берешься. Не люблю я, Сережа, проигрывать.

Вот поэтому и слыл я в округе спецом по замкам и никак не думал, что однажды это принесет мне известность… в полицейских кругах.

Да! Пару раз ко мне обращались и лихие люди, предлагали солидный барыш, если я помогу им замки вскрыть, угрожали даже, стервецы. Может быть, и стал бы я известным одесским медвежатником, но я всегда отказывался — мне моя свобода как-то милее и дороже была.

Как-то сижу я, значит, в своей мастерской, паяю. И вдруг открывается дверь и заходит ко мне полицейский пристав. Удивился я его визиту, ведь никаких грехов, ни больших, ни малых, за мной не числилось. А он огляделся и говорит:

— Георгий Крамаренко?

— Да, это я.

— Возьмите свой инструмент и следуйте за мной. Велено вас доставить к его превосходительству господину полицмейстеру.

— Ну раз велено, значит, велено, — говорю, а у самого голос дрожит, мало ли чего?

Собрал я в торбу свои инструменты, запер мастерскую и пошел с приставом в соседний дом, мимо которого я каждый день проходил, но где и не чаял побывать.

Вошли мы в дом со стороны двора, прошли к парадной лестнице, остановились. Я одной рукой картуз мну, в другой торбу с инструментом сжимаю. Оставил меня пристав, а сам быстрым шагом поднялся доложить, что, мол, приказание выполнил и слесаря привел.

Через некоторое время спускается по лестнице сам полицмейстер — осанистый, важный, в темно-зеленом мундире. Я ему поклонился, а он остановился, посмотрел внимательно на меня и говорит:

— Слышал я, что ты в замках хорошо разбираешься.

— Точно так, ваше превосходительство.

— У меня в кабинете стоит сейф, мне нужно срочно его открыть, а ключ куда-то задевался. Прислуга уже весь дом обыскала, а найти не может. Следуй за мной.

Повернулся он и стал подниматься по лестнице. Делать нечего, пришлось мне «следовать за ним». Иду, робею, по сторонам смотрю. Красота кругом! Картины, зеркала в золоченых рамах, на паркетных полах ковры, прислуга в белых передниках… Остановились мы перед крепкой дубовой дверью — кабинетом хозяина.

Зашел я вслед за полицмейстером в его просторный кабинет и сразу заметил в углу сейф известной на то время петербургско-московской фирмы «Санъ-Галли». Он был черный, большой, с завитушками наверху и выглядел очень внушительно. Замки там были надежные, и я понимал, что придется мне хорошенько потрудиться, чтобы вскрыть его. «Мать честная! — думаю я. — Влип ты нынче, Георгий, дальше некуда». А полицмейстер мне и говорит:

— Мне вечером надобно прибыть на доклад к градоначальнику, так что постарайся, любезный, справиться с работой до пяти часов пополудни.

— Ваше превосходительство, — говорю, — у меня только одна просьба. Закройте обе двери в кабинет, поставьте снаружи у дверей своих слуг, а когда работа будет сделана, я постучу в дверь и вас пригласят. Мне сподручнее, когда никто не смотрит, как я работаю.

Полицмейстер усмехнулся, задумался, прошелся по комнате, внимательно поглядывая на меня. Я видел, что он сомневается, можно ли меня оставить один на один с сейфом в кабинете. Затем он принял решение и, выйдя из кабинета, отдал распоряжение поставить людей у обеих дверей.

Я принялся за работу. Честно скажу, Сережа, это было непростое дело. Пришлось призвать на помощь все свои знания замков, умение и смекалку. Не хотелось мне в грязь лицом ударить!

Не буду тебе раскрывать всех секретов, но через два часа, уставший, грязный, с поцарапанными руками, я подошел к двери и стукнул в нее.

Дверь тотчас открылась, какой-то полицейский чин глянул внутрь, велел мне не двигаться и побежал куда-то с докладом. Я повернул голову и увидел второго полицейского, который внимательно следил за мной.

Через несколько минут в кабинет скорым шагом вошел полицмейстер в сопровождении того пристава, который меня привел.

— Открыл сейф? — удивленно покачал он головой. — Так быстро?

— Так точно, ваше превосходительство! Дверь открыта, но в сейф я не заглядывал.

Хозяин быстрым шагом подошел к сейфу, потянул за ручку дверцы и распахнул его. Я отвернулся.

Он взял из сейфа какие-то бумаги и обратился к приставу:

— Вручи ему кошель, что я дал тебе, — и вышел из кабинета.

Пристав похлопал меня по плечу и повел обратно вниз. Во дворе он достал из кармана кошель и вручил его мне.

— Завтра за тобой пришлют еще раз. Надо будет ключ изготовить. И, легонько подтолкнув, отправил меня восвояси.

Пришел я к себе в мастерскую, запер дверь, ополоснулся и для начала достал обед, который принес с собой.

Потом, насытившись и перекурив это дело, я посмотрел в кошель. Денег его превосходительство не пожалел! Их могло хватить и на хорошую мастерскую, и на то, чтобы взять в работники парочку мастеровых.

Но… вскоре началась война, и мне так и не пришлось поработать в своей новой мастерской… — махнул рукой дед Жора.

— Да, жаль… А потом, дед Жора, где ты работал?

— Потом, Сережа, война — кровь, смерть, голод…

— Расскажешь?

— В другой раз. Смотри, звезды уж на небе. Потеряли нас дома. Собирайся, пойдем.