Метро 2033: Кочевник

Сергей Алексеев, 2019

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Цель охотника за головами проста – найти преступника и отдать в руки правосудия. Если не получается живым – тогда предъявить частями, подходящими под опознание. Добытые в ходе последнего рейда сведения выводят бывалого наемника на след кровного врага. И без того сложная задача грозит стать вовсе невыполнимой. Чтобы добиться нужного результата, придется одолеть сотни километров песчаных равнин Южного Казахстана… Содержит нецензурную брань.

Чтоб быть справедливым возмездье могло,

лишь злом воздавать подобает за зло.

Абулькасим Фирдоуси (935 г. — 1020 г.) персидский и таджикский поэт

Пролог

Июнь 2033 года

г. Тараз

Шымкентский Каганат

Обстановка притона бесила. Клубы дыма из длинной опиумной трубки смешивались с гарью чадящих бараньим жиром светильников в полумраке подвала и вызывали отвращение. Судя по редким конвульсиям и сдавленным вскрикам, тело на полу у стены было далеко от блаженства, пребывая в плену кошмарных видений. Гул голосов в верхнем зале, прерываемый взрывами смеха анашистов, и заунывная мелодия в исполнении сидевшего в углу наркомана разговаривать не мешали. Мешал только дым. От него свербело в носу, слезились глаза и хотелось быстрее выйти на улицу и полной грудью вдохнуть чистого воздуха. Но собеседник никуда не спешил — временами его накрывала внезапная сонливость, и он начинал клевать носом, забывая обо всем, и давно бы растянулся на тонкой кошме, только разреши.

Чайхана на южной окраине города жила своей жизнью. Ленивой, размеренной жизнью любителей чая и дурманящих средств, не терпящей спешки, где все заботы можно было оставить за порогом и отдать сознание во власть наслаждения. Неважно какого. Пара затяжек или легкое, окрыляющее удовольствие от обжигающего чая, заваренного с толчеными корочками мака — кукнаром способного одним только запахом всколыхнуть целый пласт воспоминаний двадцатилетней давности, как бы тщательно их ни старались хоронить где-то на задворках памяти. Либо же тяжелое опиумное отупение, погружающее разум в запредельные дали, которые порождал одурманенный мозг. Все зависело от того, с каким душевным грузом переступить порог чайханы «Нават» и для чего. Просто поговорить, узнать свежие новости Каганата от челноков и караванщиков, или все же отрешиться от реальности тягот бытия в изменившемся ненадолго мире.

Слуга-китаец, искусно лавируя между застывшими в разных позах заторможенными курильщиками, принес пиалу и покрытый копотью медный чайник с высоким узким горлом. Поставил поднос прямо на пол, почтительно поклонился и застыл в ожидании платы. Получив патрон «пятерки», с несвойственной для этого места стремительностью удалился, словно его тут и не было, и только чайник напоминал о недавнем присутствии слуги.

— Эй, Кайым! Не спать! — одернули наркомана, снова пытающегося принять горизонтальное положение.

— А? — Мутные глаза уставились на силуэт сидящего перед ним человека. — Ты кто? Сагынтай?

— Сагынтай, ага.

— А-а-а… Саги, — заулыбался Кайым, медленно растягивая слова. — Пришел…

Сагынтай плеснул в пиалу горячего чаю на глоток и втянул ноздрями запах. Нормально, как и заказывал, без всяких наркоманских примесей. Божественно.

— Будешь? — Ему протянули трубку.

— Нет. Не хочу.

— Зря… — Одурманенные глаза снова закрылись.

— Где Ахмед? — Сагынтай отхлебнул чаю.

— Он же говорил… Ты не помнишь?

— Не помню, — хмыкнул Сагынтай и пояснил: — я вчера курил. Утром еле вспомнил, как меня зовут. Зато вспомнил кое-что другое. Поэтому мне нужно срочно встретиться с Ахмедом. Давай расскажи, где его найти, и сиди тут себе дальше.

Кайым снова закрыл глаза, словно и не слышал, что ему сказали.

— Не спать, осел! — процедил Сагынтай и несильно стукнул по державшей трубку руке. — Ахмед где? — тупость собеседника раздражала уже донельзя.

— Ушел. На восток куда-то, велел тут ждать. И вообще, ты чего столько вопросов задаешь? — тихо возмутился наркоман. — Мент, что ли?

— Сам знаешь, как наутро бывает трудно вспомнить что-то, — стал оправдываться Сагынтай. — Вот и я стал многое забывать.

— Все не забудешь… — уверенно возразил Кайым, — я, наоборот, многое вспоминаю, когда курю… Ха! Ты помнишь Кентай^[1]? — он засмеялся. — Помнишь Жайсулу? Красивая такая, мне понравилась очень. Часто ее вспоминаю… И выносливая. Сколько нас было, пятеро? Или шестеро? Всех выдержала, сучка… Можно было еще туда смотаться. Зря ты ее зарезал… Развлеклись бы снова.

— Я помню джайляу^[2] у Гранитогорска, — процедил Сагынтай и снова налил себе чаю.

— Это когда было? — Кайым нахмурился.

— Лет восемь-десять назад.

— Блин, давно… Не помню.

— Вспоминай. Женщины, старики, дети. Мужчины на охоте были. Скот еще оттуда угнали, вырезав всех, кто там был.

— Это не там, где Ахмед по ним из лука стрелять учился? А мелкоту заставлял бегать по крыше санатория и прыгать с нее дальше, выше, точнее? Ха, помню! — Наркоман довольно заулыбался и затянулся трубкой. — Охрененное время было… Веселое.

— Так куда он сейчас ушел?

— Да в Луговой! Или Кулан. В ту степь, короче. Вернется, пойдем в Шымкент. Сказал пока найти тебя и Ермека… И тут ждать. А ты сам пришел.

— Ермек где?

— У Шолпа́н…

— Где это? — терпеливо допытывался Сагынтай.

— В Таласе.

— Талас большой поселок, точнее давай!

— Последний дом у поворота! Улица еще называлась в честь борца… Не помню… Э! Ты че! — встрепенулся Кайым, — ты же был там! Сам рассказывал, что пока Ермек спал укуренный, ты ее…

— Забывчив стал, прости.

Сагынтай достал табак, свернул самокрутку и, подняв светильник, прикурил от хилого огонька, добавляя свою порцию чада в общую атмосферу притона. Крепко затянулся, выдыхая дым в лицо собеседнику. Наркоман, щуря мутные глаза, затряс головой.

— Ты же не Саги… У него нет усов…

— Верно. Не Саги, — хмыкнул «Сагынтай» и отставил светильник.

— Кто ты?

— Да какая теперь тебе разница? В конце жизни-то?

— Кто ты?! — вскричал Кайым, сунув руку за пазуху.

«Сагынтай» дождался, когда из-под халата появится пистолет, пожал плечами и улыбнулся.

— Шал^[3]. Из Гранитогорска.

Подавшись вперед, он крепко прижал оружие к колену собеседника, не позволив передернуть затвор. Можно воспользоваться и пистолетом, но стрелять тут нельзя. Слишком много вооруженных людей наверху, и если начнут разбираться, почему застрелили одного из посетителей, причина пальбы может не понравиться. Не все любят охотников за головами.

Резко вырвав из руки курительную трубку, Шал сломал ее об пол и со всей силы вогнал острый конец деревянного огрызка в горло Кайыма. Тот захрипел и, булькая кровью, завалился на спину.

Шал схватил его за запястье, не позволяя прикрыть рану, и отвел окровавленную ладонь в сторону. Зачем оттягивать смерть, если ранение такого характера несовместимо с жизнью. Один из курильщиков, привлеченный криком, оторвал голову от покрывала и подслеповато всматривался в их сторону. Ничего не понял, застонал и свернулся калачиком.

Когда Кайым перестал биться в агонии и затих, Шал вытер попавшую на руку кровь об его одежду, бросил окурок в пиалу и поднялся из подвала в верхний зал чайханы. Презрительно сморщившись от сладковатого дыма, оглядел помещение, высматривая давешнего слугу среди посетителей, и заметил пару знакомых по ориентировкам лиц. Ага, значит, потом еще нужно сюда зайти. Пообщаться за жизнь. Китаец появился сам.

— Ли? Си? Цин? — брякнул первое пришедшее на ум.

— Ли, господина, Ли. — Слуга, подобострастно кивая головой, заулыбался. Доволен, что спросили имя. Большинство присутствующих имя тени, снующей между ними, интересовало мало.

Шал протянул ему два патрона.

— Там моему другу плохо стало. Похоронишь его как-нибудь. Подальше отсюда и без особого шума.

Китаец сокрушенно покачал головой.

— Какой несясный день. Какой несясный день.

— Так бывает, если переборщить с опиумом.

— Похолоню. Похолоню, — слуга поклонился.

Покинув чайхану, Шал наконец-то вздохнул полной грудью.

— Неправ китаец. Сегодня неплохой день, хоть и жарко.

Примечания

1

Кентай — поселок в Жамбыльской области.

2

Джайляу — летние пастбища в горах Средней Азии.

3

Шал — старый.