Очень короткие рассказы о главном

Сергей Андреев, 2022

В книге представлены короткие и очень короткие рассказы, в которых неожиданный сюжет заканчивается непредсказуемом финалом. Автор предлагает читателям позитивный взгляд на жизнь в любых обстоятельствах, даже в кризисной ситуации. После прочтения книги возникает вера в то, что ничего невозможного нет, и появляется надежда на лучшее: для себя и для всех. Женщина и мужчина, грани их отношений выявлены в рассказах столь точно, что никого не оставит без сопереживания. Литературные герои надолго останутся в памяти – это позволит читателям действовать так, как советует опыт героев из прочитанных рассказов. Книга рекомендована людям старше 18 лет.

Цикл «Подари мне надежду»

О пользе чтения хороших книг

В вагоне метро свободных мест не было: пассажиры сидели, плотно прижавшись друг к другу. Одеты все были по-зимнему — погода в городе стояла скверная, дождь со снегом, и настроение на лицах читалось соответствующее. А может, это мне так казалось, потому что позитива в своей жизни я не видел и не предполагал.

Неделю назад я развёлся с женой, она сразу же забрала дочку и уехала. Она уехала, а я остался, и вот вчера мне исполнилось тридцать. Я отметил этот праздник с приятелями по работе, архитекторами-проектировщиками из нашего отдела — зашли в кафе и наскоро выпили. Ребята хлопали меня по спине, улыбались, отпускали шутки мужского свойства, потом они разъехались по домам, а я не подумал даже, а почувствовал, как всё происходящее теряет смысл. Тот самый общий смысл, который определяет остальное — позволяя видеть в повседневности нечто большее, чем простую череду обстоятельств. Если понятно, о чём я говорю.

В общем, я качался в вагоне, стоя среди таких же пассажиров и глядя, как тёмные полосы тоннеля сливаются за стеклом. С утра я даже не успел побриться, потому что проспал, а вместо галстука намотал на шею шарф, и вообще пребывал в том состоянии духа, которое иначе как омерзением назвать было нельзя.

Через три станции нужно было выходить, и я повернул голову в сторону ближайшей двери. Рядом со мной стояла девушка в сером пальтеце и вязаной шапке, и мне предстояло протиснуться мимо неё. Девушка читала книгу, и перевернула страницу как раз в тот момент, когда я посмотрел в её сторону. На обложке мелькнула фамилия автора: Ромен Гари — гениальный авантюрист, которого я очень любил за его мучительные художественные парадоксы. Впрочем, это было в прошлой жизни, когда мне вообще что-то нравилось, в том числе и читать. Теперь, особенно сейчас, мне не нравилось ничего.

Я сделал шаг по направлению к девушке и, собираясь пробраться мимо неё, сообщил:

— Там нету счастья.

Она подняла светло-серые глаза, отрываясь от текста:

— Где?

— В книгах, — ответил я, — и вообще нигде.

Девушка с лёгким раздражением качнула головой, отворачиваясь и снова принимаясь за чтение.

— Ваш Ромен Гари в конце концов покончил с собой, — сообщил я с каким-то даже остервенением. — И знаете как? Надел на голову резиновую шапочку для плавания, чтобы не испачкать мозгами стену, засунул револьвер в рот и застрелился. Когда берёте в руки его книгу, почаще об этом вспоминайте.

Девушка отодвинулась от меня, держась за поручень. Поезд подъехал к станции, много народу вышло, так что мы оказались в полупустом вагоне. Я шагнул к девушке, которая снова принялась было за чтение.

— Отстаньте от меня, мешаете! — с раздражением бросила она.

Я тоскливо посмотрел в стекло, где под грохот колёсных пар отражалась моя унылая физиономия на фоне пролетающего мимо серого тоннеля. Потом я сделал полшага к девушке и снова встал с ней рядом.

— Почему вы такая злая? — спросил я и уточнил, имея в виду человечество в целом: — Ну почему вы все такие злые? Жизнь — паршивая штука, а тут ещё ваша книжка! Самоубийца пишет о красоте бытия… весело, правда?

Девушка с негодованием посмотрела на меня и снова слегка отодвинулась по вагону:

— Да что вам от меня-то нужно?!

Двери открылись и закрылись, поезд стал набирать ход, так что ехать оставалось совсем недолго. Тут меня и прорвало.

— Я вам сейчас расскажу, что мне нужно, — перекрывая голосом грохот тоннеля, почти крикнул я. — Мне нужно, чтобы мы познакомились, стали встречаться, потом у нас начались отношения, мы даже начали бы жить вместе, и вы влюбились в меня без памяти! Но это только начало, — говорил я, понемногу перемещаясь вслед за девушкой, которая отступала, держась за поручень параллельно мне. Я не отставал, стараясь приблизиться, чтобы не орать на полвагона. — А потом, — перекрывая шум состава, продолжил я, — когда ваше сердце стало бы дрожать и останавливаться при моём появлении, я безжалостно бы вас бросил! Вы рыдали бы вечерами, умоляя меня вернуться, а я равнодушно смотрел бы и наслаждался вашим безутешным горем. Вот мои истинные намерения, понятно?!

Последние слова я произнёс совсем уже громко, с кровожадным видом глядя на девушку. Мне было плевать, что она обо мне думает. Во время моей тирады, пытаясь отдалиться, она отодвинулась чуть ли не на треть вагона, но вдруг остановилась.

— А вы уверены, что я смогу вас полюбить? — спросила она вдруг, опуская книжку, так что стало понятно: читать она больше не намерена.

От неожиданности я помолчал секунду, потом взглянул на девушку и встретился с ней глазами. Она спрашивала всерьёз.

— Конечно! — ответил я и сделал такой жест, будто разглаживаю пальцем воображаемые усы. На душе было муторно, и этот спектакль скоро должен был закончиться. Поезд наращивал скорость в перегоне. — Вы посмотрите на меня, — продолжал я фанфаронить. — Красавец, образованный, работящий… словом, интересный мужчина. Вам повезло!

Девушка не отрывала от меня светло-серых глаз, словно что-то решая.

— Я согласна, — сообщила она наконец.

— Что… «согласна»? — не понял я. Поезд шёл полным ходом, тоннель гудел за стеклами.

— Согласна, что мы познакомимся и я вас полюблю… Потом — можете меня бросить, это неважно. Понимаете, я ведь до сих пор никого не любила. Встречалась с разными людьми, даже жила в гражданском браке, но вот… как вы сказали? — сердце моё не дрожало и не останавливалось. Все вокруг об этом говорят, а я не понимаю, как оно бывает! Так ни разу и не испытала. Вот и мучаюсь по жизни… Вы точно сможете всё устроить, насчёт любви? Чтобы… без памяти?

— Ну да, — пожал я плечами, — а зачем иначе-то?

Поезд понемногу сбавил ход и начал торможение. Я незаметно сделал по вагону шаг в обратную сторону — к дверям. Девушка подшагнула следом.

— Я готова, — сообщила она. — Меня зовут Ирина, работаю педагогом в музыкальной школе.

— А я Артём, — признался я, отступая шаг за шагом ещё дальше, и оказался практически возле дверей. Девушка встала рядом.

— Мне всё равно, буду я мучиться или нет, — заявила она, — лишь бы испытать… ну, что вы обещали.

— Вот, вы музыку преподаёте, а сердце не дрожало, — пытаясь оттянуть время, сказал я. — Как это вообще возможно?

Мы уже стояли напротив выхода, и поезд заметно снизил ход. Скоро должны были объявить мою станцию. Мы с девушкой отражались в двух разных половинках двери — каждый в своей, — и сейчас эти половинки должны были разъехаться в стороны.

–…Так и преподаю, — пожала плечами девушка, — но всё меньше вижу в этом смысла.

Последнее её слово: «смысл» — словно повисло в воздухе, буквально за секунду соединив нас каким-то невероятным образом. Предстояло решить, воспользоваться этой секундой или на всё наплевать. Поезд подъехал к платформе и остановился.

Я взял девушку за руку и сообщил:

— Договорились! — после чего строго добавил: — Но после не жалуйтесь.

Двери распахнулись, мы шагнули из вагона вместе, и девушка повернулась ко мне с какой-то удивительной улыбкой. Я поймал себя на том, что тоже невольно улыбнулся, — наверное, в первый раз за последние пару месяцев.

— Для начала чашечку кофе, — распорядился я, — остальное после.

— После, — словно пробуя это слово на языке, повторила девушка. — А знаете, я так себе всё это и представляла!

Я не стал спрашивать, что именно она имела в виду, потому что имел в виду то же самое.

До моей работы отсюда было совсем недалеко. Мы зашли в кафе, где вчера с ребятами я провожал свои первые тридцать лет и где сегодня можно было начинать праздновать начало следующих тридцати. Собственно, там этот праздник и состоялся, а как всё получилось потом — об этом написано во многих хороших книгах. Которые, как выяснилось, обязательно нужно читать, чтобы получить свой шанс.

Шанс на счастье.

Воробышек

Зима вьюжила вовсю, взвихривая снег в подворотнях и с подвыванием и свистом протягивая метелью вдоль вечерних улиц. Крупная женщина в длинном пальто и вязаной шапке шла, прикрываясь от ветра рукой, когда из снежной круговерти к ней подскочили двое. Один схватил её здоровенную сумку, другой что-то гортанно выкрикнул и показал нож.

Всё это длилось доли секунды, но неожиданно рядом из снежной тьмы появился небольшого роста человек с портфельчиком. Он оттолкнул того, кто держал нож, и попытался втиснуться между женщиной и теми двумя. Стало ясно, что сейчас его зарежут.

Женщина легко отодвинула появившегося мужчинку в сторону. Тот ростом приходился ей едва до плеча. В заводской сборной она числилась первым номером — толкала ядро, причём на последней спартакиаде показала такой результат, что её включили в городскую команду. Никто не учил её всяким премудростям: она просто ударила кулаком в голову тому, кто угрожал ей лезвием, как толкала бы ядро — резко и с разворотом. Тот отлетел, кувыркаясь, метров на пять и остался лежать на снегу в неестественной позе. Теперь настала очередь второго. Женщина двинула ему рукой куда-то между курткой и тёмной шапочкой — раздался хруст сломанного носа и дикий вскрик, после чего, закрыв лицо обеими руками и выписывая вензеля, нападавший скрылся в завьюженном пространстве.

— Быстрее валим отсюда! — крикнула она сквозь снег и ветер. Мужчинка продолжал стоять как вкопанный со своим портфельчиком, не до конца, видимо, понимая, что же произошло. Женщина схватила его за руку (в другой она снова держала тяжёлую сумку) и буквально поволокла с места события. Он быстро переступал ногами, не поспевая за спутницей. До общежития было рукой подать, их пропустили безо всяких. Женщина стянула с волос шапку, отряхнула снег, сказала вахтёрше:

— Здрасьте, тётя Катя, — и стала подниматься по лестнице.

— Здравствуй, Людочка, — доброжелательно откликнулась вахтёрша, — это с тобой?

— Ну да, — полуобернувшись и махнув мужчинке рукой, констатировала та. Теперь стало ясно, что это была вполне ещё молодая девушка, только огромного роста и мощного телосложения. Пегие волосы беспорядочно падали ей на шею, а лошадиное лицо чуть улыбалось: — Пойдемте, чё стоять.

Мужчинка двинулся вслед за ней по лестнице, зашёл в тесную комнату, где стояли железная кровать, убогий столик с двумя стульями, тумбочка и шифоньер. Гвозди в стене обозначали вешалку, на которую девушка и набросила своё пальто.

— Холодно, — сказала она, — сейчас согреемся. С меня магарыч.

Она открыла дверцу тумбочки, служившей, видимо, кухонным шкафчиком, и выставила на стол бутылку водки и два стакана. Потом нарезала хлеб, кусок сыра и колбасу.

— Вы хоть разденьтесь, — пригласила она. Мужчинка скинул своё пальтецо и оказался в костюме и рубашке, с чуть сбившимся набок галстуком. Галстук он тут же, впрочем, поправил, а после пригладил редеющие волосы и оказался светлоглазым, востроносым и щуплым, лет около сорока — а сколько точно, и не скажешь. Он осторожно подсел к столу, слегка сутулясь и чувствуя себя явно не в своей тарелке рядом с этой огромной, мощной девицей.

— Ну, спасибочки вам, спасатель! — налив обоим по полстакана, произнесла та. — Меня Людмилой зовут, а вас как?

— Алексей Иванович, — откликнулся мужчинка.

— Давай, Алексей Иваныч, за тебя, — произнесла девица и буквально кинула водку в рот. Потом закусила хлебом, предварительно его понюхав. — Ты откудова вообще взялся?

— На завод приехал, — пояснил мужичок, отхлебнув из вежливости и поставив стакан на край стола. — Изобретатель я. Из Тулы.

— А чего изобрёл-то? — спросила девушка, огромными лапищами сооружая бутерброд.

— Дизель усовершенствовал.

— Это как?

— КПД на семьдесят процентов выше, — пояснил мужчинка. До этого он сидел смущённо опустив глаза, а теперь вдруг посмотрел твёрдо и прямо.

— Это что, в два раза, что ли?

— Почти, — ответил мужчина. — Но можно и в два раза, только материал нужен качественный… сталь особого свойства.

— На заводе-то у нас был? — Девушка закусывала и спрашивала совсем уже по-свойски. — Погоди, я сейчас картошки наварю, с консервами поедим. Был на заводе-то?

— Отказали, — коротко сообщил приезжий.

— Это кто отказал, главный инженер?

— Ну да.

— Ладно, сиди здесь, — приказала девица и пошла на кухню готовить. Через десять минут она вернулась в комнату с вопросом: — Остановился-то сам где?

Он пожал плечами:

— Некогда было, до гостиницы не добрался. Вот, с заводоуправления шёл, гляжу — к тебе пристают…

Она расхохоталась в голос:

— Да ты совсем воробышек против них!.. А ко мне приставать — дело пустое, ты же видел. Слышь, — она опять наливала, — ты только не думай, что я пьяница какая, у меня эта бутылка полгода стоит. Мне ж пить нельзя: тренировки и всё в таком духе. Просто не каждый день ножиком на улице угрожают — за это можно и по стакану принять. Да и такие мужики, как ты, нечасто встречаются… с портфельчиком!

Она опять расхохоталась, он смущённо улыбнулся в ответ.

— Давай, за тебя, — приказала Людмила и снова ухнула водки. — Жена есть?

— Неженатый я. — Мужчина качнул головой. — И не был никогда. Семью содержать — деньги нужны, а я всё с чертежами своими, пристроить никак не могу. Что-то новое каждый месяц изобретаю, но почти ничего пока не внедрил. Так, по мелочи…

— К примеру, что внедрил-то? — поинтересовалась Людмила.

— Вот представь. — Он снова глянул прямо ей в глаза. — Работают в газовой котельной пять печей. Я врезаю в контур свой преобразователь, и три печи можно выключать: на двух оставшихся объект отапливается лучше, потребление газа падает в два с лишним раза. Преобразователь по цене окупается за девять месяцев.

— Ух ты! — сказала девушка. — А почему не берут?

— Потому что поставщики газа теряют половину своей прибыли — они любую такую идею зарубят на корню.

— Доходит, — задумчиво произнесла девушка. — Ладно, ты побудь тут минутку, я картошечку принесу, шпроты открою… Жди!

Вернулась она быстро. Они ели и разговаривали, и он уже не был забитым и стесняющимся некрупным человечком, потому что рассказывал о том, что хорошо знал и по-настоящему любил. Девушка слушала и постепенно растворялась в его словах, в его ясных глазах и в ощущении чего-то высокого, что двигало этим мужчиной, заставляя отказываться от куска хлеба ради непонятного знаменателя в формуле, описывающей второе начало термодинамики. Поэтому ночью, прижимая к себе этого маленького мужчину, она чувствовала, что на самом деле он — самый большой из всех, кого она встречала, и, нежно охватывая его своими длинными руками и ногами, ловила его поцелуи, шепча что-то вроде: «Любимый мой воробышек»…

Утром, собравшись рано, она оставила его спящим на неудобной кровати и в полседьмого была уже в заводоуправлении у директора.

— А-а, Людочка, заходи, — сказал директор, весело посмеиваясь и, как всегда ради шутки, вставая рядом с ней. Это был полноватый дядька среднего роста. — Чего новенького на спортивной арене?

— Дело есть, — хмуро ответила девушка, не принимая его тона. Они сели друг напротив друга.

— Выкладывай, — благожелательно сказал директор. Он следил за успехами заводской сборной, лучшая спортсменка которой сидела теперь перед ним. Иногда он получал за неё благодарности от городского начальства. «Ей бы тренера хорошего, — подумал директор, — да где ж его в этой глубинке взять…»

— Ладно, с чем пришла?

— У нас котельная чёрт-те сколько газа жрёт, — утвердительно сказала Людмила, — а мы за это чёрт-те сколько платим. Верно?

— Конечно, много… жрёт, — согласился директор. — И платим дорого. Ты это к чему?

— Скоро всё переменится, — заявила девушка. — Значит, так. Если в два раза меньше будем газа сжигать, это делу поможет?

— А куда его девать-то, оставшийся газ? — неожиданно спросил директор.

— Не покупать, и все дела! — как само собой разумеющемся ответила Людмила. — Я тут одного деятеля знаю из Тулы, он вам всё объяснит и покажет.

Директор ошарашенно смотрел на девушку, возвышающуюся напротив за столом. Он ждал чего угодно: просьбы о материальной помощи, вопроса об очереди на квартиру, требований отпуска, только не разговора про котельную с этой спортсменкой, напоминающей кобылу.

— И городу польза будет, и нам, — твёрдо произнесла Людмила. — А если откажетесь, я президенту напишу, что вы деньги, которые задерживаете работникам по зарплате, готовы платить за газ, который можно сэкономить.

— Ну ты язык-то не распускай! — прикрикнул директор. — Я ещё и деятеля твоего не видел, а ты уже… президенту писать!

— Увидите — сами всё поймёте, — пообещала Людмила. — Во сколько его привести?

— В два, — всё так же ошарашенно ответил директор. — Я главного инженера приглашу…

— Этот козёл уже всё знает и на всякий случай отказал, — пояснила девушка. — Я ему башку расшибу, если ещё раз встрянет! Короче, позовите кого поумней, а я в два часа здесь буду со своим кадром.

— Валяй, — согласился директор. Что-то у него в глазах заискрило. — Чем чёрт не шутит, а? Ещё и благодарность заслужу.

— Вот именно, — сказала Людмила, опираясь кулачищем о стол и вставая. Кожу на костяшках средних пальцев саднило, она подула на них, и директор вопросительно на неё глянул.

— Да полез тут один вчера, — лаконично пояснила она.

Тот понимающе и с некоторым даже уважением кивнул.

Девушка вышла с территории завода и направилась по хрустящему насту обратно в общежитие. Пурга стихла, стояло морозное безветрие. Солнце над этим северным городом ещё не взошло, но воздух становился всё более светлым, так что чуть-чуть — и развиднеется. Люди шагали по улицам, кутаясь в шарфы и воротники.

— Воробышек ты мой любимый! — громко сказала самой себе девушка и засмеялась.

Отзвуки этих слов ещё таяли на морозе, когда она открыла дверь своей комнаты и посмотрела на мужчину, безмятежно спавшего в её постели. Она стояла и всё смотрела на него. Мужчина потянулся, открыл глаза и улыбнулся ей навстречу.

Пересадка на следующий рейс

Они сидели в здании международного аэропорта в Рио-де-Жанейро и ждали, когда объявят их рейс. Мужчина лет сорока, аккуратно и коротко стриженный блондин в светлой куртке и джинсах, подошёл к барной стойке, купил бутылку минеральной воды и вернулся, на ходу отвинчивая крышку. Он отпил глоток и протянул бутылку спутнице, остававшейся в кресле возле чемоданов, — тридцатилетней симпатичной женщине, темноволосой и темноглазой. Она отрицательно покачала головой, он сделал ещё один глоток и закрыл бутылку.

Словно разговор и не прерывался, мужчина продолжил фразу:

–…тогда давай разойдёмся. Слетаем к этим чёртовым водопадам, вернёмся, и никаких отношений.

— Не думаю, что мы уже всё между собой исчерпали, — возразила женщина. Говорила она внешне спокойно, но пальцы рук при этом непроизвольно стиснула.

— И что же у нас впереди, по-твоему?

— По-моему, — сказала она, — мы вполне друг другу подходим. И не один раз это доказали — вспомни хотя бы ту историю с твоей Светланой, откуда я тебя буквально за ноги вытащила. Или про полицейских, с которыми ты подрался… Да и вообще, я тебе последние годы и прислуга, и жена, и любовница, разве нет? В честь чего ты вдруг надумал всё рвать?

Мужчина молчал, не зная, стоит ли говорить о причинах, а если стоит — насколько честно.

— У тебя ведь никого не появилось? — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала женщина и внимательно на него посмотрела, улавливая первую реакцию на свои слова. Мужчина отрицательно качнул головой, и это её вполне удовлетворило. — Остальное поправимо.

— Мне всё надоело, — пояснил мужчина, глядя в пол, чтобы не встретиться с ней глазами. — Работа осточертела. Сын, оболтус, раздражает: учиться он, видите ли, не хочет! Ну так иди в дворники, зарабатывай у мусорных бачков на корку хлеба… так нет же: папа, дай денег на дискотеку, папа, дай денег на кафе… Вот тебе, сынок, от меня денег! — Мужчина обозначил неприличный жест. — Ещё и с какой-то непотребной девкой связался, так она, когда со мной познакомилась, глазёнками по углам шнырять начала, дескать, хорошо бы с папика бабки снять, а если ему надо, так и расплатиться готова… чем захочешь. Задницей своей? — пожалуйста, без проблем!

Женщина слушала, склонив набок голову и не прерывая. Он продолжил:

— Теперь вот с тобой. Я всё заранее знаю: что ты скажешь, как отреагируешь, как ляжешь, в конце концов.

— Разве это плохо? — со скрытой иронией спросила женщина, ладонью отводя тёмную прядь с лица. — Тебе что, было бы легче загадки разгадывать, например где я и с кем была и чем там занималась?

— Да не в том дело, — попытался он объяснить. — Хочется острых ощущений, понимаешь? А у нас с тобой всё словно поблёкло. Я в этой мути уже не понимаю, зачем живу! Раньше карьеру делал… Так сделал же! Выше — только глава фирмы, но этого мне не надо, потому что тогда вообще на себя времени не останется. Заместитель — самое то: и деньги хорошие, и власти сколько требуется, и уровень вполне достойный. Ладно, стал замом генерального. Выбрал себе женщину — тебя: и умная, и красивая. Всё с тобой прошли, везде побывали, теперь вот в Рио сидим… А зачем мы здесь сидим, я уже не понимаю. И что дальше делать, тоже не понимаю. Поэтому давай-ка разойдёмся, и пусть всё идёт куда подальше.

— А куда оно пойдёт? — спокойно и горько спросила женщина, а потом сама же ответила: — Я не говорю про себя, это отдельная тема. А ты начнёшь беситься, переспишь с кучей молодых девиц, потом на одной из них сдуру женишься, потому что решишь, что это и есть любовь. Она подождёт немного, а потом станет сосать из тебя деньги и делать тебе рога. Это и окажется главной интригой твоей жизни. К примеру, ты её повезёшь на Канары, но она даже на фотографиях станет получаться так, будто муж, то бишь ты, хочет взять её за руку, а она вроде как свою ладонь вынимает из твоей… непроизвольно, по Фрейду. Вернувшись, первым делом она окажется не в парикмахерской, как сообщит тебе, воркуя по телефону, а в гостинице со своим любовником, которому позволит делать всё, что с тобой не получается! Но за её шмотки платить будешь ты, и хорошую машину ей тоже купишь ты. Вот чем всё обернётся. Да ты и сам всё это знаешь, потому и бесишься.

— Перестань, — поморщился мужчина. — Мы же о нас с тобой толкуем, касательно перспектив и смысла совместного существования.

Она чуть помолчала, потом откликнулась, словно подводя черту:

— Тебе новая цель нужна в жизни. Гораздо значительнее, чем раньше, под стать твоему положению…

— Добавь: и возрасту, — докончил он.

–… и возрасту, — согласилась женщина, прямо взглянув на него тёмными глазами. — Мне кажется, ты должен открыть свою фирму и всех переиграть. Тогда тебе всё остальное станет интересным, включая меня… Давай ребёнка заведем? Мне ещё не поздно.

— Ты просто хочешь привязать меня за ногу покрепче, вот и всё, — констатировал мужчина, нахмурившись. — Слушай, кажется, наш рейс объявили.

Он встал и взялся за ручку чемодана.

— Не нужно сейчас ничего решать, — предложила женщина. — Вернёмся с водопадов — тогда и поговорим: глупо такие вещи обсуждать в аэропорту.

Они поднялись и встали в длинную очередь, медленно продвигающуюся к стойкам регистрации. Пассажиры шли общим потоком сразу на все рейсы. Женщина, одетая в лёгкую блузку и джинсы, притягивала случайные взгляды.

— Кстати, насчёт ребёнка, — заметила она. — Если тебе нужны развлечения, тут их окажется больше чем достаточно. Хочешь, вырастим гения? Есть такие методики, начиная с четырёхмесячного возраста. Подростками такие дети уже вузы заканчивают и всё такое. Как тебе?

Он впервые за время разговора улыбнулся:

— Ещё родить не успели, а уже в вуз определяем!

На мгновение она увидела его таким, каким когда-то полюбила: сильным, энергичным и добрым.

Когда они наконец, минут через сорок, добрались до стойки регистрации, посадка на их рейс была закончена. Мужчина, глядя на служащую — меланхоличную толстую бразильянку, — произнёс несколько слов отчётливым русским матом. Служащая подозвала администратора, и тот, извинившись, предложил:

— Вы ведь летели вначале в Сан-Паулу, потом на Игуасу другим бортом, с пересадкой, верно? Предлагаю: через три часа по этим билетам вы можете прямым рейсом вылететь на Игуасу. Мы предлагаем вам бесплатное питание, я готов перерегистрировать ваши билеты прямо сейчас.

Мужчина кивнул и снова произнёс несколько слов по-русски. Администратор воспринял всё это как согласие и быстро оформил новые билеты. Женщина отвернулась и прыснула со смеху, прикрыв рот ладонью. Водопады в Игуасу значились вторыми в мире по величине после Ниагары и располагались на границе Бразилии, Аргентины и Парагвая. Всё это находилось в двух тысячах километров от Рио-де-Жанейро, но, не посетив этого чуда, нельзя было считать, что ты побывал в Южной Америке. Поэтому поездку никто отменять не собирался, а то, что два перелёта заменили теперь одним, оказалось даже удобнее — если не считать, что в аэропорту вновь предполагалась беседа длительностью в три часа. Впрочем, можно было пообедать за счёт заведения — это снимало остроту разговора и естественным образом отвлекало. А в салоне самолёта полагалось спать.

…В конце концов лайнер, уже заходя на посадку в Игуасу, осторожно тронул бетонную полосу колёсами и побежал в сторону стоянки, снижая скорость. Пассажиры зааплодировали; затем был автобус и — вот наконец отель, откуда завтра можно двигаться на экскурсию.

Они распаковывали багаж в номере, когда женщина, включив телевизор, села на кровать и побелела от ужаса.

— Смотри, — сказала она.

Мужчина поднял глаза к экрану. Шли последние новости. Самолёт, в котором они должны были лететь, чтобы затем делать пересадку, столкнулся в аэропорту Сан-Паулу с выруливающим на взлёт бортом, вместе их выбросило за пределы полосы — прямо в бензоколонку, где оба лайнера взорвались. Загорелись даже дома вокруг. Ни одного спасённого из ста шестидесяти пассажиров и членов экипажа не осталось: все сгорели заживо. Эти новости, с кадрами пожара, раз за разом транслировали все местные каналы, а потом продублировали по центральному.

— Какой ужас! — снова прошептала женщина, глядя на экран. — Ведь мы должны были там лететь!

Её буквально трясло: она всё представила воочию.

— Господь уберёг, — отозвался мужчина, окаменело стоя там, где его застала новость. Он ещё не успел снять светлую куртку, так и застыв перед телевизором. На экране плясали языки пламени и виднелся остов самолёта. Завывали пожарные сирены.

Двое смотрели на экран и думали об одном и том же. Мужчина опустился рядом со спутницей и положил ей руку на плечо. Стало понятно, что упустить новый шанс, подаренный судьбой, было бы непростительной глупостью.

Женщина закрыла глаза и положила голову мужчине на плечо, а он обнял её так, как делал это когда-то, в самом начале. Теперь она точно знала, что назавтра, после поездки к водопадам, сможет сообщить ему о своей двухмесячной беременности, а после — оставить в прошлом всё, что не было счастьем. Счастье растекалось теплом по телу, и женщина вдруг назвала мужчину тем нежным именем, которое давно уже не произносила, боясь раздражения или насмешки. Теперь это прозвучало как невысказанный вопрос, поняв который, мужчина потерся щетиной о её щеку.

— Ну вот, — сказал он и помедлил, подбирая слова. Потом нашёл самые точные и закончил: — Вот мы с тобой и встретились.

Лотерейный билет

Маленький автобус — маршрутное такси — весело катил по летнемуСанкт-Петербургу сквозь зелень тополей, утреннее солнце, сквозь запах асфальта. Пассажиров было немного, и молодой, лет двадцати трёх, загорелый белобрысый паренёк в рубашке с коротким рукавом, сидя рядом с темноглазой и темноволосой девушкой, что-то ей оживлённо рассказывал. Та вошла в микроавтобус минут пять назад, и паренёк, улыбнувшись, сразу же завязал с ней разговор — и вот теперь она уже белозубо хохотала, запрокидывая голову с тяжёлой каштановой гривой.

— Мне, вообще-то, сейчас выходить, — предупредила паренька девушка, но оказалось, что он тоже едет именно сюда, и вообще им по дороге, так что он её проводит.

Они вместе шли почти до её дома, но на углу завернули в кафе и посидели на улице, под тентом, на лёгоньких стульчиках за белым пластмассовым столиком. Официантка принесла им кофе, и паренёк рассказал, что недавно окончил физический факультет университета, а теперь работает по специальности, только вот ездить в лабораторию приходится далеко за город. Она сообщила в ответ, что тоже окончила вуз, только педагогический, — и вот, первый год преподаёт в школе: непривычно, но очень интересно, потому что первоклашки — народ благодарный.

Он говорил про свои лазеры и как с их помощью можно кодировать любую информацию, но девушка вдруг перестала его слышать — потому что смотрела, как он улыбается, как пьёт кофе и ставит чашечку на блюдце, чтобы, размахнув руками, объяснить и показать ей нечто необычное, а между ладонями у него в этот момент словно возникает тонкий рубинового цвета луч.

Но дело было не в луче, а в том состоянии, когда сердце у неё замирало словно бы от страха, и даже дыхание останавливалось в абсолютно определённом предчувствии чего-то необычного, входившего не спросясь в её судьбу и проводившего грань в этой судьбе, деля её на две неравные части: первую, маленькую и незначительную, которая сложилась до сих пор, и ту, другую, простиравшуюся на весь последующий отрезок жизни. Такое размежевание происходило прямо на глазах потому лишь, что она сидела здесь, на солнечной стороне улицы в кафе под тентом, и слушала, как загорелый молодой человек рассказывает ей о чудесах техники, в которых она могла понять лишь то, что он ими занимается и хорошо владеет вопросом.

Он шутил, рассказывая, как добился после окончания вуза распределения по любимой тематике, в лицах представляя профессоров, которые пытались его отговорить от занятий явно неперспективной, с их точки зрения, проблемой. Такое противоборство в конце концов получило неожиданный финал: вместо диплома он преподнёс им чуть ли не докторскую диссертацию — и вот теперь проверяет свои собственные нетрадиционные предположения на дорогой научной аппаратуре. Девушка даже не пыталась что-то спрашивать по сути того, о чём рассказывал собеседник. Она в ужасе думала о том, что же ей делать с самой собой — той, которая за какие-то полчаса перестала быть прежней, будто бабочка появилась из кокона. Понять, во что же именно она превратилась буквально на глазах, было пока невозможно. Паренёк шутил, а она даже смеяться теперь в ответ не могла: сидела и смотрела на этого свалившегося с неба молодого человека, на его губы, что-то продолжавшие произносить, и на его тонкие пальцы, то и дело складывавшиеся в какую-то новую фигуру, чтобы прояснить для неё суть дела. Единственное, чего она теперь хотела, — получить у жизни хотя бы минимальную паузу, чтобы успокоиться и попытаться найти свою новую линию поведения.

— Наверное, мне пора, — сообщила она, когда кофе был допит. — Вы так интересно рассказываете… даже дух захватывает. Никогда не думала, что про физику можно говорить такими словами!

Оба поднялись с плохо скрываемым сожалением.

— Если бы перед вами оказался волшебник, — спросил её паренёк, — и у вас было право всего на одно желание, что бы вы у него попросили?

Они уже шли по улице.

— Я бы сказала ему: подари мне надежду, — откликнулась девушка. Она так и не смогла с собой справиться и боялась сделать какую-нибудь порывистую глупость. Это испортило бы всё, чего ещё не произошло, поэтому следовало держать себя в руках, несмотря на то что всю свою жизнь она представляла именно эту минуту. То есть ту самую минуту, когда в груди рождается холодок, парализующий волю и безоглядно увлекающий к другому человеку.

— Ну, надежда всегда должна присутствовать, — авторитетно заметил паренёк, — как же без неё?

— Бывает, когда её попросту нет. К этому даже привыкаешь.

— Если речь о депрессии, то вы вовсе не похожи на такую вот… умирающую, — весело поглядел он на девушку. — Знаете что, я выступлю в роли волшебника. Смотрите. — Он достал из нагрудного кармана рубашки сложенный вдвое листок. Листок оказался лотерейным билетом, и молодой человек что-то написал на нём, вынув авторучку. — Возьмите! Через два дня тираж, а вот здесь — номер моего телефона. Когда выиграете, позвоните, и мы…

— А если не выиграю?

— Всё равно позвоните. — Он засмеялся. — Тогда будет повод ещё раз угостить вас кофе. Дарю вам два дня надежды.

— Потрясающий срок! Вы, действительно, настоящий волшебник! — засмеялась наконец и девушка, приходя постепенно в себя. — Чашечка кофе как награда за долгое ожидание!..

— Уверяю вас, дело стоящее, — заговорщицки прошептал он ей. — Я просматривал звёздную карту, выигрыш абсолютно гарантирован.

Они уже пришли.

— Обязательно позвоню, — обещала девушка. Она всё время думала о том, не слишком ли выдаёт её голос. Вроде бы для первого знакомства всё оставалось в пределах правил.

Дверь в парадную имела код, внутри сидел консьерж — и девушка, взмахнув ладонью, исчезла в недрах старого дома. Паренёк ещё немного постоял, глядя вслед исчезнувшему видению, и двинулся к остановке маршрутного такси. Ехать ему, конечно, нужно было совсем не сюда.

Два дня билет лежал у неё на столе. Два дня она не могла ни есть, ни разговаривать с родителями, да и вообще что-то делать. В конце концов она обнаружила, что у неё самым натуральным образом дрожат пальцы, чего никогда раньше не случалось.

Дом был полной чашей — разве что антиквариата не хватало. Отец руководил крупной фирмой, у дверей квартиры дежурила охрана. На второй день, увидев, в каком состоянии дочь, отец, обычно не баловавший её разговорами, спросил, топорща щёточку чёрных, с пробивающейся сединой усов:

— Надеюсь, тебя никто не достаёт… я имею в виду — из братвы?

Она помотала головой.

— Гляди, если что-то не так — сразу сообщи. В таких делах тянуть нельзя, сама знаешь.

— Знаю, — ответила девушка, — ещё по прошлому разу помню. Не беспокойся: тут, знаешь ли, сугубо личное.

Отец испытующе глянул на неё, потом кивнул, принимая версию к сведению, и, внезапно шагнув вперёд, погладил дочь по голове. Ни слова не сказав, он повернулся и вышел из комнаты.

Мать ничего не спрашивала, глядела понимающе. На следующий день, всё так же на маршрутке, девушка добралась до ремонтной мастерской, где оставила свой чёрный «БМВ», и уже через полчаса выкатила из ворот, рассчитавшись с мастерами со счёта на кредитной карточке. Она должна была ехать в консульство, чтобы оформить отъезд — вскоре начиналась её работа за границей по линии МИДа. Ни в какой школе, как она сказала пареньку (лишь бы что-то сказать), она, конечно, учителем не числилась. Зато её отец умел решать всякие вопросы, и до сих пор всё шло гладко.

Молодой человек тогда настолько увлечённо рассказывал о лазерах, что даже не обратил внимания: одежда на девушке явно была куплена в бутике. Слава Богу, мужчины редко замечают такие вещи — иначе трудно было бы объяснить, почему она ездит на маршрутке, работает учительницей начальных классов, но при этом носит блузку за четыреста долларов.

«Это была вынужденная ложь, — решила про себя девушка, — и ложь последняя». Она затормозила перед отделением Сбербанка. Закрыв машину, вызывающе одетая, в тёмных очках, она зашла внутрь, не сразу сообразив, где можно посмотреть таблицу лотерейных выигрышей. Потом подошла к крайнему окошечку, и кассирша, забрав билет, стала сверять его номер с цифрами, распечатанными в газете.

Девушка барабанила пальцами по пластмассовой стойке. Охранник, стоявший возле двери, ничего не мог с собой поделать и разглядывал её почти открыто, пока она не глянула тем особым образом, который легко доходил до такого рода людей. Охранник отвернулся, и в этот момент кассирша сообщила:

— Выигрыш — тысяча рублей.

Это соответствовало по курсу примерно тридцати пяти долларам. «Тоже неплохо», — улыбнулась девушка, забирая деньги и складывая их в сумочку. Она вышла из Сбербанка, села в «БМВ» и поехала по делам.

Не доезжая до консульства, она всё-таки решилась позвонить молодому человеку, и даже достала из сумочки миниатюрный мобильник. В этот момент её словно ударило током: номер телефона был записан на том лотерейном билете, который она только что отдала.

Чёрный «БМВ» круто развернулся и полетел назад.

В Сбербанке крайнее окошко, где она получала выигрыш, было закрыто: кассирша отправилась сдавать выручку. Полчаса, которые пришлось ждать, казались пыткой.

Девушка ходила по улице и, наверное, впервые пожалела о том, что не курит. Когда окошко открылось, она вбежала внутрь и в двух словах объяснила ситуацию.

Кассирша равнодушно ответила, что билет уже погашен и только что направлен с инкассаторской машиной в центральное отделение. Адрес такой-то.

Спрашивать о чём-то в центральном отделении оказалось бесполезно, потому что номер своего билета девушка не запомнила, а перебирать всю массу выигрышной лотереи билетов ради сомнительной версии, будто где-то записан чей-то телефон, служащие отказались. Кроме прочего, тут попахивало какой-то аферой… Не позвать ли милицию?

Девушка добежала до «БМВ», бросила чёрные очки на соседнее сиденье и рванула с места, направляясь в пригород — туда, где могла находиться физическая лаборатория, о которой упоминал паренёк. Она знала только его имя — Олег, — но и этого могло оказаться достаточно.

Лазерами, похоже, здесь занимались все — или, по крайней мере, каждый второй. Девушка пожалела, что не слушала, о чём тогда говорил её новый знакомый, потому что не смогла даже близко пересказать специалистам суть проблемы. Оставалось только обходить один университетский корпус за другим, задавая довольно странные вопросы о какой-то там информации, которая якобы считывается лазерным лучом.

В конце концов один из аспирантов, заинтересовавшийся скорее длиной её ног, чем сутью вопроса, в процессе беседы вспомнил, где находится что-то вроде экспериментальной мастерской, изготавливающей нестандартное лазерное оборудование. Аспирант с грустью наблюдал, как она удаляется, и лишь вздохнул, когда дверца машины захлопнулась.

Из мастерской её отослали в лабораторию перераспределения энергии при воздействии лазера на твёрдую среду — по крайней мере, такое или похожее название она повторяла всю дорогу, чтобы запомнить. Олег работал именно там, но оказалось, что сейчас он находился в отпуске, и никто из присутствующих не знал номера его телефона. Говорили, будто он снимает комнату в коммуналке, потому что приехал из другого города и после университета шатается по разным адресам. Между собой сотрудники с улыбкой называли Олега теоретиком.

По крайней мере, теперь она узнала его полные данные: фамилию, имя и отчество, а также, как подсказал работавший здесь же его сокурсник, и год рождения. Девушка вышла из университетского корпуса в пригородный летний вечер и по мобильному телефону связалась с отцом.

— Мне нужен адрес, где он снимает квартиру, и его телефон, — сказала она. — Нет, здесь без криминала. Перед отъездом я должна ему кое-что передать, а человек оказался в отпуске.

— Но ты ведь даже в консульстве сегодня не была, — констатировал отец. — Не тяни с этим, всего два дня осталось: я ведь попросил там максимально всё ускорить.

В трубке отзывалась только тишина.

— Ты меня слышишь? — переспросил отец.

— Пока я не найду этого человека, в консульстве мне делать нечего, — сообщила девушка. — Так что поручи своим людям решить вопрос быстро.

Отец хорошо знал, что означает этот её тон.

— Уже поручил, — лаконично откликнулся он. — Приезжай, поговорим.

Она отключилась со связи и снова села за руль. Адрес будет известен не позже, чем завтра, но никто не гарантирует, что Олег вообще сейчас в городе. «Впрочем, это выяснится сразу», — подумала она.

Вечером состоялся напряжённый разговор с отцом, который ничем не закончился, а утром она уже ехала по адресу, который ей назвал человек, работавший на отца по специальным поручениям. Было рано — восемь или половина девятого, — когда она зашла в проходную парадную, пахнувшую застоявшейся мочой, и поднялась на третий этаж. На звонок вышел хмурого вида мужчина в трусах и майке — видимо, он ещё спал.

— Никого у них нету, — безо всяких интонаций сообщил он. — Уехамши третьего дня. Почём я знаю куда? Говорил, в Новгородскую область, у него там мать живёт.

Через час она знала адрес матери Олега в деревеньке под Новгородом. Расстояние дотуда было километров двести, не больше, поэтому, выбравшись из Санкт-Петербурга на трассу, девушка вывела «БМВ» в левый ряд и вдавила педаль газа в пол.

Мать всё-таки спросила её вчера ночью, что происходит, и получила ответ, содержащийся в одной фразе. После этого мать целиком была на её стороне, так что рано утром даже перекрестила её, благословив, пока не видел отец.

Машина чёрной торпедой шла по трассе, обходя редкие попутные грузовички или семейные драндулеты, на которых дачники ехали за город. Асфальт под лучами солнца блестел, создавая видимость лужиц воды, если глядеть далеко вперёд над капотом. Встречные машины, на секунду поравнявшись, рвали воздух, словно газету, с резким сухим хлопком.

В Новгороде ей показали, в какой стороне находится выезд на шоссе, ведущее к нужному ей посёлку. Девушка, остановив машину, зашла в придорожное кафе, больше похожее на столовую советских времён, и наспех глотнула там кофе. Во рту было сухо от дорожной пыли, глаза чуть слезились. Её разглядывали все, кто находился в помещении: юбка у девушки не отличалась излишней длиной, поэтому ножки, в сочетании с полуоткрытой блузкой, приводили население в ступор. Ей было на всё это плевать, и она, выйдя на солнечную улицу, снова села в «БМВ». Становилось жарко, и девушка, тронув с места, включила кондиционер.

В том райцентре, куда она приехала через полчаса, находился даже небольшой аэропортик для самолётов сельскохозяйственной авиации. Вздымая пыль, на просёлке она оставила сбоку взлётно-посадочную полосу, представлявшую из себя более-менее утрамбованную землю, и, увидев диспетчерскую, притормозила рядом. Нежаркое солнце плыло над низкорослыми сосёнками, а полосатый чулок, поднятый невдалеке на флагштоке и указывающий направление ветра, провис и болтался без дела.

Старый дядька, распоряжавшийся полётами, ответил девушке с основательностью в голосе:

— К Матрёнину сыну, значит, в гости? То-то он и вернулся третьего дня… Значится, так: езжай, дочка, до первого просёлка налево, а там ихняя улица — крайняя. Домик у ней жёлтый, сразу увидишь.

Девушка измученно улыбнулась, и дядька добавил:

— Погоди. Выпей хоть кваску на дорожку, а то лица на тебе нету. Небось, натряслась по дороге.

Он вынул из холодильника бутылку, налил ей стакан вкуснейшего кваса и, пока она пила, глянул по-доброму и с хитрецой:

— Вот они, дела-то сердешные, да?

Девушка только кивнула, с благодарностью возвращая стакан, и они улыбнулись друг другу, понимая одно и то же. Он покачал головой, одобрительно глядя на девушку, а она в своих туфельках уже бежала к машине, чей чёрный корпус стал уже серым от придорожной пыли.

Ещё через десять минут безлюдная улочка посёлка уставилась всеми окнами своих домиков, наблюдая, как «БМВ» останавливается возле нужного дома и как девушка открывает калитку, пересекает двор и всходит на крыльцо. Распахнув дверь, ей навстречу появился Олег.

Он остановился и остался стоять, пока она не подошла вплотную и не сказала то главное, что несла в себе все эти дни.

Она сказала:

— Ты знаешь, я всё-таки выиграла по твоему билету. Потому что встретила тебя.

Он ничего не отвечал, всматриваясь в её глаза, в её лицо, и тогда она сообщила:

— Я тебе наврала насчёт учительницы и всё такое. Просто я давно живу будто заведённый автомат и делаю только то, что кажется полезным. Вся моя жизнь расписана и расчерчена, и тут появляешься ты! Но я уезжаю за границу, и хотела… В общем, хотела тебя перед этим увидеть.

— Заходи, — пригласил он.

— Нет, здесь давай поговорим, — попросила она, и оба они присели на перила. — Ты должен знать одну вещь.

Девушка поправила каштановые волосы, которые чуть двинул ветерок. Солнце падало ей на лицо, так что видны были её похожие на вишни тёмные глаза, которые смотрели открыто и твёрдо.

— Ты должен знать, что я тебя люблю, — сказала она. — У меня очень богатые родители, и всю жизнь я подчинялась каким-то правилам. Но теперь решила стать самостоятельной… и вот, видишь: начинаю. Может, по правилам так и нельзя. Но через неделю я уезжаю, и ничего, понимаешь, — ничего не могу с собой поделать. Поэтому хочу тебя спросить: ты сможешь со мной сейчас вернуться в Питер? Хотя бы на два дня?

Она не отрывала от него глаз. В какое-то неуловимое мгновение, пока длился этот взгляд, молодой человек увидел в нём всё, что предшествовало появлению здесь этой девушки, и понял до самого конца, что же это появление означает для них обоих.

Он улыбнулся наступившему лету, своей молодости и счастью, которое входило в его дом. Он вспомнил, как ждал звонка всё это время и как уехал не дождавшись, потому что попросила мать.

— Конечно поедем, — как о чём-то само собой разумеющемся, ответил он. — Я же говорил, что билет с выигрышем! Думаешь, просто так тебе его подарил? Пойдём, я хотя бы с мамой тебя познакомлю. Э-э, что случилось?

Девушка внезапно побледнела и прислонилась к косяку.

— Понимаешь, устала я тут немного, — глядя на него, будто до сих пор не видела, произнесла она. — Ехала и всю дорогу слова про билет подбирала. Да и про всё остальное тоже.

Они стояли на крыльце обнявшись, а северное солнце светило так, как это бывает в хороший летний день, который длится долго.