Приключения Торбеллино

Сергей Аксу

Трилогия «Приключения Торбеллино». Жанр – приключенческое фэнтези. Восемнадцатилетний герой живет в стране, которой правит жестокий диктатор. Торбеллино – связной отряда повстанцев. Сыщики шефа тайной полиции Рабиозо сбились с ног, охотясь за ним. На долю юноши выпадает много приключений и суровых испытаний. Мужество, сила и ловкость помогают ему избежать немало хитроумных ловушек, расставленных врагами…

Глава 29. Бласфемо или сделка с дьяволом

На дорожном тракте между Бельканто и Ноузгеем находилась Таверна Толстяка Авидо, которая с давних времен пользовалась довольно дурной славой. Очень часто на этой дороге случались грабежи и убийства. Люди старались засветло добраться до таверны, чтобы здесь найти надежное убежище от грабителей, так как в округе бесчинствовали шайки разбойников Одноглазого Бласфемо и Малбено. Никто не подозревал, что таверна является самым настоящим разбойничьим гнездом. Здесь частенько происходили жестокие стычки между двумя враждующими шайками из-за добычи.

На четвертый день до Таверны Толстяка Авидо юношу подвез на своей телеге добродушный местный фермер, который доставил хозяину заведения партию свежего мяса и несколько мешков муки. Начинало смеркаться, о дальнейшем пути не могло идти и речи. Торбеллино решил заночевать на постоялом дворе при таверне. Наш герой в знак благодарности угостил доброго фермера ужином и чаркой превосходного вина. После ужина утомленный Торбеллино поднялся в отведенную ему крохотную комнатку на втором этаже. Кроме узкой кровати и старого рассохшегося шкафа в комнате ничего не было. Пахло чем-то приятным, напоминающим запах чайных роз. Он запер дверь на засов и, не раздеваясь, прилег на кровать. Не прошло и нескольких минут, как его сморил глубокий сон. Ему приснилось чудесное сновидение. Перед ним был Залив Одиноких Сердец, Маяк Старого Галса. Они с Джой, счастливые, бегут по песчаному берегу, который лижут ласковые волны, а вдоль берега, соревнуясь с ними, плывет, выпрыгивая из воды, кувыркаясь через голову, Веселый Малыш. Потом в морской дымке показался далекий парус, скоро превратившийся в гору белых парусов. Слышался скрип снастей и грубый голос невидимого боцмана, который громко ругался. Голос был похож на голос Грозеро, боцмана с фрегата «Пари». Чудеса на этом вдруг закончились. Голубое небо и Джой с Малышом куда-то исчезли, появилась огромная вспененная волна, она нависла над ним и через секунду обрушилась на него своей тяжестью. Что-то больно ударило его в бок, потом еще раз, голова налилась свинцом, стало трудно дышать, будто какая-то злая сила сдавила грудь. Юноша рванулся, пытаясь освободиться…

Торбеллино очнулся от бешеной тряски. Но проснулся не на кровати в номере гостиницы, а привязанным к мулу, который не спеша цокал копытами по пыльной дороге. Тупо болела голова, юноша с трудом повернул ее и огляделся по сторонам. Животное под уздцы вел какой-то вооруженный небритый детина в мятой фетровой шляпе с пером, обутый в высокие сапоги с ботфортами. За мулом шли еще двое вооруженных до зубов головорезов, которые громко спорили и ругались. Было уже светло, над синими отрогами далеких гор поднимался ярко-красный диск солнца. На придорожных кустах и траве заблестели бисеринками капельки утренней росы.

Послышался приближающийся конский топот, разбойники свернули с дороги на еле заметную тропинку и укрылись в густом кустарнике, недалеко от дороги.

Мимо, в сторону Ноузгея, проскакал конный отряд, человек десять-тринадцать.

Разбойники снова вывели мула с привязанным к нему бедным юношей на дорогу и спокойно продолжили путь.

— Нигде от них покоя нет, — выругался низенький с упитанной красной физиономией и копной пшеничных волос.

— Не спится им, проклятым, — согласился напарник.

— Мы тоже не спим.

— Мы не спим, потому что работенка у нас ночная.

— Кого-то ищут, должно быть? — отозвался тот, который вел мула.

— Кого они могут еще искать? Всех уже переловили и пересажали.

— Не всех значит.

— Ну, кого еще не посадили?

— Нас, Джерико, — захихикал низенький.

— Ха-ха! Ну ты рассмешил до слез, — взвизгнул от восторга Джерико.

— А кроме нас еще Бласфемо и Малбено с его отъявленными головорезами.

— Нас еще могут посадить, а вот Бласфемо и Малбено — глубоко сомневаюсь.

— Почему же, Паоло? Ап-чхи! — полюбопытствовал низенький, громко чихнув.

— А кому это надо?

— Трайдору это точно не нужно. Ему даже на руку, когда мы грабим простой народ.

— Ты, Джерико, настоящий политик. Тебя за твои крамольные речи и рассуждения точно когда-нибудь повесят или упекут на каторгу на остров.

— Балда ты, Фернандо.

— Сам — балда, — огрызнулся низенький.

— Ну-ка, хватит спорить, шум и гам подняли на всю округу, — рассердился Паоло.

— Не пора ли нам, братцы, привал устроить? Я дюже проголодался да и устал пешком тащиться! — пожаловался Джерико, почесывая живот. — А чего мы его тащим, в конце концов? Давайте продадим его кому-нибудь, а деньги поделим поровну.

— Ты, Джерико, совсем опупел! Бласфемо тебе продаст, уши-то в один миг обрежет.

— Он не узнает.

— Бласфемо хоть и одноглазый, но видит всех насквозь, так что обманывать его тебе не советую. Добром не кончится, — пояснил назидательным тоном Фернандо.

— Это точно, обманывать нашего главаря — это все равно, что на бочке с порохом костер разводить. Ты молодой еще, Джерико, глупый. Еще не знаешь, каков Бласфемо в ярости.

Связанного Торбеллино разбойники доставили прямиком в апартаменты атамана — Одноглазого Бласфемо, которые располагались в рыцарском зале старого заброшенного форта Адиос. Главарь разбойничьей шайки «Ночные гости» со скучающим видом сидел в роскошном кресле, несмотря на жару, у горящего камина и потягивал из кубка красное вино, опустив в таз с теплой водой длинные тощие ноги. Последнее время его здорово мучили приступы подагры. Стоящий за его спиной слуга изредка подливал в тазик из кувшина горячую воду.

— Неплохой улов, — сказал атаман, окинув цепким взглядом ладную фигуру юноши. — Надо премию выписать Толстяку Авидо: за неделю четверых постояльцев нам подарил. Судя по скромной одежонке, выкуп мы за него точно не получим, так что Паоло придется тебе добычу сбагрить в Карамбу на невольничий рынок.

— А если я сам за себя дам выкуп? — отозвался Торбеллино, у котрого не было никакого желания оказаться в Карамбе. У него затеплилась слабая надежда на освобождение.

— Ха! Ха! Ха! Сколько же ты стоишь? — расхохотался Джерико. — У тебя в кармане и трех медяков не нашлось, когда мы тебя захватили.

— Я серьезно, господа! Честное слово! Надеюсь, сундука с золотом хватит? Хотя там сундуков наберется с десяток-другой.

— Сундук золота у какого-то бездомного нищего бродяги? — присвистнул носатый Фернандо.

— Что б мне провалиться на этом месте!

— Чушь сивой кобылы! Хочешь обвести вокруг пальца старого лиса Бласфемо? Не выйдет! Не на того напал! — криво усмехнулся главарь и отхлебнул из серебряного кубка.

— Если б вы мне поверили, господин Бласфемо, вы стали бы самым богатым человеком на всем белом свете.

— Эти все бабушкины россказни, паренек, прибереги для своей любимой мамаши и своих юных подружек.

— Клянусь! То, что я сказал, истинная правда.

— Доказательства! Где доказательства, дорогой? Что язык сразу прикусил?

— Да, где доказательства? — повторил, как попугай, Джерико.

Наступило продолжительное молчание. Торбеллино вдруг осенило.

— Доказательства можно увидеть на моей бедной спине.

— Загадками говоришь. Что там у тебя на спине? Нарисованная карта, где зарыт клад? Ну-ка, ребята, развяжите этого шута горохового! Посмотрим его спину!

Разбойники бросились выполнять приказ грозного главаря. Освободив юношу от веревок, задрали ему на спине вверх рубаху.

— Дааа… крепко досталось… — протянул разбойник, увидев белые следы от рубцов на спине Торбеллино.

— Теперь верите, что я был галерным гребцом у пиратов? Я знаю кое-что об их золоте. Ну, так как насчет выкупа? Слабо?

— Ты, сопляк, не стоишь и острия моего кинжала.

— Кинжал как кинжал. Ничего особенного.

— Ха! Ха! Ха! Вы слышали? — бросил Бласфемо, обернувшись к своим подручным. — Да этому кинжалу цены нет, к твоему сведению!

— Почему же? Чего в нем такого особенного?

— А это клеймо видел?

— Да таких я видел сотни, — сказал Торбеллино.

— Сотни… — протянул удивленный разбойник. — Где?

— В Карамбе у каждого пирата клинок с клеймом.

— Э, нет, тут ты глубоко заблуждаешься, дорогой. Такого ни у кого нет!

— Почему?

— Этот кинжал изготовлен не оружейниками города Веер-Блу, а тысячи лет тому назад древними чучеванами! Гляди вот сюда! Видишь, на лезвии изображение орла, несущего копье, это клеймо великого мастера Кукрито!

— Откуда он у вас? — полюбопытствовал наш герой.

— Он был привезен из таинственной Долины Фараонов двести лет назад известным исследователем профессором Консило и долгое время хранился в историческом музее в Бельканто, а откуда уже попал ко мне на вечное хранение. Ха! Ха-ха!

— Так это тот самый, знаменитый на всю страну клинок — Папарана? Тот, который бесследно пропал?

— Он самый! — довольный произведенным на юношу эффектом одноглазый атаман широко заулыбался.

— Тот, что одним ударом перерубает рыцарские мечи и панцири?

— Ха! Ха! Ха! Жалкие панцири? Мечи? Да им можно пушку перерубить пополам, если хочешь знать!

— Пушку?

— Не веришь? А это видел?

Бласфемо сделал неуловимый взмах кинжалом, и стоящий у камина манекен в рыцарских доспехах прямо на глазах ахнувших присутствующих развалился на две части.

— Ничего себе… — вырвалось у пораженного увиденным Торбеллино.

— Смотри, какой он острый, это тебе не бритва! Это похлеще самой острой бритвы будет!

Бласфемо оглянулся по сторонам в поисках какого-нибудь подходящего предмета. Но ничего не нашел. Тогда он взял со стола белую салфетку, подбросил ее высоко вверх над столом и вытянул вперед руку с обнаженным кинжалом. Легкая салфетка, падая, слегка коснувшись лезвия, в одно мгновение превратилась в две салфетки.

Атаман разбойников, довольный произведенным на всех эффектом, пригубил кубок с вином.

— Господин Бласфемо, ну так как насчет сундука? — вновь задал вопрос, переминаясь с ноги на ногу, наш герой.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, парень! Знаешь, что бывает с теми, кто обманывает Бласфемо?

— Что?

— Живые завидуют мертвым, птенец! — отрезал разбойник.

— Я нисколечко не сомневаюсь в ваших способностях, — попытался польстить атаману разбойников юноша. — Но я вам предлагаю серьезную сделку.

— Ладно! Выкладывай, где прячешь свое заветное золотишко и бриллианты!

— Поклянитесь только, что не обманете и отпустите меня.

«Ночные гости» удивленно и испуганно переглянулись между собой, Паоло фыркнул, а Фернандо даже многозначительно покрутил пальцем у виска.

— Я обману? — вскочил как ужаленный одноглазый разбойник, разбрызгивая воду из таза. — Ты меня пытаешься смертельно оскорбить, парень! Да Бласфемо честнейший человек на всем белом свете! Зачем ему обманывать, он и так все возьмет, что ему понравится! Обманывают, когда боятся или хитрят! Клянусь моей дорогой любимой мамочкой! — разбойник от переполняющих его чувств даже прослезился.

— Хорошо, я вам верю, господин атаман. Слушайте, уж так и быть открою вам тайну самого Малисиозо.

— Малисиозо? Пирата?

— Да, того самого, я у него был личным рабом и посвящен во все его тайны.

— Ой! Свистишь, парень! Тех, кто знал его тайны, давно уже акулы съели! — брякнул из угла Фернандо.

— Он пытался меня убить, но мне удалось по счастливой случайности спастись.

Бласфемо, услышав имя грозы всего западного побережья, небезызвестного капитана Малисиозо, весь напрягся. Чтобы о тайне не узнали посторонние, велел своим подручным и слуге убраться из зала и плотно прикрыть за собой двери.

— Садись напротив и выкладывай все начистоту, — распорядился хозяин форта Адиос, извлекая волосатые мокрые ноги из тазика и вытирая их махровым цветастым полотенцем.

Торбеллино, устроившись за массивным дубовым столом, заставленным винными бутылками и закуской, во всех подробностях поведал атаману шайки о тайной пещере Малисиозо, где жестокий пират прятал свои несметные сокровища, о свирепых братьях-циклопах, о своем спасении.

У Бласфемо от рассказанного зачесалась лысина, и засверкал бриллиантом его единственный глаз. Разбойник заерзал в глубоком кресле, предвкушая, как запустит свои волосатые руки в чужие сундуки с несметными драгоценностями. Ему не терпелось немедленно отправиться за сокровищами знаменитого пирата.

— Ну, смотри, паршивец, если ты обманул меня, ты жестоко пожалеешь. Ну-ка, смотри мне в глаза! Меня не проведешь! Еще никому не удавалось мне соврать!

Он уставился в лицо юноши, сверля его насквозь своим глазом.

— Мдаа… ты сказал правду, — заключил он через минутную паузу. — Меня за всю мою жизнь обманул только один человек…

— Кто?

— Не поверишь, моя дорогая матушка. Она, когда умирала, открыла мне страшную тайну. Она была большая грешница. Я всю жизнь считал себя сыном отважного мореплавателя, адмирала Лакроссо. Слыхал о таком? А оказалось, что моим отцом был лысый парикмахер Папетти с соседней улицы. От него, как видишь, я унаследовал эту блестящую лысину, высокий рост да жадность. Представляешь, какой это был для меня удар! Я бросил учебу, убежал из дому и стал разбойником с большой дороги!

Торбеллино, с интересом слушая откровения растроганного разбойника, сочувственно кивал.

— Да, вам не позавидуешь, такой удар по неокрепшей детской психике. Мальчишки всегда мечтают, чтобы их отцы были смелыми и отважными героями. Но если посмотреть с другой стороны, на всех ведь не напасешься героев-отцов. Где их столько взять? У меня вот, например, отец был простым моряком, и я нисколечко не убиваюсь из-за этого. Так что ничего страшного, господин Бласфемо, не случилось. Все лечится. Обратитесь к доктору Кордиале, что живет в Бельканто на улице Примулы. Он вам, думаю, поможет поставить психику на место. Кордиале здорово разбирается в этих вопросах, доктор исцелил меня, когда я, парализованный, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой. Даже, помню, из-за переживаний хотел свести счеты с жизнью.

— Ладно, парень, катись на все четыре стороны! Благодари святых, что я сегодня в хорошем настроении. И не попадайся больше моим лихим молодцам в лапы. Как, ты говоришь, зовут твоего столичного доктора?

— Кордиале…

— Эй, Паоло, Фернандо, Джерико!! — громовым голосом позвал разбойник своих подшефных, которые в это время, прижав плотно уши к двери, пытались хоть что-нибудь услышать из разговора Торбеллино и Бласфемо.

Разбойники с пылающими от смущения физиономиями, потупив глаза, появились в рыцарском зале.

— Бережно возьмите свою драгоценную добычу под локотки, с оказанием высоких почестей выведите его за ворота форта и дайте ему хорошего пендаля, чтобы летел отсюда, не оглядываясь! Поняли?

— Шеф, это мы с превеликим удовольствием!

Разбойники из шайки «Ночные гости» четко, по полной программе, выполнили распоряжение Одноглазого Бласфемо. Они вывели пленника за широкие крепкие ворота форта и наградили юношу чувствительным пинком пониже спины.

Торбеллино от непередаваемого ощущения вновь обретенной свободы даже не обиделся на них. Он припустил подальше от проклятого форта Адиос и его лихих обитателей.