«Cолнечный луч» мраморных скал

Сергей Беспалов, 2017

Здравствуйте, мои дорогие читатели! Я прямо сейчас задумался, как правильно к вам обратиться: дорогие девочки и мальчики? Или юноши и девушки? Может быть, молодые люди? Есть в жизни каждого человека такой возраст, когда он уже не ребенок, но и взрослым его никто не считает. В общем, нелегка жизнь тинэйджера, особенно, начинающего. (Родителям – привет!) Сразу признаюсь, что эта книга – новый для меня опыт. Раньше я никогда не писал о подростках и для подростков. Честно говоря, никогда и не собирался… Но, видимо, никогда нельзя знать заранее, куда выведет литературная кривая.

Пролог

Круглый белый камень, полетевший с тропинки вниз в бесконечную темную пропасть расселины, вызвал неповторимый аккорд сильного шума и грохота, который, в свою очередь, стал причиной криков внезапно проснувшихся и, очевидно, недовольных этим пробуждением пернатых обитателей скал. Однако это не нарушило быстрого, твердого шага трех крепких, одетых в боевые доспехи воинов.

Они поднимались друг за другом на вершину мраморной скалы по каменистой узкой тропинке к тайному, скрытому от непосвященных входу. Этот вход, едва заметный отсюда, вел на затерянное в горах, ровное, усыпанное северными цветами, мхом и травой небольшое плато, как будто самой природой укрытое от чужих глаз.

— Все. Пришли. На месте, — проговорил предводитель норманнов, глядя, однако, не на товарищей, а на открывшийся перед ним вид, который, несомненно, был наполнен какой-то особой силой. Силой, способной сковывать мысли и движения, заставляющей любого считаться со скрытой в ней и только ей подвластной магией.

На небольшом плато рос разлапистый вечнозеленый тис. Дерево окружала золотая цепь, свисавшая до земли с острых ребристых камней, которая одним концом крепилась к каменному изваянию — идолу, стоящему в центре плато. Его лицо, глаза, вырезанные так искусно, что невозможно было отвести взгляд, как будто смотрели путникам внутрь, в душу, в самые сокровенные мысли и предупреждали их от необдуманных шагов.

В самой мраморной скале, такой ровной, что переливалась как морская гладь под лучами солнца сотнями бликов, чернел вход в пещеру. Там столетиями ожидала гостей хозяйка этого места. Мудрая жрица верховных богов. Древняя хранительница херга — Северного святилища. К ней прибыли со своими вопросами конунг Зигвард и двое его дружинников — молодой Олаф и Ральф. Последний за бесстрашие в бою и нечувствительность к боли получил прозвище Берсерк.

В ожидании жрицы прошло немало времени, но мужчины не позволили себе сделать даже шаг в сторону входа в пещеру. Они не смели нарушать тишину, окутывавшую это место, поэтому стояли в молчании, не совершая движений, не издавая звуков.

Их ожидание не было напрасным. Из темноты пещеры показался силуэт, и на поляну, заросшую душистым вереском, вышла колдунья. В одной руке она держала железный посох, а в другой — хрустальную прозрачную пирамиду, в которой разноцветными всполохами преломлялось солнце.

Для конунга Зигварда эта встреча со жрицей была не первой. Вид старой колдуньи не вызывал у него особенного удивления или страха, но его спутники не видели ее раньше и напряженно замерли, не зная, чего ожидать.

Жрица Тарборг — Защищенная Тором — была стара и безобразна. Она выглядела гадким пятном среди этого восхитительного пейзажа, вызывала неприязнь и отвращение. Глаза ее были навсегда закрыты веками. Казалось, что они не открывались никогда на протяжении ее существования на земле. Синие губы сжимались едва заметным штрихом. Кривой тонкий нос был клювом изогнут вниз. На иссушенном как мертвая ветка туловище болталось кожаное длинное платье, прикрытое сверху шерстяной накидкой. Такой же шерстяной платок покрывал голову, седые спутанные космы и золотой, с белым камнем в центре массивный обруч.

— Я слушаю тебя. Подойди ко мне, Зигвард! — проговорила она, обращаясь к одному лишь конунгу.

Зигвард нагнулся, положил на землю боевой топор и, быстро поглядев на спутников, шагнул к хозяйке херга — священного алтаря.

— Давно никого здесь не было, доблестный конунг. Видно, беды обходят стороной вашу общину, раз вы забыли дорогу к священным местам. Ну что ж! Видно, охота и ремесла приносят вам богатство, а ратные победы — славу… Или не так?!

Зигвард хотел ей ответить, но она подняла вверх руку с хрустальной пирамидой, и он не посмел.

Старуха продолжила:

— Молчи, Зигвард! Я знаю! Я знаю, зачем вы пришли!

— Я покорен твоей мудрости, жрица! Зная твою власть над временем, хочу спросить о будущем. Моем и моих людей. Скажи, что нас ждет впереди? Какие битвы? Удачи или поражения? Как мне поступать, чтоб сохранить свою власть и свой народ?

— Так ты хочешь знать будущее? — выкрикнула жрица и протянула вперед руку, в которой сжимала драгоценную пирамиду, нестерпимо блестевшую на солнце. — Смотри!

Она приподняла колдовской хрусталь выше, подставив его под удары солнечных лучей, которые будто старались пробить прозрачные бока, но ломались при прикосновении.

— Смотри!

И тут произошло то, чего не ожидал ни Зигвард, ни тем паче пришедшие с ним воины: один луч вонзился в пирамиду с особой волшебной силой. Не рассыпался на гранях, а, пробив ее насквозь как копьем, остановился, воткнувшись в зеленую землю плато.

— Вот твое будущее, Зигвард — Охранник Мира. Оно скоро придет к тебе. Береги его. Это спасение тебе и твоему народу — Солнечный луч! Я отдаю тебе эту пирамиду. Теперь иди к своим людям!

Жрица протянула сверкающий драгоценный предмет ошеломленному конунгу. Зигвард бережно принял подарок из рук колдуньи и жестом позвал спутников. Не дожидаясь, пока они выйдут из оцепенения, он двинулся к краю плато, к еле видной каменной тропинке, ведущей через глухие мшистые скалы вниз, к голубому фьорду, где жили его люди, его народ.

Домой.