В.Н.Л. (Вера. Надежда. Любовь)

Сергей Авилов, 2016

Начинающий писатель и несостоявшийся музыкант из глубинки приезжает покорять Северную Столицу. За короткое время проживает и «войну» (нападение на улице), и нищету, и любовь (актриса, самая настоящая), и успех (издает книгу). Но город не принимает героя, он вынужден срочно менять что-то в своей новой жизни. Или меняться самому. Динамичность и изысканная простота изложения заставляют читателя сопереживать героям с первых страниц книги.

Другие квартиры

Я не люблю, когда меня называют «Серый». Серыми бывают только волки и ничтожества. Так же, как косыми — зайцы и дожди… Ещё вот почему: Серый — какой-то никакой! Ни белый, ни чёрный, а так… Среди моих м-ских друзей Серым меня не называл никто, и это происходило отнюдь не по моей просьбе. Хочется надеяться, что я просто не был серым.

В другом городе этого статуса я пока не достиг.

Первый же звонок, который я сделал, вышел удачей. На вокзале я, отыскав телефонные автоматы, намеревался захватить их надолго, для чего наменял в кассе кучу мелочи. Раскрыл записную книжку. Первым в списке питерцев стоял Коротаев Паша. Его в Сочах я запомнил сразу: замороченный на сложных аранжировках гитарист «Люлякей Бяк». «ЛюлякиБяков»? О происхождении названия я уже упоминал. Черноволосый и полноватый, с нездорового цвета кожей. На сцене он козырял не только приличным знанием инструмента, но и длиннющим кожаным гитарным ремнём. На этом ремне гитара свисала чуть ли не до коленей, что обычно свойственно «металлюгам»… Он — нет, «металлюгой» не был и инструментом овладевал с некоторой даже нежностью. Гитара отвечала взаимностью в виде высоких, завывающих трелей в районе лада 12-ого и выше… Кстати, он почти не пил там, в Сочах… И почти не смеялся, что казалось признаком ума на фоне общего безумия. Эти качества служили в моих глазах ещё и признаком его надёжности.

Конец ознакомительного фрагмента.