О русской доблести и славе

Сергей Алексеев

Сергей Петрович Алексеев (1922–2008) – известный детский писатель, лауреат Государственной премии и обладатель почётного диплома Международного совета по детской литературе. Главная тема его творчества – историческое прошлое нашей Родины. В эту книгу вошли рассказы о Татаро-монгольском нашествии, Смутном времени, преобразованиях Петра Первого, о Екатерининской эпохе и славных подвигах Суворова, о выдающихся победах русского народа над Наполеоном в 1812 году и над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. Все они проникнуты чувством любви к родной стране и гордостью за великую историю России. Произведения С.П. Алексеева хорошо знают не только в нашей стране. Они издаются на английском, немецком, французском, испанском, японском, хинди – более чем на пятидесяти языках мира.

Рассказы о Смутном времени

События, о которых ты сейчас прочитаешь, происходили в начале XVII века — почти четыреста лет тому назад. Тогда наступили трудные для нашей Родины времена. В отечественную историю они вошли под названием Смутного времени.

Смутное время — недоброе время. О Смутном времени на Руси начинается наш рассказ.

Три дочери, пять сыновей

У царя Ивана Васильевича Грозного было семь жён. Было восемь детей: пять сыновей, три дочери. Мальчиков звали: Дмитрий, Иван, Фёдор, Василий, ещё один Дмитрий. Не благоволила судьба к детям Ивана Грозного. Все три дочери и сын Василий скончались в младенчестве. Трагически, не достигнув года, погиб и первенец царя Ивана — царевич Дмитрий. Второй по рождению сын царя Ивана, названный по имени Грозного также Иваном и ставший наследником престола, скончался после тяжёлых побоев, которые нанёс ему посохом во время ссоры отец. Самый младший из сыновей царя Ивана — назвали его в память о первенце Дмитрием — родился незадолго до смерти Ивана Грозного. Не пожалела судьба и царевича Дмитрия — накололся он на ножик, играя в тычку.

В 1584 году после смерти Ивана Грозного на русский престол был посажен единственный из оставшихся в живых сыновей Грозного — Фёдор. Царь Фёдор Иванович был от рождения хилым. Воли слабой. Ума небольшого. Государственными делами занимался мало. Больше молился. Ездил по монастырям. Нередко сам поднимался на звонницы и бил в колокола.

Собирался к колокольне тогда народ:

— Глянь, глянь! Государь за звонаря!

Ударяет царь Фёдор в колокола. Упивается медным звоном.

Любил царь Фёдор и другие забавы. Особенно медвежьи бои. В круг, обнесённый стеной, выгоняли медведя. Входил охотник с рогатиной. Начиналась кровавая схватка. Следит царь Фёдор, кто кого одолеет: человек — медведя или медведь разорвёт человека.

— Ату! Ату! — выкрикивает царь Фёдор.

Не оставил после себя царь Фёдор наследника. Скончался бездетным.

Похоронили царя Фёдора. Проплакали прощальное любимые колокола.

У царя Ивана Грозного было семь жён, было восемь детей. Никого не осталось — ни детей, ни внуков. Некому вступать на престол русский.

Борис Годунов

— Годунова! Бориса Годунова! — кричала толпа.

Стоял боярин Борис Фёдорович Годунов, смотрел на собравшийся народ, вслушивался в крики.

— Го-ду-но-ва! Го-ду-но-ва! На царство — Годунова!

Покачал отрицательно головой Годунов, отошёл в сторону.

Отказался. Не желает.

Царь Фёдор Иванович был женат на Ирине Годуновой, сестре боярина Бориса Годунова. Вошёл при царе Фёдоре Борис Годунов в силу. Стал у царя ближайшим советчиком и помощником, соправителем, а затем, при живом царе, и правителем государства.

И вот, когда умер бездетный царь Фёдор Иванович и надо было решать, кому же вступать на престол русский, то многие стали называть имя боярина Бориса Годунова.

Не одного его предлагали. Называли князей Шуйских, называли бояр Романовых, князей Мстиславских. Многие о царской короне тогда мечтали. Спорили, кто из них по давности рода самый достойный.

— Мы самые достойные. Нам занимать престол, — говорили Шуйские.

— Нет, мы! — утверждали Романовы.

— Нет, мы! — кричали Мстиславские.

И верно. Все они из родов именитых, старинных, прославленных.

Куда же тягаться с такими Борису Годунову! Худосочен по сравнению с ними род Годуновых. Всего ничего как в боярах ходит. Многие лишь при царе Иване Грозном услышали, что есть на земле Годуновы. Приблизил в своё время Грозный Бориса Годунова. Из незаметных заметным сделал.

Не знатен родом Борис Годунов. Зато голову имеет ясную, светлую. Как вести дела государственные — разбирается. Немало сторонников у Годунова. Есть они и среди бояр. Есть и среди дворян. Главные церковники отдают ему предпочтение. Да и простой народ: из каждых троих два за Годунова.

Просят Годунова вступить на престол:

— Смилуйся, батюшка!

Не даёт согласия Годунов.

Но вот наступил день.

— Верой и правдой служить будете? — спросил Борис Годунов.

— Будем! — гудела толпа.

Дал наконец Годунов согласие.

Прокричали люди здравицу новому царю.

Несчастливое царство

Многое задумано Годуновым. Край непочатый забот государственных. Продолжает он дело Ивана Грозного. Ширится Русь к востоку и к югу. Возникают на самом юге русских земель новые города. В том числе и город, получивший имя Бориса Годунова, — город Царёв-Борисов.

Хорошеет, застраивается новыми зданиями столица государства — Москва. Сооружаются новые соборы и церкви, новые дворцы. Построена новая каменная стена, которая опоясала главные жилые части города — Белый город. Тянется она на несколько километров. Двадцать семь сторожевых башен насчитывает стена.

Расширилось при Борисе Годунове и печатное дело. Не только в Москве, но и в других городах появляются типографии. Одна из самых больших — в Казани.

Заботился Борис Годунов и об образовании. Покатили молодые русские люди «набираться уму и знаний» в далёкие дали: в Англию и во Францию, в немецкие земли и княжества.

Много и другого доброго было сделано на Руси. Но вот в стране начались суровые времена.

Лето 1601 года выдалось холодное и сырое. Двенадцать недель не прекращались дожди. Хлеба на полях не созрели. В стране начался голод.

Юшка и Анна — крестьянские дети.

— Есть хочется, — хнычет Анна.

— Терпи, терпи. Жди нового урожая, — настаивает Юшка.

Ждут они нового урожая. Мечтают о хлебе, о сытой жизни.

— Хлеба будет — сколько желаешь! — уверяет Юшка.

— Пирогов напечём, — улыбается Анна.

Ошиблись Анна и Юшка. Не наступили сытые времена.

Новое лето выдалось с сильными холодами. В неурочный час выпал снег. Ударили морозы. Погибли на полях всходы.

Третьим летом — опять на полях недород…

Несчастливым оказалось Борисово царство. Страшным был голод. Страшные времена.

А тут ко всему зловещие слухи поползли по Руси. Вспоминают в народе Углич. Вспоминают гибель царевича Дмитрия.

— Не напоролся он вовсе на ножик.

— Не была смерть случайной.

— Борисом Годуновым были посланы в Углич люди.

— По приказу Годунова был убит царевич.

— Чтоб не мешал взобраться Годунову на царский трон.

Всё упорней, упорней слухи. Поначалу — лишь шепотком, лишь из уха в ухо. А чем дальше, тем всё слышнее.

Тянется недобрая молва за Годуновым.

Монах Чудова монастыря

Прошло десять лет со дня смерти царевича Дмитрия.

На территории Московского Кремля почти рядом с царскими хоромами возвышался Чудов монастырь.

Мирно и мерно идёт жизнь монашеская. Ранний подъём. Ранний отход ко сну. Молитвы. Поклоны Богу.

Всё здесь спокойно, как море в безветренный час. Как застывшее облако в небе.

И вдруг:

— Бежал! Бежал!

— Кто бежал?

— Гришка!

— Какой Гришка?

— Отрепьев!

Григорий Отрепьев был монахом Чудова монастыря. Как и другие, рано вставал, рано ложился спать. Как и другие, молился Богу.

И вдруг бежал Отрепьев из монастыря.

Стояла ночь. Скользнула по каменным стенам тень. Растворился Гришка в ночном просторе.

Разное о Гришке Отрепьеве тогда в Чудовом монастыре говорили: и скрытен, и спесив, и упрям. И вообще не ясно — верит ли Гришка в Бога.

Вспоминали монахи:

— Об убиенном царевиче Дмитрии всё расспрашивал.

— И сколько бы сейчас было тому годов.

— Ох, не к добру, не к добру, — узнав о побеге Григория Отрепьева, шептались монахи Чудова монастыря.

Так потом и случилось.

Объявился

В те далёкие годы два соседних с Русью государства — Литва и Польша — объединились в одно. Получило оно название Речь Посполитая.

Речь Посполитая. Город Самбор. Ползут по Самбору слухи:

— Русский царевич в Самборе объявился, Дмитрий. Он сын русского царя Ивана Грозного. Не погиб царевич в Угличе, великим чудом спасся. И отныне он в Самборе.

Живёт царевич Дмитрий у знатного на всю Речь Посполитую человека. Это сандомирский воевода, сенатор, львовский и самборский староста Юрий Мнишек.

Во всей Польше, во всей Речи Посполитой с трудом найдёшь второго такого человека, как Юрий Мнишек. Говорят о Мнишеке: «Своего не упустит, чужое прихватит, за семью замками совесть сенатор прячет».

Нашёптывает Мнишек королю Речи Посполитой Сигизмунду III:

— Будет Речи Посполитой от царевича Дмитрия великая польза.

Усомнился в Дмитрии король Сигизмунд:

— Доподлинно ли он царевич?

— Царевич, царевич! — уверяет Мнишек. — Знающие люди его признали.

— Царевич я, царевич! — твердит и сам Григорий Отрепьев. — Чудом я спасся. Царевич я. Царевич Дмитрий!

Великие планы

У Юрия Мнишека великие планы. Решил он сделать Гришку Отрепьева русским царём.

Мечтает об этом Юрий Мнишек. Мечтает об этом и Гришка Отрепьев.

На всё согласен Гришка.

— Если станешь московским царём, отдашь Речи Посполитой часть русских земель? — спрашивает Юрий Мнишек. И называет половину Чернигово-Северской земли, половину земли Смоленской.

— Согласен, — отвечает Гришка Отрепьев.

— А отдашь ли мне, Юрию Мнишеку, часть русских земель? — спрашивает в другой раз Юрий Мнишек и называет вторую половину Чернигово-Северской земли, вторую половину Смоленской земли.

— Согласен, — отвечает Гришка Отрепьев.

Не только на словах даёт обещание Гришка. Специальные бумаги о том подписал.

Жители Русского государства и Речи Посполитой исповедовали разные веры. На Руси — вера православная, в Речи Посполитой — католическая. Требует Юрий Мнишек, чтобы Григорий Отрепьев отказался от русской и принял католическую веру.

Согласен Гришка. Клянётся, кроме того, католические храмы — костёлы — в Москве построить. Обещает пешком отправиться в далёкий польский город Ченстохов, чтобы поклониться католическим святыням.

Была у Мнишека дочь Марина. Понравилась, приглянулась Марина Григорию Отрепьеву.

— Хочешь — в жёны? — спрашивает Мнишек.

— Хочу, — отвечает Гришка.

Даёт согласие Мнишек на этот брак. Но и тут ставит свои условия. Самозванец должен будет уплатить Мнишеку миллион польских злотых из московской казны, а Марина Мнишек — получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую земли. Сама же свадьба должна состояться в Москве, и лишь тогда, когда Гришка Отрепьев станет московским царём.

— Стану московским царём! — заявляет Гришка Отрепьев.

— Стану московской царицей! — заявляет Марина Мнишек.

Великие планы у Юрия Мнишека. Великие планы у Марины Мнишек. Великие планы у Гришки Отрепьева.

«Мать» и «сын»

Осуществились планы Гришки Отрепьева. В русской истории его назвали Лжедмитрием I. Стал Гришка Отрепьев московским царём. Стала Марина Мнишек московской царицей. Помогли им поляки. Помогли многие из недовольных Борисом Годуновым русские.

Мать царевича Дмитрия — Мария Нагая — была шестой женой царя Ивана Грозного. После гибели Дмитрия её отправили в далёкий монастырь. Она получила новое имя — Марфа.

Многие годы прошли с той поры. Многое стёрлось в памяти. Постарела бывшая царица Мария Нагая.

Далеко на севере монастырь. На Белом озере. И вот однажды примчался в монастырь гонец. Это был посланец от Лжедмитрия.

Давно самозванец вынашивал смелую мысль: вот было бы хорошо, если бы царица Мария Нагая признала в нём своего сына. «Признает? Не признает? Признает? Не признает?» — мучился самозванец.

Повидался посланец с монахиней Марфой. Всё о царевиче Дмитрии ей рассказывал: и как он от смерти спасся, и как нашлись добрые люди, которые его воспитали. И как объявился царевич в Речи Посполитой. Обещал посыльный Марии Нагой золотые горы и кисельные берега.

Выслушала бывшая царица посланца. Долго о чём-то думала. Поверила, не поверила в чудесную историю своего воскресшего сына — трудно сказать. Однако к концу разговора кивнула утвердительно головой.

Быстро мчал от Белоозера к Москве резной возок. Резво бежали кони.

Встреча «сына» и «матери» была назначена в подмосковном селе Тайнинском. Толпы народа собрались у места встречи.

Встретились «мать» и «сын». Крепко обнялись. Расцеловались. Мария Нагая обливалась слезами. Плакал и самозванец.

— Признала! Признала! — неслись из толпы голоса.

После недолгого разговора с «сыном» Марию Нагую пересадили в богатую карету. Лошади тронулись. Путь — в Москву.

Рядом с каретой, пешком, с непокрытой головой шёл Лжедмитрий.

— Государь! Государь! Долгие годы тебе, государь! — кричали люди.

Чудеса

— Чудеса!

— Чудеса!

— Исцеление!

Недолго продержался Гришка Отрепьев на московском престоле. Всего один год. Ещё меньше была Марина Мнишек русской царицей. Всего неделю. Сбросили московские бояре самозванца с русского престола. Убили.

Русским царём был избран боярин Василий Шуйский. Однако не внесло это спокойствия в жизнь русского государства. Среди москвичей оказалось много людей, которые по-прежнему верили в Лжедмитрия как в настоящего царя. В Москве начались волнения. Люди требовали от бояр ответа, почему те убили царя Дмитрия.

Неслись голоса:

— Не хотим Шуйского!

Василий Шуйский был человеком хитрым, умелым на выдумку. Вот и в те тяжёлые для него дни вспомнил он о похороненном в Угличе царевиче Дмитрии. Приказал привезти его прах в Москву.

Вновь вспомнили про мать царевича Дмитрия — царицу Марию Нагую. Привезли к гробу. Она должна была подтвердить, что это как раз и есть настоящий царевич. Потрясённая женщина не смогла произнести ни слова.

Народ ждал.

Тогда Василий Шуйский сам прокричал:

— Дмитрий это! Настоящий Дмитрий!

И как доказательство своей правоты заявил: кто из больных или калек прикоснётся к гробу царевича, тот станет здоров.

Потянулись калеки, больные к гробу.

— Чудеса!

— Чудеса!

— Исцеление!

И верно. В первый же день исцелилось тринадцать больных и увечных. Во второй день — двенадцать.

При каждом новом чуде в городе били церковные колокола.

Бом! Бом! Бом! — поплыл над Москвой колокольный звон.

Доволен Василий Шуйский.

Что же касается исцелённых, то, как потом выяснилось, все они были вполне здоровыми людьми. Отобрали их из простых бродяг. Были они подкуплены людьми Шуйского. И вот разыграли настоящий спектакль о своём выздоровлении.

Удалась хитрость Василия Шуйского. Притихла Москва. Успокоилась.

В глазах рябит

После Лжедмитрия I в России стали появляться и другие самозванцы. Вначале московский дворянин Михаил Молчанов заявил, что он настоящий царевич Дмитрий. Потом появился самозванец из города Мурома Илейка Коровин. Назвал он себя царевичем Петром — внуком Ивана Грозного. Схватили «царевича Петра».

Не успели его казнить, как тут же появился новый царевич Пётр. Мол, жив, здоров, а казнён вовсе не он.

Потом в далёкой Астрахани возник вдруг «царевич Август», потом «царевич Лаврентий», затем «царевич Фёдор». И пошло, и пошло, и поехало…

Хромоногая Соломанида — старуха-всезнайка — ходила по сёлам, клюкой стучала. Новых царевичей называла.

— Объявился царевич Клементий, — сообщала старуха Соломанида и добавляла: — Настоящий!

Через какое-то время:

— Объявился царевич Савелий. — И добавляла: — Настоящий.

Ещё через какое-то время:

— Объявился царевич Семён, — несла Соломанида новое имя. И опять прибавляла: — Настоящий!

Потом пошли: «царевич Василий», «царевич Ерошка», «царевич Гаврилка», «царевич Мартынка».

И все — настоящие.

Сбились люди с толку. Сколько же их, царевичей, — прямо в глазах рябит!

Все самозванцы называли себя детьми или внуками царя Ивана Васильевича Грозного. У каждого из них находились свои сторонники. Возникали при каждом вооружённые отряды.

Хотя и было много разных иных «царевичей», однако оставалось по-прежнему притягательным для всех имя царевича Дмитрия. Все ждали нового Дмитрия.

И он появился.

Дождались!

Город Пропойск. Белая Русь. Появился однажды в Пропойске странный человек.

Решили стражники, что это какой-то лазутчик. Схватили его, посадили в тюрьму.

В тюрьме человек заявил, что он — Андрей Нагой, родственник убитого в Москве царя Дмитрия. Человек стал требовать, чтобы его отправили в город Стародуб.

Решили в Пропойске с ним не связываться. Отправили в Стародуб.

Прибыл человек в Стародуб и тут тоже заявил, что он — Андрей Нагой, родственник бывшего царя. А вслед за этим сообщил и ещё одно:

— Царь Дмитрий жив!

— Жив?!

— Жив! Жив! — подтвердил человек. И уже тише, доверительно: — Царь находится отсюда недалеко.

— Царь Дмитрий жив! Царь — недалеко, — передавалось по Стародубу.

Прошло какое-то время. Жители Стародуба к человеку с вопросом:

— Так где же царь?!

— Совсем недалеко, — повторил Андрей Нагой.

И вот однажды услышали жители Стародуба от Андрея Нагого:

— Вот он, царь!

— Где? Где?

— Вот он, — повторил Нагой и показал на себя.

Глянули люди. Действительно схож. И роста такого же невысокого, и телосложением вроде одинаков.

— Вот он, ваш царь, — повторил Нагой.

Тут же прошла молва: мол, царь Дмитрий принял имя Андрея Нагого, так как опасался преследования, скрывался от Василия Шуйского.

Скрывался. И вот — открылся.

Ждали люди доброго царя Дмитрия. Дождались.

Пали стародубцы на колени.

— Царь! Царь!

«Из грязи в князи»

Самозванец, объявившийся в Стародубе, увлёк людей.

Вновь пошли голоса:

— Надо идти на Москву!

— Гнать Шуйского!

— Да здравствует царь Дмитрий!

Лжедмитрий II принял решение идти на Москву. Призывает самозванец всех перейти на свою сторону: и бояр, и князей, и простых людей. Всем обещает награды. Любой холоп, если он готов сражаться за самозванца, может получить земли и поместье своего господина, если этот господин останется на стороне Шуйского.

Мардарий Клешня был холопом князя Щербатова. Щербатов как раз из тех, кто остался по-прежнему верен Шуйскому, кто отказался принять клятву верности новому Лжедмитрию.

Примчался Мардарий Клешня к самозванцу:

— В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

Донёс Клешня Лжедмитрию о князе Щербатове. Принял Самозванец Мардария Клешню в свои войска. Отняли у князя Щербатова дом и землю. Передали Мардарию.

Вот чудеса какие! Был Мардарий Клешня никем, ничем. А ныне — «из грязи в князи».

А вскоре был схвачен и сам Щербатов и отдан в холопы Мардарию Клешне.

Вот чудеса какие!

А ещё разрешил Лжедмитрий II любому из своих сподвижников насильно брать себе в жёны дочерей попавших в немилость к нему князей и бояр.

Не перешёл на сторону Лжедмитрия, остался верен царю Василию Шуйскому боярин Семён Белозерский. Была у боярина дочь — красавица из красавиц. Звали её Оксаньица.

Был и холоп у Белозерского. Лентяй из лентяев. Звали его Феодосий Рыбка.

Донёс Феодосий Рыбка на своего господина. Боярину удалось бежать, однако Оксаньица была схвачена.

Примчался Рыбка к Лжедмитрию:

— В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

И сразу:

— Отдай, государь, мне в жёны Оксаньицу!

— Бери, — распорядился Лжедмитрий.

Вот чудеса какие! Был Феодосий Рыбка ничем, никем. А ныне — в родстве боярском.

Всё поменялось на белом свете. Смутное время. Шаткое время. Жизнь у многих, как сук, ломается. Словно на качелях судьба качается.

Снова Марина Мнишек

Отряды Лжедмитрия II подошли к Москве. Они захватили подмосковное село Тушино. Превратилось Тушино в большой военный лагерь.

По имени этого села и прозвали Лжедмитрия «Тушинским вором».

Из Тушина самозванец стал угрожать Москве.

Многие его поддерживали: польские отряды, литовские отряды, недовольные Василием Шуйским русские ратники, запорожские казаки.

После гибели Лжедмитрия I Марина Мнишек вместе со своим отцом Юрием Мнишеком жила в городе Ярославле. Затем им разрешили вернуться на родину, в Польшу.

Бегут кони. Бежит дорога. Дремлет в богатом возке старый Мнишек. Тысяча воинов сопровождает бывшую русскую царицу.

Прощай, Россия!

Узнал Лжедмитрий II, что Марина Мнишек покидает Россию.

— Догнать! Перехватить! Законная жена уезжает!

Догнали посыльные из Тушина Марину Мнишек и её отца, поклонились:

— Государыня, вас законный муж царь Дмитрий ожидает.

Подумал старый Мнишек, подумала Марина Мнишек. Согласились повернуть лошадей. Едут к Москве, в Тушино.

Уверена Марина Мнишек, что её муж, то есть Лжедмитрий I, погиб. И всё же… А вдруг!

Решила она на нового самозванца посмотреть. Встретились. Глянула. Ясно Марине: не тот.

Не осталась она в Тушине. Просила отвезти её вместе с отцом в Звенигород.

Однако не закончилось этим дело.

Настаивает Лжедмитрий II, чтобы Марина Мнишек признала в нём своего мужа. Важно это для самозванца. Хочет он всем доказать, что он настоящий Дмитрий.

Жаден был от природы самборский воевода Юрий Мнишек. На подарки и деньги падок.

Уговорили его вскоре тушинские посланцы. Пообещали 300 тысяч рублей и 14 русских городов в придачу, если он признает законным мужем Марины нового Лжедмитрия.

Признал его воевода.

— Зять он мой, — заявил Юрий Мнишек.

Переехала Марина в Тушино. Специальный терем-дворец для неё построили.

Последняя охота

Дмитрий или Шуйский?

Шуйский или Дмитрий?

Снова распря идёт по стране. Одни за то, чтобы русским царём оставался Василий Шуйский, другие — давай им Дмитрия.

В боях под Москвой всё же осилил Шуйский. Бежал самозванец в Калугу.

Любил Лжедмитрий II охоту. Особенно на зайцев. Особенно конную.

Вот приготовились всадники. Заиграли охотничьи дудки. Лошади дрожат от нетерпения. Псы готовы пулями с ремней сорваться.

Минута, ещё минута… Рванулись в галопе конные. Беги, уноси ноги, спасайся всё живое.

Лжедмитрий был раздосадован неудачей под Москвой. Искал виновных. Тех, кто изменил ему. Одним из таких он считал касимовского царя. На реке Оке есть город Касимов. В те времена здесь жило много татар. У них даже был свой царь.

Касимовские татары во главе со своим царём были на стороне Лжедмитрия II. Однако когда самозванец бежал второй раз из-под Москвы, татары не ушли с ним в Калугу. Примкнули к Лжедмитрию II лишь немногие. Среди них и сын касимовского царя.

Через какое-то время старый царь решил навестить своего сына. Приехал в Калугу. Лжедмитрий II узнал об этом. Вскипела обида за прошлое неповиновение, взыграла злоба. Распорядился он касимовского царя схватить и утопить.

Даже среди людей, близких к самозванцу, многие были возмущены таким поступком. Нашлись люди, которые решили отомстить за гибель касимовского царя. Пригласили Лжедмитрия II на охоту. Обрадовался самозванец.

Снова собрались конные всадники. Вновь заиграли трубы. Заржали кони. Завыли псы.

Не вернулся самозванец в Калугу. Убили его во время охоты.

Вскоре после гибели Лжедмитрия II у Марины Мнишек родился сын. Назвали его Иваном.

Семибоярщина

Осилил Василий Шуйский Лжедмитрия II. Однако и сам не долго пробыл у власти. Недовольны многие Шуйским. Обвиняют его в общих бедах:

— Из-за тебя льётся людская кровь.

— Пустеет земля.

— Поляки пришли.

— Литва пришла.

— Шведы вот-вот на Русь обрушатся.

— Самозванцев кругом полно.

— Положи посох царский!

Пришлось Василию Шуйскому отказаться от царской власти.

После отречения царя на Руси установилась семибоярщина. Из своей среды бояре избрали семь человек. Им и предстояло править Русским государством.

Примчался Путимка Петух домой:

— Семибоярщина! Семибоярщина!

— Что — семибоярщина? — спросил отец.

— Что — семибоярщина? — спросила мать.

— Что такое семибоярщина? — дед спросил.

Объясняет Путимка, торопится: мол, не будет царя на Руси. Семь бояр управлять государством будут.

Крутился Путимка на торжище, оттуда и весть принёс:

— Семь бояр управлять государством будут.

Помчался Путимка к друзьям, к соседям. Понёс и им новость:

— Семибоярщина! Семибоярщина!

Называли в Москве новых правителей: боярин Мстиславский, боярин Воротынский, боярин Голицын и ещё четыре боярина.

Семь бояр государством правят. Заседают. Речи разные произносят. Однако не стало от этого легче ни русской земле, ни русским людям.

Бояре между собой не ладили. Всё решали, кто из них первый, кто самый главный.

Застыли дела государственные. Нет порядка на Руси и при семибоярщине. Как говорят: у семи нянек дитя без глазу.

Не поладили бояре между собой, не управились с разбоем и смутой в стране, решили на помощь призвать поляков.

Пришли поляки. Вступили в Московский Кремль.

Первое народное ополчение

Не поддались русские люди польскому нашествию. Прокляли бояр, сдавших полякам Москву и Московский Кремль. Стали объединяться для борьбы с врагами. Было создано народное ополчение. Возглавили его рязанский воевода Прокопий Ляпунов, князь Дмитрий Трубецкой и казачий атаман Иван Заруцкий.

Отряды ополченцев подошли к Москве. Начались бои на улицах города. Москвич Желейка Репей тоже оказался в рядах сражавшихся. Примкнул он к отряду зарайского воеводы Дмитрия Пожарского. Сражался Пожарский почти в самом центре города — у Сретенских ворот. Отважен отряд у Пожарского. Смел и сам воевода. Появляется он в самых опасных местах боя. Воодушевляет ратников. Наносит саблей удары по врагам налево, направо.

Восхищаются горожане. С вопросом к Желейке:

— Кто воевода? Здорово бьётся.

— Князь Дмитрий Пожарский, — с гордостью отвечает Желейка.

Отбили ополченцы и горожане атаку поляков у Сретенских ворот. Воевода тут же приказал строить острожек — небольшой укреплённый лагерь.

Дружно все взялись за работу.

— Эх, пушек бы сюда, в острожек, — произнёс Пожарский.

— Есть пушки! Есть пушки! — закричал Желейка. Вспомнил он, что видел недалеко от Сретенских ворот, на Пушечном дворе, только недавно отлитые пушки.

Побежали ополченцы следом за Желейкой. Верно, сохранилось на Пушечном дворе несколько пушек. Приволокли их на Сретенку в острожек. Получился не острожек, а настоящая крепость.

— Так-то надёжнее, — произнёс воевода. Похвалил Желейку.

Взметнулась Москва огнём

Запылало, забушевало кругом. Взметнулась Москва огнём. Сильные бои развернулись у Никитских ворот, в Замоскворечье, в других местах.

Узкие и запутанные улочки Москвы были удобны для городского боя. Решили поляки себя обезопасить. Решили всё спалить, кроме Кремля и Китай-города. Помчались конные поджигатели по Москве. Замахали горящими факелами. Вспыхнул Белый город. Вспыхнул Деревянный город. Пробушевал, как гроза, огонь. От Деревянного и Белого города — пепелище.

Успокоились чуть поляки. Всё видно теперь от Кремля и Китай-города. Хорошо обороняться полякам. Собрались они с силами, перешли в наступление. Москвичам и ополченцам пришлось отступать.

Дольше других держался острожек воеводы Дмитрия Пожарского.

Ранен был Пожарский.

Не вышел из боя.

Второй раз был ранен Пожарский.

Не вышел из боя.

Бьются, бьются ополченцы и горожане. Острожек невелик. Острожек с ноготок. Острожек сражается. Ноготок в коготок превращается.

Солнце взошло к зениту. Не прекращается битва.

В третий раз был ранен Пожарский. Пуля ударила и раздробила ногу. Пошатнулся воевода. Осел на землю.

Вынесли ополченцы князя Пожарского с поля битвы.

Догорала Москва. Догорала битва.

Нижний Новгород

Нижний Новгород. Кручи над Волгой. Нижегородский кремль.

Людно сейчас в Нижнем Новгороде. Собрался народ на базарной площади у кремля.

Сотни людей здесь, тысячи. На площадь выкатили большую бочку. Поставили её на днище. Это трибуна.

Поднялся один из горожан. Заговорили о бедственном положении Москвы, всей Руси.

Поднялся второй. И этот говорит о Москве, о страдании русских людей.

Поднялся третий.

— Минин, Минин, — пошли в толпе голоса. — Кузьма Минин.

Минин поднял руку. Люди примолкли.

Кузьма Минин почётный человек — посадский староста. Хоть и простой он гражданин, хоть и всего нижегородский мясник, говядарь, а пользуется у людей уважением. Хоть и не военный он человек, а сражался в рядах первого народного ополчения. Ходил освобождать Москву. На московских улицах бился. Доверяют люди Минину. Слушают.

Говорил Кузьма Минин, как и два прежних оратора, о муках родной земли. А кончил своё выступление предложением создать новое народное ополчение.

Для организации ополчения нужны деньги. Много денег.

Пришёл Минин на площадь не один. С сыном Нефёдом. Подозвал Минин Нефёда. Взял у него из рук большой свёрток. Развернул. А в нём драгоценности: золотые кольца, серебряные оклады, украшения жены. Все свои богатства принёс Кузьма Минин сюда, на площадь.

— Всё отдаю, — сказал Минин. — Лишь бы великое дело победило.

Призвал Минин и других приносить свои пожертвования.

— Верно! Молодец, Минин!

Откликнулись люди на призыв Минина. Задвигалась, загудела площадь.

Стали и другие для общего дела отдавать свои сбережения.

Растёт, растёт гора народных пожертвований.

Вскоре ополчение было создано. Второе народное ополчение — так оно было названо в истории. Воеводой второго народного ополчения был избран князь Дмитрий Пожарский. Кузьма Минин стал первым его помощником.

Победа

Растёт, набирается сил, пополняется новыми отрядами народное ополчение.

Пришли отряды из Вологды, из Свияжска, Сольвычегодска, Коломны, Рязани, Гороховца, Балахны.

А вот и новый отряд пришёл.

— Вы откуда?

— Из Казани.

— Татары?

— Татары.

А вот и ещё один новый отряд пришёл.

— Вы откуда?

— Из Чебоксар.

— Чуваши?

— Чуваши.

За этим отрядом снова вооружённые люди движутся.

— Кто вы?

— Мордвины.

Ещё один отряд.

— Кто вы?

— Марийцы.

И ещё отряд.

— Кто вы?

— Удмурты.

Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.

Снова отряд идёт.

— Кто вы?

— Дворяне.

Снова отряд идёт.

— Кто вы?

— Дети боярские.

Снова отряд идёт.

— Кто вы?

— Люди посадские.

Снова отряд идёт.

— Кто вы?

— Вольные казаки.

Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.

В начале марта 1612 года народное ополчение выступило из Нижнего Новгорода. Не пошли на Москву самой короткой суздальской дорогой. Места эти за годы смуты были совсем разорены. Дмитрий Пожарский решил идти через Кострому и Ярославль. Эта дорога была надёжнее.

Заиграли трубы походные марши. Двинулось народное ополчение. Благополучно дошло до Москвы. Разгромило поляков. Освободило Москву и Московский Кремль.

Романовы

Январь 1613 года. Запорошило снегом пути-дороги. По всей Руси, от края до края, трещит мороз.

В Москву едут народные представители: от бояр, от помещиков, от детей боярских, от священнослужителей, от служилых людей, казаков, ремесленников, торговцев, от простых крестьян — несколько сот человек. Это собирается Земский собор.

Ему, Земскому собору, и предстоит решить — кому же стать на Руси царём.

Немало оказалось разных кандидатов. Начали с иностранных.

Называется имя польского короля Сигизмунда III.

— Против! Против! — кричит большинство.

Называется имя польского королевича Владислава.

— Против! Против! — кричит большинство.

Обсуждается кандидатура шведского королевича Карла-Филиппа.

И опять большинство против.

Не утихают споры. Называются новые имена.

— Князь Фёдор Мстиславский.

— Князь Иван Голицын.

— Князь Дмитрий Трубецкой.

— Боярин Михаил Романов.

Долго шли споры. То голосом тихим, то голосом громким, то криком, то даже угрозой решали, кому же быть русским царём.

И вот наконец сошлись.

Новым русским царём стал Михаил Романов. Было ему в ту пору шестнадцать лет.

От него, от боярина Михаила Фёдоровича Романова, и пошли на Руси все цари Романовы: и его сын — царь Алексей Михайлович, и его внук царь Пётр Алексеевич — Пётр I Великий, и царица Елизавета I, и Александр I, и Николай I, и другие. Все они были Романовы.

Династия царей Романовых установилась в России на долгие времена, вплоть до 1917 года.

Иван Сусанин

Много подвигов совершили русские люди в борьбе за независимость своей Родины. Среди них подвиг русского крестьянина Ивана Сусанина.

Произошло это вскоре после избрания на русский престол Михаила Романова. Находился молодой русский царь в то время недалеко от города Костромы.

Не очищена ещё была полностью в ту пору русская земля от польских военных отрядов. То в одном месте, то в другом продолжались ещё бои. Неохотно отходили поляки к себе на родину. Неожиданно один из польских отрядов оказался у Костромы.

Узнали поляки, что где-то здесь же, недалеко, находится русский царь.

Разгорелись глаза у поляков.

— Вот бы царя схватить.

— Вот бы царя пленить.

Мечтают поляки об успехе, о славе. Знают — русских войск поблизости нет. В руки идёт удача.

Известно полякам, где приблизительно находится русский царь, однако не знают туда дороги. Ищут, кто из местных крестьян укажет.

К одному обратились. В ответ:

— Не знаю.

Обратились ко второму:

— Не знаю.

Обратились к третьему, к пятому, к десятому.

Качают крестьяне головами:

— Не знаем дороги. Не знаем. Не ведаем.

Понимают поляки — хитрят мужики. Схватили тогда они одного из крестьян — Ивана Сусанина. Наставили ружья:

— Веди!

Повёл их Иван Сусанин. А дело было зимою. Леса под Костромой дремучие, дикие. Тянутся они без конца, без края. Топи в лесах, трясины. Голодные волки, как тени, бродят, ревут медведи. Глазастые филины зорко смотрят из дупел. Хищные вороны сидят на елях. Страшно в таком лесу. Однако идут поляки. Мечтают схватить русского царя Михаила Романова.

Ведёт их Сусанин. Палка в руках дубовая. Свернёт Сусанин правее, свернёт чуть левее. Прямо пройдёт. Снова правее. Снова левее. Послушно следом идут поляки.

Вначале двигались лесной дорогой. Оборвалась дорога. Пошла тропа.

Идёт Сусанин. Свернёт чуть направо. Возьмёт чуть налево. Прямо пройдёт. Снова — направо. Снова — налево.

Оборвалась тропа. Завалы кругом. Сугробы.

Насторожились поляки.

— Куда ты ведёшь, Сусанин?

— Скоро к главной дороге выйдем, — ответил Сусанин.

Снова свернул направо. Снова свернул налево. Прямо прошёл. Снова — правее. Снова — левее.

Конец ознакомительного фрагмента.