Прекрасна планета. Книга-размышление

Сергей Александрович Лазарев

Марс оземлён, Земля пытается установить проземную власть, но коренные марсиане восстают и ударяют по Земле страшным, но примитивным оружием. Землянин после долгих лет безмолвия обнаружил закономерности в хаотических шумах, так удалось наладить любительскую связь.Некоторые нехудожественные предположения. Средства и способы первой космической межпланетной войны. Времени нет как явления действительности. Межзвёздный вакуум практически непреодолим, как непреодолима планета сквозь её центр.

Логинов

Логинов, приятель Наземного, был программистом. Он пошёл по стопам своего отца — военного программиста, но только по части программирования, а что же по части военного, то и сам отец не советовал ему идти этим путём, и даже помог с тем, чтобы не проходить срочную службу. Так Логинов избежал незавидной участи и сохранил свой живой ум и свободомыслие.

Дело в том, что последняя атака была задолго до рождения Логинова, и даже до рождения его отца; только немногочисленные старики, которые были подростками в то время, были ещё живы и могли рассказать из первых уст о тех событиях. Только вот, рассказы их уже казались какими-то ненастоящими, далёкими и фантастическими. Но беда была в том, что и в самой армии, как будто, воспринимали их так; казалось, что она вообще перестала понимать смысл своего существования. Итогом стал разлад, следом анархия и произвол, а потом из армии стали уходить лучшие люди, лучшие умы — словом, всё то лучше, что всегда является опорой и надеждой для средних. Время шло, мрак сгущался, и даже средние стали избегать её всеми путями. Так армия превратилась в царство мракобесия и грубой силы, как если бы она перешла в крайность, и ум, попадая туда, она ломала, склоняя силой на свою сторону.

Конечно, были умные люди, которые понимали какие угрозы весят над Землёй, и что это уже не дамоклов меч глыбой висящий, а угрозы куда более страшные, ибо невидимы они, и что уму, можно противопоставить только ум. Но что было делать? ломать систему — это жертвы, а насилие для ума неприемлемо. Нет, были люди, которые пытались, но та сила, для которой насилие — само естество, с лёгкостью устраняла их, и тем самым гоня всех к неминуемой пропасти. И как разрешить эту сложную, противоречивую задачу земной ум не находил пока.

Но вернёмся к Логинову. Как уже было сказано ранее, его звали Артём. Рос он в хорошей, образованной семье, и был одним ребёнком, но, не смотря на это, вниманием был обделён, был предоставлен большей частью самому себе. Но с детства окружённый различной вычислительной техникой отца и подобающей литературой он, казалось, не был сильно огорчён этим. Всё свободное время он проводил разбирая и собирая что-то, читая и пиша какие-то программы, запуская и отлаживая их. Так у него развилась любовь к программированию. Так бывает: что больше всего знаешь, то и любишь, словно ты посвящён в нечто таинственное, принадлежишь к некой особой касте; ты постигаешь глубину, в то время как другие как будто бьются с какими-то детскими проблема, и у них ещё на пути тёмный, густой, непроходимый лес, а котором они ещё не знают или даже не подозревают, а может, даже и не узнают, так, пройдут по касательной. А в лесу том можно долго блуждать, и время от времени обнаруживать себя там, где уже бывал, где проходил, и так, постепенно, запоминая, отмечая, научаться ориентироваться в нём.

Само собой, логическим продолжением для него стало поступление в институт вычислительной техники, который он, со всей очевидностью, хорошо окончил, и вышел подготовленным дипломированным специалистом.

После окончания учёбы, отец помог ему устроиться в радиообсерваторию, где он и трудился с тех пор. И хотя быв не сведущ в астрономии и не проявив к ней должного внимания, он прекрасно знал своё дело, чем всех и устраивал. Его подобное также устраивало: он мог всецело сосредоточиться на изучении технических подробностей, потому что его, прежде всего, волновал вопрос «как», а не «почему». И Логинов некоторое время с неподдельным любопытством вникал в устройство: какие методы, библиотеки, системы используются и как они работают; как обрабатываются сигналы, частоты и как собранные с них данные сохраняются и анализируются и другие детали.

Но пытливый ум может быть неугомонен. Спустя время он уже неплохо освоился в этом подлеске. Скучновато стало ему становиться, и взор его стал простираться дальше. Его уже не так заботить стал вопрос тот «как», как «почему»: почему именно эти сигналы? почему именно эти частоты? и другие почему.

Конец ознакомительного фрагмента.