Сыновья Черной Земли

Сергей Анатольевич Шаповалов, 2013

Исторический роман об эпохе давно забытых героев. Захватывающие события разворачиваются во времена великих правителей Древнего Египта Сети I и Рамзеса II. Глазами главного героя читатель увидит нелегкую жизнь и героические события, переживет ненависть, любовь, разочарование. Пройдет с ним весь путь становления личности от маленького мальчика до мудрого воина.

Часть вторая «Та-кемет»

Чёрная земля

Элиль проснулся не сразу. Медленно и неохотно выходил из забытья. Сначала угас красочный сон, из которого он ничего не запомнил, потом появились звуки и ощущения. Но он не хотел просыпаться. Нет ничего приятнее: лежать на мягкой подстилке, под теплым шерстяным пледом. Слегка покачивало… Мерная болтанка убаюкивала, как в колыбели… Где он? На корабле! Элиля бросило в жар. На чьем? Опять на пиратском? Сердце тревожно ухнуло.

Он открыл глаза и резко поднялся. Чуть не вскрикнул от боли: все тело ломало, как будто его долго били палками. Он огляделся, с трудом поворачивая шею. Просторный полог из прочной белого материи светился от яркого солнца. Рядом сопела и мурлыкала во сне Мелина. На бледном измученном личике с потемневшими веками играла счастливая улыбка. Длинные реснички чуть подрагивали. Темные рыжие спутанные волосы разметались вокруг головы.

Элиль пощупал широкую лежанку. Мягкая солома, сверху льняная подстилка, набитая овечьим пухом. Его с Мелиной укрыли красивым шерстяным пледом с пестрым незнакомым орнаментом. Видать, хозяин корабля сказочно богат. Но что за корабль? Куда плывет? Элиль прислушался. По шлепанью весел прикинул: гребцов — человек двадцать. Вода весело журчала за бортом. Судно большое, шло ровно, без сильной качки. Только — куда?

Мальчик решил выглянуть наружу.

— Элиль? — проснулась Мелина. — Где мы?

Девочка сонно хлопала глазами. Попыталась вцепиться в руку Элиля.

— Тихо! — цыкнул он.

Мальчик откинул плед и подобрался к выходу. Осторожно выглянул в щелочку. Длинная палуба изгибалась полумесяцем. Доски широкие, без единого сучка. Нос задирался вверх и заканчивался площадкой для лучников, защищенной прочными деревянными щитами. Корабельные борта высокие. Толстая мачта уходила в небо. Огромный парус надежно держал ветер. Корабль не торговый, сразу сообразил Элиль. На палубе чисто, полный порядок: бухты канатов скручены виток к витку, большие кувшины с питьевой водой выстроились ровным рядком — все на своем месте, ничего лишнего. Судя по чистоте и порядку — они находится на военном судне.

Элиль высунулся из шатра и сразу наткнулся на высокого смуглого человека. Из одежды на нем был только кусок ткани на бедрах, повязан каким-то особым способом в виде фартука, спускавшегося до колен. Лицо скуластое, чистое, без бороды. Голову укрывал платок немес, концы которого свободно лежали на плечах. Элиль замер. Он не знал, чего ждать от человека. Но тот приветливо улыбнулся, растягивая большие губы, и мягко заговорил на непонятном языке. Задавал какой-то вопрос.

— Не понимаю, — покачал головой Элиль.

Из-за спины вынырнула Мелина и ответила незнакомцу на том же языке. Человек рассмеялся, подхватил ойкнувшую девочку на руки, легко, как пушинку. Поманил Элиля за собой.

Человек широко уверенно шагал, слегка вразвалку, как обычно ходят корабельщики. Элиль еле поспевал за ним. Прошли на корму мимо гребцов. Гребцы — совсем не невольники — все, как на подбор крепкие, плечистые в одних набедренных повязках и белых головных платках. Гребли стоя, да так налегали, что весла выгибались дугой. Корма сужалась и задиралась вверх, напоминая рыбий хвост. Двое кормчих управлялись с большими рулевыми веслами. У основания рыбьего хвоста, находилась еще одна площадка, служившая боевым постом для лучников. На площадке стоял небольшой стол. За столом на низеньком стульчике гордо восседал хозяин корабля. Строгое немолодое лицо чисто выбрито. Внимательные карие глаза глядели не мигая. Взгляд не выражал надменности и презрения при виде детей. Элиль за время рабства привык, что на него вечно смотрят, как на мерзкую тварь и был немного удивлен. Широкие развернутые плечи хозяина корабля и гордая осанка выдавали в нем воина. Ожерелье из нескольких рядов золотых пластин украшало грудь.

Слуга опустил Мелину на палубу и поклонился господину. Элиль не знал, как поступать: кланяться или упасть на колени. Нет, на колени он падать не будет. Надоело. Он стоял, ожидая тычка сзади. Но тычок не последовал.

Хозяин корабля с интересом оглядел их с ног до головы, затем жестом предложил сесть напротив. Слуга тут же подвинул к столу два небольших стульчика со скрещенными ножками и низенькой спинкой. Мелина осторожно присела на самый краюшек. Элиль колебался. Неужели ему предлагают сесть за один стол с господином? Хозяин мягко улыбнулся и повторил жест, указывая на стул. Элиль все же решил сесть.

Перед детьми поставили блюдо с дымящимися хлебными лепешками и по кружке молока. Элиль уже забыл вкус молока. Оно оказалось холодным и сладким, а лепешки горячие с нежной хрустящей корочкой. Он давно не ощущал в животе столь приятной тяжести. Но, ни Элиль, ни Мелина много съесть не смогли — отвыкли.

Покончив с едой, Элиль все еще недоверчиво поглядывал на хозяина корабля. Тот терпеливо ждал, когда дети насытятся, затем задал вопрос на незнакомом языке. Мелина ответила. Хозяин понимающе кивнул и заговорил на чистом хурритском:

— Расскажите, как вы оказались в открытом море? Откуда вы родом?

Дети переглянулись и опустили глаза. Нелегко признаваться, что сбежали из рабства. Кто знает, что у чужеземца на уме? Сделает детей своими рабами или решит вернуть их в Тир за вознаграждение.

— Ничего не бойтесь. — Хозяин корабля понял, о чем подумали дети. — Имя мое Птахмоз. Я являюсь посланником во все чужеземные страны и служу правителю Обеих Земель²⁷.

— Куда направляется твой корабль? — осторожно поинтересовался Элиль.

— В благодатную Та-Кемет²⁸. Надеюсь, при попутном ветре, через несколько дней пристанем к набережной славного города Хекупта.

Та-Кемет! У Элиля отлегло от сердца. Значит, они не у разбойников с островов и не у работорговцев из Приморья. Он слышал, что Черная Земля — страна вольных людей. Но все же…

— Ты нас не выдашь? — спросил он, недоверчиво взглянув в лицо хозяина корабля.

— Красный след на твоей шее оставила веревка раба, — угадал Птахмоз. — Я не люблю рабство и сам не содержу невольников, тем более детей. Но мне надо знать о вас хоть немного, чтобы поступить правильно. Не бойтесь, хозяевам я вас не верну. Отныне вы — свободны. Клянусь кровью, что течет в моих жилах. Амуна²⁹ беру в свидетели. — Он протянул открытые ладони к солнцу.

— Мы сбежали с Цора. Ее хотели принести в жертву Баал-Хамону, меня кастрировать и превратить в блудницу, — выложил Элиль, окончательно поверив корабельщику.

Глаза посланника потемнели.

— Бедные дети! И как вам удалось сбежать?

— Помогли. Даже в Тире есть добрые люди.

— Пусть Боги наградят их за милосердие. Но вы же не родились в рабстве. Я видел много детей-невольников. У тех в глазах бессмыслен-ный страх, и голова вечно нагнута в поклоне.

— Я сын правителя Алалаха, — решил быть до конца откровенным Элиль. Посланник ему внушал доверие.

— Нахита? — оживился посланник.

— Ты знаешь моего дядю? — глаза Элиля вспыхнули. — Но он не правитель. Правит Алалахом мой отец, благородный Муршеш.

Посланник лишь покачал головой, выражая сожаление.

— Твой отец погиб.

Элиль вскочил с места, но тут же опустился обратно. А что он еще мог услышать? Он же чувствовал… Подавив отчаяние, мальчик спросил:

— Ты был в Алалахе?

— Нет, я вел переговоры с правителем Угарита.

— А что-нибудь слышал об Алалахе. Хоть какую-нибудь весть? Там осталась мама и сестры.

— Сейчас в землях Алалаха хозяйничают хетты — вечные наши враги. Правитель Обеих Земель, да живет он вечно, вековечно, вел в свое время переговоры с твоим отцом, предлагал поддержать Муршеша войсками. Но хетты опередили. Твой дядька, Нахит оказался предателем. Он открыл крепостные ворота перед войсками Муватилли и помог захватить город. Лабарна оценил предательство Нахита по заслугам и поставил его правителем в Алалахе. Это все, что я знаю. Если хочешь, я могу отослать тебя на попутном корабле в родной город.

Теперь он все понял. Вот, почему жрец Мелькарта так оберегал его. Нахит платил за тайну. Ведь, если народ Алалаха узнал бы, что наследник жив — восстания не избежать. И тогда… А что тогда? Нахита поддерживают хетты… тогда восстание потопят в крови, а Алалах будет разрушен.

— Нет! — покачал головой Элиль. — Мне сейчас нельзя в Алалах. Дядька убьет меня. Да и многие пострадают…

— Понимаю. — Посланник кивнул. — Что-нибудь придумаем. Ты не пропадешь в нашей стране. Сын правителя даже небольшого государства должен вырасти достойным человеком. А что твоя маленькая спутница? Она откуда?

— Я из Ниневии, — ответила Мелина. — Мой отец — глава торговцев.

— И как ты оказалась в Тире?

— Как-то среди ночи отец поднял меня с постели, велел одеваться. Он был очень взволнован. Меня передали на руки Хабику. Хабик — кочевник и служил у отца проводником караванов. Мы отправились на ослах из города. Шли долго, примкнули к торговому каравану. Потом налетела песчаная буря. Все погибли. Хабик меня спас. Он умел выживать в пустыне. На руках донес меня к стану кочевников, вылечил. Но потом, почему-то отвез в Тир и отдал первому жрецу Мелькарта.

— Хабик предал тебя, — решил открыть ей правду Элиль. — Продал за хорошее вознаграждение. Но потом его самого прирезали. И все из-за золота.

— Он не мог! — попыталась возразить Мелина.

— Как же ты тогда оказалась в неволю?

Глаза ее набухли слезами. Крупные бусинки сорвались и мокрыми змейками скользнули по щекам.

— Почему отец не прислал за мной или сам не приехал? — она умоляюще смотрела на посланника. Что он ей скажет? Может он знает, что с ее отцом.

— Когда прибудем в Хекупта, я попробую разузнать, — пообещал посланник. — Но доходили слухи, что Ниневия подняла восстание против власти Ассирии. Восстание жестоко подавили, а город разрушили. Я надеюсь, что отец твой жив. Выясним. Пока отдыхайте. Вы — гости на моем корабле, и здесь вам некого бояться.

Ветер гудел, надувая полотнище паруса. Весла дружно пенили воду. Белые чайки проносились над палубой, пронзительно крича. Мелина грустно смотрела на воду, стремительно убегающую назад. Из глаз срывались слезы. Их подхватывал ветер. Девочка дрожала, несмотря на яркое солнце.

— Тебе холодно? — спросил Элиль.

Она отрицательно покачала головой.

— Почему ты дрожишь?

— Что с нами теперь будет? Мне страшно, — подняла она на него печальные глаза.

— Страшно? После всего, что мы пережили? — удивился Элиль. — Не плачь и не дрожи. Будем жить.

— Но мы, ведь, одни. В Черной Земле, у нас нет никого.

— Не пропадем. Теперь мы свободны. Свобода — лучше любого богатства. На кусок хлеба я смогу заработать. Наймусь сторожем.

— Тебя возьмут? — засомневалась девочка.

— Возьмут. Ты же знаешь, как я умею драться. Может, в лучники городского отряда попрошусь или в помощники охотникам. Я слышал, что в Черной Земле не бывает голода. Там у всех есть работа, за которую хорошо платят зерном и одеждой. Тебя я не оставлю. Ничего. Выживем!

Плаванье проходило спокойно. Попутный ветер гнал корабль по изумрудному морю. Слева призрачно синела прибрежная полоса. По ясному небу лишь иногда пробегали легкие облачка, но они не предвещали бури. Корабельщики оказались сплоченной командой. К детям относились добродушно и ласково. Все норовили отдать Мелине свою порцию сушеных фиников, что им полагалось к ужину. Вечно бурчали на повара: «Дай мальчонке мяса побольше. Мы — то потерпим, а он, видишь, какой худой. Девочке меда не жалей. И молока ей пожирнее наливай». «Почему вы за скупердяя меня считаете! — возмущался повар. — Нормально я кормлю детей. Они же не бегемоты — есть круглые сутки».

В трюме корабля держали корову, приученную к «морской жизни». Иногда, во время стоянок ее выводили на берег пощипать свежей травки. Молока она давала мало, но его хватало для завтрака хозяина. Перепадало немного и корабельщикам. Ну, а детям — по полной кружке всегда доставалось.

На рассвете третьего дня впередсмотрящий закричал с носовой стрелковой площадки: «Кемет! Та-Кемет!» Дремавшие корабельщики повскакивали и сгрудились на носу. Они радостно заголосили, бросились к веслам и с удвоенной силой налегли, подгоняя корабль. Море за бортом из прозрачного, голубого превращалось в желтое, мутное. Воды Великой Зелени, как в Та-Кемет называли море, мешались с водами Великого кормильца Черной Земли — Господина Хапи³⁰.

Хозяин корабля, облачившись в желтую мантию, поднялся на кормовую стрелковую площадку, воздел руки к небу и протяжно громко произнес:

— О, Амун-Ра, господин вселенной! За спокойное путешествие благодарим тебя!

— Благодарим тебя! — хором воскликнули корабельщики.

— Обещаем принести достойные дары в храм твой и воскурить благовония перед светлым ликом Твоим.

— Обещаем! — выкрикнули корабельщики.

Хозяин закрыл глаза и стал читать нудную молитву на древнем языке, а мореходы, не отрываясь от весел, затянули гимн Амуну.

Мелина вздрогнула во сне и заплакала, кулачками растирая слезы, но не проснулась. Наверное, что-то страшное привиделось.

— Тихо! Тихо! Спи! — Элиль погладил ее по голове, укутал плотнее в цветастый плед, сверху укрыл своим. Девочка повернулась на бок и вновь ровно засопела. Сам Элиль выбрался из шатра и взбежал на носовую площадку для стрелков. Широко расставив ноги, на площадке стоял старший над лучниками, внимательно окидывая взглядом приближающийся берег. На его суровом лице блуждала счастливая улыбка.

— Что там? — дернул его за руку Элиль.

— Черная Земля, — не отрываясь от созерцания виднокрая, ответил лучник. — Гляди! Нет на свете краше и богаче этой земли. Нет многолюднее городов и величественнее храмов. Нет солнца ласковей, а хлеба вкуснее, чем в Та-Кемет.

Элиль увидел широкий поток, несущий бурые воды, а по берегам темнели вспаханные поля.

— Разлив начался, — довольно покачал головой старший лучник. — Видишь, как Хапи-отец перекрасился. Он оплодотворяет землю. Скоро поля скроются под водой. Земля радуется. Как только Хапи отпустит землю, она родит богатый урожай. А пока… ух как полноводен нынче Хапи-кормилец. Нелегко нам придется плыть до Хекупта. Ну, ничего, поспеем прямо к празднику. Знаешь, как весело во время Опета? Все, от младенцев до сгорбленных стариков ждут целый год этого праздника, готовятся. Ох, здорово будет!

С трудом корабль вошел в рукав и двинулся вверх, преодолевая напористое течение. Хорошо, хоть ветер поднялся сильный. За кормой недовольно клокотала бурая вода. А берега — уже вовсе не берега, а высокие заросли папируса и камыша — непроходимые дебри. А сколько птиц! Заросли кишели ими. Напуганные стаи тучами взмывали в небо, издавая шуршание тысячами крыльев.

— Там — суша? — Элиль указал на, возвышавшийся плотной стеной, высоченный папирус. Мелькнуло гибкое серое тельце дикой кошки виверры. В зубах она держала трепыхающуюся иволгу.

— Суша. Но только на время. И это место вскоре вода поглотит. Разлив. Сейчас везде мехет — болото. А когда вода сойдет, где возвышения, останутся пехуу — лужи. Только ходи, да рыбу собирай руками. А там вдалеке не пересыхающие иун — озера, полные птиц. Вот где славная охота! Хоть с бумерангом ходи, хоть с луком, можешь силки поставить. Дичь не переводится, сколько ее не лови. Вон там, на западе до самой пустыни и на востоке, до тех гор, — старший лучник указал не еле виднеющийся синий хребет, — простираются болота сехет. Там вырастает отличный папирус, из которого делают свитки для письма. А камыш до того крепкий, что из него плетут циновки. Древки для стрел из того камыша получаются ровными. Стрела летит точно в цель. Еще есть чудесные озера — ша, поросшие огромными водяными лилиями. Можно придти ранним утром и до самого заката любоваться цветами.

— Здорово! — восхищенно проронил Элиль. — Я хотел бы побывать на тех болотах.

— Ох! Какие твои годы! Всю землю еще исходишь, — усмехнулся старший лучник.

Среди камышей крякали утки, Важно гоготали большие серые гуси. Мелькали быстрые иволги. Элиль смотрел в воду, где показывали спины огромные рыбины.

— А это кто? — он указал на бугорки, торчащие из воды. Один из бугорков повернулся к кораблю. У него обнаружились маленькие глазки и торчащие смешные ушки. Бугорок фыркнул словно лошадь, пуская пузыри.

— Бегемоты, — объяснил лучник. — Это они только головы высунули. Бегемоты огромные, толстые. А шкура у них, ух какая прочная. Щиты ей обтягивают, нагрудники делают: не любая стрела пробьет. А вон, видишь те бревна? Это крокодилы. Упаси Себек³¹ встретиться с ними в воде. Пасть огромная и вся полна острых зубов. Теленка враз утащит. Тот только придет попить водички, а крокодил его хвать, — и в воду. Давай крутить, пока теленок не захлебнется.

— Дамба впереди! — крикнул смотрящей.

— Вижу! — ответил старший кормчий, беря правее.

Слева показалась чуть заметная полоска суши.

— Зачем дамба? — спросил Элиль.

— Чтобы поля не размывало, — объяснил старший лучник. — Глядите-ка!

Посреди потока торчал небольшой островок. На уцелевшем клочке суши, жались друг к другу самка орикса с детенышем и несколько серых зайцев.

— Весла, медленней! — скомандовал старший лучник. — Лодку к борту.

Корабль снизил ход. Легкий челнок, что болтался сзади на привязи, подтащили к кораблю. Старший лучник и еще четверо корабельщиков перебрались в суденышко. Отталкиваясь шестами, они подплыли к островку. Старший лучник ловко схватил самку орикса за рога и опрокинул в лодочку. Теленочек жалобно заплакал, затрясся на тоненьких ножках, когда его сняли с островка. За уши перетащили зайцев. Лодка подошла к дамбе. Зайцы длинными прыжками помчались в заросли камыша. Самка орикса побежала прочь, гордо подняв голову. Следом неуклюже скакал теленочек. Старший лучник хлопнул в ладоши, подбадривая малыша, и весело засмеялся.

— Хорнахт! — окликнул его хозяин, когда тот взобрался обратно на палубу.

— Да, господин, — поклонился старший лучник.

— Зачем отпустил такой роскошный обед? — в шутку упрекнул хозяин.

— Пожалел бедняг. Если б на охоте — другое дело. Но я еще подстрелю тебе косулю или дикого быка.

— Да возблагодарит тебя святая мать Исида³² за доброту.

— Справа лодка! — крикнул смотрящий.

Легкое папирусное суденышко стремительно приближалось к кораблю. Худой, загорелый человек в одной набедренной повязке всем телом наваливался на шест. Иногда он размахивал одной рукой, другой удерживал шест, и громко кричал.

— Чего орешь? — перегнулся через борт Хорнахт, когда лодочка стукнулась о корпус корабля.

— Шерданы! — вопил лодочник. — Напали на поселение.

— Морские разбойники, — обернулся старший лучник к хозяину.

— Пусть указывает путь кормчим, — распорядился хозяин. Крикнул слуге: — Принеси мое оружие и шлем.

— К бою! — скомандовал Хорнахт.

На корабле тут же поднялась беготня. Оружейник доставал из трюма копья, щиты, луки и раздавал корабельщикам. Весла с силой ударили по воде.

— Корабль впереди! — закричал смотрящий. — Нас заметили. Уходит в канал.

— За ним! — На носовую стрелковую площадку поднялся Птахмоз. Еще недавно его облачение напоминало жреческое, но теперь кожаные доспехи и сияющий медный шлем преобразил его в могучего воина. Посланник во все чужеземные страны упоенно произносил молитву. Глаза горели отвагой. В левой руке прямоугольный щит, обтянутый шкурой льва. Правая рука, по локоть закрытая медным щитком, сжимала длинный изогнутый меч.

— Эй! — зычно крикнул он. — Боевую песню! Да пойте так, чтобы нас в Шардании услышали.

Корабельщики грянули тягучий грозный напев. Ветер в парусе подвывал им. Весла бахали по воде в такт. Элиль прибежал на нос и затесался среди лучников.

— Почему ты не в доспехах? — спросил он у Хорнахта.

Старший над лучниками оставался в одной набедренной повязке. В руках лук и несколько стрел. Он повел широкими плечами и усмех-нулся:

— Мы же — корабельщики. Это колесничие одеваются в латы, а корабельщики ничего не страшатся.

— А если шарданов будет много?

— Ну и что? Мы же на своей земле. Да хоть целый флот! Амун с нами. — Он мельком взглянул на хозяина и тихо сказал Элилю. — Пойди-ка подружку свою спрячь в трюме. Сейчас на палубе будет жарко.

Элиль бросился к шатру. Мелина стояла возле мачты. В глазах ужас. Грозный хор воинов ее сильно напугал. Он схватил девочку за руку и потащил к маленькой лесенке, ведущей в трюм.

— Что произошло? — допытывалась Мелина. Ей было жутко от боевой песни корабельщиков.

— Не высовывайся! — Элиль усадил ее на сено возле коровы хозяина.

— Но что там?

— Будет бой. Мы преследуем разбойников.

— Элиль, не уходи! — она повисла на его руке. — Не оставляй меня одну.

— Не бойся! Как все закончится, я приду за тобой.

— Элиль, не надо. А вдруг тебя убьют! — Мелина чуть не плакала.

— Не бойся, — попытался он ее успокоить. — Я — сын воина. Ты разве забыла?

— Но если с тобой что-нибудь случиться, как я одна останусь? — не хотела отпускать его Мелина. Пальчики девочки крепко держали руку Элиля.

— Молись за меня. Знаешь молитвы?

— Знаю… Хорошо…Буду молиться… Но будь осторожен!

— Обещаю! Бог Грозы охраняет меня.

Он разжал ее пальчики и выбежал на палубу. Хорнахт готовил лук, проверял стрелы. Рядом хозяин внимательно следил за маневрами вражеского корабля. Нелегко чужакам пробираться по каналу, где кругом мели и дамбы. Расстояние быстро сокращалось. Уже отчетливо вырисовывалась высокая вздернутая корма вражеского корабля. Сам корабль широкий, как скорлупка ореха, сразу видно — сделан для дальних морских переходов. Длинное кормовое весло бешено металось, отворачивая корабль от мелей. Лучники на площадке для стрельбы готовились к бою.

— Продырявь им парус! — приказал хозяин Хорнахту. — Иначе уйдут на большую воду. Там у них будет больше маневренности. Нельзя давать им развернуться к нам носом. Наш таран короче.

Хорнахт выбрал тяжелую стрелу с широким бронзовым наконечником. Мышцы вздулись на руках, когда он натягивал тугой лук. Стрела взвилась высоко в небо. Вскоре в полосатом парусе вражеского корабля появилась прореха. Ветер рвал полотно, расширяя дыру. Корабельщики грянули боевой клич: «Бей! Бей! Амун! Бей!»

— Дайте мне оружие! — потребовал Элиль.

— Ты опять здесь? — рассердился старший лучник.

— Я хочу вместе с вами в бой! Я — сын воина.

— Возьми! — хозяин протянул ему свой щит. — Беги на корму и прикрывай от стрел кормчих.

— На корму? — раздосадовано буркнул Элиль.

— Если кормчего ранят, то корабль потеряет управление, и мы не сможем догнать разбойников. Я доверяю тебе важное дело, — многозначительно объяснил Птахмоз.

— Слушаюсь!

Элиль поспешил на корму. Щит тяжелый. Он едва мог поднять его двумя рукам. Двое кормчих, крепкие корабельщики удерживали длинными веслами судно на нужном курсе. Рыбак, что позвал на помощь, показывал, где мели, а где сильное течение.

— Прямо мель. Вон папирус над водой, — тыкал он пальцем. — Если их корабль повернет, то его подхватит течение, и они успеют уйти.

— Не успеют! — успокаивал его кормчий. — От нас не уйдут! Куда им с рваным парусом. О! Малыш, — заметил он Элиля. — Ты пришел нас защищать. Смотри внимательно за стрелами. Щит, хоть, удержишь?

— Удержу! — огрызнулся Элиль.

Корабль шарданов все ближе и ближе. Враги поняли, что уйти от преследователей не удастся, открыли стрельбу. Зашуршали стрелы.

— Ой, малыш! Ой, прикрывай нас! — запричитал кормчий. — Ой, следи за стрелами!

Элиль уловил, как сверху падают серые точки. Он высоко поднял щит. Стрелы со стуком впились в прочное дерево. Элиля даже качнуло назад.

— Молодец малыш! — подбодрил кормчий. — Выше! Выше поднимай!

Элиль старался. Как мог, высоко поднял щит. Еще две стрелы ударили. Он оглянулся назад. Никого не задело. Вдруг огнем обожгло бок. Стрела воткнулась прямо возле широкой ступни кормчего.

— Осторожно малыш! Ах, у тебя кровь! Больно?

— Нет! — разозлился Элиль. Как с маленьким с ним разговаривает. Какай он малыш! — Подумаешь, царапнуло.

— Ой, малыш! Бросай скорее щит! Бросай его! Держись! — закричал кормчий.

Элиль еще не понял, в чем дело, но быстро опустил щит на палубу и вцепился в поручни. Вовремя! Таран с медной шакальей головой врезался в корму вражеского судна. Раздался треск ломающихся досок. Палубу дернуло. Элиль еле устоял на ногах. Рыбак свалился на карачки и чуть голову не расшиб о перегородку.

— Бей! Бей! Амун! Бей! — прогремело над водой. Воины кинулись в драку.

— Сожри мою печень болотный крокодил! Разорви бегемот меня на части! — радостно заорал старший кормчий. — Посадили их на мель! И корму продырявили! Бухаф! — крикнул он младшему кормчему. — Удержишь корабль? У меня руки чешутся!

— Удержу! — заверил его товарищ. — Беги, и за меня там повоюй.

Старший кормчий взревел, схватил копье, спрыгнул с площадки мимо лесенки и помчался через всю палубу туда, где уже кипел жестокий бой. Элиль прыгнул за ним. На палубе лежал воин. Стрела ему пробила бедро. Он силился подняться, но не мог. Возле воина валялось копье. Элиль подобрал оружие, двумя руками крепко сжал древко и с визгом ринулся на нос. Он не представлял, что будет делать среди могучих воинов сшибавшихся насмерть, но хотел сражаться наравне со всеми.

Все закончилось до его прихода. Когда Элиль вскарабкался на борт чужого корабля, бой остыл. Поверженный шерданы, человек двадцать стояли на коленях. Рядом валялась гора оружия. Победители выводили из трюма плененных жителей рыбачьего поселения, выдирали цепи, которыми были прикованы гребцы-невольники.

Элиль чуть не выругался с досады, крепко, по-мужски. Надо же — опоздал! Вдруг что-то кольнуло его: корабль, как будто, знакомый… Широкая палуба. Мачта, перетянутая канатом. Тяжелый люк в трюм. Так это же… Он чуть не задохнулся от ужаса… Тот корабль, на котором его везли в рабство. Он взглянул на пленников. Красная рожа с рыжей бородой! Аху! Тот, что бил его, а он выплеснул ему тогда горячую кашу в лицо. Все вокруг перевернулось. Гнев овладел Элилем. Он кинулся на пленника, стремясь ударить его копьем прямо в кривой горбатый нос.

Как будто наткнулся на дерево. Сильные руки кормчего оторвали его от земли. Старший лучник выхватил копье. Элиль брыкался, пытался вырваться, но кормчий держал его крепко и ласково при-говаривал:

— Ой, малыш! Да что на тебя нашло? Ой, взбесился!

— Я убью его! — кричал сквозь слезы гнева Элиль.

— Нельзя убивать пленных, — оттаскивал его подальше кормчий. — Ему и так — остаток дней в каменоломнях надрываться.

— Все равно! Убью!

— Что произошло? — рядом возник хозяин.

— Мальчишка взбесился, — объяснил Хорнахт. — Бросился на того, рыжебородого.

— Это он! — рычал Элиль.

— Успокойся! Кто?

— Меня везли на этом корабле хетты в Угарит, — вздрагивая всем телом, кое-как выдавил из себя Элиль.

— Так это не шерданы! — Хозяин вплотную подошел к рыже-бородому. — Откуда вы приплыли? Отвечай.

— Они — шерданы, — кивнул рыжебородый здоровяк на корабель-щиков. — Я один хетт.

— Кто хозяин корабля?

— Я его нанял, — ответил рыжебородый.

— Врет он! — крикнул Элиль, все еще удерживаемый кормчим. — Хозяин — одноглазый.

— Одноглазый? — удивленно вскинул брови Птахмоз. — Нет ли у него шрама через все лицо?

— Есть, — вспомнил Элиль.

— Никак — Рупа, правая рука лабарны Муватилли. — Посланник пристально взглянул в лицо бородатому хетту. — Говори, куда высадил своего господина? И что ему понадобилось здесь?

Рыжебородый гордо вскинул голову и глухо произнес:

— Можешь меня убить. Я тебе ничего не скажу.

— Знаю. Не скажешь, — согласился хозяин. — Мне все расскажет вон тот. — Он указал на молодого воина, лет шестнадцати, стоявшего на колени позади всех. У юноши дрожали плечи и стучали зубы. Глаза испуганно бегали по сторонам. — Поднимите его.

Аху вдруг извернулся. Непонятно откуда у него в руках очутился нож. Он бросился к юноше, желая пронзить сердце. Не успел. Посланник оказался проворнее. Изогнутый меч расколол затылок, разбрызгивая кровь по палубным доскам. Кормчий закрыл широкой мозолистой ладонью глаза Элиля, чтобы он не смог видеть еще одной страшной смерти.

Пленников связали и перевели на корабль посольства. Их усадили вокруг мачты. Освобожденные рыбаки долго благодарили хозяина и целовали ему руки. Он лишь попросил приютить невольников-гребцов. Корабль шарданов так и остался торчать на мели, слегка скособочив-шись, с огромной дырой в корме. Впрочем, недолго ему так стоять. Рыбаки вскоре разберут его для своих нужд.

Элиля все еще трясло. Кормчий усадил мальчика на бухту льняных канатов, протянул медную флягу.

— Пей!

Элиль послушно глотнул горькую жидкость. Горло обожгло. Пронял кашель.

— Ну что ты даешь мальчишке, старый пьяница, — пожурил кормчего старший лучник. — Только ты можешь пить эту гадость. А ему молока бы предложил.

— Не страшно, — отмахнулся кормчий, хлопая Элиля по спине. — Какой же он мальчишка? Воин! Видел бы ты, как он нас щитом прикрывал. А на бородатого кинулся — зверь! Менфит³³!

Кашель прошел. В голове приятно загудело. Стало легко и спокойно на душе.

— Не слушай этого старого пьянчугу, — ругался старший лучник. И грозно напомнил кормчему: — Про весло не забыл? Бухаф один там надрывается.

— Иду, — недовольно ответил кормчий и зашлепал босыми ногами по палубе.

— Отдыхай. — Хорнахт хотел погладить Элиля по голове, но тут же передумал, все же — воин, похлопал по плечу и отправился к лучникам давать распоряжения.

Корабль взял прежний курс на юг. Корабельщики затянули победную песню. Мелина оказалась рядом. Девочка опустилась на корточки, заглядывая преданно в лицо Элиля. На пурпурном платьице развязался поясок, волосы растрепались ветром.

— Ты — герой! — восхищенно произнесла она. — Я видела, как ты кинулся с копьем в драку.

— Прости. Я совсем забыл про тебя, — спохватился Элиль. — Ты же там одна сидела. Не испугалась?

— Нет. Я с коровкой. Там наверху все кричали. Потом ка-а-к бахнуло. Коровка испугалась, замычала. А я ее успокаивала. Не бойся — говорю. Выглянула — ты бежишь с копьем. Я обратно. Говорю ей: мы победим! Если Элиль полез в драку — значит, точно — победим. Я ей все рассказала: как ты меня из рабства спас, как из города вывел, как мы на лодке плыли… А она внимательно слушала.

Элиль невольно улыбнулся.

— Ой! — вскрикнула девочка. — У тебя кровь. Смотри весь бок в крови. Я сейчас.

Она упорхнула и через несколько мгновений примчалась с чистой полоской материи и глиняной баночкой. Маленькие пальчики дрожали, когда девочка очень осторожно смазывала противно пахнущей мазью рану. Потом перевязала Элиля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

27

Обе Земли — Верхняя земли и Нижняя земля, так делился Древний Египет. Гранийей земель являлся город Хекупта.

28

Та-Кемет — древнее название Египта, буквально Черная Земля.

29

Амун или Амон — древнеегипетский бог Солнца, затем царь богов и покровитель власти фараонов

30

Хапи — древнее название Нила

31

Себе́к (Собек, Собк, Сохет, Собки, Сокнопаис — древнеегипетский бог воды и разлива Нила, изображавшийся с головой крокодила; считается, что он отпугивает силы тьмы и является защитником богов и людей.

32

Иси́да (Изи́да) — одна из величайших богинь древности, ставшая образцом для понимания египетского идеала женственности и материнства.

33

Менфит — дословно: герой. Так называли воинов — ветеранов.