Истинный путь. Часть первая. Знаки свыше

Сергей Александрович Арьков, 2020

Времена былой славы канули в прошлое. Народ некогда великих завоевателей влачит жалкое существование. Но не все орки забыли о том, кто они, кем были прежде и кем должны стать вновь. Знаки свыше явили себя. Грядет возвращение на истинный путь.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Истинный путь. Часть первая. Знаки свыше предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2

Траншея, на которой работал Ухряк, располагалась с западной окраины Раздрызга. Ее копали уже вторую неделю, и успели наворочать огромную яму. Но в завершенном виде траншея должна была стать еще больше, вдвое против нынешних размеров. Для чего нужна эта огромная яма, того Ухряк не знал. Да ему, по большому счету, это было безразлично. За свою недолгую, но интенсивную, практику землекопа он успел вырыть немало котлованов под фундаменты, два искусственных пруда, несколько колодцев и иных ям непонятного назначения. Новая траншея была для него лишь очередной дыркой в земле. Он знал, что от него требуется, и знал, сколько ему за это заплатят. Все остальное Ухряку было неважно.

Поговаривали, что в стародавние времена, еще при Вандале, или даже раньше, Раздрызг процветал и благоденствовал. Возможно, это было правдой. Но правдой было и то, что времена процветания остались в далеком прошлом, и, похоже, остались там навсегда. Ныне город являл собой довольно жалкое зрелище, где бедность соперничала с упадком. Нельзя было сказать, что Раздрызг совсем уж погряз в разрухе. В нем проживало немало состоятельных горожан, чьи дома в два, а иногда и три этажа, выглядели вполне пристойно, резко контрастируя новенькой побелкой на фоне обшарпанных халуп соседей. Имелась резиденция малого вождя — правителя города. Ухряк видел ее только издали, близко к месту обитания высокого начальства его не пускала стража. Были в городе и рынки, и питейные заведения, и если не приглядываться к мелочам, Раздрызг мог показаться преуспевающим. Но это было обманчивое впечатление. Город, в основной своей массе, состоял из лачуг бедноты. Орки в нем жили плохо, многие из них терпели нужду. Ухряк знал, что точно так же дела обстоят на побережье, в рыбацких деревнях. И это всегда казалось ему странным. Ведь ни в самом Раздрызге, ни в его окрестностях, никто не бездельничал. Орки вкалывали с утра до вечера, трудились тяжело, не жалея себя, и, тем не менее, не могли вылезти из состояния нищеты. Едва ли не каждый день из города уходили обозы, груженные рыбой — вяленой, сушеной, копченой. Вся она продавалась в соседних городах, но почему-то не приносила большого дохода.

При этом Раздрызг не явился чем-то уникальным в плане своего плачевного положения. Ухряк встречал орков из других городов Вдребезгарии, и, по их словам, везде и всюду ситуация обстояла схожим образом, причем тянулось это с незапамятных времен. То есть, орки работали, работали, но результат их трудовых усилий был несоизмеримо ничтожным.

Ухряк, не привыкший ломать голову над сложными вопросами бытия, для себя объяснил это тем, что его народ отрекся от своей сути. Бывшие воины стали скотоводами и землекопами, отсюда и проистекали все их беды. Если бы жили по заветам Вандала, то не докатились бы до такого плачевного состояния.

Этот день оказался таким же жарким, как и все его предшественники в это знойное лето. Землекопы, в количестве десяти штук, копошились в широкой траншее, вонзая лопаты в неподатливый твердый грунт. Работа шла тяжело. То и дело инструмент упирался в камни, вяз в телах старых гнилых бревен, а иногда наружу выбрасывались глиняные черепки, бывшие прежде какой-то посудой, или даже старые кости. Ныне в этом месте раскинулся пустырь, но в прежние времена вся эта территория была застроена и являлась частью городской черты. Давно это было. Судя по находкам, которые следовали нескончаемой чередой и сильно тормозили работу, сотни лет назад. Раздрызг был стар и имел богатую историю, уходящую корнями в глубину веков. К тому же прошлое его было довольно бурным. Несколько раз город сгорал дотла, однажды был разрушен в ходе междоусобной войны между двумя кланами, а еще, как-то раз, на него обрушился чудовищной силы ураган, нанесший ощутимый урон городской архитектуре. Поговаривали, что в прошлом Раздрызг был больше и богаче. Возможно, так оно и было, когда орки вели правильный образ жизни, грабили презренных гномов и распутных эльфов, свозя всю добычу в свою державу. Но с тех пор как народ героев отринул путь предков и зажил честным трудом, дела у него пошли из рук вон плохо.

Загорелый до черноты Ухряк яростно долбил штыком лопаты твердую каменистую землю. То и дело его инструмент звякал об очередную находку, которая оказывалась обломком старинного глиняного кувшина, куском черепицы или ржавой подковой. Подковы, как и прочий металл, можно было не задорого продать кузнецу, но железо попадалось редко. В основном лопата выворачивала из земли кирпичи, куски гнилого дерева и глиняные черепки.

Почти все землекопы были пришлыми работниками, что собирались в город из окрестных деревень или с побережья. Среди них попадались выходцы из рыбацких семей. Прежде, по малолетству, Ухряку казалось, что уж рыбаки на побережье живут точно неплохо. Они, по крайней мере, всегда имеют достаточно рыбы, чтобы питаться ею досыта. Но на деле выяснилось, что это не так. Как оказалось, рыбная ловля вовсе не процветала. Уловы не приходились раз на раз, и редко когда сети были полны добычей. К тому же, городские перекупщики скупали рыбу по бессовестно низким ценам, и самим рыбакам перепадали сущие гроши. Да и питаться одной только рыбой, как сообщил Ухряку по большому секрету коллега-землекоп, это весьма сомнительное удовольствие. Поэтому многие рыбаки оставляли свой промысел и шли в Раздрызг, нанимаясь в нем на тяжелую разовую работу, которая приносила больше денег, чем заброска невода.

Обычно, орудуя лопатой, Ухряк полностью отключал свой разум и в течение всего рабочего дня не думал ни о чем. Но сегодня все было иначе. Из его головы упорно не шли все те мысли, что скапливались там на протяжении последних месяцев. Он думал о Вандале, великом завоевателе, чья жизнь была яркой и величественной, как полет горящего небесного камня на фоне звезд. Думал о былой славе своего народа, которая некогда гремела по всему миру, внушая ужас в сердца подлых гномов и презренных эльфов. А еще думал о вчерашнем разговоре с Эгуром. Болтовня праздного орка не шла у него из головы. Тот сообщил, что ждет какой-то знак. И Ухряк вдруг понял, что он тоже его ждет. Ждет и желает получить этот знак всей душой. Потому что более всего страшится повторить судьбу отца, и бесславно прожить свою жизнь, проведя ее в разных ямах с лопатой в руках.

Мысли отвлекали и мешали работать. Да и работа, вопреки обыкновению, вызывала в орке такую неприязнь, что ему хотелось бросить ее, переломив об колено ненавистную лопату. Не для этого инструмента созданы его ладони. Им следует сжимать боевую секиру. И не землю должен он долбить, а крушить головы недругов.

Штык лопаты, едва погрузившись в землю, глухо звякнул о какое-то препятствие. Похоже очередное наследие предков. Возможно, подкова или старый котел. Ухряк уронил инструмент на грунт, широкой ладонью смахнул со лба капли пота, который стекал вниз и заливал глаза, и, присев на корточки, стал руками выкапывать обнаруженную находку. Вот показался круглый, изъеденный ржавчиной, бок. Ухряк решил, что ему посчастливилось отыскать котел. Возможно, получится выручить за него пару-тройку монеток у кузнеца.

Он расчистил землю вокруг находки, ухватил ее за край и рывком выдернул из насиженного места. Выдернул, поднял перед собой, и едва сумел сдержать крик изумления.

В его руках оказался вовсе не котел, а старинный воинский шлем. Тот был сильно изъеден ржавчиной, один рог был обломан почти у самого основания, а некогда державшаяся на клепках полумаска, призванная защитить верхнюю часть лица, отвалилась и пропала. И все же, не смотря на скверную сохранность, частичное разрушение и толстый слой ржавчины, было ясно — это головной убор великого воина. Да не просто воина — вождя. Совпадение или нет, но именно такой шлем красовался на голове каменного Вандала, мимо которого Ухряк проходил дважды в день — на работу и с работы.

От волнения у орка так задрожали руки, что он едва не выронил свою находку. С чувством благоговения и восхищения взирал он на явившееся из недр земных свидетельство былой славы его народа. Возможно, этот шлем принадлежал кому-то из соратников Вандала, или даже самому незабвенному воителю. И он не просто служил украшением. Этот шлем побывал в жарких битвах, повидал далекие земли.

— Что это у тебя? — прозвучал рядом голос другого землекопа, молодого орка из рыбацкой деревни.

Ухряк попытался ответить, но не сумел — от волнения у него перехватило дыхание. Он молча протянул коллеге свою находку, но тот, коротко взглянув на нее, пожал плечами и презрительно бросил:

— А, старая железка. Совсем истлела. Кузнец за нее и монетки не даст.

Ухряк со злостью уставился на собеседника.

— Железка? — пророкотал он, и его глаза стремительно налились кровью. — Да как ты смеешь?

Коллега удивленно уставился на Ухряка, явно не понимая причину его гнева.

— Ты чего это? — удивленно произнес он.

— Это шлем великого героя! — рявкнул Ухряк, да так громко, что все орки в траншее бросили работу и посмотрели в его сторону.

— Героя? — орк из рыбацкого поселка презрительно усмехнулся. — Да это какой-то ночной горшок. Разве что герои прошлого горшки на головах носили, поскольку денег на шлемы не было. Или….

Непочтительный зубоскал так увлекся своей болтовней, что не заметил, как Ухряк бережно, с величайшим почтением, опустил найденный шлем на землю, после чего, резко распрямившись, без лишних слов залепил коллеге кулаком в челюсть. Удар вышел что надо, все-таки силы Ухряку было не занимать. Рыбака опрокинуло с ног, и он растянулся на земле, удивленно моргая мутными глазами.

— А ну живо возьми свои грязные слова назад! — заревел Ухряк, нависнув над ним со сжатыми кулаками. — Живо! Иначе я вколочу тебе их в глотку вместе с зубами!

— Эй! Да ты чего? — пробормотал подбитый орк, медленно приходя в себя после прямого попадания, и щупая рукой стремительно распухающий подбородок.

Все землекопы собрались вокруг них, наперебой пытаясь выяснить причину конфликта.

— Возьми назад свои слова! — непреклонно повторил Ухряк. Выглядел он в этот момент настолько свирепо и страшно, что никто не решился урезонить его. Таким его вообще никогда не видели. Ухряк слыл спокойным меланхоличным малым, равнодушным ко всему. Он равнодушно рыл землю, равнодушно получал жалование, равнодушно пил пиво и равнодушно взирал на городских девиц, чистеньких, ухоженных, увешанных тяжелыми гирляндами бус. Точно так же он равнодушно реагировал на всевозможные шутки и подколки в свой адрес. Казалось, ничему не в силах вывести его из себя. А уж тем более — привести в состояние зверской ярости, в каковом он и пребывал в настоящий момент.

— Возьми свои слова назад! — повторил Ухряк. Теперь он не кричал, говорил негромко. Но голос его был настолько жутким, что всем оркам вокруг стало ясно — еще немного, и произойдет нечто страшное. Потому что Ухряк и не думал успокаиваться, просто его ярость перешла на новый уровень, и огонь, вырвавшийся наружу, теперь пылал внутри. И пылал жарко.

— Ладно, ладно, хорошо, — быстро сказал рыбак, со страхом глядя снизу вверх на беспричинно озверевшего коллегу. — Беру назад.

— Успокойся, Ухряк, — сказал один из землекопов, уже достаточно пожилой орк с тронутыми сединой волосами, которые были заплетены в две тяжелые косы. — Неправильно это — распускать руки без причины.

Ухряк метнул на него свирепый взгляд, и пожилой советчик в страхе попятился, явно жалея, что сунул нос не в свое дело. Остальные орки тоже притихли, взирая на Ухряка с откровенным страхом. Больше всех был напуган рыбак, который как раз успел полностью прийти в себя, и вдруг осознал, что полученный им удар в челюсть может оказаться далеко не единственным.

— Ухряк, все ведь хорошо, да? — трусливо заблеял он, на заднице отползая от разгневанного коллеги. — Ты извини, если я сделал что-то не то. Я не хотел.

Тут сверху прозвучал громкий властный голос:

— Эй! Кто объявлял перерыв?

Это был бригадир, толстый пожилой орк, зорко следящий за тем, чтобы выжать из наемных землекопов все возможное. И ничто не приводило его в большее бешенство, как беспричинно прерванный трудовой процесс.

Орки в траншее замолчали, понурив головы. Молчал и Ухряк, продолжая громко и свирепо сопеть. Взгляд его был до того дикий, что внушал ужас.

— Я спросил: кто объявлял перерыв? — повторно крикнул бригадир. — Вы что, уши грязью залепили?

Наконец, заговорив хором, орки ввели начальство в курс дела. Бригадир сердито уставился на Ухряка. Тот тоже смотрел на него из траншеи, и взгляд его трудно было назвать дружелюбным.

— Ты зачем драку затеял? — спросил бригадир.

Ухряк молчал. Он осознавал, что объяснение не придется по душе начальнику, и тот, возможно, тоже неподобающим образом выскажется о найденном им шлеме. А в душе Ухряка еще кипела ярость, лютая, звериная ярость, та самая, что толкает на самые немыслимые и страшные поступки. Начни бригадир насмехаться над древней реликвией, и он тоже прочувствует на себе крепость праведного кулака. А вот это, и Ухряк осознавал сие предельно ясно, добром не кончится. За такое, как минимум, упекут в темницу, а потом будут судить. И ничем хорошим суд не завершится. Даже если все закончится просто штрафом, у Ухряка не было денег, чтобы его выплатить. А могут ведь и на каторгу отправить. Куда-нибудь на каменоломню. Ухряк слышал, что условия там были ужасные, и угодившие на карьер орки долго на этом свете не заживались.

— Да ты что, оглох? — рассвирепел бригадир. — Я тебя, пня дубового, спрашиваю: зачем драку затеял?

Ухряк вновь ничего не ответил.

Бригадир громко выдохнул, и произнес уже спокойнее:

— Ну, раз так, то вот что: дуй-ка ты отсюда, да живее. Мне здесь дебоширы не нужны. А вы, остальные, принимайтесь за работу, иначе плату вдвое урежу.

Орки, что-то тихо ворча, разобрали инструмент и вернулись к своему делу. Ухряк, ничего не говоря, наклонился, поднял свою лопату, бережно подобрал найденный шлем, и по прорытым в земле ступеням выбрался из траншеи. Здесь, наверху, он натянул на свое потное тело рубаху из грубой мешковины, и, не оглядываясь, пошел прочь. А его коллеги еще долго потом обсуждали этот инцидент, и гадали, какая муха укусила всегда спокойного и невозмутимого орка. Сошлись на том, что это временная дурь нашла, не более, а завтра он успокоится, станет прежним и придет проситься обратно.

Ухряк миновал Раздрызг, не глядя по сторонам. Шел, низко опустив голову, весь погруженный в свои мрачные думы. Лопату он нес в левой руке, правой же бережно прижимал к широкой груди ржавый шлем древнего героя. Выйдя за городские ворота, Ухряк, не оглядываясь, побрел по дороге, ведущей в родную деревню. Здесь, на просторе, он почувствовал себя лучше, и злость, сжигающая его изнутри, постепенно отступила, сменившись чувством досады. Он только теперь осознал, что потерял работу, которая была его единственным источником дохода. И далеко не факт, что его примут обратно, даже если он попросится, хорошенько унизившись в процессе, рассыпаясь в извинениях и заверениях, что впредь подобного не повторится.

И, тем не менее, Ухряк не считал, что он поступил неправильно. Он наказал непочтительного глупца, вздумавшего насмехаться над славой великих предков, и сделал бы это снова, если бы возникла аналогичная ситуация. К тому же находка взбудоражила его. Едва его руки вырвали из земной плоти ржавое эхо великой эпохи, как в голове молнией сверкнула мысль — вот он, знак!

А разве нет? Разве это не знак? И если это не знак, то что такое знак? Неужели ему должен был явиться дух самого Вандала собственной персоной, и в доступных выражениях изложить волю небес? Дескать, хватит жить в позоре, срамя себя честным трудом. Орки — народ героев и завоевателей. Пришла пора вспомнить об этом.

Ухряк посмотрел на ржавый шлем, который нес с собой, бережно прижимая к груди. Да, это знак. Глупо отрицать. И еще глупее игнорировать. Да и нельзя от такого отмахнуться. Знаки посылаются свыше, и не абы кому. Только избранным!

Ухряка затрясло от возбуждения, и он постарался взять себя в руки. В конце концов, нельзя было полностью исключать и того, что находка старинного шлема была чистой случайностью. Это маловероятно, особенно если учесть, что за всю свою карьеру землекопа, Ухряк ни разу не выкапывал никакой воинской амуниции. Но все же дело могло быть в чистом совпадении.

Тут следовало поговорить с кем-то, кто разбирался в знаменьях лучше, чем он сам. Ухряк прикинул, с кем можно было бы обсудить это дело, и на ум ему пришла лишь одна кандидатура. Да, Эгур был лентяй и враль, но ведь он что-то болтал о знаках. И потом, все остальные знакомые Ухряку орки едва ли были более компетентны в данном вопросе, чем праздный балагур.

Бредя неторопливым шагом, Ухряк добрался до перекрестья дорог, где стоял, гордо взирая в неведомые дали, каменный Вандал. Еще на подходе к статуе Ухряку показалось, что что-то изменилось. Монумент выглядел как-то иначе, нежели обычно, а уж Ухряк хорошо изучил его, поскольку дважды в день проходил мимо и всякий раз останавливался напротив, дабы отдать дать уважения великому воителю.

Подойдя ближе, орк выяснил, в чем дело. Каменный топор, который Вандал держал в своей вытянутой вперед гранитной руке, отвалился, упал и разбился о постамент в мелкую щебенку. Теперь вперед указывала пустая рука. Пустая, да не совсем. Камень обломился таким образом, что на конце ладони образовал длинный острый выступ, похожий на выставленный вперед палец. Этим-то пальцем Вандал и указывал в неведомые дали. Не грозил им топором, как прежде, но словно….

Словно давал знак.

Потрясенный Ухряк остановился напротив монумента, не веря своим глазам. Сначала найденный шлем, теперь вот это. Многовато совпадений, чтобы быть просто совпадениями. Будто некие высшие силы фактически прямым текстом озвучивали ему свою волю.

Ухряк бросил на землю лопату, подошел к статуе и со всей возможной почтительностью возложил к ее основанию найденный в котловане шлем.

— Вандал, великий герой, — произнес он, прослезившись от волнения. — Знак ли это, или же я выдаю желаемое за действительное?

Он замер, ожидая ответа. На мгновение Ухряку показалось, что статуя легендарного полководца вот-вот оживет, покрытый сетью трещин камень дрогнет, и исполинский Вандал, повернув к нему свое мужественное, украшенное боевыми шрамами лицо, скажет нечто важное.

— Вандал! — дрожащим от волнения голосом, повторно воззвал Ухряк. — Скажи!

И вдруг где-то рядом прозвучал ворчливый старческий голос:

— Иди! Чего встал?

От неожиданности и испуга Ухряк подпрыгнул едва ли не выше своего роста, не устоял на ногах и сел задом на обочину. Дикими глазами он уставился на старого седовласого орка, который шел по дороге, ведя за собой тощего ослика, запряженного в телегу. Ухряк так увлекся беседой с каменным изваянием, что не услышал его приближения.

— Встал посреди дороги, и стоит, — продолжил ворчать старик, проходя мимо.

Он неодобрительно покосился на сидящего на обочине Ухряка, покачал головой, и буркнул:

— Молодежь!

Старик проплыл мимо. За ним тащился старый осел, который тоже посмотрел на Ухряка с осуждением в глазах.

Телега, скрипя, проползла мимо и стала удаляться. Ухряк все еще сидел на обочине, тупо глядя ей вслед. Он был потрясен до глубины души. Теперь уже не было никакого смысла обманывать себя. Да, это знак. Точнее, целых три знака. Видимо, высшие силы сочли его изрядным тугодумом, раз не ограничились одним знаменьем. Но хоть он и тугодум, зато избранный тугодум. Ведь знаки посылаются лишь избранным, это совершенно точно.

Ухряк медленно поднялся на ноги, походя отметив, что его всего колотит нервная дрожь. Его это не удивило. Подобные вещи происходят не каждый день. И не с каждым. Судьба избрала его для чего-то. Но для чего?

Он посмотрел на каменного Вандала, затем на ржавый шлем у его подножия, и невольно усмехнулся. Да, похоже, он действительно тугодум. Для чего же еще, как не для возвращения его народу былой славы и величия? Разве возможна иная цель?

Ощутив весь груз свалившейся на него ответственности, Ухряк едва не сел на обочину повторно. Но он устоял. Наклонился, поднял с дороги лопату, и вновь обратил взор к гранитному Вандалу.

— Великий герой, — произнес он с чувством, — обещаю тебе, клянусь, что не подведу! Наш народ вернет себе былую славу.

Вандал ничего не ответил, но Ухряку показалось, что он прочел на каменном лице воителя выражение одобрения.

— Не подведу! — повторил Ухряк, и сжал свои огромные кулаки. — Клянусь!

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Истинный путь. Часть первая. Знаки свыше предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я