Протуберанцы. Социальный роман

Сергей Барсуков

Роман «Протуберанцы» охватывает период 1987—1990 годов, предшествующий развалу СССР. В первых главах романа мы знакомимся с Севой (Всеволодом) – человеком неординарным, офицером войск Союза, расквартированных в Венгрии периода распада Варшавского договора и вывода советских войск. Действие романа происходит на фоне реальных политических событий.

Глава четвёртая

Танго вдвоём

Все уверены, что суть танго — это… только секс…, но они глубоко заблуждаются…

Энрике Сантос Дисcеполо(поэт, композитор, актер и драматург).

Миклош, со знанием всех перипетий будапештских дорог, направлял автомобиль по незнакомым мне улицам с единственной целью, как можно скорее добраться до места назначения, строящегося объекта — цитадели южной группы войск, куда мы везли кислородные баллоны. Незаметно для самих себя, мы въехали в пригород Будапешта. Слившись с автотранспортным потоком и проехав мост через Дунай, Миклош свернул на дорогу, ведущую в район Матиашфельд (Mátyásföld), где и располагался наш объект рядом со штабом, в южной группе советских войск.

Этот район Будапешта знаменит тем, что в июле 1974 года, в Доме офицеров, были выступления Владимира Семёновича Высоцкого перед советскими военнослужащими из Южной группы войск, расквартированными вокруг Будапешта. Концерт в окружном Доме офицеров ЮГВ записали на портативный магнитофон из зала. Запись песен пошла по рукам, и у многих коллекционеров фонограмма сохранилась.²⁷ А ещё, этот район был знаменит тем, что в середине 1970-х годов венгерским скульптором и преподавателем архитектуры Эрнё Рубиком, проживавшим в своем коттедже рядом с южной группой войск, был придуман «магический кубик», более известный как «кубик Рубика».

Через северный КПП мы въехали в расположение группы и повернув направо, остановились под разгрузку у строящегося военного объекта, который был задуман свыше, как секретный автоматизированный военный центр управления с полной автономией жизнеобеспечения. Навстречу нам выбежал из прорабской невысокий коренастый майор в юфтевых сапогах.

— Наконец-то привезли кислород и очень кстати, а то у нас баллоны с пропаном имеются, а баллоны с кислородом уже закончились.

— Вот накладные, товарищ майор, получите и распишитесь, — сказал я и спросил, — а кто будет разгружать машину, мы с водителем ещё не ужинали? Да, и машину надо в гараж отогнать на ремонт, вдруг завтра срочно понадобится.

— Кто будет разгружать? — Переспросил майор, по-видимому, являвшийся начальником этого строительного участка, — здесь бригада у нас на усилении: венгерские солдаты и их командир. Они и разгрузят. Правда, все сейчас в кафе. Сказали, пойдут пивка попьют.

— Как? У них бойцам разрешено на службе пить пиво? — Изумился я.

— Да, товарищ старший лейтенант, у них можно.

— Хорошо живут, — заметил я, — пойду в кафе поужинаю. А вы машину с водителем не задерживайте, ему тоже в часть надо к ужину успеть. Заодно, в кафе найду бригаду мадьярских военных и потороплю их с разгрузкой. Хорошо им служится — в казармах не живут, на службу из дома ездят.

— Нет, — возразил майор, — они в казармах живут, а вот, на субботу и воскресенье, точно, уезжают домой, только дежурные и дневальные по части остаются. Страна небольшая, за четыре часа по диагонали можно проехать на мотовозе: это у венгров такая дизель-электричка.

— Всё, будьте здоровы, я пошел ужинать. У меня, кстати, как бы ещё, встреча запланирована сегодня в кафе, чуть не забыл. До свидания!

Я развернулся на 180 градусов и направился в офицерское кафе, которое находилась рядом через дорогу. Кафе это было доступно практически не только для офицеров, но и для гражданских лиц, которые жили в группе и вокруг группы в пятиэтажных панельных домах, привезённых из Союза и собранных здесь, по месту, военно-строительными отрядами. Когда я поднимался по ступенькам на открытую веранду кафе, перед моим взором открылась удивительная картина — за несколькими столами сидели венгерские солдаты, во главе с моим бывшим знакомым по происшествию в кафе, капитаном Имрусом Добошом, и пили пиво.

— Добрый вечер, Имрус, — поздоровался я с капитаном, — рад тебя видеть! Что, к нам на усиление прислали?

— Да, сегодня я у вас со своими солдатами на стройке помогаю. Работа не пыльная: загрузить-выгрузить, отнести-принести, отойти и не мешать. Присаживайся Сева с нами, выпей пива.

— Спасибо, Имрус, за приглашение, я не могу, у меня здесь встреча. Пойду, пройдусь, гляну, за каким столиком я сегодня буду ужинать в обществе одной симпатичной мадьярочки.

— Сева, а ты ловелас! Ну, да ладно, не буду тебе мешать.

— Что значит, мне мешать? — Возразил я Имрусу, — ты бригаду отправь разгружать: там машина пришла с кислородом, и присоединяйся к нам — посидим, отдохнем здесь в кафе. Тут хватит и на тебя одиноких женщин.

— Хорошо, Сева, пойду, организую работу и подойду.

Он скомандовал своим солдатам подъем, и они всей бригадой ушли в ту сторону, откуда только что пришел я.

Прогуливаясь вдоль столов, расположенных на веранде кафе, я увидел Ладжзу в компании знакомых мне офицеров и совершенно незнакомых, вновь прибывших в группу вольнонаемных дам — «вольняшек». Подойдя к ним, я воскликнул:

— Ба, знакомые все лица и не знакомые тоже!

— Привет Сева, — поздоровался со мной, разыскиваемый нашим замполитом, Лёха Вениаминов.

— Ты как оказался здесь? — Спросил он меня, — вроде все наши офицеры ещё не приехали с экскурсии из Секеша.

— Вот, зашёл поужинать, увидел вашу развеселую компанию и решил присоединиться.

— Прошу к столу, — сказал Алексей и, приподнявшись, взял и пододвинул свободный стул от соседнего столика.

— Здравствуй Сева! — Поздоровалась со мной Ладжзу, — а ты, я смотрю, человек слова — обещал прийти, вот и пришел.

— Да, я не просто человек слова, я его хозяин: захотел — дал, захотел — взял.

Мы посмеялись, и я расположился за столом с приятной мне, на сегодняшний вечер, компанией.

— Знакомься, Сева, — сказал мне Вениаминов, — это Лена, работает в госпитале в Секешфехерваре, а это её подруги, медсестры — Надя и Марина. Они — женщины свободные, не обремененные погонами, поэтому могут позволить себе ходить, куда хотят и когда хотят. У них даже есть подруги в венгерских семьях.

— Сева, военный, служу здесь, — поздоровался я с Леной, Надей и Мариной.

На столе хаотично стояло: тарелки с сосисками «Дебрецене», хорошее пиво и изысканное вино «Оран Бык», радующее око, на краю стола лежала открытая пачка сигарет «Фечке».

Я взял свой стул, вставил его между Ладжзой и Лёхой, попросив последнего немного подвинуться. Получилось так, что я расположился в аккурат между Вениаминовым и Ладжзой. В это время к нашему столику подошёл Имрус с бутылкой вина «Старый замок».

— Друзья, — сказал я, оторвавшись от стула, — хочу представить вам моего друга и капитана венгерской армии Имруса Добоша. Его имя по-венгерски означает «ударник в работе», прошу любить и жаловать.

— Здравствуйте, — поздоровался со всеми Имрус.

— Jó napot kívánok!²⁸ — Ответил ему по-венгерски Лёха и протянул руку для приветствия.

Лёха у нас слыл знатоком венгерского языка, так как прослужил в Венгрии почти пять лет. Имрус пожал всем офицерам руки, поставив бутылку белого вина на стол и, воспользовавшись моим советом, взял стул возле свободного соседнего столика, и подсел к нам. Вениаминов завладел инициативой проведения международной встречи, взявши протокол под свой контроль: он был славный малый, завсегдатай баров и ресторанов и прекрасный тамада.

— Дорогие друзья, — начал Лёха, — я хочу поднять бокал за дружбу доблестных советских вооруженных сил с доблестным венгерскими вооруженными силами в лице нашего офицерского сословия, а также выпить за прекрасных дам — Ладжзу, Елену, Надежду и Марию. И по этому поводу хочу сказать тост:

— Наше життя — довга дорога, брати! — Начал свой тост Лёха, перейдя на украинский язык.

— Коли ти молодий, вона здається нескінченною, а ти живеш з відчуттям, що у тебе все попереду і що у твоєму розпорядженні багато часу, так багато, що навіть не знаєш, як його використовувати і чим заповнити. — Лёха окинул взглядом всех присутствующих и продолжил:

— На схилі життя, коли велика частина цієї дороги вже пройдена, ти озираєшся назад і бачиш, що роки пролетіли, як одна мить. Усвідомлюєш, що часу у тебе було не так вже й багато, а залишилося зовсім мало. — Лёха сделал паузу, поднял над головой бокал с вином и громкогласно закончил:

— Так вип'ємо ж друзі мої за те, щоб наше життя, віднімаючи молодість тіла, повертала молодість душі!²⁹

Все присутствующие за столом, и те, которые поняли, и те, которые не поняли тост Алексея, захлопали в ладоши. Встав и подняв бокалы, начали «чокатися келихами», как говорят в Украине, со словами «Az egészségre!»³⁰.

Сидящие за столом дамы увлеклись Имрусом и наперебой задавали ему каверзные различные вопросы: Лену интересовало, где он работает, Надю интересовали его увлечения, а Марина выспрашивала Имруса, — женат ли он, и какова его семейная жизнь. Имрус был довольно-таки интересный собеседник. Он рассказал о своей службе в мадьярской армии, где он живет, и кто у него жена. Но первый вопрос ему задала, конечно, Марина:

— Имрус, скажи мне, пожалуйста, только честно, а ты в настоящий момент женат, или разведенный? Я вижу у тебя обручальное кольцо не на правой, а на левой руке?

— Марина? Правильно я назвал твоё имя — ты же, Марина? — Обратился к Марине Имрус. — Я женат. У меня жена русская и зовут её Тамара. Она работает в книжном магазине в центре города, вы, наверное, знаете этот магазин. В нём, в основном, продаётся русская литература, кстати, там есть очень интересные книги, которые у вас в Союзе не печатают, запрещают.

— И какие это книги, — оторвавшись от бокала вина, задала Имрусу вопрос Лена, — какие книги у нас не печатают?

— Я знаю, что в магазине сейчас, Тамара мне говорила, появились новые издания, Высоцкого, — например: одна книга небольшая, там ещё на обложке кассета магнитофонная изображена, а вторая побольше — сборник его стихов.

— Да, я знаю, — встрял в разговор Лёха, — я видел одну из них, ту, на которой кассета на обложке. Вот, жалование получу, и куплю, обязательно — увезу в Союз.

— А еще какие там есть книги? — разговорилась Надя.

— Там есть интересный трехтомник о Сталине, я его не листал и, как он правильно называется, не помню, но у вас, в Союзе, такого точно нет.

— Интересные вещи рассказываешь, — вступил в разговор, молчавший до этого друг Алексея Вениаминова, капитан Анатолий Вершин. — и где же находится сей замечательный книжный мир?

— Вы знаете, где находится улица Вацы? Улица Ваци в Будапеште, это одна из пешеходных зон города.

— Ну, примерно, — ответил Анатолий.

— Её пересекает улица Максима Горького, — продолжил Имрус.

— Да, знаю! — Воскликнул Лёха, — прогуливался там не раз.

— Вот, на углу этих двух улиц и находится магазин русской книги, кстати, там не только русские покупают книги, я как-то встречал там и немцев, и шведку одну — бабку старую, искала что-то из Достоевского.

— Сева, а ты знаешь, где этот магазин? — Спросила меня Ладжзу.

— Знаю, — сказал я, — был там однажды с Ирэн и даже нарвался на какую-то англичанку, которая мне сказала, вернее, упрекнула меня в неграмотности:

— Вы интеллигентный человек и должны знать не только свой родной язык, но еще и пару иностранных, чтобы мочь общаться с другими людьми.

— А чего это вдруг она к тебе пристала? — спросил меня Лёха.

— А вот, пристала, я её о чём-то спросил, думал, она русская, а она мне по-английски: «Кто вы, молодой человек?» Ну, я решил блеснуть знанием английского языка и ответил ей: «Military engineer builder!»³¹, на что она мне сказала, что я очень сильно коверкаю её родной язык, и мне надо учиться и работать над собой.

— А она в чём-то права, — сказал Имрус, — в Европе просто необходимо знание других языков. Вот мы с Тамарой: у нас общий язык венгерский и русский. Она знает английский, я знаю немецкий, непроизвольно учим друг друга. Она меня — английскому, я её — немецкому. Зато как здорово, когда мы смотрим телевизионную программу, если «Super channel»³² Тамара переводит мне с английского, если «ein Satellit»³³ — я перевожу, оба довольны. Вот так и живём, скучать не приходится.

— Да, в Европе уже спутниковое телевидение повсеместно, — отметил я, — у меня на крыше дома огромная тарелка смонтирована и каналов телевизионных тьма.

— А что за тарелка? — Спросил Лёха.

— Коллективная, не то, чтобы на наш дом, на целый микрорайон вещает. Я с «МузТВ» клипы на видеомагнитофон пишу ежедневно. Привезу в Союз, продам оригиналы или сам буду писать копии на продажу, когда куплю пару «видиков». Мало ли что, вдруг уволят с армии, будет чем заниматься.

— Имрус, а что насчёт кольца обручального, почему ты его носишь на левой руке? Или на людях — разведён, а дома, перекинул на правую руку и снова женат? — Повторила свой каверзный вопрос Марина.

— Нет, Марина, я не Жигало. В Европе, — сделал многозначительную паузу Имрус, — обручальное кольцо носят со стороны сердца.

Надя с Леной по-детски захлопали в ладошки.

Имрус встал из-за стола, извинился, что не может продолжить беседу, потому, что он человек семейный, и его ждет дома жена. Пожал руку всем сидящим за столом мужчинам, мою руку он придержал в своей и сказал:

— Сева, а тебя я жду в гости. Приходи, можешь с братом, мы с женой будем рады.

— Подскажи адрес, Имрус, — спросил его я,

— Адрес простой, запоминай — микрорайон «Сказка», дом 4, корпус 3, квартира 29. Только, позвони по домофону, чтобы я мог тебя впустить. У нас в доме зона безопасности, можешь застрять, мне придется тебя вызволять.

— А что это за зона безопасности?

— Ну, это две входных двери, а между ними коридор метра три. Я должен открыть первую входную дверь, впустить тебя, а когда первая дверь закроется, я должен открыть тебе вторую дверь. А то, поначалу, были случаи — некоторые мои друзья чуть ли не ночевали в этом коридоре, когда уходили от меня. Я дверь одну открою, а они замешкаются, дверь и захлопнется. И вот сидят и не знают, как до меня достучаться, пока, кто-либо из жильцов не выпустит. Ладно, Сева, еще раз спасибо за компанию и до свидания. Надо бойцов в часть отвести.

— Пока, Имрус, привет жене! — Попрощался я.

— Viszlát, Imrus,³⁴ — сказала ему Ладжза, — Örültem, hogy találkoztunk!³⁵

Я окинул взором кафе, то бишь, интерьер, с красиво выполненными потолочными квадратами пластика, в углублениях которых располагались точечные светильники по периметру колонн бронзового цвета римского дорического ордера. Слева, с торца помещения, расположился бар, обшитый панелями под темное дерево. Бар был выделен в планировке кафе, как отдельное помещение с длинным прямоугольным проемом, за которым располагался бармен, стеклянная витрина с множеством бутылочек в красивых этикетках и хромированный разнос с фужерами и стопками. Перед баром я не увидел крутящихся барных кресел. Видимо, этот бар задуман для того, чтоб подойти, заказать что-либо, и свой заказ забрать с собой, к своему столику. Кафе было выполнено в виде открытой веранды и между колоннами не наблюдалось никаких оконных импостов, а взор приятно ласкал антураж из деревьев и кустарников сада с изумрудной свежестью листьев.

Я перевел взгляд на Ладжзу. Она была весьма привлекательна в своём чёрном платье с широкими белыми полосками. Приблизившись к ней, лукаво спросил:

— А почему это, мы сегодня такие красивые?

— Как это почему? — ответила Ладжза, — ты пригласил меня на свидание, не могу же я прийти замухрышкой.

Я ещё ближе подвинулся к Ладжзи: из-за громких разговоров и смеха за нашим столом, практически неслышно было то, что она мне отвечала.

— Ладжза, — сказал я с нарочитым акцентом, — это кафе не есть место свидания — это кафе есть место разлуки. Я предлагаю потихонечку отсюда исчезнуть, и появиться в другом, более романтичном месте и, желательно, наедине.

— Может, переберемся в «Autosbar»? — Ладжза, взяв меня за руку, посмотрела в глаза.

Лёха, услышав знакомое слово «Autosbar», непроизвольно дернулся всем телом и, повернувшись к нам, спросил:

— Что, вы хотите переместиться в «Autosbar»? Там классно! Я был несколько раз. В нём отдельные деревянные столы и диваны, по четыре места, друг против друга, мы как раз все поместимся, — и, повернувшись к веселящейся молодёжи, сказал, — господа, предлагаю продолжить отдых в «Autosbar». Кто за? Здесь рядом, можем пешком прогуляться.

Народ загалдел, и Леночка высказалась вслух:

— Да-да-да, идёмте в «Autosbar», там мы будем без назойливых соглядатаев, а то, здесь столько знакомых, что невозможно расслабиться и хорошо повеселиться.

Я, обняв Лёху за атлетические плечи, придвинулся к нему и на ухо прошептал:

— Езжайте в «Autosbar», а мы с Ладжзой пойдем в другое место — у нас романтическое свидание.

Лёха изумленно посмотрел на меня, потом на Ладжзу, затем, в его голове что-то сложилось:

— Ты хочешь сказать, что оставляешь на меня одного всю эту женскую бригаду?

— Да, Лёха, да! Я уверен, что ты справишься, не дашь слабину, а у нас немножко другие цели и задачи. Мы хотим потанцевать и побыть наедине, а в «Autosbar» можно только пить и говорить.

— Не только, — сказал Лёха, — ещё и курить.

— Ну, да — пить, курить и говорить, причём одновременно, — дополнил я, — поэтому мы с Ладжзой исчезаем из поля зрения — уходим тихо, по-английски, не прощаясь.

Хорошо Сева, — сказал Алексей и, повернувшись всем телом к остальному «people», громко объявил: — дамы и господа, леди и джентльмены! В данный момент нас тихо, по-английски, не прощаясь, покидают Сева и Ладжза.

— Как же так? — Завопили девчонки Лена, Надя, Марина, — почему вы от нас сбегаете?

— Они не сбегают, — добавил Лёха, — у них романтическое свидание.

— Ну, ты Лёха даёшь! — Возмутился я, — я тебе, как другу, по секрету, а ты всему свету.

Положив двести форинтов на стол и попрощавшись, сказав всем «наше вам с кисточкой», мы с Ладжзой направились к выходу.

***

Машина вырулила на федеральную трассу, и я, прибавив газ, переключился на пятую передачу. Проскочив по трассе не менее полусотни километров на приличной скорости, я притормозил перед перекрестком и, сделав правый поворот, въехал в густую сеть городских улиц. Насколько хватало глаз, до самого горизонта, в небольшой низине расположился городской автомобильный рынок с бесконечным множеством разноцветных автомобилей, казавшихся с высоты нашего местоположения игрушечными моделями. Спустившись с холма по серпантину дороги, мы подъехали к воротам, перекрывающим въезд-выезд на авторынок. По фронту слева и справа от ворот расположились многочисленные вагончики, в которых беспокойные люди, принадлежащие к клану автомобилистов, оформляли договора купли-продажи, получали транзитные номера, временную страховку на перегон автотранспорта, ну, и, естественно, расставались со своими кровными «деньжищами». По-другому и не скажешь об этих огромных суммах безоговорочно меняемых на приглянувшиеся модели самодвижущихся железных повозок. Рядом с вагончиками располагались обширные гостевые парковки для автомобилей покупателей и продавцов. Зрительно создавалось впечатление некоторой зеркальности общего вида автомобильных парковок с той и другой стороны, разделенных металлическим ограждением с раздвижными воротами. Отражение новеньких продаваемых авто в пыльном зеркале житейского бытия было не в пользу автомобилей, на которых приехали любопытные покупатели подержанных «иномарок». Припарковав «Camry» недалеко от ворот, я и Ольга вышли из салона и с интересом посмотрели сквозь металлическую виньетку высокого ограждения на бескрайний рынок подержанных средств передвижения.

— Вот, смотри Ольга, это тот самый-самый крупный авторынок в нашем городе. Ты когда-нибудь бывала здесь?

— Нет, Сева, я тут первый раз. Обычно я смотрю объявления в газете и езжу по городским автостоянкам, на которых продаются автомобили.

— Ну, это несерьезно. Там можно нарваться на всё, что угодно, а вот здесь, реально бывшие в употреблении японские автомобили без пробега по России, и цены ниже и комплектация лучше, да и кнопка ГЛОНАСС уже вмонтирована, так что рекомендую — для бизнеса это самый подходящий вариант.

— Ну, что, идем на рынок? Мне не терпится посмотреть на эти прелестные машинки!

— А я что? Пойдем, конечно, тут можно целый день ходить, а у нас время ограничено — всего полдня, вечером надо возвращаться обратно. Ты же не забыла, что я дежурю сегодня, а ты ночуешь в диспетчерской.

— Не забыла, Сева, не забыла. Ну, идем же, идём-идём.

— Ольга, ты иди и смотри то, что тебе нужно, а я рядышком, типа эскорт, так сказать.

Я шёл рядом и искоса любовался формами моей попутчицы. Странно и как-то бесстыже-смело могут себе позволить одеваться красивые женщины. Мне доставляло большое удовольствие смотреть на то, как Ольга дефилировала среди многочисленных блестящих машинок и торгующих ими мужской шатии-братии. Ещё неизвестно, в чью пользу было бы сравнение элегантной вычурности иномарок с эротичностью движений прекрасных бёдер. Я, наверное, никогда не пойму, чем руководствуются женщины, одеваясь так небрежно-смело. Непостижимо-дерзкая сладостная бесстыжесть и тонкий расчёт помогает женщинам балансировать на грани фола в попытке сразить наповал мужскую половину населения. Вроде бы человек в одежде, но эта одежда, гармонируя с телом, живёт совершенно отдельной, своей собственной жизнью, независимо от человека. На Ольге была небрежно надета прикрывающая грудь полупрозрачная топик-майка «Sela» на бретельках, предоставляющая возможность любоваться обнаженными формами плеч и талии, как у наложницы падишаха. И я без особого труда мог представить её полностью обнаженной, и даже винтажные светло-голубые джинсы «Joydu» с темно-синей вышивкой «флора» на бедрах не скрывали, а наоборот, ещё сильнее подчеркивали стройность женских ног, обутых в брендовые сандалии от французского дизайнера Кристиана Лабутена на высоком каблуке. Краем глаза, глядя по сторонам, я видел восхищение мужчин, откровенно рассматривающих вместо японских легковушек, нечто иное, более совершенное и прекрасное, идущее рядом со мной. И у меня, непостижимым образом, сразу повысился собственный статус от сторонней мужской оценки брендовой культуры моей спутницы.

— Ольга, скажи, какую машину мы ищем конкретно, потому что здесь такое огромное их количество, что мы долго будем перебирать различные модели. Вот смотри — «Toyota Fielder» двенадцатого года. Техническое состояние машины хорошее, растаможена. «Toyota Hiace» десятого года. «Qashqai», тоже двенадцатого года. Рядом семиместная «Mitsubishi Delica» — 4wd и цена приличная — под миллион рублей.

— Нет, Сева, не то. Я ищу себе машину «Honda Fit», свеженькую, пятилетнюю, с тонировкой стекол и кузовом чёрного цвета.

Мы прошли еще несколько рядов автомобилей, постепенно углубляясь всё дальше и дальше от входных ворот и, пройдя, наверное, с полкилометра, я увидел то, что искала Ольга.

— Ольга, подойди сюда, по-моему, здесь есть как раз то, что тебе нужно. Смотри, «Honda Fit», тринадцатый год, ПТС³⁶ в наличии, кнопка ГЛОНАСС³⁷ установлена, имеется аукционный лист. Так, сейчас посмотрим пробег машины.

— Уважаемый, — я подошел к продавцу, зорко бдящему за нашими действиями, — а можно посмотреть салон машины?

Продавец хмуро посмотрел на меня, но, когда увидел подходящую Ольгу, любезно заулыбался, растянув губы нелепой улыбкой:

— Для прекрасной дамы нет ничего невозможного, смотрите, пожалуйста, машина растаможена, пробег всего сто тысяч километров.

— Ну, и какая цена у этой красотули? — Ольга стала задавать конкретные финансовые вопросы.

— Шестьсот пятьдесят тысяч рублей.

— Не дороговато ли? — Глаза Ольги округлились, — и что, это без торга или вы посредник?

— Нет, почему же, я не посредник, — обиделся продавец, — я хозяин машины.

— Прекрасно, с хозяином машины можно и поторговаться.

— А что здесь торговаться, машина в полном идеале, «беспробежная», всё стоит родное, полный обвес, тюнинг, внутри «нафарширована», мама не горюй.

— Оля, ты садись в машину, посиди, присмотрись. Удобно тебе или нет? — Сказал я Ольге, — если будешь стоять рядом с ней, ничего не поймёшь.

Ольга вняла моему совету и плавным движением бёдер переместилась на водительское сиденье, откинулась на спинку кресла и положила руки на руль. Я внимательно посмотрел на неё и понял, что в этот миг она была безмерно счастлива.

— Ты посиди в машине, порули, только не заводи, я посмотрю двигатель, проверю масло, а потом расскажу тебе несколько «фишек», которые должен знать не только профессионал, но и дилетант при оценке машины.

Продавец, услышав мои слова, тут же открыл капот. Я подошел и вытащил контрольный щуп масла в двигателе, посмотрел на кончик щупа, масло было в норме. Вставив его обратно, вытащил контрольный щуп декстрона в автоматической коробке передач — он был тоже в норме. Затем проверил жидкость гидроусилителя, тормозного цилиндра.

— Командир, с жидкостями всё в порядке, — встрепенулся продавец, видя, как я тщательно начал проверку автомобиля, — машина прошла предпродажную подготовку.

— А где она прошла, — спросил я продавца, — здесь в России, или еще в Японии?

— Конечно в Японии!

— Понятно, тогда антифриз надо менять.

— Зачем менять? — Перебил меня продавец, — он же родной, японский.

— Да в том-то и дело, что японский, рассчитанный на минус двадцать градусов, а придёт зима и что, прощай двигатель? Нет, это я точно знаю, надо менять.

Ольга, сидевшая за рулем автомобиля, подошла к нам, прислушиваясь к разговору.

— Сева, ну, что, всё в порядке?

— Подожди, ты зря вышла из машины, садись обратно за руль, начнем дальнейшую проверку, заведи двигатель.

— О'кей! — Ольга села за руль.

— Хозяин, завести авто можно? — Спросил я разрешение у продавца.

— Да, конечно, делайте всё, что считаете нужным.

Ольга, нажав на электронную кнопку пуска, завела двигатель. Аккумуляторная батарея была в рабочем состоянии, и стартер с пол-оборота крутанул японский движок. Машина работала мягко, устойчиво, набирая обороты. Сразу было видно, что в заводскую настройку холостого хода еще не проникли наши местные «кулибины».

— Оля, покрути руль влево и вправо, только порезче.

— Зачем, Сева?

— Я хочу послушать, не хрустят ли привода на передних рулевых тягах автомобиля.

Ольга начал вращать влево-вправо руль, и я услышал, как в левом рулевом приводе послышался небольшой хруст.

— О, хозяин, слышишь? Привод придется менять, так что, вот, уже скидочка наметилась.

— Да я не против торга, командир.

— Ольга, все, выключай двигатель, будем инспектировать дальше.

Ольга выключила двигатель, вылезла из салона и закрыла дверку автомобиля.

— И что дальше, Сева, будем инспектировать?

— Смотри и запоминай. Далее мы с тобой проверяем передние стойки, берем, и прокачиваем машину, а потом резко отпускаем. Раз, два, три.

Раскачав машину, мы с Ольгой одновременно отошли от нее, но машина продолжала качаться вверх-вниз на амортизаторах, и только потом, через несколько секунд успокоилась.

— Вот видишь, в стойках передних амортизаторов картриджи надо менять. Пойдем, посмотрим сзади.

Мы подошли с Ольгой к пятой дверке хэтчбека и проделали ту же самую процедуру с задними стойками. После того, как раскачав машину, взявшись вдвоем за выступ литого заднего бампера, убрали руки, амортизаторы жестко остановили кузов машины в первоначальном положении.

— Вот, задние стойки нормальные. Оля, смотри, я сейчас тебе покажу одну «фишку», которую надо знать, — сказал я шепотом Ольге на ухо, — и ты всегда сможешь проверить, в порядке двигатель или нет. Видишь, выхлопная труба, вот, я беру и пальцем провожу внутри выхлопной трубы. На пальце нет ни сажи, ни масла, и, значит, двигатель в порядке, если наоборот, то сразу уходи от такой машины и не вздумай покупать. Ты меня поняла?

— Ой, Сева, ты такой специалист! Теперь я буду знать, как проверять машины.

— Вот, еще одну «фишку» тебе покажу. Сейчас мы проверим, какого года выпуска эта машина. Следи за моими действиями.

Я подошел к продавцу автомобиля, а Ольга сзади обеими руками взяла меня за левую руку и положила свою голову на моё плечо. Я понял, что она сделала это бессознательно, как маленькое дитё, непроизвольно ищущее у старших защиту от этого непонятного внешнего мира,

— Уважаемый, нам нужно документы посмотреть на машину: паспорт транспортного средства, аукционный лист, таможенные документы.

— Нет проблем, командир, — сказал мне продавец и достал из своей кожаной сумочки, висевшей через плечо, весь набор документов.

— О, я смотрю и ПТС уже сделан.

— Да, она на меня оформлена в городе Находка.

— Так, судя по ПТС, машина тринадцатого года, а теперь мы посмотрим её истинный год выпуска.

— Сева, а как ты это сделаешь? — Прошептала мне на ухо Ольга.

— Очень просто Оленька, очень просто, — так же шёпотом ответил я ей. Смотри, открываем переднюю дверь, достаём ремень безопасности, вытягиваем его вверх, и вот, вот она, бирочка с годом испытания ремня, видишь, на ней чёрным по белому написано — двенадцатый год. Машинке в ПТС приписали один годик. Это женщине неприлично напоминать о ее возрасте, а для машины важно, когда она произведена на свет, год в год.

Ольга с изумлением ощупала шёлковую бирку ремня, — теперь и я знаю эту «фишечку».

— Вот видишь, уважаемый, — обратился я к продавцу, — ещё один «косячок» нашли. Ты готов с нами торговаться, или мы пошли дальше смотреть машины?

— Да, готов, готов командир. Почему бы и не поторговаться.

— Хорошо, мы отойдем, пошепчемся?

— Да, без проблем.

Мы отошли от автомобиля, и я спросил Ольгу:

— Смотри ценник на лобовом стекле — машина стоит шестьсот пятьдесят тысяч рублей. Сколько у тебя есть в наличии, если ты будешь ее покупать, конечно?

— А что, стоит брать?

— Машинка неплохая, привод поменять не проблема, картриджи стоек тоже. Приедем на базу, я сегодня вечером всё это сделаю.

— Сева, у меня на карточке шестьсот тысяч, больше нет.

— Так, я тебя понял, сейчас мы обозначим цену пятьсот восемьдесят тысяч и начнем торг. Такой расклад тебя устраивает?

— Конечно, устраивает.

— Ну, тогда пошли торговаться.

Торги на рынках, особенно на рынках азиатских, всегда предполагают поиск истинной цены товара между продавцом и покупателем, а механизм этих торгов простой: покупатель говорит нижнюю ценовую планку, продавец верхнюю и, по чуть-чуть уступая свои позиции, приходят к общему знаменателю. Машину для Ольги я выторговал за пятьсот девяносто тысяч рублей, и это с оформлением документов и страховкой на перегон. Ольга была безмерно счастлива. Процедуру переоформления автомобиля на Ольгу произвели тут же, в вагончике, где получив на руки все документы, она перевела деньги посредством смартфона со своей карты на карту продавца.

— Сева, я так счастлива, наконец-то у меня будет своя машинка!

— Подожди, Ольга, я что-то не понял, ты эту машину брала для себя, не под заказ?

— Нет, Сева, не под заказ. Купила ее для себя и буду на ней ездить, я эти деньги заработала.

— Не «кажи гоп», Ольга, конечно, ты взяла ее для себя, а поездишь немного, и тебе захочется другую?

— Значит эта, Сева, пойдет на продажу.

— Вот и я о том же, по-другому у «бизнесвумен» просто не бывает.

Мы сели в новенький, только что купленный «Honda Fit» и выехали из ворот авторынка.

***

Спустившись с крылечка кафе и пройдя по аллее метров, этак пять, мы повернули в сторону северного КПП. За металлическим забором группы начинался коттеджный поселок, через который нам пришлось пройти, чтобы добраться до тротуара, ведущего в ресторан: мы между собой называли это заведение «Зелёный глаз». Объяснение названию было простое — на фасаде здания горел зеленый огонек, что означало, ресторан открыт. По пути следования Ладжза пыталась узнать обо мне всё, или, по крайней мере, хоть что-то.

— Сева, скажи мне, дорогой, а где ты раньше служил до приезда в Венгрию?

— А что это тебя так заинтересовало моё прошлое? — Ответил я на вопрос вопросом.

— Мне интересно, откуда ты появился, где жил: никогда не была в России, живу здесь в Будапеште с мамой и папой. В Австрии, Германии, Польше, Чехословакии была, а в России не была. Кстати у моих родителей здесь недалеко свой дом.

— Подожди Ладжза, насколько я помню, ты живешь в одном доме со мной на улице Ракоши.

— Да, это моя квартира. Мне родители купили, сказали, что я уже девочка взрослая и должна жить самостоятельно.

— Если ты не была в России, откуда тогда у тебя такое хорошее знание русского языка? — Спросил я.

— Как откуда? — Удивилась Ладжза, — у нас семья интернациональная: мама из Грузии, папа — венгр. Я ещё и по-грузински могу говорить.

— Ну, скажи что-нибудь по-грузински, скажи. — обняв за талию и прижав к себе, сказал я ей на ушко.

— Что, например?

— Подумай, что должен говорить мужчина, когда он прогуливается с девушкой.

— Хорошо, я скажу, слушай и угадывай: ««მე შენ მიყვარხარ!»³⁸.

На слух это звучало примерно так: «me shen miqvarkhar!»

— Какой Мишань? — Переспросил я, — кому накаркал?

— Сева, как ты не понимаешь, это же я тебе сказала по-грузински, угадывай, что я сказала?

Я обнял Ладжзу за плечи и прикоснулся губами к ее нежной шее.

— Сева, подумай, эти слова более возвышенные, чем те, которые крутятся у тебя в голове.

— Возвышенные… — я задумался, — это, как же надо изловчиться?

— Сева, ты пошляк, — рассмеялась Ладжза.

После её реплики нам ничего не оставалось делать, как очутиться в чреве ресторана. Когда мы вошли в зал, дверной доводчик за нами закрыл дверь и мы уже стояли на виду у всей публики на площадке ресторана, которая была выше основного зала на три-четыре ступеньки. Нам хорошо было видно столики, за которыми сидели посетители, бар и стойку с барменом, официантов, снующих с заказами клиентов. Также, мы увидели в дальнем правом углу свободный столик с весьма интимным расположением. Трио музыкантов расположились в дальнем левом углу, как раз напротив выбранного нами столика. В этом ресторане музыку играли «вживую» и основными инструментами, как я успел заметить, были: скрипка, аккордеон и фортепиано. Как только мы, остановившись на площадке, замешкались на пару секунд, выбирая столик, музыканты, в тоже мгновение увидели нас и, неизвестно по каким признакам определив наше национальное происхождение, вернее даже не наше, а моё, в тот же момент заиграли мелодию, весьма напоминавшую «Подмосковные вечера». Сидевшие за столиками люди прервались от трапезы и, повернув головы, посмотрели на нас. Мне ничего не оставалось, как поприветствовать музыкантов рукой и, взяв Ладжзу под руку, спуститься по ступенькам, дабы пройти к намеченному столику. В зале было приятно: слегка приглушенный свет, стены, выполненные в брутальном стиле из искусственного камня и неопределенного возраста опрятный официант, вежливо, на венгерском языке, предложивший нам меню.

Это был грузинский ресторан, частный грузинский ресторан в венгерской столице. Ладжза специально привела меня сюда, чтобы отведать колоритную грузинскую кухню. По ее мнению, а я ей доверял, венгерские частные кафе, Vendeglo (таверна) и бары не рассчитаны на то, чтобы провести вечер, испробовав настоящую венгерскую кухню. Для этого надо идти в дорогие рестораны типа «Максим». Венгерские кафе рассчитаны на то, чтобы посетитель мог выпить пиво, вино или какой-либо бренди, а для закуски служили различные сухарики, соленые палочки. Ну, что-то в этом роде. В ресторанах, съев суп из вишни, свинью «Mangalitsa», лепешку «lángos», печень венгерского гуся, а на десерт лепёшку венгерских евреев «Flódni», можно получить представление о традиционной венгерской кухне. Местные вина тоже хороши — «Tokaji Kereskedohaz» из заизюмленного винограда, белое «Nadyredei Olaszriesling», красное «Kekfrankos». Но, сюда мы пришли, чтобы отведать вкус грузинской кухни. Блюда грузинской кухни — это поистине еда богов. Ни в одной национальной и традиционной кухне других народов нет такого обилия еды, таких умопомрачительных запахов и такого желания съесть всё, что лежит на тарелке. Как сказал Александр Сергеевич Пушкин: «Каждое грузинское блюдо — это поэма!».

Ладжза знаками попросила официанта подойти к нашему столику и сделала заказ. Она называла блюда грузинской кухни на венгерском языке, слегка касаясь миниатюрным пальчиком строчек в меню, предварительно получая от меня одобрительный кивок:

— Vigyél Adzharuli³⁹ és padlizsán dióval. Készítsünk grill mtsvadi⁴⁰ adzhika⁴¹. A desszert pelamushi⁴² bejegyzést, kérem.⁴³

Когда официант с нашим заказом ушел в сторону кухни, Ладжза выставила локотки на стол, подперев ладонями скулы, посмотрела на меня, и вытянув губы, на выдохе прошипела:

— Рассказывай Сева дальше о себе, я вся внимание.

В полумраке ресторана мне на секунду показалось, что вопросы мне задает некое чудище из греческой мифологии — дочь морских божеств Горгона. Змеи на её голове, почуяв врага, с грозным шипением поднялись мне навстречу: ничего не оставалось, как выхватить меч и одним ударом отрубить голову Горгоне с её извивающимися змеиными волосами, которая не утратила своей убийственной красоты даже после смерти чудовища, обратившая меня в гранитный камень.

— Сева, алло, ты почему застыл, как некое изваяние?

Я, встряхнув головой, отогнав мистические видения, ответил Ладжзе:

— Задумался над выражением.

— Каким?

— Убийственная красота!

— Ты о ресторане грузинской кухни?

— Нет, драгоценнейшая, о тебе и о твоей чудной причёске.

— Спасибо, Сева, за комплимент, но попрошу не отвлекаться, отвечай на вопросы:

— Hogy hívnak?⁴⁴

— A nevem Smirnov.⁴⁵

— Tehát mondjuk minden orosz Ivanov, Smirnov, Sidorov.⁴⁶

— Nem hazudok. Én orosz — Vsevolod Smirnov.⁴⁷

— И поэтому, ты Сева? А я думала, что ты Евсевий.

— Спасибо Ладжза за Евсевия, но лучше все-таки Всеволод.

— Kérjük, enni az egészségre!⁴⁸

Услышал я голос официанта, который принес нам первую порцию блюд: аджарули и баклажаны с орехами.

— Nyárs később. Mit fog inni?⁴⁹

— А, и вправду, Сева, мы ничего не заказали к шашлыку? — засмеялась Ладжза, — так увлеклись выбором блюд грузинской кухни, что даже про вино забыли. Так, что будем пить, Сева? Говори, вино выбирает мужчина.

— Скажу примитивно, но надёжно: «красное вино — к мясу, белое вино — к рыбе», выбираем, — я ногтем провел по списку вин в книге меню, вот это — «Egeri Bikaver»⁵⁰.

— Egy jó választás a borok húst⁵¹, среагировал на мой заказ официант и отошел от нашего столика.

— Рассказывай все о себе, — повторила просьбу Ладжза, — где ты служил до Венгрии, и каким ветром тебя сюда занесло. О семье своей расскажи, если она у тебя, конечно, есть.

— Знаешь, Ладжза, я не профессиональный военный, и меня призвали в армию после гражданского высшего учебного заведения. У нас там была военная кафедра, где после сборов мы получили звание «лейтенант», и призваны были на двухлетнюю службу на офицерские должности в инженерные войска по специальности. Я служил в Приморском крае.

— А где это? — Спросила Ладжза.

— Приморский край — это Дальний Восток, можно сказать, на краю земли.

— Дальний Восток, — задумалась Ладжза — Ближний Восток знаю, а где же этот загадочный Дальний Восток?

— Порт Владивосток знаешь?

— А, знаю, слышала, — ответила она, — это действительно на другом конце света. И что ты там делал?

— Что делал? Строили мы там различные здания и сооружения. Котельные, например. Там зимой гораздо холоднее, чем здесь, у вас в Венгрии. Ты когда-нибудь ощущала температуру ниже минус тридцати градусов?

— Нет, никогда, — сказала Ладжза, — наверное, поэтому, там носят меховые шубы? Как мне нравятся эти милые шубки!

— А как же иначе, по-другому, там просто зимой не выживешь.

— А семья у тебя есть, жена и дети.

— Семья, это закрытая тема, — сказал я, — в данный момент я не женат.

— Вы развелись, да?

— Можно сказать и так — развелись.

— Ты, наверное, Сева, себя очень плохо вёл? — Спросила Ладжза.

— Да, Ладжза, плохо. Ты только представь, если мужчина уходит на службу, когда все еще спят, а приходит со службы, когда все уже спят, кому это понравится. Какая жена захочет жить с таким мужем, который игнорирует семью и всё время находится на работе?

— Но она же знала, за кого выходила замуж?

— Конечно, знала, но она выходила замуж за гражданского человека, а меня призвали в армию. Получается, что семейное счастье разбилось о военный быт.

В этот момент музыканты заиграли что-то из Брамса, и в зале ресторана, на танцполе, всё пришло в движение. Наш официант с бутылкой вина, лавируя между танцующими, подошел к нам и наполнил вином наши бокалы: сначала мне, а затем Ладжзе, чтобы частицы пробкового дерева не попали даме в бокал.

— Kérlek!⁵²

Оставив бутылку на столе, он удалился.

Я поднял бокал вина и, почти экспромтом, произнёс тост рифмованной секстиной:

«Затмит палящие пустыни,

Повергнет гордые хребты,

Преодолеет, не остынет,

Не побоится высоты.

За то, что так волнует кровь,

Мой тост, конечно, за любовь!»⁵³

— Сева, да ты поэт! — воскликнула Ладжза, — складно у тебя получилось.

— А то! — Ответил я, — могу еще крестиком вышивать.

Соприкоснувшись бокалами, мы выпили, конечно, за любовь.

Вдруг неожиданно всхлипнула скрипка, наиграв тему мелодии:

— Ла-ла, ла-ла-ла-ла.

Мелодию скрипки подхватил тенор аккордеона:

— Та-та, та-та-та-та-та.

В божество дуэта ворвались басы фортепиано:

— Ту-ту, ту-ту-ту-ту.

Знакомая мелодия пронеслось в голове:

— Это же настоящее «Аргентинское танго», Ладжза! — Вскричал я. — Ты можешь танцевать «Аргентинское танго»?

— Да, никто не танцует танго лучше меня! — Восторжествовала Ладжза и, схватив меня за руку, стремительно выскочила из-за стола.

Крутанувшись вдоль моей руки, она прижалась грудью, и мы слились в страстном поцелуе танца…

Сущность аргентинского танго в отношениях между мужчиной и женщиной. Это танец «трехминутной истории любви», танец страданий страсти, ненависти и мук разочарования. Его танцует тот, кто познал мёд наслаждений и горечь утрат. Танго любимо за красоту, страсть, драму и волнения. Слово «танго» — африканское и означает «закрытое место», место, где африканские рабы, привезенные в Аргентину, и свободные негры собирались, чтобы танцевать. Смешивание африканцев, испанцев, итальянцев, британцев, поляков, русских и коренных аргентинцев привело к смешиванию культур, все заимствовали танцы и музыку друг у друга: польки, вальсы и мазурки смешались с кубинской хабанерой и африканскими ритмами. Аргентинское танго — импровизационный танец из четырех элементов: шаг, поворот, остановка и украшение. Мозаика танца каждый раз складывается по-разному. Женщины и мужчины привносят свои стили и украшения в танец, которые способствуют получению волнующего и непредсказуемого опыта. Танцоры следуют определенным соглашениям, но они никогда не знают точное построение танца. Неожиданности, возможные в танце, — это то, что делает танец настолько увлекательным, что обоим партнерам всегда есть, что вложить — как в интимной беседе. Это вовлекает двоих в танго — мужчина ведет, а женщина следует. Мужчина приглашает женщину танцевать взглядом — определенный взгляд, движение головы в сторону танцзала и улыбка, которая говорит: «потанцуешь со мной?».

Мы танцевали аргентинское танго, и нам не было равных в импровизации «па». Я вёл партнершу, то отпуская её от себя, то резко приближая к себе. Своей правой рукой я обхватил Ладжзу за талию, а в левой руке была её горячая ладонь. В момент нашего соприкосновения Ладжза, прогнувшись в талии, опрокидывала голову назад, и её черные, как смоль волосы, буквально парили над танцполом. Наши глаза горели, тела двигались в такт энергичной мелодии. Мы не замечали никого. Шаг вперед, шаг вперед, в сторону, поворот, остановка, лёгкий поцелуй. Мелодичная красота аргентинского танго буквально источала волшебные флюиды, в которых мы купались всей душой, полностью позабыв обо всём, кроме страстного притяжения горячих тел.

Танцуя, я эмоционально, нараспев декламировал Ладжзе стихи под ритм танго, как речевой аккомпанемент:

«Когда с тобой опять в чужом раю

Мы движемся безвременно на север,

Ты подставляешь тело воронью,

А я привержен этой полудеве.

Они начнут охоту на тебя,

Устроив логово с охотничьей тропою.

Да, мы развенчаны, но вечная зима

Ещё не властвует безгрешною косою.

Кричу без слов, а выждется и вновь

Забьюсь извне в субтильной истерии.

Неимоверно больно стынет кровь

Под царством неба, власти и стихии.

Моя душа распродана давно,

Вся, по частям, но где-то всё ж мы вместе.

И безграничное твоё обнажено

Заклятие, с моей святою местью».⁵⁴

Мантра стихов созвучно вплеталась в мелодичные всплески танца, создавая невероятно поэтическое настроение, и возникало такое ощущение куража, что захватывало дух. Музыка не нуждалась ни в чём, она была самодостаточна, но мои стихи очень нуждались в музыке и с ней воспринимались с какой-то непонятной смысловой глубиной. Я это чувствовал по широко раскрытым глазам Ладжзы. Уставшие, но возбужденные от танцев, мы вернулись к нашему столику после финальных звуков мелодии танго.

***

На двух машинах мы довольно-таки быстро через федеральную трассу добрались до базы. Ольга следовала за «Camry» на миниатюрном автомобиле «Honda Fit», стараясь не отстать и не заблудиться на светофорах. Стас, увидев в настенный монитор через систему видеонаблюдения силуэт моей головной машины, сразу открыл ворота, и мы без остановки вкатились на стоянку, припарковавшись на бетонной площадке возле диспетчерской. Я заглушил машину, выбрался из салона и подошел к Ольгиной малолитражке.

— Ну, как ощущения за рулем «хонды»?

Из салона доносилась громкая ритмичная музыка.

— А, что? Что ты говоришь, Сева?

— Ольга, сделай потише музыку, ты меня абсолютно не слышишь.

Ольга выключила CD-плеер, продолжая двигать плечами в такт тренькающей в ее голове мелодии, заглушила двигатель и переспросила:

— Ты что-то сказал, Сева?

— Я говорю, как ощущение за рулем нового авто?

— Прекрасно! Очень комфортная машина — слушается руля идеально, а какой здесь «subwoofer»!⁵⁵

— Ну, вот и хорошо. Пойдем в диспетчерскую, попьём чайку, а то я что-то проголодался.

— Хорошо, Сева, пойдем. Я тоже не против того, чтобы перекусить.

Она выбралась из автомобиля, обошла его вокруг, любуясь, толи экстерьером своего новенького авто, толи своим отражением счастливого личика в темной тонировке боковых стёкол.

— Ну, так, идем?

— Да-да Сева, сейчас. А где можно «носик припудрить»?

— Как тебе сказать, Ольга, мужская половина «носы пудрит» там, где придется, а для женской половины отдельная комната имеется. Пройди дальше вдоль боксов, видишь, последнее кирпичное здание…

— Это то, из красного кирпича?

— Да-да, именно! Войдёшь, там дверь открыта, повернешь направо и увидишь комнату, что-то вроде столовой, и по правой стороне смотри: первая дверь — это туалет, вторая дверь — душ. Вот и всё, «попудришь» и подходи, попьём чайку с бутербродами.

— Хорошо, Сева, я сейчас, быстро…

— А здесь, Ольга, торопиться не надо.

— Как это не надо? Я чувствую, что если не потороплюсь, вы там всё съедите без меня, и я останусь голодной.

— Ну, тогда поспешай, но поспешай медленно, чтобы не было мучительно больно…

— За бесцельно прожитые годы? — Ольга заулыбалась и пошла в сторону хозяйственного блока, я же, вернулся в диспетчерскую. Стас сидел за монитором компьютера, нервно дергая мышкой, играл в какую-то подозрительную игру эротического содержания.

— Как дела, herr Стасиус, как настроение?

— Здорово, Сева, всё издеваешься, а дела «нормалёк», настроение тоже отличное. Ты пришёл меня сменить?

— Ишь, обрадовался, сиди, дежурь. Мне надо еще с одной машинкой разобраться.

— А что это за аппарат пригнали?

— Это Ольга себе купила малолитражку. Как она тебе?

— Мне нравится, богатая девчонка!

— Ты про что?

— Про твою подружку.

— Причем здесь подружка, я тебя про машину спрашиваю.

— Классное «точило»! И девчонка классная, с деньгами.

— Причём здесь это, заработала денег, вот и купила себе игрушку.

— Сева, скажи по секрету, у тебя, что с ней?

— Стас, прекрати говорить глупости, у нас разница в двадцать лет, а то и более.

— Ну, и что, в этом деле ровесников не ищут.

— Ладно, смени тему. Что сегодня на ужин?

— Да практически ничего. Тебя нет, а я и не готовил.

— Но хлеб то есть?

— Хлеб есть.

— А паштет мясной остался?

— Остался.

— Ещё лучше. Заварка есть?

— Есть, в пакетиках.

— Вообще прекрасно! А сахар?

— Сахар в банке из-под компота.

— Великолепно, а ты говоришь, есть нечего. Сейчас сварганю бутерброды, и попьем чайку. Ты с нами, али как?

— Чай, буду.

— А бутерброды?

— Если приготовишь для меня, съем.

— А если нет?

— Ну, если нет, твой съем.

— Понятно, тогда, во избежание голодного бунта делаю бутерброды на всех.

— Так, я не понял, твоя дама что, сегодня будет вместе с тобой дежурить?

— А тебе-то, какое дело, Стас?

— Да так, ничего, если тебе сегодня не хочется дежурить, я могу покорпеть вместо тебя.

— Ну, уж нет. Сменишься и вали домой, мы тут как-нибудь без тебя управимся, а завтра не опаздывай, я рано утром уезжаю вместе с Ольгой.

— И куда это вы «намылились» в такую рань?

— Ольга попросила перегнать её машину.

— Это ту, которую ты отремонтировал?

— Ну, да.

— Вот девка, в мужские игры играет, машины перегоняет.

— А как ты Стасиус хотел, каждый крутится, как может.

— Ты надолго, Сева, решил уехать?

— Достал ты меня, Стас, своими каверзными вопросами. Не знаю, как получится, но на трое суток точно. Пусть шеф ищет подмену.

— Так ты ему позвони.

— Позвоню, попозже. Ладно, где у нас хлеб?

Я готовил бутерброды из мясного паштета и колбасного сыра, слушая по радио фрагмент из оперного спектакля «Царская невеста»⁵⁶:

Куда ты удаль прежняя девалась,

Куда умчались дни лихих забав?

Не тот я стал теперь — все миновало,

Отвага мне души не веселит,

И буйная головушка поникла.

Не узнаю теперь я сам себя…

«Сколько лет прошло, сколько всего в жизни свершилось. Какими мы всё-таки были тогда молодыми, бесшабашными, но в тоже время, защищенными и уверенными в завтрашнем дне. Могли честно и добросовестно служить стране, совершать разные глупости и храбрые поступки во славу милых дам. Куда это всё делось? Страна резко поменялась, пройдя через бандитские девяностые, свернув с прямой и понятной всем широкой дороги на какую-то закоулочно-проселочную, ведущую к светлому будущему наших доморощенных олигархов. Бедные становились ещё беднее, а богатые — богаче. К какому социальному слою принадлежу я, непонятно. Но то, что не к олигархам, это точно. Вроде ещё пока не к бедным, но уже на пороге — ничего не скопил, ничего за душой. Уволен был из армии по болезни в то беспокойное и смутное время перехода к дикому капитализму, когда защитники отечества были абсолютно не нужны своей стране, а в некоторых случаях даже и опасны. Офицеров с армии увольняли партиями, без жилья, без привилегий и пенсий. Было больно смотреть на этих лейтенантов, капитанов и майоров, всю жизнь отдавших служению родине, начиная с суворовских, нахимовских и военных училищ, воинских частей, не видевших радостей гражданской жизни, с постоянным скитанием по огромной стране от одного гарнизона к другому. Как же боялись и ненавидели заокеанские властители нашу доблестную военную силу, что любыми способами пытались, если не уничтожить, то хотя бы дискредитировать ее, используя недальновидность правителей, залакированную сбреховатость и абиссальную порочность по отношению к своим подданным. И сколько, таких как я, бывших лейтенантов, капитанов и майоров, уволенных в запас, скиталось по стране, не имеющих за душой ничего: ни собственного жилья, ни достойного места под солнцем, чтобы жить, творить, любить и быть хотя бы немножко, хотя бы чуть-чуть счастливее».

— Что Сева грустим? — На пороге появилась Ольга.

Я увидел ее отражение в зеркале, висевшем над обеденным столиком в диспетчерской.

— Проходи, присаживайся. Я тут наготовил бутербродов с сыром, выбери на подносе кружку, которая тебе нравится, вот заварка, сахар, в чайнике кипяток.

— Спасибочко! Я так проголодалась, что съем всё, что угодно.

Стас снял наушники, медленно повернулся в кресле, слегка привстал и галантно раскланялся:

— Здравствуйте, меня зовут Стас.

— Здравствуйте Стас, — ответила Ольга, — меня зовут Оля.

Стас широко заулыбался и быстро занял свободное место рядом с Ольгой за обеденным столиком.

— Ну что, начнем чайную церемонию, — я поставил на середину стола блюдо с бутербродами и присел на раскладной стульчик в углу стола.

— Кто на углу сидит, всегда с углом будет, — сказала Ольга, узрев, где я примостился за столом.

— Я как-то не думал об этом, просто больше негде сесть, кроме как на углу. Мужчинам можно здесь сидеть, а вот девушкам не рекомендовано.

— Это почему же, — заинтересовалась Ольга, — мужчинам можно, а девушкам нельзя сидеть на углу стола?

— Именно девушками и нельзя, не выйдет замуж, останется в девках. Простой символизм — угол стола направлен на человека и разъединяет пространство. Вдвоём не усидишь, не поместишься — угол символически разделит и отдалит любую пару друг от друга.

— Ты, Сева, веришь в приметы? — Ольга опустила пакетик чая в кружку и залила кипятком.

— Должны ли мы верить приметам, которые сопровождают нашу жизнь или не должны, не знаю. Но многие верят, и я в том числе. Неверие или вера в приметы иногда срабатывает на уровне подсознания, потому что вера во что-то повышает выполняемость чего-либо.

— А я вот в приметы стараюсь не верить, ни в чудовищ, не в призраки, но мистику не отрицаю, она точно о чём-то предупреждает, особенно эта история с крысой, не к столу будет сказано.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

27

«Высоцкий в Венгрии» — воспоминания режиссёра М. Мессарош.

28

«Добрый день!» — (венг.)

29

«Наша жизнь — длинная дорога, братья! Когда ты молодой, она кажется бесконечной, а ты живешь с ощущением, что у тебя все впереди и что в твоем распоряжении много часов, так много, что даже не знаешь, как их использовать и чем заполнить. На склоне жизни, когда большая часть этой дороги уже пройдена, ты озираешься назад и видишь, что годы пролетели как один миг. Осознаешь, что часов у тебя было не так уж и много, а остается совсем мало. Так выпьем же друзья мои, за то, чтобы наша жизнь, отнимая молодость тела, возвращала молодость души!» — (укр.)

30

«На здоровье!» — (венг.)

31

«Военный инженер строитель!» — (англ.)

32

«Супер канал» — (англ.)

33

«Спутник-1» — (нем.)

34

«До свидания, Имрус» — (венг.)

35

«Мне было приятно познакомиться с тобой!» — (венг.)

36

Паспорт транспортного средства.

37

Глобальная навигационная спутниковая система.

38

«Я тебя люблю!» — (груз.)

39

«Аджарули готовится в виде лодочки, а после запекания самого теста в самую середину стоит обязательно вбить яйцо и положить кусочек масла. Затем аджарули снова помещается в духовку и готовится ещё минут 10 до тех пор, пока не загустеет белок. Аджарули подаются к столу горячими» — (прим. ред.)

40

«Традиционный грузинский шашлык, который готовится из баранины, из цельного куска мясной вырезки» — (прим. ред.)

41

«Настоящая грузинская аджика готовится только из красного перца, чесночка и разных трав. Помидоры здесь никогда не используются. У аджики традиционный красный цвет, но если в приготовлении использовался неспелый перец, то цвет вполне может быть и зелёным» — (прим. ред.)

42

«Грузинский деликатес, который готовят из экстракта виноградного сока, сахара и муки» — (прим. ред.)

43

«Принесите нам Аджарули и баклажаны с орехами. Приготовьте шашлык Мцвади с аджикой. На десерт подайте Пеламуши, пожалуйста.» — (венг.)

44

«Как твоя фамилия?» — (венг.)

45

«Моя фамилия Смирнов.» — (венг.)

46

«Так говорят все русские: Иванов, Смирнов, Сидоров.» — (венг.)

47

«Я не вру. Я русский — Всеволод Смирнов». — (венг.)

48

«Пожалуйста, ешьте на здоровье!» — (венг.)

49

«Шашлык будет чуть позже. Что будете пить?» — (венг.)

50

«Эгерская Бычья Кровь», красное высококачественное вино, производимое в Севере-Венгерском винодельческом районе из винограда сортов Кадарка» — (прим. ред.)

51

«Хороший выбор вина к мясному блюду» — (венг.)

52

] «Пожалуйста!» — (венг.)

53

Ким Барссерг.

54

Ким Барссерг. «В чужом раю».

55

Акустическая система в автомобиле

56

Музыка — Н. Римский-Корсаков, слова — Л. Мей