Страна имен. Как мы называем улицы, деревни и города в России

Сергей Александрович Никитин, 2020

Географические названия – топонимы – наш главный ориентир в пространстве, но с их помощью можно перемещаться и во времени: в каждом имени – надежды, амбиции и эстетика разных эпох. С X V III века российская власть активно участвует в топонимическом творчестве, используя названия как инструмент идеологического влияния. Стремление подчинить топонимику большим государственным задачам приводило к тому, что за сменой правителей и режимов следовали волны переименований. В книге Сергея Никитина слой за слоем расшифрованы смыслы, таящиеся в нынешних и прежних названиях российских городов, деревень и улиц. Каждая глава – это путешествие по огромной стране, от Владивостока до Новозыбкова, от Норильска до Сочи, и ее истории – от Петра Великого до наших дней. Сергей Никитин – историк, культуролог, создатель и руководитель международного просветительского проекта «Велоночь» (VeloNotte), известного ночными велопрогулками с учеными и архитекторами по городам мира.

Глава 4. ТОПОНИМИЯ КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРОЕКТ ЕКАТЕРИНЫ ВЕЛИКОЙ

Просвещенная правительница, состоявшая в переписке с Вольтером, окончательно закрепостившая крестьян, автор драматических произведений, неутолимая и неутомимая Екатерина II, урожденная княжна София Августа Фредерика Анхальт Цербстская, родившаяся в Штетине (на границе нынешних Польши и Германии), вошла в историю как выдающаяся правительница, без которой невозможно представить карту нашей родины. Достаточно сказать, что в ее правление в нашей стране было основано 144 города; недаром до революции улицы ее имени (и памяти) значились на картах едва ли не каждого второго крупного города империи.

В ее эпоху — с 1762 по 1796 год — активно и планомерно вводились в обиход географические названия новых структурных и семантических типов; при ней был принят ряд законодательных актов, касавшихся географических названий и административно-территориального деления. Абсолютное большинство топонимов того времени было создано в Петербурге ее непосредственным окружением и при ее участии. При Екатерине топонимическое творчество власти достигло пика, обретя в большинстве случаев четкую орфографию и получив новое функциональное оправдание. Таким образом, в данном случае мы можем говорить о государственной топонимии екатерининского времени как системе, причем наследие Екатерины II столь велико, что мы будем разбирать его в нескольких тематических главах.

В сентябре 1765 года началось грандиозное Генеральное межевание, то есть мероприятия по установлению точных границ отдельных владений, осуществлявшееся до конца XVIII века. В его рамках впервые была зафиксирована и подверглась систематизации географическая номенклатура; в Российской империи наконец появились полные списки населенных пунктов.

И тут Екатерина II обратила внимание на… стиль.

В постановлении от 31 октября 1767 года о регистрации данных о населенных пунктах особо оговаривался вопрос о переименовании земель, пустошей, речек, ручьев и других урочищ, «оказавшихся при межевании с неблагопристойными названиями». Эти названия предлагалось исправлять без какого-либо специального уведомления или обсуждения: объекты «под непристойными названиями, а особливо срамными, в межевых книгах и планах писать иными словами, исключая из прежних названий или прибавляя вновь некоторые литеры по пристойности, чтоб через то имели они уже не срамное название».

Очень жаль: так мы потеряли много старинных названий, несмотря на то что мотив для переименований был гуманистический — имя не только у человека, но и у места должно быть благопристойным. Корректировка топонимии стала свидетельством нового отношения государственной власти к именам собственным как к элементам жизненного пространства.

В качестве примера такого облагораживания — в 1779 году село Пьянский Перевоз стало Перевозом. Вроде бы с карты Нижегородской губернии убрали «пьянь». Однако слово «пьянский» указывало на реку Пьяна, на берегах которой, между прочим, произошло историческое сражение суздальско-нижегородского войска под водительством князя Ивана Дмитриевича с татарами в 1377 году, после которого князь утонул в реке, Рязань была взята, а Нижегородское княжество разграблено.

То, что государство озаботилось стилистикой географических названий, имеет огромное значение. С XVII века до нас дошло лишь одно подобное монаршее переименование: московская Чертольская улица стала Пречистенкой. Но тогда речь шла все-таки о чертях и богобоязненном царе Алексее Михайловиче, а новое название улица получила от Смоленской иконы Пречистой девы Марии Новодевичьего монастыря.

При Екатерине изменился стиль делопроизводства, к географическим названиям стали предъявлять стилистические требования. Из документов вытесняли самоуничижительность: да, по отношению к государыне все ее подданные — рабы, но они подписываются уже полными именами, а не Сашками и Ваньками, как было принято в Московии и при императоре Петре I.

Город Перевоз на карте Генерального межевания Нижегородской губернии

Впрочем, не вся Россия разом бросилась тогда облагораживать топонимы. Екатерина запустила процесс, с тех пор в разных уголках страны обнаруживаются «неприличные» наименования: в 1960‐е годы на Рязанщине переименовали Дурное, Собакино и ряд других сел, в Горьковской области — Бабью Гриву, Суково и так далее. Видимо, негоже было с такими-то именами строить коммунизм. А вот подмосковная железнодорожная платформа Суково была переименована в Солнечное только в 1980‐е. Но причина иная: во времена Екатерины слова «собака», «сука», «дурной» были обиходными и только позднее стали оскорбительными. Набор бранных слов постоянно пополняется! Сегодня на карте России еще осталось 27 деревень с названием Харино и 4 — Дураково.

Нижнедевицк в Воронежской области, который звучит как город, с 1929 года «разжалован» в село. У входа в центральный парк нас встречают девушки, имена которых установить не удалось. Благодарим за предоставленную фотографию Сергея Серова

В правление императрицы на основе изучения старых топонимов была сформулирована современная норма для названий городов. Из существовавших вариантов выбирались (создавались) слова мужского рода, оканчивавшиеся на — ов/-ев или — ск (по аналогии: Киев, Юрьев, Смоленск, Брянск). Так появились на карте Макарьев (бывшая слобода Макарьевского желтоводного монастыря), Киренск (бывший Киренский острог), Задонск (бывший Задонский монастырь), Кириллов (бывшая слобода при Кирилло-Белозерском монастыре), Петрозаводск (бывшая слобода при Петровском заводе) и другие.

По такому же принципу городам давались названия и по географическому положению, от гидронимов: Хвалынск на Волге, ныне в Саратовской области, — по Хвалынскому морю, старому названию Каспийского моря, в которое впадает Волга; Волгск (по Волге, ныне Вольск), Нижнедевицк на реке Девице, до этого село Нижняя Девица. Такие топонимы образовывались по уже известной старинной модели: Свияжск на слиянии рек Свияги и Щуки; Слуцк в Белоруссии по реке Случь.

Мы до сих пор используем такие же принципы, когда придумываем названия городам, которые строим: Нижневартовск, Нефтеюганск и даже юмористический собирательный топоним Верхнеямск, которым сценаристы украсили комедийный сериал «Год культуры».

Некоторые названия, как отметил исследователь Евгений Поспелов, хотя и не были при Екатерине оформлены на — ск, в дальнейшем все же получили такое окончание:

Малый Архангельский Город — Малоархангельск;

Подол — Подольск;

Егорьев — Егорьевск;

Рыбной — Рыбинск.