Босиком по звёздам

Сергей Бабинцев, 2020

Жизнь Андрея – обычного городского парня из глубинки – кардинально меняется, когда на его дачном участке приземляется спасательная капсула инопланетян. Какие приключения предстоит пережить нашему герою, какие преодолеть трудности и как измениться, прежде чем он сумеет вернуться домой? Кровожадные пираты и мирные колонисты, романтика далекого космоса и суровые будни расколотого гражданской войной государства, крепкая мужская дружба и, конечно, любовь. Это и многое другое вы найдете на страницах данной книги.

Часть 1. Туда-сюда-обратно

Глава 1. Солнечные ванны

Зимой, когда в окна грудью бьется холодный ветер, а люди на улице больше напоминают снеговиков, душа просит солнца и тепла. Вот бы, кажется, сейчас куда-нибудь на речку, чтобы сидеть себе спокойно с удочкой, любоваться рассветом над лесистым берегом и познавать дзен. А еще лучше в южные страны, под пляжный зонтик, и чтобы под рукой — стакан холодного сока манго. Ну, или папайи, там. Целыми днями только купаться, загорать, снова купаться… Благодать!

Странное дело, но стоит наступить долгожданному лету, как всякое желание не то, что куда-то идти, а даже вставать с кровати пропадает напрочь. Может быть, потому, что ни манго, ни папайя у нас не растут?

Шла вторая неделя отпуска, я лежал плашмя и скучал. Термометр показывал 38 градусов в тени, земля дышала жаром, заходить в кусты смородины было просто страшно. Надвинув панаму на самый нос, я хмуро размышлял, не отправиться ли сегодня же вечером домой, в город. Клубника подъедена, картошку, слава богу, мы в этом году не сажали, чеснок прекрасно вырастет и без моей помощи, а если нет — туда ему и дорога. Родители обещали приехать только через три дня. Что мне делать на раскаленной даче совсем одному?

Наш участок стоял на отшибе, дальше всех остальных от реки, но если бы даже вода журчала прямо за калиткой, боюсь, моих сил не хватило бы сейчас до нее добрести. Может быть, потом, когда спадет жара? Эх, а ведь этой ночью так грохотало, что я уже понадеялся было на дождик…

До вечера оставалось еще несколько часов, так что я продолжил валяться в траве, только на живот перевернулся. Дачный домик, конечно, отбрасывает тень, но прежде, чем она меня накроет, я окончательно сравняюсь цветом с вареным раком. Ну и пусть. В доме ничем не лучше, даже открытые настежь окна не спасают.

— Салутон, — произнес хриплый голос. Зашуршали кусты.

Я лениво разлепил глаза, повернул голову на звук (кого там еще принесло?) и невольно вздрогнул. В нескольких шагах от меня стояла средних размеров лохматая собака, опоясанная широким ремнем. Шерсть ее была нежно-зеленого цвета, морду скрывал массивный респиратор, а прямохождение, судя по уверенности позы, животное освоило с рождения.

Нет, пойду-ка я, пожалуй, под крышу. Сам не заметил, как словил тепловой удар.

— Поднимайся, друг! Зело помощь потребна, — не успел я толком расположиться на кровати, как настырный пес уже сдернул меня за голую ногу на пол. — Важность дела высока есть!

— Да кто ты такой? — я вскочил и схватился за стул. Надо же, какие реалистичные галлюцинации! — Пшел, пшел отсюда! Фу!

— Я Борк, сын Драга, — энергично взмахнул лапой мой неожиданный собеседник. Хотя, если быть точнее, произнес он что-то другое. Понятные мне слова издавала черная коробка в другой конечности пса. Онлайн-переводчик? — А твое имя, друг?

— Андрей я. Пинегин. Сын Михаила.

Не понимаю, зачем я разговариваю с собственным бредом, но если уж он первым представился, то… Господи, да что я несу?..

— Хорошечно, — как ни в чем не бывало отвечал барбос. — Теперь помогать мне будешь. Ремонт произвести надо, одному сложно слишком. Поспешай!

— Какой еще ремонт? Откуда ты вообще взялся?

— На месте покажу. За мной следуй, друг Андрей.

С этими словами Борк попытался взять меня за руку. Я заслонился стулом.

— Уходи отсюда, и блох своих забирай! А то сейчас как врежу!

Кудлатые зеленые брови собаки приподнялись.

— На уговоры нет времени боле. Иди со мной, или худо будет. Раздумывай минуту.

— Да пошел ты!.. — закричал я, потеряв голову от бредовости происходящего. Вот тебе и позагорал, называется! Ухватив стул поудобнее, я начал надвигаться на бесцеремонного пса. Может, это всего лишь галлюцинация, ну так ведь и я не собираюсь разносить тут все. Пусть только отойдет от шкафа с моими вещами. Надо намочить полотенце и…

В следующую секунду мои ноги отчего-то взлетели выше головы, и я атаковал затылком доски пола.

Пол победил.

***

— Очнись. Помогай скорее. Очнись!

Сначала меня хлопали по щекам, а потом начали бешено трясти.

— Эй, прекрати! Больно же!

Я открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Борка, сына Драга. А уже над ним — безоблачное синее небо. Что за ерунда? Я же только что был в доме!

— Вставай. Работать надо. Спешно!

Чертов барбос, порождение моего больного воображения не собирался, как видно, отставать. Пришлось подниматься на ноги.

Ушибленная голова ныла, спина саднила, будто я собрал ей все камни и колючки в окрестностях. Черт побери, да ведь этот Борк протащил меня волоком по грядкам!

— Что за работа? — прохрипел я. Жутко хотелось пить. — И к чему такая спешка?

— О том тебе знать не следует, друг. Иди за мной, покажу.

Борк двинулся в заросли малины, я — за ним. А куда деваться? Пес легко со мной совладал и без оружия, а теперь, когда за пояс у него оказалось заткнуто три шампура и столовый нож, я и вовсе не решился бы с ним спорить. Надеюсь, мое тело кто-нибудь заметил, и скорая помощь уже в пути.

Идти оказалось недолго. У самого забора, чудом его не повалив, зарылась носом в землю металлическая конструкция, формой напоминающая банан. Длиной она была метра четыре, в диаметре — полтора, вся покрытая гарью и выбоинами. Ограду рядом с конструкцией выгнуло от жара, кусты малины сильно обгорели.

— Что это?

— Капсула спасательная се. Передатчик чинить станем, сигнал подадим. Улечу восвояси, на том и конец.

— Так ты что, инопланетянин? — простонал я. Только сейчас до меня дошло, что пробираться сквозь колючие заросли в одних трусах — не лучшая идея. Впрочем, сожалеть о сделанном было уже поздно.

— С другой планеты я, истинно так. Теперь трудиться будем. Здесь крути, тут держи.

И Борк заставлял меня орудовать то толстенной отверткой с затейливым шлицем, то ржавым гаечным ключом, подобных которым я никогда не видел, пока дело не пошло на лад.

Передатчик — стоявший в траве матовый куб со множеством пазов и выпуклостей — издал вдруг громкий писк, и мы тут же бросили работу. Забыв даже о зажатом в лапе паяльнике, Борк принялся вращать настроечные ручки аппарата. Мне бы бежать стремглав, пока пришелец занят, но я отчего-то стоял и смотрел. Наверное, всему виной сотрясение мозга. Инопланетянин тем временем проверил одну волну, вторую, третью, и вдруг, уловив, как видно, одному ему известный звук в какофонии издаваемого передатчиком переливчатого писка, заговорил. Его косноязычный переводчик, который Борк повесил на шею, все еще работал, и я понял, о чем речь.

— Имеющие уши да услышат! Терплю бедствие! Повторяю, терплю бедствие! Крушение корабля! Высылайте подмогу! Координаты…

Он взывал о помощи снова и снова. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем ему ответили, но, кажется, не очень много. Я даже не успел заскучать.

— Сигнал получен! — пролаял передатчик, или теперь уже, наверное, приемник. — Держитесь до подхода подмоги. Время прибытия — одна двадцатая цикла стандартного.

Я уже всерьез начал надеяться, что Борк действительно вот-вот покинет мой двор, и я больше никогда не увижу этого зеленого тирана с закрученным бубликом хвостом, когда смолкший было куб вновь ожил.

–…николи тебя в покое… Гадина… Кра……рть… Живота уж не сносить. Ты слышишь меня, Борк?

Борк услышал.

— Помогай! — закричал он, и я с некоторым удовлетворением различил в его голосе отзвуки страха. — Живо!

Пришелец бросился в недра капсулы, и спустя минуту, пыхтя и отдуваясь, снова показался наружу. Он волок за один угол здоровенный металлический ящик.

— Берись! Тяни! Помогай!

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Начну ерепениться, и полоумный Борк, чего доброго, набросится на меня с клинком. Взявшись за ящик с другого конца, я с немалой натугой сумел его приподнять. Как этот коротышка только справлялся один?

— Тащи!

— Ох… Что же ты туда засунул, приятель?..

— Очень важное оборудование! Тащи! Давай помалу! Вон туда, на открытое место! Тащи!

— Мог бы и сам…

— Время уходит! Тащи!

— Но…

— Тащи, тащи, тащи!

И я тащил, обливаясь потом, пока сверху на нас не обрушился световой луч оттенка индиго.

Глава 2. Звездопад

Полет продолжался третью неделю, а я с каждым днем все сильнее впадал в отчаяние. Старушка-Земля осталась за миллиарды километров позади, и расстояние это только увеличивалось.

Я не знал, что делать. Я плыл на огромном космическом корабле по необъятности Млечного пути и ощущал себя даже не пылинкой, подхваченной ветром, а скорее одним-единственным атомом этой пылинки. Таким же крошечным, слабым и никчемным.

Затянувшие нас на борт вегане искренне желали помочь, и у меня, пожалуй, был бы шанс вернуться на родную дачу в тот же день, не окажись у Борка могущественных врагов. Сам я не видел, но мне рассказали, что к громадине"Искусства безмятежности"всего через несколько минут приблизился на опасное расстояние фрегат морглианского флота. Ощупывая корпус грузовика прицелами своих орудий, морглы запросили стыковку. Им, естественно, отказали. Никогда, сказали мне, корабль свободной Веги не будет потворствовать откровенному насилию. Особенно когда всего в одном прыжке от него находится дружественная эскадра боевых судов.

Морглы не отважились атаковать, но долго следовали за нами по пятам, и капитан Галь Рео счел слишком опасным вновь поворачивать к Земле. Законы Трех Галактик сурово карают за контакты с раннекосмическими цивилизациями. Уже и первый-то выход"Искусства безмятежности"на околоземную орбиту могли счесть преступлением. Не то, чтобы эти правила никогда не нарушались, и людей теперь временами можно встретить даже в созвездии Ориона, но все-таки рисковать зазря капитан не желал.

Ничего этого я не знал. Перемещение на корабль транспортным лучом погрузило меня в глубокий сон, два дня подряд я пролежал пластом в медицинском отсеке, а когда проснулся, протестовать было уже поздно.

К моему счастью, второй помощник капитана, Наан Ш'ло оказался разговорчивым малым, а веганские вокабуляторы — действительно стоящими, и по крайней мере от нехватки информации я не страдал.

"Искусство безмятежности"возвращается назад на Вегу, сообщил мне Наан. Помочь попавшему в беду — долг любого высокоразвитого существа в галактике, и они готовы взять меня в обратный рейс, если понадобится, а до этого обеспечить всем необходимым. Загвоздка только в том, что от Земли до Веги — около двадцати пяти световых лет. Достигнув границы безопасного подсектора, вся команда, кроме капитана, войдет в режим гибернации и пробудится только на подлете к родине, через 72-73 стандартных земных месяца. И для нас с Борком, конечно, дополнительных капсул сна никто не припас.

— Вы уж извините, Андрей, — развел длинными руками словоохотливый веганин. — Другого выхода нет.

Я понимал, что он прав, вот только легче от этого не становилось. Шесть лет туда, шесть обратно… Мне к тому времени стукнет уже тридцать пять…

Наан, правда, уверял, что обратный путь при должном мастерстве пилота может занять существенно меньше времени, и даже пытался объяснить теорию темпоральных полей, рисуя схемы прямо в воздухе, но такой премудрости я уже не осилил. Тем более, что особой разницы между двенадцатью или, скажем, десятью годами отлучки не видел.

Ладно я, ладно коллеги по работе и шеф, а как же родители? У мамы сердце, а папа без нее точно не сможет. Представляю, как они сейчас за меня волнуются! Обзванивают морги, больницы, расклеивают объявления о розыске, цепляются за любую соломинку… Ох, лучше об этом не думать.

И все же я не мог отогнать мрачные мысли, впадал в отчаяние все сильнее и, чтобы хоть как-то отвлечься от негатива, слонялся по коридорам величественного корабля и с помощью чудо-переводчика учил понемногу эсперанто.

Все морглы (и Борк, сын Драга в том числе) разговаривают на этом языке. Почему — никто не знает, но есть предположение, что своего собственного они просто не придумали. Ну, или наш, земной изобретатель эсперанто на самом деле был морглом. А еще, как выяснилось из многочисленных бесед с Нааном, они дышат гелием, крайне воинственны и большинством других свободных рас галактики почитаются за невежественных и опасных дикарей. Вот угораздило же меня именно с моргла начать свое знакомство с внеземными цивилизациями!

Борку тоже, как видно, было нелегко. Он только тем и занимался, что сидел, насупившись, в своей каюте, да точил дни напролет один о другой шампуры. Я несколько раз пытался выспросить у него, что вообще случилось, и почему за ним охотятся собратья, но вышло не очень. А ведь со мной, как я понял со слов веган, он хотя бы разговаривал!

Сведения вновь принес незаменимый Наан, а тому рассказал капитан. Оказалось, на корабле морглов, где Борк был вторым пилотом, вспыхнул бунт. Поднятая старшим офицером команда жестоко расправилась с командиром (тут веганин горестно прикрыл третий глаз и закачал головой), но верные присяге матросы отбивались до последнего, и мятежникам не удалось быстро захватить управление судном в свои руки. Часть морглов погибла в отчаянной схватке, часть перешла на сторону победителей, а двое или трое успели покинуть корабль в спасательных капсулах. Среди них был и Борк. Кроме того, мой новый знакомый сумел прихватить с собой записи с бортового компьютера о мятеже, многие важные документы, разоблачающие бунтовщиков, и даже часть критически важного навигационного оборудования. Именно потому морглы так желали его смерти, именно потому их куда более быстроходный корабль отстал от"Искусства безмятежности", стоило последнему покинуть Солнечную систему. А еще пиратство карается по закону. Чем дольше морглы бы нас преследовали, тем больше они имели бы шансов нарваться на вооруженный патруль.

Вот если бы теперь, когда враги сбились со следа, вернуться домой… Но у веган, ко всему прочему, был график полета, и нарушать его ради меня во второй раз никто не собирался. Зато из отрывистых фраз Борка мне все же удалось понять, что он не намерен лететь на Вегу, а хочет выйти раньше, на каком-то обжитом планетоиде, откуда и направится потом в морглианский сектор космоса. Весть о предательстве должна достигнуть Совета Вождей.

— Возьми меня с собой! — попросил я наобум.

— Зачем? — донеслось из-под респиратора. Теперь, с веганским переводчиком, мне больше не приходилось слушать дикую мешанину стилей, как раньше.

— Это же из-за тебя я попал в передрягу! Ты должен мне помочь вернуться назад!

Борк посмотрел на меня своими красными глазами, а потом медленно кивнул. Больше я от него так ничего и не добился, но Наан утешил меня, что если уж моргл что-то обещал, то исполнит обязательно.

— Вы заметили, Андрей, что наш молчаливый гость зовет вас другом?

— Я думал, это простая вежливость.

— Нет-нет, что вы! Морглы не разбрасываются словами. Да и с вежливостью у них не очень… Не уверен, считает ли он вас… эмм… главным… нет… великим другом…

— Лучшим, наверное, — подсказал я.

— Да, благодарю. Лучшим. Хотя более точным, полагаю, будет термин"настоящий". Так вот, не знаю, считает ли он вас настоящим другом, или только хорошим приятелем, но Борк совершенно точно настроен к вам благожелательно и постарается помочь. Вам стоит опасаться морглианской безответственности и вспыльчивости… и низкого уровня культуры… и жестокости, конечно… Да, да, всего этого вам действительно нужно остерегаться, однако хочу заметить: пока моргл называет вас другом, предательства от него ожидать не стоит. И все-таки я не одобряю ваш выбор."Искусство безмятежности" — прекрасное, комфортабельное судно. Не лайнер, конечно, но и не одно из тех ржавых… эмм… корыт, что морглы зовут кораблями. Я бы никогда не решился ступить на борт одной из таких развалюх. Подумайте сами, ведь Борк наверняка станет искать посудину морглианских верфей, а на Ефронесе, где вы хотите сойти, такого добра, насколько я знаю, полным-полно. Не смею вам указывать, и все же взвесьте сначала все за и против, прежде чем соглашаться на подобную авантюру!

Я последовал совету веганина и пару дней честно размышлял над ситуацией. Однако путешествовать двенадцать лет по глубинам космоса мне все еще не улыбалось. Лучше уж рискнуть и повернуть домой в начале пути.

Так я и сказал Наану. Тот выглядел огорченным, но спорить не стал.

Поражающие воображение чудеса инопланетной науки уже не столько радовали, сколько напоминали о моей оторванности от дома, так что постепенно я почти перестал бродить по кораблю, чтобы не огорчаться лишний раз. И с удвоенной силой принялся за эсперанто. Родная речь, рассудил я, сумеет расположить ко мне угрюмого моргла. Тем более, что язык этот, кажется, несложный, да и на Земле может пригодиться. Но самое главное — я просто хотел занять мозг хоть чем-то, чтобы не сойти с ума от переживаний.

И вот настал долгожданный час. Корабль веган нырнул в гиперпространство в открытом космосе, а вынырнул уже на подлете к Ефронесу. Чуть дальше находилась граница безопасной зоны, и инженеры со вчерашнего дня проверяли работу гибернационных капсул.

— Счастливого пути, — пожелал нам капитан на прощание. Первый и второй помощники охотно вторили его словам, хотя на голубоватом лице Наана я все же заметил оттенок неудовольствия.

— И вам, — отвечал я, судорожно пытаясь сообразить, что еще в таких случаях говорят космическим волкам. — Спасибо большое за все! Очень приятно было у вас погостить. Будьте… ну… счастливы.

— Удачи, — буркнул Борк и первым полез в шлюпку.

Когда мы спускались вниз, к поверхности планетоида, звезды на маленьком обзорном экране катились нам навстречу, прыгали прямо в ладони, кружились вокруг в бешеном хороводе. И это было мое самое яркое впечатление за последние несколько недель.

Глава 3. Сон Прескалисты

Ефронес встретил нас лабиринтами улиц, зажатых в тисках одинаковых угольно-черных модульных домов, толкотней и гомоном. Казалось, под окружающим планетоид прозрачным куполом собралось вдесятеро больше народу, чем тот мог вместить. Натужно гудели расставленные через каждую сотню метров регенераторы воздуха, и все же многие вокруг нас (а кого здесь только не было, от аналогов йети до разумных жуков!) предпочитали не снимать свои скафандры и дыхательные маски и не тестировать затхлую атмосферу Ефронеса на себе.

С трудом подавляя желание извергнуть наружу завтрак и борясь с головной болью, я спешил за деловито шагающим впереди Борком и всей душой завидовал скафандроносцам. Морглу-то хорошо, он в респираторе и не ощущает этой вони. А я, стоит мне пройти еще шагов сто, точно задохнусь. Хорошо еще, что здесь вообще дышат кислородом!

На семьдесят шестом шаге Борк повернул налево, и остановился у входа в гигантское здание, верхние этажи которого уходили за пределы купола, прямо в космос.

— Пришли.

— Ну, прекрасно. Только куда пришли-то?

Борк покосился на мой вокабулятор — прощальный подарок Наана, но все же ответил:

— А как ты думаешь? Это рынок кораблей. Списанных. Выберем самый быстроходный, на два прыжка минимум.

— А потом? — я решил заранее расставить все точки над и. — Когда выберем — что потом?

— Заберем вещи из шлюпки, заправимся и полетим назад в систему Солар. Или есть другие предложения?

— Нет, нет, что ты, согласен, — быстро отвечал я, а в груди стало тепло. Неужели Борк и правда готов мне помочь? Без шуток? — Спасибо. Спасибо большое.

— Поблагодаришь, когда домой вернешься, — мотнул зеленой головой моргл, и мы вошли внутрь.

Первый этаж живо напомнил мне веганский корабль: тот же мягко светящийся потолок, те же округлые формы в интерьере, такой же геометрический узор на полу. Но главное — здесь можно было дышать полной грудью, чем я с радостью и воспользовался.

Завидев клиентов, с насеста под потолком снялся и подлетел ближе напоминающий не то две суповые миски, не то панцирь черепахи аппарат.

— Рады приветствовать дорогих гостей на нашем рынке, — произнес робот неожиданно мягким женским голосом. — Для совершения покупки нажмите Ую. Для совершения продажи нажмите Хас. Для связи с разумным созданием ожидайте.

Ну все как у нас, даром, что в другом секторе галактики! Для соединения с оператором оставайтесь на линии… И, как видно, здесь тоже предпочитают решать вопросы с живым специалистом. Вот и Борк не стал ничего нажимать.

Прошло около минуты, и робот перевернулся в воздухе, обратившись к нам выпуклой поверхностью своей"головы". На гладком металле появилось вдруг изображение: висящий в воздухе над заваленным какой-то рухлядью столом пузырь. Под его прозрачной кожей клубился чуть зеленоватый газ.

— Здравствуйте. Меня зовут Ооги. Могу быть вам чем-то полезна?

Тут же стало понятно, чьим голосом разговаривал дрон.

— Салутон. Я хочу купить корабль. Небольшой, но быстрый и надежный.

Я уже давно заметил, что Борк во время разговора привык бешено жестикулировать. Вот и сейчас, увлекшись, он пару раз чуть не попал лапой по экрану. Говорил он, к слову, на межгалактическом, и попрактиковаться в эсперанто не получилось.

— Морглианский, конечно? — уточнила Ооги, а я, вглядываясь в чуть смазанное изображение, все пытался понять, где у нее рот.

— Естественно, — ответил Борк с нескрываемой гордостью в голосе.

— Проследуйте в лифт. Ярус пять, платформа сорок два. Судно"Сон Прескалисты". Направляю к вам нашего специалиста по продажам. Всего доброго.

Изображение пропало, робот снова улетел под потолок, а мы с Борком направились к кабине подъемника.

— Странная она, эта Ооги, — сказал я, когда двери за нами закрылись, и лифт поплыл вверх.

— А чего в ней странного? — удивился Борк. — Обычная магелланка. Их сейчас повсюду много.

— Магелланка?..

— Из Магеллановых облаков. Из Большого или из Малого — не знаю. Говорят, различия есть, только я не большой специалист в этом вопросе.

— Но у нее же нет ни рук, ни ног. Как она справляется со своей работой?

— А какая разница? — фыркнул моргл. — Как-то справляется.

И замолчал. Он и так был сегодня на удивление разговорчивым. Наверное, волновался из-за покупки корабля.

Тем временем мы достигли пятого яруса, покинули лифт и направились на платформу сорок два.

Идти оказалось неблизко. За толщей силовых полей мерцали звезды, далеко внизу чернел Ефронес, а по обе стороны от нас выстроились ряды кораблей. Некоторые из них казались совершенно целыми и даже блестели свежей краской, другие стояли полуразобранные, третьим, по моему мнению, давно уже было пора на свалку. Ржавые, закопченные, с вываленными наружу потрохами кабелей, с переломанной машинерией, в пробоинах и вмятинах высились они над нами вымершими мастодонтами древности. Стоит ли их вообще чинить, или проще снять все уцелевшее оборудование, а сами суда распилить на металл?

— Как красиво, — голос Борка вывел меня из раздумья. — Действительно, будто воплощенный сон. Сейчас таких уже не делают.

Проследив за его взглядом, я увидел космический корабль, напоминающий формой не то половинку наконечника стрелы, не то прямоугольный треугольник. Корпус судна покрывала темно-зеленая краска, тут и там он щетинился острыми лезвиями, шипами и иглами. Нос корабля был выкрашен в красный цвет, корму украшали странные знаки.

— Так это и есть"Сон Прескалисты"?

Честно говоря, я был разочарован. Такое громкое название могло бы иметь, например, вон то судно, плавные обводы и изящные плоскости которого парили над творением морглианских инженеров, будто яркая бабочка над жуком-навозником.

— Да, это он. Правда, красавец? — отозвался Борк, не сводя глаз с корабля. Я промолчал, не желая его обижать.

— Корабль полностью на ходу, после капитального ремонта. Оригинальные двигатели пришлось заменить на гассиярские, а в остальном ничего даже исправлять не пришлось, — к нам бесшумно подплыл похожий на Ооги магелланец. — Модель устаревшая, но сейчас в моду снова входит классика, так что…

— Цена? — перебил его словоизлияния Борк.

— Сто тридцать пять тысяч кредитов с учетом скидки.

— А за что скидка? — решил вмешаться в разговор я. Может быть, удастся отплатить морглу за помощь и выторговать пару монет.

— Модели этого года выпуска подпадают под декрет о немедленной утилизации. Мы держим их только ради таких ценителей, как ваш друг, — спокойно отвечал продажник, но я заподозрил, что под ценителями тот подразумевал придурков. — Рад бы сбросить еще, однако цена за судно в таком прекрасном состоянии уже сейчас просто смехотворна. Будете осматривать изнутри?

Уел. Чувствуется рука мастера, хотя никаких рук у магелланцев и нет. У нас таких ловкачей, способных зимой чукчам снег продать, целый отдел.

— Я беру, — твердо сказал Борк, когда мы втроем облазили весь корабль. Заняло это не более двадцати минут — "Сон Прескалисты", несмотря на звучное имя, оказался совсем небольшим. Моргл проверил двигатели, пощелкал какими-то рычажками и тумблерами на приборной панели в капитанской рубке, осмотрел миниатюрный трюм и остался доволен.

— Прекрасный выбор. Следуйте за мной для оформления документов, — произнес магелланец, и они с морглом удалились. А я, еще немного побродив по территории пятого яруса, вернулся на корабль.

Пусть он стар и неказист, но, по всей видимости, достаточно крепок, чтобы не развалиться по пути на Землю. А значит, уже совсем скоро… Только бы не сглазить! Я сплюнул через левое плечо, постучал, за неимением вокруг ничего деревянного, себя по лбу, и, с трудом подавив нервный смешок, отправился в кубрик. Нужно было заранее занять койку.

Время шло и шло, а Борк все никак не возвращался. Устав его ждать, я в конце концов прилег отдохнуть и сам не заметил, как задремал.

А пробудился от острого приступа удушья. Легкие будто не желали расправляться, в голове шумело, перед глазами плавали черные круги. Я рефлекторно оттянул воротник выданной мне веганами куртки, заскреб пальцами грудь, захрипел, хватая губами воздух. Ничего не помогало. Я понял, что умираю. Попытался вскочить, упал, бешено заколотил ногами, пытаясь вдохнуть хоть немного кислорода, и уже готовый снова провалиться в забытье, теперь уже навсегда.

— Ми эстас стултуло! Не морту амико! Нур не морту!

Слова доносились до меня глухо, будто бы через вату, я даже не пытался понять их значение. Я умирал, и ничто больше не имело смысла.

Потом меня кто-то ударил под ребра, я застонал, закашлялся, попытался что-то сказать и вдруг понял, что снова могу дышать.

— Что со мной? — проговорил я наконец, надышавшись как следует, и сам испугался своего голоса, ставшего совсем слабеньким и тонким. В тот миг я даже не осознавал, что переводчик отключен, а я говорю по-русски, и стоящему рядом со мной на коленях морглу меня просто не понять. Но тот понял.

— Хелиумо, — сказал он, сокрушенно качая головой. И только тут я почувствовал плотно прижатую к лицу маску.

Ну конечно! Борк, приобретя корабль, первым делом на радостях накачал себе пригодной для жизни атмосферы! А про меня забыл.

— А если бы я умер? Ты что, совсем идиот? — закрякал я, порываясь встать и заехать зеленому балбесу промеж глаз. Но сил не хватило даже голову приподнять.

— Ми тиель тедаурас. Пардону, ми петас! — повторял Борк, будто заведенный. Слова звучали знакомо, но мозг просто отказывался воспринимать их значение. Смерть была так близка!

Мы еще немного поговорили — каждый на своем языке, а потом моргл затащил меня назад на кровать и включил вокабулятор.

— Прости меня, пожалуйста, Андрей, — сказал он, глядя мне куда-то в район живота. — Нет, можешь не прощать. Я очень виноват перед тобой, ты имеешь право злиться и не обязан делать для меня снисхождение. Поверь только, что я этого не хотел. Клянусь памятью отца! Когда окрепнешь — сможешь мне отомстить.

Сказав это, он вернулся к приборам. Видимо, мы уже летели. Я же еще долго ворочался, то вновь снедаемый страхом и поминутно проверяя, плотно ли прилегает кислородная маска, то прокручивая в голове слова моргла, прежде чем уснул, наконец.

А проснувшись на следующее утро, очень скоро понял, что остался один.

Глава 4. Открывая сундук с сокровищами

Корабль стоял на пологом холме, поросшем лиловыми травами, а вокруг, насколько хватало глаз, не было ни одной живой души. Я сидел у трапа"Прескалисты"и с тревогой вглядывался в даль. Бескрайнюю степь озаряло медленно взбирающееся на зеленое небо голубое светило, и я решил считать эту сторону востоком. На западе, относительно недалеко от места посадки, блестела широкая лента реки. К северу море травы уходило за горизонт. На юге громоздились скалы, высоту которых я даже представить боялся.

Это была дикая, неизведанная и прекрасная планета. Но мне сейчас хотелось одного: найти пропавшего куда-то моргла.

Проснувшись, я обошел весь корабль, однако тот был пуст. Не горели огоньки на приборной панели, выключены были экраны, не слышалось ни единого звука, кроме моих собственных шагов, но почти все вещи Борка, включая ящик с оборудованием в трюме и останки спасательной капсулы остались на месте. Пропал только респиратор. Мне стало страшно.

Около часа потребовалось, чтобы разобраться, как активировать входной шлюз. Уже выбираясь наружу, я успел подумать, что там ведь вполне может оказаться космос, и запоздало ужаснуться, но все обошлось.

Оказавшись на холме перед кораблем, я долго искал хоть какие-то следы Борка, однако так ничего и не обнаружил. Куда он мог отправиться? Да и зачем? Далась ему эта планета! Летели бы сейчас спокойно к Земле, и горя не знали… Список моих претензий к морглу становился все длиннее.

Постояв еще немного, я вернулся на"Прескалисту"и как следует набил живот, стараясь не наглотаться заодно и гелия. Закупленная Борком провизия сильно отличалась от нежной, кремообразной пищи веган, и больше напоминала по консистенции и вкусу парафин, но заморить червячка, по крайней мере, получилось, и я принялся ждать возвращения моргла. Однако час проходил за часом, огромное голубое солнце давно стояло в зените, а Борка все не было и не было.

И тогда я совершил один из самых безрассудных поступков в своей жизни — отправился искать на незнакомой планете пропавшего товарища.

Глупее этого было только прыгать в восемь лет на спор с крыши сарая (левая нога до сих пор ноет на погоду). У сегодняшней моей затеи были хоть какие-то шансы на успех. Стремящиеся к нулю, но все-таки…

Оружия я не нашел, а собранных в новенький рюкзак припасов хватило бы в лучшем случае на пару дней, но скитаться дольше я и не планировал. Главное — не переоценивать собственные силы и не терять из виду холм. Остальное не так уж важно.

— В крайнем случае попробуешь завтра, — утешал себя я, спускаясь по склону вниз.

Когда макушки трав оказались на уровне моего подбородка, а под ногами что-то противно зачавкало, мне очень захотелось вернуться назад. Но бросать дело, толком не начав, было стыдно. Вдруг бедняга моргл просто потерялся в этой траве, и ходит кругами, не в силах найти дорогу назад?

— Борк! — крикнул я. — Бо-о-орк!

И кричал так, пробираясь в сторону реки, пока не устал. Вряд ли все-таки моргл додумался бы уйти в бесконечную степь. Что ему там делать?

По правде говоря, не менее смутно я представлял, что Борку делать у реки, однако это направление все равно почему-то казалось мне более перспективным.

Идти оказалось, к моему немалому удивлению, не так уж тяжело. Высокие травы совсем не приминались под ногами, и это не давало мне шансов разыскать моргла по протоптанной дорожке, но и ходьбы не затрудняли. Мягкие, будто шелковые ленты, они покорно пропускали меня все дальше и дальше на запад, совсем не цепляясь за одежду и не связывая ноги. И часа через три, наверное, когда холм все еще был заметен, но корабль на его вершине окончательно превратился в темную точку, я вышел к берегу реки. Огляделся по сторонам и вздрогнул.

Метрах в ста от меня, у самой кромки воды сгорбилось какое-то серое существо в надвинутой на голову шляпе и с чем-то, сильно напоминающим удочку в руках. Заметив меня, гуманоид поднялся на ноги и быстро зашагал в мою сторону вдоль берега.

— Привет, — ощупал меня он, приблизившись, многочисленными фасеточными глазами. — Ты что здесь делаешь?

— Привет, — отвечал я, радуясь, что прихватил с собой вокабулятор и одновременно стараясь держаться уверенно. — Да вот, понимаешь, моргла тут одного ищу.

— Хо-хо! — сказал рыбак. — Моргла? Так он и тебе тоже должен, что ли? Торопись, пока мы все из него не вытрясли.

Вот так дела! Значит, Борк умудрился нарваться на разгневанных кредиторов? Но почему здесь, где даже насекомых, кажется, не водится? Какая-то прямо насмешка судьбы!

— Да, уважаемый, — произнес я, тщательно подбирая слова. — Глупый моргл мне хорошенько задолжал!

И если подумать, это была чистая правда.

— Хо-хо! Тогда иди за мной, я отведу тебя к парням. Если после того, как мы с ним поиграли, от твоего моргла еще хоть что-то осталось, то можешь попробовать вернуть себе пару кредитов! Хо-хо!

Я похолодел."Если осталось"!.. Да кто они такие? Точно уж не любители нахлыста…

— Пошли, — сказал я, надеясь, что сумел сдержать дрожь в голосе. Хорошо еще, что кислородная маска искажает звуки. А ведь не так давно я начал уже было жалеть, что не оставил ее на корабле. Атмосфера на планете очень походила на земную, но я побоялся, что снова начну задыхаться.

Следующие минут пятнадцать я изучал спину незнакомца. То, что я принял за серую кожу гуманоида, оказалось просто застиранным комбинезоном. А вот сам он был весь бледно-розовый, рыхлый, приземистый, не столько переставляющий ноги, сколько переваливающийся с боку на бок. Ну чисто оживший кусок сала!

Я шел за ним и пытался сообразить, что делать дальше. А если Борк мертв или серьезно ранен? Если они держат его в плену? Чем я смогу ему помочь? Ни на один из этих вопросов ответа у меня не было, и все же я продолжал шагать дальше. А что мне оставалось!

Но вот, наконец, мы вышли к повороту реки, и я увидел лагерь бандитов. Три большие палатки соседствовали с двумя поменьше, на берегу горел костер, вокруг которого расселось несколько фигур.

— Парни, глядите, кого я привел! Хо-хо! Еще один обманутый вкладчик! Это вам вместо рыбы! Не клюет, чтоб ее, хоть ты тресни.

Ко мне разом повернулись четыре головы, две из которых неплохо себя чувствовали на одном теле. Защелкали клешни, зашелестели щупальца, раздался грубый хохот. Но я почти не смотрел на них. Мой взгляд притягивало вытянувшееся по другую сторону костра массивное коричневое тело атлета с торчащим из горла шампуром. Оно — и жестоко избитый, с подпаленной шерстью и связанными за спиной лапами Борк.

— Ну что ж, приятель, если ты хочешь свои деньги назад, то давай, попробуй разговорить этого маленького выродка! — сказал обладатель щупалец. — Тут ведь как: сумеешь вскрыть сундук и сокровища твои!

— С самого утра с ним бьемся, — добавила одна из двух лысых голов.

— А толку — хрен да маленько! — подтвердила вторая.

Помесь краба и кузнечика просвистела что-то, непонятное даже для моего вокабулятора, и протянула мне нож. Тот самый, что еще недавно носил за поясом воинственный Борк. Мой нож, которым я на даче резал хлеб и колбасу. А вот теперь этим ножом я должен был резать моргла, если, конечно, хотел выжить.

Преступники меня так просто не отпустят, это я понял сразу. Теперь я слишком много знаю. Да и отпустили бы — куда мне идти? На корабль? Сидеть там, пока не кончатся припасы, а потом медленно умирать от голода в безжизненных степях?

Нет, решил я, или мы уходим вместе с Борком, или оба остаемся здесь! И дело тут вовсе не в храбрости или чести. Просто никакого другого выбора у меня нет.

— Ух я тебя сейчас! — заорал я что было сил. — Отравить меня хотел, мразь? Скотина блохастая, мятежник корабельный!

Я вопил так, что бандиты опешили, и даже не сразу поняли, что именно я делаю. Так что прежде, чем мясистое щупальце ухватило меня за ногу, я успел несколько раз чиркнуть лезвием по веревкам удивленно распахнувшего глаза моргла.

А дальше началось черт-те что. Рыбак оказался животом в костре, Краб, оставляя за собой потеки ихора, бросился спасаться в реку, а Двуглавый, как когда-то я сам, на практике проверил, что тверже — камень или теменная кость. В моргла будто бес вселился. Он метался по берегу, успевая отвешивать удары и пинки сразу троим, пока я терзал ножом одно-единственное щупальце Осьминога. Впрочем, надо заметить, мой противник был самым крупным из всех, а его толстую кожу дрянная китайская сталь брала с трудом. Я резал и колол, головоногий ревел и пытался подтащить меня остальными конечностями поближе, но каждый раз в спешке залезал щупальцами в огонь.

Наконец Борк раздал хороших всем остальным, и приступил к отбивке осьминожьего мяса. Из-за чадящего в костре комбинезона Рыбака я ничего не видел, но, судя по воплям спрутообразного, пришлось ему несладко. В конце концов бандит попытался вслед за товарищем улизнуть в воду, но тут уж я не подкачал: вцепился в его щупальце руками и ногами, затянул конечность в трескучее пламя и держал там, пока вой поверженного противника окончательно не затих.

С трудом отодрав от штанов приклеившиеся намертво присоски, я кое-как поднялся на ноги и тут же понял, почему одна голова хорошо, а две — лучше. Валявшийся вроде бы без сознания громила вдруг схватил зазевавшегося моргла за горло и поднял над собой, победно крича. По лысине его стекала кровь, вторая голова безвольно болталась на сломанной шее.

И он бы, наверное, бросил Борка на камни, а потом затоптал крепкими ногами, но тут подоспел я.

Правый крюк всегда мне давался. Немало боксеров на турнире испробовали его на себе и остались лежать на настиле. Титул, как ни крути, достается лучшим! И плевать, что было это в шестнадцать лет, в школьной секции, которую я через пару месяцев благополучно забросил.

Мой удар не опрокинул здоровяка и даже не потряс его как следует, но зато он невольно опустил руку с зажатым в ней морглом, чтобы прикрыться от следующих выпадов. Борку хватило и этого.

Я не заметил, что он сделал, но двуглавый упал лицом вниз и больше уже не встал. Все было кончено.

А потом мы шли назад к кораблю. Шли долго, очень долго, и только поняв, что совершенно потеряли направление, остановились.

— Слишком темно, не видно ни хрена, — буркнул моргл. — Давай здесь заночуем. Утром сориентируемся.

Я не стал возражать. Мы разделили припасы, устроились поудобнее в теплой траве, и не успел я подумать, что после всего пережитого теперь долго не сомкну глаз, как провалился в глубокий сон без сновидений.

Глава 5. Пастух ночью в поле

Следующим утром, когда мир озарился голубизной, мы снова принялись высматривать холм с кораблем. И обнаружили оный совсем не в той стороне и заметно дальше, чем нам бы того хотелось.

Вчера мы с морглом чудом прошли по лезвию бритвы, и оставалось только радоваться, что все завершилось хорошо. А еще побоище у реки избавило нас обоих от старых счетов и внесло, наконец, ясность в отношения. Пожалуй, с этого момента Борк окончательно признал меня другом. А я, к некоторому своему удивлению, признал другом его. Да, моргл втянул меня в опасные приключения, почти отравил гелием (хотя, если так подумать, маску-то ведь он для меня приготовил заранее), едва не оставил одного погибать на незнакомой планете. Пусть не со зла, пусть случайно, или по недомыслию, но Борк приносил в мою жизнь сплошные беды. Все так.

Но, странное дело, почему-то я не мог на него сердиться. Может, потому, что при всех своих недостатках моргл был хорошим парнем? Или оттого, что в глубине души каждый из нас мечтает пережить свое Приключение? А может, совместная драка всегда сближает мужчин? Даже и не знаю.

Смерть бандитов отчего-то тронула меня куда меньше, чем я ожидал. Никакого сожаления, никакой дрожи в руках или стучащей в висках крови. Наверное, мне еще предстоит осознать весь ужас ситуации, но сейчас я не испытывал ничего, кроме желания скорее вернуться на"Прескалисту". Новый день — новые заботы.

— Расскажи, что ты не поделил с теми здоровяками, — попросил я, когда путь снова вывел нас к реке. — Они говорили, что ты должен им денег.

— Так уж получилось, что мы планировали заключить одну взаимовыгодную… сделку на много кредитов, — сказал Борк. Выглядел моргл неважно, однако шагал бодро и жаловаться на синяки явно не собирался. — Если коротко, я должен был привезти им кое-какой товар, но из-за бунта на корабле у меня ничего не вышло.

— А если развернуто?

— Им были нужны клешнерои. Притом обязательно живые. Не проверял, но болтают, что если взять цистерну и навалить туда этих гадов во много слоев, то они сочтут давку нападением на нору и начнут давать едкий сок, чтобы отпугнуть врага. Только успевай сливать. Ну, а если этот сок должным образом настоять и смешать кое с чем, наркотический эффект наступит от одной капли. Говорят. Сам не пробовал.

— Грязный бизнес…

— А еще клешнерои изумительны в вареном виде и считаются деликатесом. Откуда я могу знать, как их будут использовать? — буркнул моргл, нервно размахивая лапами. Он вновь обвешался шампурами, а вместо по праву отошедшего мне кухонного ножа прихватил с поля брани здоровенный тесак.

— По мордам этих сволочей все сразу понятно. Да и клешнероев у тебя все равно не было, зачем ты сюда потащился? — не отставал я.

— Сроки сделки давно прошли, так что я никак не ожидал встретить здесь всю шайку. Должно быть, когда их бизнес-план сорвался, они очень огорчились. А кроме того, тут, неподалеку от реки спрятан у меня другой груз, не менее ценный. Его-то я и хотел забрать, если уж наш путь все равно пролегает мимо.

— А что за груз? — идти оставалось немало, так что я был склонен поболтать.

— Оружие и боеприпасы, — сухо ответил Борк. — Сорок ящиков.

— Неплохо, неплохо, — кивнул я, прикидывая, сколько денег можно получить на Земле, реализовав сорок ящиков с оружием.

— Да, неплохо, вот только вспомнить бы, где же мы с Ерриком их закопали… Уже, наверное, лет пятнадцать прошло. Слушай, я ничего не соображаю в перегоне скота, но может быть, ты в этом разбираешься? Где здесь может быть брод?

— Н-не знаю, надо подумать. Мы с дедушкой порой гоняли скотину через нашу речку. Правда, она совсем мелкая, там и брода никакого не надо… Причем тут вообще брод?

— Понимаешь, пастух здесь раньше жил. Старик-хаккон. Каждое утро, а если точнее, каждую ночь, когда еще темно, животных на тот берег гонял. Говорил, там трава вкуснее. Шутил, наверное. Ну, мы с капитаном на тот брод и ориентировались.

— Трудно представить, чтобы здесь кто-то мог жить, — хмыкнул я недоверчиво.

— Так мы кроме пастуха никого больше и не видели. Планета и тогда была совсем дикой. Когда-нибудь ее заселят, дело ясное, но пока у нее даже названия нет, только номер.

— А пастух что здесь делал совсем один?

— Тишины, говорил, ищет. От житейской суеты сбежал. А может — от долгов.

— Понятно. Знаешь, я вот все думаю… Это же какая яма должна быть, чтобы сорок ящиков поместилось…

— А дроиды на что? Прилетели, выгрузили, они нам за один цикл все вырыли. Пастух ничего и не заметил. На этот раз придется вручную. Ничего, там до верхнего ряда всего полтора штыка.

— Гиблое дело, — сказал я, с сожалением рассматривая заросшие травой берега. — Уже ничего не найдешь. Даже дом этого твоего хаккона, наверное, развалился, что там про переправу говорить.

— А ты погляди получше. Может, и не развалился, — с надеждой в голосе произнес моргл. — Ты выше, тебе лучше видно.

Я пожал плечами и перевел взгляд с реки на долину. Куда ни посмотри, всюду колыхалась лиловая стена трав, но мне и самому уже стало интересно разыскать жилище пастуха. Мы продолжали идти, а я старательно всматривался — не покажется ли где-то краешек стены, не мелькнет ли уцелевший фрагмент крыши. А еще я надеялся найти судно бандитов. На чем-то же они сюда прилетели!

Но как бы я ни напрягал зрение, корабль обнаружить не удалось. Да и дом в конечном итоге разыскал сам Борк. Он попросту споткнулся о наполовину сгоревшее крыльцо, незаметное в траве. Дальнейшее оказалось делом времени, и под вечер мы прилетели к старому броду на"Прескалисте".

Корабль не был оснащен транспортным лучом, но таская по трапу громоздкие ящики, моргл все-таки выглядел довольным.

— Да тут целый арсенал, — лениво протянул я, валяясь в траве и глядя, как небо на западе меняет цвет. — Ты уверен, что на корабле останется место для нас самих?

— Что? Андрей, ты так невнятно говоришь, — остановился передохнуть Борк. — Как будто тебе вчера все зубы выбили.

— Да нет, — сказал я, усмехнувшись. — Зубы на месте. Я переводчик потерял.

— А, так это твой настоящий голос! А я думаю, кто это все время подвизгивает и шипит, когда ты рот открываешь.

— Но-но, господин моргл, — приподнялся я на локтях. — За такое у нас на Земле бьют по морде.

— Можешь попробовать, — отвечал Борк, даже не пытаясь сдерживать усмешку. — Хотя драться ты все равно не умеешь.

— Кто не умеет? И вообще, я старался, язык учил, а тебе бы только ругаться.

— Молодец. Но поработать над дикцией стоит все равно. Или хотя бы намордник снять… А если серьезно, то я давно заметил, что ты говоришь сам, просто не стал внимание заострять. И у тебя действительно очень хорошо получается, несмотря на акцент. Тренируйся — и заговоришь как моргл. А вот драться ты не умеешь, и это не чтобы обидеть, Андрей. Просто факт. Мало кто умеет драться как следует. Хочешь, научу?

Глава 6. Он не верит в меня

Пять дней пролетели как одно мгновение. Неуклюжий с виду, но быстрый корабль, направляемый твердой лапой Борка к точке перехода, стремительно рассекал просторы космоса. По всем расчетам, до прыжка прямиком в Солнечную систему оставалась еще неделя.

Моргл выбрал другой путь, не тот, что вегане, но уверил меня, что так выйдет куда быстрее.

— Они боятся летать напрямик, ищут самые безопасные маршруты, не заботясь о времени, — пренебрежительно заметил он. — Мы, морглы, по четыреста лет не живем, так что для нас это неприемлемо. Будем ускоряться.

Меня такой подход устраивал вполне. Чем скорее я окажусь дома, тем лучше. Да и сам Борк, вернув меня на Землю, сумеет, наконец, отправиться к сородичам, выступит перед Советом Вождей и восстановит справедливость.

Мятежников, должно быть, объявят вне закона, и на одно пиратское судно в нашей галактике станет больше. И кто знает, не придется ли еще наплакаться жителям всех четырех квадрантов, когда его бравый экипаж начнет чинить разбой…

Впрочем, на пустые размышления времени не оставалось. Моргл сдержал свое обещание научить меня драться, и наставником оказался суровым. Не перечесть, сколько раз я падал навзничь, сколько нахватал синяков и шишек, прежде чем научился правильно группироваться. Это не говоря уж о разминке, больше напоминающей силовое троеборье, ежедневных пробежках между рядами ящиков и прочих полезных упражнениях. Только к исходу четвертого дня у меня начало хоть что-то получаться, и Борк милостиво согласился перейти к бросковой технике.

И вот тогда-то все, пережитое мною до этого, показалось детскими шалостями.

Только упрямство заставляло меня снова и снова вставать, как бы ни хотелось вместо этого уползти в дальний уголок и умереть. Да еще, пожалуй, зависть. Ну почему какой-то зеленый гуманоидный пес метр десять ростом так может, а я — нет?

Друг явно оценил мой настрой и старался вовсю. Хорошо еще, что"Сон Прескалисты"спустили со стапелей уже после массового внедрения на морглианских кораблях автопилотов, иначе частые отлучки капитана наверняка привели бы нас к крушению.

К слову о"Прескалисте". Однажды я спросил моргла, что это вообще означает, но тот так долго молчал, что я уже хотел замять разговор, решив, что случайно затронул какую-то запретную тему. И все же Борк заговорил.

— Прескалиста, — сказал он, помешивая в стакане мясной концентрат, — или, как ее еще называют, Преска — великая героиня наших легенд. Она была женой Праотца Моргла и родила ему семнадцать сыновей. От них и пошли наши предки.

— Семнадцать парней и ни одной девчонки, — не сдержался я. — Хреновый расклад для создания семей!

— Что? — Борк выглядел удивленным. — Дочери у них тоже были, и целая куча, даже больше, чем пацанов. Но у нас род считают по отцу. А у вас?

Я смущенно кивнул. Вот надо мне было влезать со своими шуточками?

— И других праотцев, поменьше, не таких славных, наверняка было не счесть, — продолжал моргл назидательно. — А у них — свои дети. Не считай нас дураками, Андрей, мы отличаем сказку от были.

Я окончательно стушевался и продолжил молча ковырять свой ужин. Не надо было вообще рот открывать.

— Говорят, будто Прескалиста умела предсказывать будущее, — после некоторой паузы добавил Борк. — Во снах ей являлись картины грядущих событий, и поэтому Праотец Моргл, зная замыслы врага наперед, не потерпел ни одного поражения. Это одна из самых древних легенд нашей планеты, друг. Мы не рассказываем ее кому попало…

Надо сказать, что толкуя вечерами с морглом, я здорово подтянул свой уровень эсперанто. Борк практически перестал морщиться от моего произношения, все реже поправлял ошибки и сам, в свою очередь, перенял от меня несколько русских фраз. Кто знает, сказал он, что может пригодиться в жизни!

Постепенно мы узнавали друг друга лучше. Борк поведал мне кое-что о себе, пусть и очень скупо. Детство он провел в огромном общем доме, больше всего, судя по описанию, напоминавшем барак, среди суровых скал и плотоядных растений. Потом была школа боевых пилотов, посвящение в мужи и, наконец, двадцать лет космических странствий на кораблях всевозможных классов. Я, в свою очередь, пересказал морглу всю свою жизнь. Заняло это не так уж много времени.

Друга не слишком увлекли мои юные годы и студенчество, заинтересовался он только при упоминании армии.

— Да это какой-то курорт, — протянул Борк мечтательно, когда я выложил ему все, что сумел вспомнить о солдатских буднях. — Встаешь поздно, еду самому себе добывать не надо, спишь под крышей, да еще, говоришь, и домой на побывку отпускают? Мечта, а не служба! У нас все не так.

Когда же я сказал, что работал маркетологом (и объяснил, что это такое), моргл долго не мог поверить, что нас ни разу не пытались сжечь вместе с офисом. По его мнению, ремесла глупее найти невозможно. Не то, чтобы я был с ним согласен, но определенное зерно истины в словах друга все-таки имелось. Во всяком случае, для них, прирожденных воинов любые профессиональные торговцы по определению являлись низшей кастой, и на это нужно было делать скидку.

Распотрошив еще на безымянной планете пару ящиков, Борк выбрал себе винтовку едва ли не длиннее его самого, силовой клинок, уложил в кармашки припасенной загодя разгрузки запасные батареи и несколько гранат — одним словом, вооружился до зубов. Хорошо еще, что с шампурами он все-таки согласился расстаться, а не то, боюсь, просто не смог бы ходить. Все мои заверения, что шампур — не оружие пропали даром. Моргл просто не понимал, в чем проблема. Ими же так удобно колоть! Остановила его только нехватка места на поясе.

Мне Борк вручил бластер и велел всегда носить с собой. Мало ли какой враг… Я не стал спорить, хоть и надеялся никогда не испытывать"пушку"в деле.

Остальные же ящики моргл собирался по случаю продать, и даже выбрал для этого подходящую планету.

— Космопорт на Вир-На. Место удобное, многие останавливаются на дозаправку и ремонт. Наши баки на четверть пусты, а дальше маршрут лежит через заповедные системы. Там садиться нельзя, — сообщил он мне, постукивая по звездной карте.

— Значит, летим на Вир-На?

— Да. А заодно попробую найти покупателя на эти стволы. И что-нибудь более съедобное. Ефронские пайки уже в горле застревают.

— Ну ладно, погнали, — хмыкнул я. Изо дня в день жевать абсолютно безвкусную пищу и правда здорово надоело, так какой смысл противиться короткой задержке? Конечно, хочется поскорее вернуться домой, но несколько часов погоды не сделают. Да и вообще, перечить капитану корабля, на котором летишь — плохой тон.

Если на судне веган я был предоставлен сам себе и с трудом отгонял дурные мысли, то моргл мне такого шанса не дал в принципе. Тренировки занимали все свободное время, и даже во сне я видел не родной город или лица знакомых, а только голубое солнце, россыпь звезд над лиловой травой, да ухмыляющихся из кустов собак. Но, пожалуй, оно и к лучшему. Глупо горевать о том, чего ты не в силах изменить.

Подчиняясь воле Борка,"Прескалиста"повернула на заправку, и очень скоро под нами уже горели яркие огни громадного космопорта.

Когда мы приземлились, моргл отправился решать насущные проблемы, а я, пользуясь случаем, присел передохнуть в кресло второго пилота. Борк не особенно это любил, но иногда мне все же удавалось понаблюдать за его работой, так что назначение многих кнопок я уже знал. И когда на панели зажглась красная лампочка экстренной связи, надавил нужную.

— Андрей! Слушай внимательно и запоминай! Сейчас за тобой придут. Не сопротивляйся и ничего им не рассказывай хотя бы первые пару дней! Слышишь меня? Ничего! Скажи, что ты случайный пассажир, летишь с Риа Секунда, где пересел на корабль с тамошнего катера. Документы забыл дома. Имени капитана не знаешь, но это был хаккон. И все! Больше ничего! Не могу говорить… Придумай что-нибудь… Постарайся придумать…

Ну что же, сказал я сам себе, когда меня вели в наручниках по зданию космопорта. Борк верит мне, это хорошо. И в то же время он не верит в меня. Это плохо. Но самое главное, что я сам сейчас в себя не верю. И вот это — полная жопа.

Глава 7. Ветреный день во фьорде

В камере, куда меня втолкнули, было холодно, грязно и воняло тухлятиной. С потолка лился яркий свет, вдоль стен располагалась пара коек без намеков на белье, посредине помещения из пола вспучилось что-то вроде полусферы мутно-белого цвета.

Я стоял, прислонившись спиной к двери, потирал намятые наручниками запястья и разглядывал нехитрую обстановку. А сокамерники изучали меня.

Их было трое, и выглядели они недобро. Первый — волосатый гуманоид с длиннющими ушами — восседал на возвышении в центре, глядя на меня из-под спутанной челки. Другой, чем-то похожий на палочника, лениво работал жвалами, перемалывая пищу, но глаза его при этом бешено вращались, успевая, кажется, отмечать каждое мое движение. Третий арестант больше всего напоминал змею в глухом шлеме, из прорезей которого то и дело вырывались облачка синего газа. Не уверен, мог ли он меня видеть, но голова его, во всяком случае, была повернута ко мне.

Хорошо, если они обычные карманники, или как я — схвачены по ошибке, а что, если все трое — матерые убийцы и каннибалы? Раньше я подобных созданий не видел, и чего от них ожидать, понятия не имел.

Гуманоид, изучив меня с ног до головы, что-то сказал на межгалактическом, но я не разобрал ни слова. Эсперанто же, как выяснилось очень скоро, мои собратья по несчастью не знали. Диалог не задался с самого начала.

И тем не менее, даже осознав, казалось бы, что я их не понимаю, соседи по камере не сдавались. Они говорили и говорили, глядя на меня, а я, если даже и вылавливал в потоке чужацкой речи знакомые слова, совершенно не мог уяснить, чего же им надо.

В конечном итоге ушастый издал нечто, очень напоминающее смех, а потом вальяжно поднялся со своего сидения, приблизился, шлепая разношенными тапками, ко мне и дал затрещину.

Точнее, попытался дать. Я успел отпрянуть, мясистая ладонь просвистела мимо моей щеки. Следующий замах также не достиг своей цели, а когда драчливый арестант попытался достать меня в третий раз, теперь уже кулаком, то угодил по металлической двери. Он был ощутимо крупнее, но какой-то заторможенный и, наверное, не очень умный. Во всяком случае, ссадив кожу, этот бугай поднес кулак к носу и принялся его рассматривать, будто никогда раньше не видел крови. Тем временем к нам двинулись двое других, и я понял, что сейчас меня будут лупцевать всей камерой. За что, с какой целью? А какое, собственно, дело мне, избитому, до их мотивов?

— Ладно, скоты, — сказал я на родном языке и сжал кулаки. — Будет вам сейчас комиссарское тело.

Ни единого шанса справиться с тремя у меня не было, и я это прекрасно понимал. Ну, пару раз я их достану, наверное. А потом меня зажмут в углу и начнут месить, пока не потеряю сознание… а может, и после этого тоже. И хорошо еще, если здесь у них не в ходу поножовщина. Борк, черт побери! Ты куда опять меня втянул?!

Дверь камеры открылась в тот самый момент, когда до начала стычки оставались считанные секунды. Волосатый прекратил уже изучать кулак и надвигался на меня, его кореша, издавая грозные звуки, заходили с боков.

Стоило в дверном проеме показаться невысокой фигуре в красной форме местной полиции, как бойцов будто подменили. Если бы я не находился в камере последние полчаса, то решил бы, что передо мной любители поэзии или секция художественного свиста, такими невинными овечками прикинулись вдруг арестанты. Один сделал вид, что разминает плечевой пояс, другой уполз под кровать — должно быть, за потерянными тапочками. А уж когда"Палочник"и правда засвистел, я не смог сдержать смеха.

— Ви венос кун ми, — произнес полицейский с акцентом похуже моего, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти с ним. Взгляды, что бросали мне вслед подонки, наверное, могли бы прожечь меня насквозь, не окажись между ними и мной стража порядка.

— Куда мы идем? — спросил я так же на эсперанто, шагая длинными коридорами участка. По пути нам то и дело попадались другие инопланетяне в красных мундирах.

— Куда следует, — отвечал полицейский и подтолкнул меня в спину. — Пошевеливайтесь.

А какого еще ответа я ожидал? Спасибо и на том, что хоть наручники не надели.

Мы миновали по меньшей мере три десятка стальных дверей, прежде чем остановиться у одной из них, абсолютно идентичной остальным. Я не смог осилить знаков на дверной табличке, а уточнять не стал. Так или иначе, решил я, здесь мне наверняка начнут задавать вопросы. И не ошибся.

— Садитесь, — сказал худощавый гуманоид, явно принадлежащий к той же расе, что и все остальные встреченные мною на Вир-На служители закона. Его зеленые глаза без зрачков сияли ровным светом, в длинных пальцах курилась ароматическая палочка. На столе стоял включенный вокабулятор. — Рассказывайте все по порядку. Но сначала представьтесь.

— Сначала вы представьтесь! — отвечал я, с удовольствием устроившись на предложенном возвышении, уже знакомом мне по здешней предвариловке. — Я не знаю, кто вы. Не знаю, за что меня схватили. Мне никто ничего не объясняет! Я… я жаловаться буду!

— Успокойтесь, — холодно произнес мой собеседник. — Скоро вы получите ответы на все ваши вопросы. Меня зовут Джевин. Я следователь, занимаюсь вашим делом.

— Моим делом? Не понимаю, о чем вы говорите! Я ни в чем не виновен! — закричал я. И это было чистой правдой. Что бы там ни натворил Борк, что бы ни втемяшилось в голову здешним законникам, я тут точно не причем.

— Лучше вам рассказать все, — сказал Джевин все тем же ледяным тоном. — Это обязательно зачтется на суде.

— Да на каком еще суде?! В чем вы меня обвиняете?! Объясните, наконец!

— Не хотите уменьшить срок? Ну хорошо, значит, начнем по порядку, — следователь будто меня не слышал. — Имя, возраст, место рождения, основное занятие?

— Отпустите меня, я ни в чем не виноват!

— Это еще нужно доказать. Повторяю вопрос: имя, возраст…

Я отчаянно пытался составить тактику защиты, но голова, будто назло, не желала работать как надо. Ясно одно: отвечать придется. Начнешь запираться, и образ случайного свидетеля, не понимающего, что вообще происходит, даст трещину. Но и рассказывать всю правду нельзя. Во-первых, моргл предупреждал этого не делать, а во-вторых… А черт его знает, что во-вторых! Достаточно и первого пункта. Пожалуй, новое имя и биографию придумывать тоже не стоит. Обязательно подловят на мелочах и припрут к стенке. Значит, врать, но не завираться? Похоже на то. Все, нет больше времени на раздумья, Джевин точно что-то заподозрит! Эх, была не была!..

— Андрей меня зовут. Мне 23 года и… и что вы там еще спрашивали?

— Место рождения? Основное занятие?

— Место рождения — Земля, система Солар, но последние десять лет жил на Риа Секунда. Занятие… Так безработный я. Вот денег накопил и решил к вам сюда махнуть! Тут, говорят, вакансий много!

— Где ваши документы? — спросил Джевин внезапно вкрадчивым голосом. — При обыске их у вас не нашли. Как вы собирались искать работу без документов?

— Господин главный следователь…

— Просто следователь.

— Господин следователь… главный… Вот вы-то мне и помогите! Только я на корабль этот сел, только в карман залез — а документов и нет!

— Что, украли? — спросил Джевин с насмешкой. — Как удобно…

— Да нет, зачем украли? — меня, откровенно говоря, уже несло, фразы сами слетали с губ. — Дома я документы забыл.

— Так чем же я могу вам помочь? — прищурился следователь.

— А вы свяжитесь с мамой, пусть она их мне пришлет, — сказал я, втайне надеясь, что не перегибаю палку. — Верно вы говорите, без документов никакой работы не найти.

— Итак, вы попросили своего друга подвезти вас на эту планету? — постукивая палочкой по столу, продолжил допрос Джевин.

— Да какой же он мне друг, хаккон этот? Никогда его у нас раньше не встречал.

— Значит, хаккон, да? А зачем вам бластер? — внезапно сменил тему следователь.

— У нас на Риа Секунда все с бластерами ходят, — ляпнул я первое, что в голову пришло. — Времена сейчас такие.

— Хм… Ну, хорошо. Можете идти.

— Вот здорово! Разобрались, наконец! — бросился я пожимать руку следователю. — Только вы мой бластер верните, как я без него?

— Идите в камеру! — оттолкнул мою руку Джевин. Кажется, я его рассердил. — Я с вами еще не закончил!

— Ох, господин главный следователь, да почему же? Я вам все рассказал, честное слово, все!

— Неужели? А как насчет угона корабля?

— Да что вы такое говорите? Зачем мне корабль, я и управлять-то им не умею!

— Зато умеет ваш друг. Как вы там говорили… хаккон? Или все-таки моргл?

— Не понимаю, о чем…

— Идите, идите. Эй, кто там? Увести задержанного!

— Мне назад нельзя, никак нельзя! — закричал я, и вцепился-таки в руку Джевина. — Меня там убить хотели!

А когда тот заинтересовался моими словами, выложил ему всю правду о задиристых инопланетянах.

— Разберемся, — пообещал следователь, вызывая конвой.

Меня еще долго мурыжили, таская по кабинетам. Сфотографировали во всех мыслимых и немыслимых проекциях, измерили рост, внесли в базу отпечатки пальцев и скан радужки глаза, просветили насквозь и, кажется, даже чипировали. Зато когда я вернулся, наконец, в камеру, там уже никого не было. Хоть одна хорошая новость за сегодня!

Устроившись на жесткой койке, я погрузился в нелегкие думы. Неужели Борк улетел с Ефронеса, не заплатив? Да нет, быть не может. И не потому, что я так уж верю в благородство моргла, он тот еще жук. Просто кто-то ведь залил ему полные баки, а это, должно быть, операция небыстрая. Не думаю, что Борк сумел бы заправлять чужое судно на глазах у всего рынка, а потом на нем же и скрыться. А вот то, что нам подсунули находящийся в розыске корабль, очень даже вероятно. Значит, когда все выяснится,"Прескалисту"нам отдадут едва ли. Если вообще что-то выяснится…

Перспектива вырисовывалась — хуже не придумаешь, и чтобы заглушить нарастающий в груди ужас (и не замерзнуть заодно), я прибег к испытанному средству. Пять кругов по камере, десяток отжиманий, столько же приседаний, и снова, и опять, до тех пор, пока мысли не пришли в порядок, а в инопланетном ИВЛ не наступило время ужина.

Борк обещал, что доставит меня на Землю, значит, доставит, а для начала вытащит отсюда. Нужно только дать ему побольше времени, думал я, засыпая. А если все-таки нет… Ну, тогда меня отправят в тюрьму, где следующие двадцать лет я буду выживать лишь благодаря жгучей ненависти и участию в подпольных боях. А когда я почти уже сумею доказать свою невиновность, меня застрелит продажный надзиратель…

Как и всякому порядочному заключенному, приснилась мне воля: суровые фьорды, море, лижущее камень скал, да ветер в полосатых парусах драккаров.

***

Следующие три дня были похожи, как близнецы-братья. Я спал, тренировался, нес всякую ахинею на допросах, снова тренировался…

Не представляю, куда девалась те громилы, в карцер, или на расстрел, но больше я их не видел. Чего они, спрашивается, вообще добивались?

Ко мне в камеру пару раз подселяли каких-то бедолаг. Один из них — коренной житель планеты — немного знал эсперанто, и хотя я подозревал, что зеленоглазого сморинга вполне мог подослать Джевин, поболтать хоть с кем-то, кроме настырного следователя было приятно. К тому же из самого пустякового разговора, как известно, можно почерпнуть много интересного, и я пользовался этим вовсю.

И все же отгонять дурные мысли становилось тяжелее день ото дня. Что, если я все-таки застряну здесь надолго? Что, если Борк меня обманул и даже не думает вытаскивать из тюрьмы? А если даже не обманул, кто может гарантировать, что у него все получится? Да уж, попал, так попал!

В общем, на четвертый день заключения я почти поверил, что никогда больше не увижу родных, и впал от этого в уныние.

А на пятый меня снова вызвали к следователю, где и отпустили за недостаточностью улик. Мне вернули отобранный бластер, принесли извинения и выставили за дверь. Не думаю, что кто-то действительно отправлял запросы по выдуманному адресу на Риа Секунда, а если даже так, то этот мирок, населенный исключительно бывшими уголовниками с соседнего Риа-Прайм, едва ли счел нужным отвечать. Все-таки Борк знал, что советовать.

Не веря своему счастью, я пошел, щурясь на утренние фонари, в сторону купола космопорта. И за первым же поворотом встретил моргла.

— Привет, — сказал друг, кутаясь в плащ с капюшоном. В этом полушарии Вир-На стояла зима. — Я тебя ждал. Ничего не говори и слушай меня. Пройдешь на шестнадцатую платформу и сядешь в катер синего цвета. Он там такой один, не перепутаешь. Иди не торопясь, как будто просто погулять решил. Все понятно?

Мне ничего не было понятно, а накопившиеся к Борку вопросы так и распирали грудь, и все же я кивнул. Настанет еще время для разговоров. Моргл хлопнул меня по бедру и исчез в переулке. А я продолжил путь между черных башен городских кварталов, стараясь не ускорять шаг. Так или иначе, теперь я снова был на свободе, а это само по себе дорогого стоит.

Катер начал набирать высоту, едва я ступил на борт.

— Ну что, как тебе эти зануды сморинги со своей долбанной планеткой? — спросил Борк, когда я сел с ним рядом и пристегнулся. — Терпеть их не могу.

— Бывало и хуже, — заметил я оптимистично. — Хотя бы кормежка вкусная. А куда мы, собственно, так спешим?

— К"Преске", конечно, — спокойно отвечал моргл. — Я спрятал ее на одной из лун, и спрятал хорошо, но лучше не испытывать судьбу почем зря. Катер оставим там.

— Подожди! Не хочешь же ты сказать, что правда украл ее с Ефронеса? — уставился я на него, ошеломленный таким поворотом событий.

— С Ефронеса? Нет, что ты, — буркнул друг. — Я украл ее с Вир-На.

Глава 8. Седьмой лепесток

— Не могу я больше эту гадость жевать, — простонал я, с тоской глядя на серые брикеты с рационами питания. — Ты уверен, что нам нельзя сесть на одну из тех планет?

— Сядем — и оба отправимся в тюрьму. Настоящую, а не как тот санаторий, где тебя держали, — отрезал моргл. — Жуй и радуйся, что не голодным спать ложишься.

— Вот как так получилось, что оружие ты продал, а закупиться нормальной пищей не догадался? — наседал я. — Эта дрянь царапает мне пищевод!

— Не продал, а подарил, — хмуро отвечал Борк. — Сморинги, надо отдать им должное, знают толк в оружии.

— Пода… Что?

— А как, ты думаешь, мне удалось угнать корабль? По-твоему, достаточно сорвать пломбы и улететь, что ли? Пришлось договариваться с портовиками, с полицейскими, да и еще много с кем, а работать бесплатно, сам понимаешь, никому не хочется. Хорошо еще, что у меня в порту есть пара старых знакомых, а не то мы в первый же день оказались бы с тобой в одной камере. И хватит уже об этом. Я тоже не могу смотреть на пайки, но больше нам жрать все равно нечего. Так что заткнись и разведи мне сока.

— Тебе какого? Со вкусом изжоги? Или как обычно — предпочтешь диарею?

Моргл рассмеялся.

— Давай изжогу. Хуже, чем сейчас, все равно не будет.

Весь прошлый день мы на полной скорости удалялись от негостеприимного мира сморингов. Не то, чтобы за нами была погоня, но лучше уж, как известно, перестраховаться. Вчера я не рискнул отвлекать сосредоточенного моргла от ведения корабля, но теперь он был настроен куда приветливее и пришло время поговорить. Борк посвятил меня в свои похождения на ниве коррупции, а я в ответ рассказал ему обо всем, что произошло со мной за время пребывания в сморингских застенках.

Весть о том, что нам, скорее всего, продали ворованное судно друг воспринял с олимпийским спокойствием.

— Может да, а может и нет, — сказал он. — Порой случаются ошибки.

— Джевин говорил, что корабль угнал кто-то из твоих сородичей, — напомнил я. — Едва ли это ошибка.

— Если даже и так, — вздохнул Борк, — нам-то какое дело? Мы честно его купили.

С этим было сложно не согласиться, и все-таки я не желал бы снова оказаться на орбите Вир-На. Впрочем, едва ли мне это грозило, ведь мы продолжали лететь в сторону Земли, и до точки перехода в гиперпространство оставалось меньше недели.

На"Прескалисте"после разгрузки стало куда просторнее, и нашим с морглом ежедневным занятиям это пошло на пользу. Иногда, в редкие свободные минуты я ловил себя на мысли, что сильно изменился за прошедшее время. Скажи мне кто-то раньше, месяц назад, что я буду драться с инопланетянами, ночевать в обезьяннике чужацкой полиции и скрываться от закона на угнанном космическом корабле — я бы только посмеялся. Представить такую чушь, конечно, можно, а воображать себя бывалым и сильным авантюристом так даже приятно. Да только ведь в глубине души каждый знает себе истинную цену.

Нет, я и теперь не стал героем боевиков, способным с одинаковой легкостью покорять города и женские сердца. Я не умею управлять кораблем, ни разу не стрелял из бластера, а в силе и ловкости мне не тягаться с коротышкой-морглом. Но зато я больше не боюсь рисковать, готов идти вперед, если действительно нужно, и научился видеть хорошее даже в самых тяжелых ситуациях. А это, по-моему, тоже немало.

Даже жаль немного, что наше с Борком путешествие подходит к концу. Пожалуй, я бы не отказался (посетив дом и успокоив семью, конечно), снова оказаться на борту"Прескалисты". Все-таки я здорово привязался к морглу. Вот только второго моего исчезновения родные точно не переживут, и я, дело ясное, никогда так не поступлю.

Заправиться в порту Вир-На не удалось, но Борк, произведя все расчеты, утешил меня, что топлива хоть и впритык, а хватит не только вернуть меня домой, но и ему самому долететь до следующей точки перехода. Корабль, как он изначально и планировал, мог совершить два гиперпрыжка подряд без дозаправки и считался шустрым даже по современным меркам.

Однажды на досуге я уже пытался вычислить, как быстро добрались бы до своей Веги Галь Рео и Наан, будь у них не тихоходное"Искусство безмятежности", а старушка"Преска", или что-то более скоростное. Выходило, что от восьми месяцев до года. Конечно, всех данных у меня не было, и назвать расчет точным язык не поворачивался, но даже примерные цифры все равно поражали. Шесть лет против восьми месяцев… Вот уж действительно суровая плата за безопасность!

После побега с Вир-На наш полет уже ничего не омрачало, и только невозможность спуститься на одну из заповедных планет, чтобы добыть немного пищи мешала мне чувствовать себя удовлетворенным.

Борк объяснил, что эти миры были доведены своими жителями до грани уничтожения. Войны и добыча ресурсов практически погубили всю их экосистему, но катастрофу удалось остановить.

— Планет в галактике много, но, сам понимаешь, далеко не все пригодны для жизни, — сказал друг. — А те, что пригодны, часто находятся в такой дыре, что и топливо тратить не захочешь. Вот как ваша Земля. Загубить сразу восемь, да еще и удачно расположенных, никому не хотелось, и Совет Трех Галактик постановил их расселить. Говорят, это заняло двести лет и такую прорву кредитов, что представить страшно. Зато теперь они почти восстановились.

— Но если там никого сейчас нет, то почему бы нам не… — начал я.

— Это постоянного населения нет. А вот патрулей — сколько угодно. Не успеем еще в атмосферу войти, как нас обстреляют и даже позывных не спросят. Слышал я, лет через пятьдесят доступ начнут понемногу открывать. Но до той поры сначала доживи попробуй.

В общем, мы летели себе и летели. Я продолжал набивать шишки, моргл управлять кораблем,"Прескалиста" — нести нас все дальше морями космических просторов.

Но вот Борк заявил, наконец, что до точки перехода осталось пятнадцать земных минут.

— Выпрыгнем неподалеку от Юпитера. Ближе не получится, — сказал он хмуро. — Подготовь пока свои вещи, сегодня будешь дома.

Я не знал, что ответить, все так долго сдерживаемые чувства нахлынули разом. Неужели это правда? Неужели еще немного и я вернусь к привычной жизни? Вот все удивятся! Но к радости примешивалась и печаль, и я не смог ничего сказать, а только молча отправился в кубрик.

Вещей у меня, не считая ножа и бластера, не было никаких. Ну разве что веганская одежда, успевшая за это время малость поистрепаться, но все еще крепкая. Ее я оставлю, нож тоже. А вот с бластером придется распрощаться. И без него проблем будет выше крыши. Шампуры, конечно, отдам Борку: мне сейчас явно не до шашлыков, а моргл без ума от колюще-режущего. Надо, кстати, заранее продумать, что говорить близким. Куда я мог исчезнуть? Напился с незнакомыми людьми в лесу, потерял память и заблудился? Был похищен террористами? Решил начать новую жизнь и уехал работать вахтовым методом? Нет, не сейчас. Время подумать еще будет. Сейчас лучше вернуться к Борку. Мне кажется, он тоже переживает.

Моргл и правда переживал. Слова из него приходилось тянуть клещами, на меня он почти не смотрел, делая вид, будто занят приборами. А я просто сидел с ним рядом и наблюдал, как он работает.

— Одна минута, — сказал друг и наконец взглянул мне в глаза. — Ты готов?

— Да, — ответил я, а потом вдруг улыбнулся. — Лети, лети лепесток, через запад на восток…

— Это что? Молитва? — приподнял брови моргл.

— Да нет, так, присказка. Заклинание, чтобы все было как надо.

— Понятно, — сказал Борк. — Ну, пусть оно сработает. Стартуем.

И в следующее мгновение обзорный экран потемнел, а меня вжало в кресло.

Несколько минут казалось, будто я куда-то проваливаюсь, придавленный невыносимым грузом, а пол с потолком вращались, будто бешеные. А потом все кончилось. Я выдохнул, медленно утер пот со лба и поднял глаза. И тут же осознал, что здорово поторопился, истратив свой седьмой лепесток.

Над"Прескалистой", занимая весь обзор, плыла громада Юпитера. Где-то далеко впереди пылало желтой искоркой старое доброе Солнце. А снизу, оторвавшись от спутника газового гиганта, уже летел нам наперерез, ощетинившись пушками, корабль в зелено-красной боевой раскраске морглианского флота.

Глава 9. Когда упал барьер

Противник открыл огонь буквально через мгновение после того, как мы подняли щиты. Тяжелые носовые пушки испускали лучи лазеров, торпеды мчались к нам сквозь тьму, плевались перегретой плазмой кормовые орудия.

Первый залп"Прескалиста"выдержала, а благодаря хитрому маневру Борка нам даже удалось немного оторваться. И все же враг висел на хвосте.

У нас было всего одно осколочное орудие ближнего радиуса действия, остальное снял прошлый владелец судна. С таким арсеналом мы ничего не могли поделать с кораблем преследователей, и морглы пользовались этим вовсю.

— Какие-то они недружелюбные! — крикнул я, стараясь переорать сигналы тревоги. Борк ничего не ответил, он маневрировал, уклонялся, уходил из-под обстрела. Его лапы так и порхали над панелью управления, а"Преска", послушная своему капитану, мчалась во всю прыть.

Мы обогнули крупный планетоид (наверное, Ганимед), пытаясь заслониться им от атак противника, и, насколько я могу судить, часть боезапаса морглы действительно потратили зря. Их посудина была в десятки раз крупнее нашей и почти такой же быстрой, но не слишком маневренной. А еще у них на борту, как видно, не хватало опытного пилота.

— Борк! Так это те самые? — осенило вдруг меня. — Мятежники?

— Да, — сказал друг, не отрываясь от управления ни на секунду. — Они.

— Но откуда они знают, что ты здесь?

— Они не знают. Атакуют любого, — проворчал Борк. — Не могут покинуть систему. И помогать им, видно, никто не желает.

Второй и третий залпы"Прескалиста"тоже выдержала. Но судя по сведенным бровям моргла, весь запас везения, отпущенный нам на сегодня, мы уже истратили.

— Щиты долго не протянут, — крикнул он. — Готовься к смерти, друг! Я не сдам им корабль! Лучше взорвусь!

— Неужели другого выхода нет? — спросил я, ощущая, как подкатывает к горлу ужас. Черт возьми, еще полчаса назад все было прекрасно!

— Для тебя — кто знает, — ответил Борк непонятно и больше уже ничего не говорил. Он перестал реагировать на любые раздражители. Казалось, друг попросту выпал из реальности, с головой погрузившись в управление кораблем. А тот, в свою очередь, все так же беспрекословно выполнял все его приказы.

Визжали сирены, мигали лампочки, каждое мгновение на экраны приборной панели поступали новые данные, из которых я понимал едва ли десятую часть. Мне было страшно, я очень не хотел умирать, но глядя на моргла, старался держать себя в руках, как бы ни хотелось упасть на пол и закрыть голову руками.

А Борк продолжал вести судно в каком-то ему одному известном направлении, стараясь оторваться от преследования, пока кормовые щиты"Прески"не приняли снова всю ярость огня противника на себя и не схлопнулись. Последний барьер пал. Корабль задрожал, будто от боли, и даже, как мне на секунду показалось, закричал.

И лишь тогда друг вышел из забытья. Медленно протянул он лапу и нажал клавишу видеосвязи. Враги давно уже нас вызывали.

— Брабас, это я, Борк. Не стреляй, я сдаюсь.

***

Не прошло и часа, как мы оказались на палубе вражеского фрегата. Со всех сторон нас окружали скалящиеся и завывающие морглы. У них было оружие, у нас — нет, да и что могли поделать двое против нескольких сотен? Разве что броситься в бой, чтобы скорее умереть и не подвергаться пыткам. Но и этого нам, связанным крепкими шнурами, никто бы не позволил.

— А, Борк! Вот и встретились, паскуда! — выступил вперед крупный моргл с длинной полуседой бородой и двумя силовыми топорами у пояса. Толпа разом притихла. — Что же ты не приветствуешь своего капитана?

— Ты кусок тухлого дерьма, а не капитан, Брабас, — отвечал Борк дерзко, хотя из его пасти текла кровь. — Ты захватил этот корабль.

— И что с того? Еррик тоже захватил его. На несколько лет раньше, — произнес Брабас спокойно.

— Еррик пощадил старого капитана и его жену. Он не хотел, чтобы на палубе"Красных клыков"лилась кровь морглов!

— Это потому, что он был жалким слабаком. А кому вообще нужен слабый капитан? Верно я говорю, парни?

Морглы одобрительно закричали.

— Ты мразотная куча блевотины, — сказал Борк, подождав, когда шум немного утихнет. — Еррик тебе доверял.

— Твой дорогой Еррик был глуп! — отбрил Брабас.

— Ты его предал!

— Да неужели? Ах, да, что-то такое припоминаю. И что?

— Выходи драться, ты, ничтожество! Докажи, что чего-то стоишь, или так навсегда и останешься подлым изменником, неспособным даже посмотреть в глаза своему врагу!

— С тобой? — издевательски расхохотался предводитель морглов. — Нет, с тобой, гнусный вор, я драться не стану! Не равняй себя со мной! И вообще, я убил Еррика в честном бою!

— Ложь! Я видел, как ты набросился на него сзади с топором, когда он был безоружен! — крикнул Борк. — Бесчестная тварь!

— Ты видел?! — заревел Брабас. — А кто ты такой, чтобы твое слово здесь что-то значило? Пока я сражался с капитаном, ты, мразь, стащил корабельную казну, навигационные карты и был таков! Не смей говорить мне о чести, иначе я отрублю твой обгаженный от страха хвост и вставлю тебе в пасть вместо кляпа! Ты хоть понимаешь, идиот, что оставил парней без их доли? Эй, казначей! Ты уже все проверил? Сколько там?

— Не хватает ста сорока тысяч, — раздался из толпы сиплый голос казначея.

Матросы ответили на эти слова диким ревом. Терять накопления они явно не любили.

— Ничего! — рявкнул Брабас. — Мы возьмем в счет недостающей суммы его корабль!

Я слушал, затаив дыхание. Черт побери, Борк даже не пытается возражать! Значит, это правда? Значит, в том неподъемном ящике было никакое не оборудование, а наличные? Только тут я впервые задал себе вопрос, на какие средства моргл сумел купить"Прескалисту". Выходит, он обманул товарищей, присвоив все кредиты себе? Выходит, он?..

— Хорошо, — неожиданно сказал Борк и поднял опущенную было голову. — Убей меня, сделай со мной что хочешь, но пощади моего друга. Я обещал ему, что он вернется на Зем…

— Плевать мне, что ты там обещал! — закричал Брабас в исступлении. — Не хватало мне еще слушать всякое говно!

— Эй, ты! — сказал тогда я, и пират даже вздрогнул от неожиданности. Должно быть, он не думал, что я понимаю эсперанто. А у меня горели щеки и что-то большое распирало грудь изнутри. — Эй, ты, барбоска, или как тебя там! Если не хочешь драться с моим другом, то выходи против меня! Я куда слабее, но постою за нас обоих и отделаю тебя так, что долго не забудешь! Или все равно трусишь? Ну ладно, давай я буду бить тебя только ногами, как и положено обходиться с шелудивыми псинами!

Может, Борк и украл ваши деньги, может, он вовсе не герой в белом плаще и никогда им не станет. Но он — мой первый настоящий друг во всей этой гребаной галактике! Только ради меня он сдался в плен, хотя мог бы уйти несломленным, только ради меня вообще отправился сюда! И если уж нам все равно погибать, то я сделаю это в бою!

Брабас долго глядел на меня, выпучив глаза, а потом заорал:

— Развязать этого!

Борк ничего не сказал, но я успел заметить в его красных глазах отблеск одобрения. Конечно, он ничуть не сомневался, что Брабас меня убьет. Я и сам был в этом уверен. Ну и пусть! По крайней мере, опробую напоследок один приемчик…

Морглы освободили нам площадку диаметром метров пять и сгрудились вокруг, жадно следя за предстоящим боем. Брабас снял свои топоры и молча, без разговоров, без какой-либо попытки выказать уважение двинулся на меня. И то верно, какое уж тут уважение. Я ведь не моргл. Я даже их боевых правил не знаю. Впрочем, мне уже было все равно. Я собирался принять смерть, и никакие правила значения не имели.

Я сразу же попробовал достать моргла рукой, но тот был слишком быстр. Следующий удар также ушел в молоко. А потом Брабас атаковал сам. Мне показалось, что вся правая часть груди вспухла как подушка, тело пронзила острая боль. Зато от второго удара я успешно уклонился, заслужив несколько одобрительных восклицаний из зрительного зала. И даже сам сумел слегка задеть противника по нижней лапе, чего с Борком у меня не получалось ни разу.

Все-таки Брабас был уже стар и толст и, наверняка, редко сам принимал участие в драках. Если очень постараюсь, решил я, то, быть может, сумею его вымотать.

Конец ознакомительного фрагмента.