Юные дарования. Предсказатель

Сергей Александрович Варлашин, 2022

Книга 3-я.Благодаря медальону Зенон много времени проводит вне тела. Так он достигает высокого мастерства в практиках осознанного сновидения. В очередном путешествии по тонкому миру он встречает снежного барса Кхе, хранителя пути на гору Освобождения. Кхе соглашается сопровождать его к горе. Одновременно в реальности судьба его сводит с загадочной девушкой Алин, несущей с собой тайные ключи Тибета. Благодаря ей их возможности возрастают в покорении желаемой вершины. В это же время на него начинают охотиться клан ниндзя Анзо и Служба контроля. Вследствие этого привычная реальность расслаивается, а его энергетическое тело начинает жить самостоятельной жизнью. Книга третья.

Глава 5. Поднебесная Грёз

— Зенон ты от меня, что-то скрываешь. Куда ты всё время, без меня ходишь? Это, какое-то твоё закрытое сообщество? Я не ревную и не требую раскрывать все твои секреты, просто меня гложет любопытство.

Девушки, как кошки, всегда слишком любопытны. Так же и Исабель. Всегда хочет сунуть свои мягкие лапки, со скрытыми коготками и вытянуть мышку правды, наружу.

— Хорошо, я как-нибудь тебя возьму с собой. Только не говори потом, что ты весь вечер погибала со скуки.

— Я уж постараюсь. Ты только возьми меня с собой. Желательно, когда у вас там, пооживлённей будет. Не переношу скуку.

— Скука. Верное определение. Это такой же клуб по интересам, как множество других. Там хорошая компания и приятные люди в общении. Тем не менее, для непосвящённого человека, там будет гораздо скучнее, чем на вечере программистов, посвящённому обсуждению всех тонкостей и особенностей специальности.

— Да не правда. Вот если к вам придёт посторонний?

— Незваного гостя, встретят турели с автоматами и заминированные три верхние ступеньки.

— Ну, всё, ты от меня больше не отвертишься, — она схватила меня за ноги и повалила на пушистый ковёр в её гостиной — Начну пытки прямо сейчас.

— Исабель, — засмеялся я. — Исабель!

— Чего тебе? — продолжала она в шутку удерживать меня на полу.

— Откуда ты знаешь, такие экзотические, тайские бойцовские приёмы?

— У девушек должны быть свои секреты.

— Теперь я понимаю, как плохо на тебя влияю. Ну, отпускай меня. Я буду хорошо себя вести.

— Мне не нужно, чтобы ты вёл себя хорошо. Мне нужно, чтобы эту ночь, ты провёл у меня дома.

— Эту ночь никак нельзя, — её руки стали меня щекотать, она знала все мои болевые особенности тела.

— Ночные дела, опять важнее дневных?

— Пощади. На счёт важности не уверен, но интереснее точно.

— Интереснее времени проведённого со мной?

— Время, проведённое с тобой, имеет исключительную ценность для меня, — она перестала меня пытать.

— Ладно, завтра утром я поеду к родным в гости, так что мы не увидимся целых два дня. Обними меня покрепче. Ох! — косточки в её спине захрустели. — Ну и силищи в тебе. С тобой костоправ не нужен. Решил меня приплющить немножко.

Домой от Исабель прибыл только к одиннадцати. Задержка сверх меры. Фазы быстрых снов у меня начинаются в десять, десять пятнадцать. Теперь нужно навёрстывать. Шторы задёрнуть, дверь закрыть. Лежу расслабляясь. Руками к животу, прижимаю две воображаемые, выкраденные карты. Так проще настроится, что они сразу будут при мне. Медальон, слегка давит на грудь. Золото весомый металл. Во всех смыслах. Зато вправленный волосатик приятно холодит. Особенность у горного кварца такая, холодить и не нагреваться. Супер проводник.

Наконец я расслабился. Появились первые симптомы плавающего сна. Моё тело словно опустили на воду, с большим содержанием соли. Оно поплыло. Голова моя упёрлась во что-то. Наверно доплыл до спинки кровати. Я открыл глаза. Яркое синее небо без намёка на облака. Я остаюсь на плаву, но уже в горизонтальном положении. Ноги не нащупывают дна. Передо мной простейшая лодка, из четырёх бамбуковых стволов, перетянутых верёвкой, в диаметре, сантиметров тридцать каждый. В середине, на циновке, сидит узкоглазый, азиатский старик, в широчайшей соломенной шляпе. Тень от неё, укрывает всё его тело.

— Где я?

— В Поднебесной Грёз, — говорит мне старик, на мандаринском наречии.

— Красивое иносказание отец.

— Это не метафора.

— Лодка выдержит двоих? — старик кивает, показывает рукой, чтобы я залезал. — Подбросишь к берегу? — он безмолвно указывает, на донную бамбуковую жердь.

Я залезаю. Отталкиваюсь от дна. Метра четыре, не глубже. Мы скользим по водной глади. Картинка становится всё резче и резче. Разрезая поверхность, слегка задранным вверх, тупым носом. Лодка не сильно втыкается в берег. Я слезаю.

— Благодарю отец, — он кивает.

Отталкиваю лодку от берега, но старик не встаёт, он ждёт, когда её подхватит лёгкое течение и понесёт дальше. Он никуда не торопится в отличие от меня. Картинка такая реалистичная, что я сомневаюсь, что это сновидение. Я стою в сырых трусах. Плотно закрываю глаза и тут же открываю. Готово, я уже одет в пурпурное ифу. Не лучший вариант, но и не худший. Никто на меня здесь, кроме самого себя не посмотрит и не оценит.

Я представил на горизонте, снежного барса в лесу, на вершине горы. Стал вращаться в разные стороны. В дали, возникли, те самые горы, что я уже видел и сейчас представлял. Я решил не пользоваться полётом, а просто стал представлять, как я быстро приближаюсь к тому самому месту. Я воспарил, поднялся в воздух и меня понесло. Ифу развевалось на ветру во все стороны. Вихрь, который меня нёс, создавал нешуточный воздушный поток.

Я пронёсся над крестьянами, на чайных плантациях и их обдало таким ветром, что они попадали. Извините ребята, не рассчитал. Горы приближались стремительно, глаза мои сильно слезились, пока я не додумался мысленно создать, невидимый барьер перед собой.

Сбавив скорость и высоту, я оказался, над самыми макушками деревьев. Порывистый ветер, прилетевший следом за мной, спугнул живность. Крупные птицы срывались с ветвей и улетали прочь. Заметив знакомые каменные очертания, я стал спускаться. На самом подлёте, я слегка потерял скорость и равновесие. Чуть не свалился на камни, но вовремя уцепился руками, за толстую ветвь коренастой сосны. Повиснув на ней, выбрал место для приземления. Почва мягко спружинила под моими спортивными тапочками.

Передо мной, во всей красе, лежал снежный барс по имени Стындыку Кхе Муакъ. Его очень серьёзное волосатое лицо, наполовину кошачье, на половину человечье, было обращено в моём направлении.

— Быстро ты вернулся Зенон, — сказал барс.

— В моём мире время течёт, гораздо медленнее, чем здесь. Мне потребовались сутки с лишним.

— Сутки с лишним, — посмаковал он мои слова. — Я не рассчитывал увидеть тебя здесь, раньше чем через год.

— Ну не будем же мы ждать целый год.

— Карта при тебе человек?

— Да-да. Я сую руку во внутренний карман и достаю две карты.

— Зачем тебе две карты. Нам нужна только одна.

— В этом вся соль Кхе. Какая из них нужная, один ты знаешь.

— Наша та, что из рисовой бумаги, — я смотрю на них и действительно понимаю, какая из них из тонкой рисовой бумаги. — Другую не выбрасывай. Она пригодится тебе в твоём мире.

— Можем идти?

— Я провожу тебя. Только дай взглянуть на карту, — Кхе смотрит на нужную карту из рисовой бумаги, вытащив, коготь из пушистого пальца, тыкает им в край, да так что делает там дырку. — Нам сюда. Отверстие будет пометкой. Теперь не отставай.

Кхе тянется спиной, хвостом и лапами, как это умеют делать только кошки. Зевает, обнажая клыкастую пасть. Затем переходит в движение, состоящее из высоких и длинных прыжков. Я стараюсь не отставать. Острые и скользкие камни, под ногами, не дают мне развить такую же скорость как у него. Я представляю, что у меня на ногах, в подобии сапогов, одеты такие же лапы, как у него. Сцепление с камнями и прыжки мои, становятся от этого, более эффективными и мне удаётся его нагнать.

Мы приблизились к подножию соседних, более высоких гор. Мне приходиться представить, такие же лапы на руках. Кхе замечает мои изменения на конечностях. На его сосредоточенном, серьёзном лице, проскакивает саркастическое одобрение. На небольшом, гладком выступе с резким обрывом, Кхе останавливается и занимает высокий, отдельно лежащий, краеугольный камень.

— Перерыв на пятиминутный отдых?

— У меня да, а тебе, чтобы пройти дальше, предстоит сразиться с хозяином этой горы.

— Что за хозяин? — заподозрил я неладное.

— Да вот он, — указал он лапой наверх. — Устроит тебе испытание землёй.

Сверху, из простой хижины, вышел очень скромно одетый во всё серое, лысый монах. Он спустился к нам по утоптанной тропинке, сложил руки вместе и поклонился. Я сделал короткий поклон в ответ.

— Как будет определён победитель схватки?

— Победитель, скинет побеждённого с обрыва, — устроился удобнее Кхе на камнях, ожидая зрелищного боя.

— А почему он ничего не говорит?

— Он глухонемой.

Монах внезапно побежал на меня. Я не торопился атаковать, в отличие от него. Град ударов, обрушившихся на меня с его стороны. Оттеснил меня к самому краю обрыва. Он невероятно мастерски владел своим телом. Его ладони были словно железные. Каждый раз, когда я пытался взять его в захват, чтобы сбросить с обрыва и положить конец поединку, он всегда ловко вырывался и выкручивался. Один раз мне удалось его подсечь по ногам, но когда я хотел настигнуть его заключительным толчком с обрыва, он уже вскочил и сместился.

Внезапно он сменил тактику. Теперь он не торопился атаковать, а стремился обойти мои атаки и захватить меня самого. У него долго это не получалось. Я уже успел ему влепить столько зуботычин и ударов в корпус, что обычный человек давно бы почувствовал себя плохо или сдался. Но лысый монах был крепок, как засохший дуб. Мои удары, словно его не пронимали.

Непонятно как, в раз это ему удалось, он поднял меня над головой и подошёл к обрыву. Я вовремя выполнил скрутку ногами и в падении за его спиной, резко выпрямил обе ноги. Двойной удар стоп пришёлся ему в лопатки. Монах, было, удержался на краю, но я уже успел встать на ноги и добавить новый удар, ему в поясницу. Лысый беззвучно сорвался с обрыва.

Позади меня донеслись хлопки. Я резко обернулся, в предвкушении очередного боя с очередным монахом. Но это был Кхе. Он беззвучно спрыгнул с камня в центр площадки, хлопал лапами в подобии аплодисментов. Я посмотрел за край обрыва, ожидая увидеть разбитое тело о камни. Но кроме поросших, редкой зеленью, каменных утёсов, никого не нашёл. Монах в полный рост, взлетел правее. Ноги его были вместе, руки сложены в молитвенном жесте. Глаза закрыты.

За спиной у него, была вязанка с сухим хворостом. Он подлетел к краю обрыва, рядом с тем местом, где упал, открыл глаза и сошёл с воздуха на твердыню. Поклонился мне. Я поклонился в ответ. Не обращая на нас внимания, он пошёл в свою хижину наверх. Я посмотрел на Кхе, выражением глаз, требуя объяснений. Кхе махнул ушами и пошёл за ним. Я двинулся следом, больше мне ничего не оставалось.

Мы зашли в хижину монаха. Он быстро состряпал огонь, водрузил чайник на него и приготовил три глиняные чашки. Мы с Кхе сели прямо на пол, вокруг маленького, квадратного столика.

— Кхе, у меня не так много времени здесь, чтобы тратить его на чай и гостеприимство монаха.

— Да расслабься. По-другому, он нас дальше не пропустит.

Монах заварил чай и сразу же разлил его из железного чайника нам по чашкам. Прекрасный аромат зелёного чая, разошёлся по всей хижине. Монах поднял свою чашечку, поднёс её на уровень рта и отпил. Кхе тоже взял чашечку и опрокинул её содержимое в себя. Не обжёгся, лишь зелёная пенка запуталась у него в волосах. Я улыбнулся, монах это заметил и тоже улыбнулся. Кхе остался невозмутим. Я попробовал чай и он наполнил меня такой бодростью, что все мои ссадины и ушибы в процессе боя, разом перестали мне докучать.

Монах что-то показал нам жестами. Я вопросительно посмотрел на Кхе.

— Он спрашивает, понравился ли тебе его чай?

— Да, очень понравился. Я показал ему пальцами «класс», а потом «ок», — монах опять жестами показал абракадабру.

— Тогда он желает нам приятного Пути.

— Выражаю свою благодарность, за бой, чай и гостеприимство, — сказал я, выходя из хижины, поймав взгляда монаха.

— Да не слышит он тебя, не старайся, — сказал Кхе, а монах беззвучно засмеялся.

— Над чем же, он тогда смеётся?

— Над цветом, твоего ифу.

Мы стали подниматься по сносной, утоптанной тропинке выше. Когда хижина его была далеко внизу и почти скрылась из виду. Я догнал Кхе.

— Хороший пурпурный цвет. Он же не над этим смеялся. Правда?

— Правда.

— Тогда над чем?

— Над тем, что нашёлся человек, желающий и думающий, что готов и может, подняться на гору Освобождения.

— Думаю, ты не находишь это смешным.

— Я не нахожу это смешным. Напротив. Это очень серьёзное намерение.

— Значит, ты будешь провожать меня до самой её вершины?

— Провожать? Нет. Мне любопытно посмотреть, как ты туда дойдёшь.

Больше мы не говорили. Потому что поднялись так высоко, что стал выпадать снег. Белые вершины были не за облаками. При первом холоде, Кхе распушился и нахохлился, так что стал в два раза больше, своего изначального размера. Мне хохлить было нечего. Я лишь вжался в новопредставленный воротник мехового кафтана. Лелея себя мыслью, что настоящее обморожение, мне не грозит. Материализованные мною ранее пушистые лапы, хорошо защищали мои руки и ноги от холода. Я хотел материализовать и шапочку, наподобие шкуры снежного барса, но решил Кхе просто так не злить. Неизвестно, как он отреагирует на такой жест.

Вскоре снег стал рыхлый, а температура так сильно опустилась, что у Кхе, вся морда покрылась инеем. Мои веки тоже иногда слипались, от выступающих от мороза и ветра слёз, но я вовремя протирал лицо рукой, чтобы оно сильно не обрастало инеем. Широкие лапы, не позволяли мне глубоко проваливаться в снег. Я счёл их отличными снегоступами на все случаи жизни. Мех даёт тепло, ширина имеет прекрасную площадь покрытия, когти не дают проскальзывать ноге на опасных, скользких участках. Так я иду на двух ногах. На четырёх Кхе, шёл вообще без проблем. Он был в своей родной стихии. Ни один снегоход и внедорожник не сравнится с его проходимостью.

Мы очутились в расселине между двух заснеженных вершин. Ветер слегка поутих. По сторонам свисали невероятные глыбы изо льда. Снега здесь было немного, он не задерживался из-за ветров. Нам просто повезло, что сегодня ветер дул с другого направления. Снизу эта гора казалась меньше. Когда мы подошли к другой её стороне, Кхе остановился. Он указала лапой на зелёную холмистую долину, разрезанную узкими реками. На деле, реки могли оказаться совсем не узкими. Но с нашей высоты, они были действительно крохотными.

— За ней стоит гора, к которой мы идём, — сказал Кхе сквозь завывающий ветер, — спускайся за мной. — Пусть тебя не смущает её близкий на первый взгляд вид. Расстояния до гор, всегда очень обманчивы.

Барс, спрыгнул вниз и быстро, заскользил по насту. Сквозь, облака, голубое марево и туман, гору я так и не увидел. Поверил ему на слово. Мой небольшой опыт говорил, что иногда большим кошкам можно доверять. Надо только быть с ними, крайне осторожными. В душе они всегда хищники, всегда машины для убийств. Природа наградила их всем, чем смогла, поэтому они на неё, не в обиде и имеют прекрасный характер. Я лёг на живот и заскользил следом.

Высокоскоростной спуск, был очень увлекателен. Я даже превзошёл скорость Кхе и догнал его. Но когда я пошёл на обгон. Он схватил меня лапой, за спину. Произошло это быстро. Когтями он изрядно пропорол по всей спине, мой новый тулуп. Хотелось сказать ему, чтобы он умел проигрывать. Но не решился. С большими кошками надо быть осторожнее. Скорость наша в совместной сцепке упала до нулевой. Мы остановились на самом краю обрыва. Далеко внизу за краем обрыва, были выступы острых камней. Упасть на них верная смерть. Они покрыты льдом, за них невозможно зацепить, да и высота не сулит мягкого падения. Следом за выступами холодная, чёрная бездна. Нахмурив и без того тёмные брови и убедившись, что я засел в снегу и не сорвусь вниз, Кхе меня отпустил. Когти скрылись в лапах.

— Давай карту, — барс вытянул лапу, я дал ему карту, он долго сверялся с ней, потом, обнюхав округу, вернул карту. — Копай. Здесь, — сказал он и стал умело копать двумя передними лапами, широко расставив задние.

— Я не хочу по большому. В отличие, от семейства кошачьих, люди не всегда ходят в туалет, в ямку, — не удержался я от комментария.

— Потому что, под угрозой смерти, как сейчас, у пропасти, они ходят в портки, — закончил мою мысль пушистый друг.

А этот Кхе не так прост, как кажется. Я стал помогать ему, копать. Он углублялся внутрь, а я по молчаливому соглашению, должен был выгребать снег, который он выкапывал из глубины. Даже с таким же лапами, как у него на своих руках, я едва справлялся, с горами снега. Через полчаса мы прокопали такую глубокую нору, что туда поместился бы маленький автобус.

Конец ознакомительного фрагмента.