Превозмоганец-прогрессор. Книга 1

Серг Усов, 2021

Наш современник попадает в магический средневековый мир, не получив ни знаний местных языков, ни магии, ни дополнительных способностей. Но с ним то, чему он научился в нашем мире. Приключения и борьба за своё место под новым солнцем – вот то, что ему предстоит. Найдёт ли он себе новый дом, друзей, любовь? Сложно сказать. Но вот враги точно будут, как и их козни, преследования и интриги.

Глава 8

«Всё же хорошо, что здесь не такие порядки, как в средневековой Англии, — рассуждал Игорь, — с её звериным законом о бродяжничестве, когда любого человека без денег, жилья и работы просто вешали. Часто не заморачиваясь с судебным разбирательством.

Егоров сильно успокоился, уяснив кое-что от Фэйза о местных порядках и увидев, что чёртовы охотнички вернулись в свой лагерь без малыша. Попаданец грустно усмехнулся, вспомнив, как обижался Кольт при любом намёке на его мальчишеский возраст. Но это было и понятно. Сам Игорь в детстве тоже хотел считать себя взрослым, потому и любил так своего дядю Костю, отцова брата, что тот с ним никогда не сюсюкался, а разговаривал на равных.

Раз его маленький друг не попался, то прожить в лесу и дождаться Игоря вполне сможет. Жаль, конечно, что спиннинг с блёснами не у Кольта остался, но проживёт и на зайцах, репе и смородине. К тому же в пещере остался весь попаданческий багаж, включая изоленту.

— Что, иноземец, готов поджариться? — раздался сбоку знакомый голос Густа, — Начнёшь выкручиваться — подгоришь. Я постараюсь…

Расслабившийся попаданец не заметил, как дружинник к нему подошёл. Впрочем, наученный горьким опытом, Густ держался от Игоря на безопасном расстоянии.

— Иди в жопу, чмо, — посоветовал бывший сержант спецназа, прервав сладкие мечтания крысёныша. — Не тебе решать тут что-то.

— Густ! — крикнул кто-то от шатра. Попаданцу из-за борта телеги, к которой он был прикован, не было видно, кому принадлежал столь писклявый голос, но не бабе точно — бывают и мужики с таким тембром. — Раз уж ты там, веди бродягу к барону.

Игорь злорадно улыбался, наблюдая сменяющие друг друга эмоции на лице Густа: страх, злость, растерянность, снова страх. Дружинник явно испугался, что этот ненормальный иноземец вновь устроит ему какую-нибудь пакость. И ведь получается, сам кругом виноват — и пленника разозлил, и зачем-то подошёл к нему.

— Нам надо идти, — сочувствующе вздохнул попаданец. — Старший приказал. Слышишь? Веди меня, а то тебе влетит. Давай уже, — он начал вставать, — отцепляй эту железку.

— У меня нечем! — обрадовался Густ, наконец-то увидевший выход из ситуации, в которую себя загнал. — Итом! Десятник! Ключи у тебя?

— У меня, не ори, — буркнул второй из тех дружинников, что оттаскивали упавшего Густа от пленника. — Подними ногу, — сказал он Игорю.

Оставшись без оков, помня урок магии, который он получил на той злополучной поляне, попаданец дёргаться не стал, хотя, уже оценив силы и умения местных вояк, не сомневался, что мог бы сейчас легко отвести меч, направленный на него дружинником — кажется, его называли Эмином — и разделаться с ним и Густом одними только голыми руками.

Однако попаданцу пришлось ждать своей очереди на разборки с бароном. Когда бывшего спецназовца привели к одному из шатров, там заканчивалось короткое дознание с провинившимся дружинником Фэйзом, недавним собеседником Игоря, и одним из рабов, как понял попаданец, старшим из лесорубов.

Оба стояли перед сидевшим на скамье возле шатра бароном Кримом, рядом с которым примостился его приятель лэн Аган, и молча смотрели в землю.

Что доложил барону десятник Итом и в чём была вина одного или другого бедолаги, попаданец мог только догадываться, но суд был скорым и неприятно суровым.

— Ты уже второй раз за сегодня меня подводишь, Фэйз, — равнодушно произнёс барон. — Итом, — посмотрел он на десятника, — выдай ему десять ударов палкой. И учти, в следующий раз достанется уже тебе. А этого, — феодал небрежно махнул на раба, — повесь. Смотрю, скоты совсем в последнее время страх потеряли. Обленились. Я им напомню, как они должны относиться к работе.

О порядках, которые в этом мире господствуют, Егоров достаточно наслушался от Кольта, но личные впечатления от местного судилища оказались более доходчивы. Как и наглядная демонстрация местных нравов, последовавшая за этим.

— Только пусть его вниз головой повесят, — вышедшая из второго шатра баронесса Нока Рой, жена барона, мило улыбалась. — Это будет намного веселей.

«Ага, обхохочешься, — мысленно разозлился попаданец, — сучка какая». — Но внешне свои эмоции, разумеется, не показал.

Заскулившего крестьянина схватили и поволокли к дереву, росшему прямо на поляне, рядом с той повозкой, к которой только что был прикован Игорь.

— А теперь поговорим с тобой, чужак, — Крим Рой внимательно посмотрел на попаданца. — Только, я вот думаю, может, тебе сначала помочь освежить память? — он кивнул одному из находившихся у ближайшего костра дружиннику, и тот вынул из огня толстый горевший сук. — Или ты и так готов искренне всё рассказать?

Уж на что челябинские мужики суровы, если, конечно, верить байке, в которой те шнуруют ботинки стальной арматурой, но здесь контингент подобрался не мягче. Ни в ком из присутствовавших при допросе пленника не мелькнуло даже искры сочувствия или жалости к нему.

Игорю нужно было бы поблагодарить Фэйза, что тот дал ему возможность отточить свою легенду, убрав из неё некоторые шероховатости и добавив признание некоторых своих проступков в виде ловли рыбы — не было сомнений, что о предназначении его снастей барон и его люди легко догадались.

— Зачем такие сложности? Я и так всё готов рассказать. Мне скрывать нечего, — с самым искренним видом сказал попаданец. — Думаю, легко догадаться, что я с другого материка. Если точнее, то я из королевства Монголия, что на Лапандии…

— У вас там каждый барон король, — хохотнул лэн Аган Машвер. — Небось его Монголия величиной с твоё баронство Крим.

Барон не успел ответить, как раздался жалобный вой вздёрнутого за ноги раба. Этот звук вызвал радостное оживление, и про пленника на какое-то время забыли. К допросу Игоря вернулись, только когда крики повешенного перешли в стоны.

Наказание Фэйза, проходившее одновременно с казнью раба, никакого интереса у присутствовавших не вызвало, но, надо сказать, дружинник выдержал удары палкой десятника стоически — если и стонал, то у шатров метров в пятидесяти от места экзекуции слышно не было.

— Рассказывай дальше, — приказал Крим Рой, ласково улыбнувшись подошедшим ближе жене и дочери.

История, которую рассказал Игорь, вопросов особых не вызвала, тем более попаданец признанием незаконного промысла, как говорится, сам себе срок намотал.

Правда, он попытался предложить в качестве откупного свои часы, но вызвал только очередной приступ смеха — весёлый тут народ собрался — никакой ценности эта немагическая безделица не представляла, барон сам первым делом проверил на наличие магии непонятный предмет, попавший к нему в руки.

Когда же Егоров стал объяснять, что с помощью часов можно измерять время, то понял, что не думать о секундах свысока здесь будут ещё очень нескоро — для ориентирования местным жителям хватало солнца и лун.

— Господин, готово, — доложил барону, когда тот размышлял об услышанном от попаданца, один из дружинников, жаривших на вертеле над костром не очень крупного кабана. — Можно начинать срезку.

— Хорошо, начинай, — дал команду Крим Рой и посмотрел на пленника: — В общем, с тобой всё понятно. Умысла на браконьерство у тебя явно не было, — он дал знак, что подпаливать пленника нужды нет, — но за взятое в королевском лесу придётся рассчитаться.

— Так может, просто отпустишь? — предложил феодалу Игорь.

Кажется, в этом мире и в самом деле весельчаки одни живут, и попаданец может очень хорошо зарабатывать, если устроится здесь клоуном — его предложение развеселило всех гораздо больше, чем крики и плач повешенного.

— Нет, чужак, — отсмеявшись, сказал барон. — Была у меня мысль передать тебя королевскому наместнику в Шероде, но не знаю, когда я туда отправлюсь, а держать такого шустрого у себя в замке? Проще уж повесить рядом с тем рабом, — он посмотрел в сторону дерева, на котором всё ещё мучился несчастный, а заметив, как от его слов дёрнулся Игорь, успокоил: — Но пока вроде бы не за что. Ладно, отработаешь год углекопом, а там иди куда хочешь, ищи, где заработать себе на еду и кров. Ну а не найдёшь, можешь ко мне на службу устроиться, если, конечно, оружием управляешься также ловко, как и руками.

Надежды попаданца, что расслабившиеся на вечернем пиру пленители потеряют бдительность, не сбылись. Вновь приковывать к телеге его не стали, но связали крепко, правда, перед этим покормили тем же убогим набором продуктов, что и днём. Хоть и за это спасибо. В этот раз еду ему приносила пожилая коренастая тётка, не пожелавшая с ним говорить.

Пусть здешняя цивилизация и не созрела до необходимости точного измерения времени, тем не менее часы ему не вернули, кажется, их приватизировал баронский дружок лэн Аган, сволочь благородная. Попаданец теперь мог определять который час тоже приблизительно. Судя по плотности сгустившихся сумерек, до наступления полуночи было не больше часа, однако охотничий пир только разгорался.

Своё настроение Игорь сейчас и сам не мог определить. Страха или тревоги в себе не ощущал, радоваться тоже причин не видел. Вроде бы и легко отделался — жив, здоров и даже не голоден, но могло сложиться и получше.

Вот что однозначно портило ему настроение, так это обыденность царящей здесь жестокости нравов. Выводы из неё Егоров сделал — побег, который он планировал с первых же секунд своего пленения, должен быть тщательно подготовлен и непременно увенчаться успехом, иначе расправа будет короткой и, к сожалению, окончательной. Вряд ли судьба, рок, фатум зашлют его ещё куда-нибудь. Скорее уж, по поверьям индусов, переродится баобабом, если окажется тупым, как дерево.

— Эй, чужак, я слышала, тебя Игорь зовут? — раздался сзади тихий голосок.

Когда попаданца связали, то бросили опять возле повозки, только теперь возле той, что имела подобие тента и находилась ближе к шатрам. Та самая рабыня, что первый раз приносила ему еду, а потом была изнасилована Фэйзом, забралась под неё вместе с такой же, как и она, грязнушкой — обе девушки по ухоженности ещё днём напомнили Игорю бомжих — и легла на подстилку из рогожи.

— Тебе-то чего? — хмыкнул попаданец, пытаясь разглядеть в темноте лица рабынь. — Шпионка, что ли, или любопытство мучает?

Девушка какое-то время обдумывала смысл незнакомого слова «шпионка» и, видимо, догадавшись, что никакого позитива оно не несёт, фыркнула и отползла к подруге.

У Игоря сна не было ни в одном глазу. «Вот на фига девчонку обидел? Теперь и поболтать не с кем, — отругал он себя. — Или попробовать наладить контакт?»

— Эй, подруга, прости дурака, — извиваясь, он подполз к колесу. — Меня правда Игорем зовут. А тебя? Может, и с подругой познакомишь?

«Вот и всё, — подумал попаданец, когда его потуги разговорить рабынь не увенчались успехом. — Поезд сказал “ту-ту” и уехал. Ну и чёрт с ними».

Несмотря на то что распитие спиртных напитков и обжорство охотники и их обслуга завершили далеко за полночь — Игорю самому удалось поспать от силы часа три, но, правда, почти выспался, — лагерь встал рано.

Завтракали все, включая благородных предводителей, остатками вечерне-ночного ужина, даже подогреть мясо никто не удосужился, хотя костры горели, с ночи поддерживаемые дежурными сменами караульных. Игорю достался почти полностью обглоданный мосол — за собаку, что ли, считают? — всё такая же сухая лепёшка и луковица.

Костью попаданец поделился с забавным псом, у которого уши торчали, как крылья самолёта, параллельно земле, а хлеб и овощ съел.

Пока сворачивали шатры, впрягали лошадей и грузили повозки, Игорь успел размяться и полностью восстановить кровообращение в затекших за ночь конечностях: хорошо, что днём его связывать не собираются, а то так бы и до ампутации можно было руки-ноги довести.

В южном направлении по дороге, идущей в пресловутый Шерод, их колонна прошла около десятка километров, а затем резко, почти перпендикулярно, повернула на восток.

Несмотря на убожество транспорта (повозки скрипели ужасно, у Егорова первое время даже зубы сводило, как когда-то в детстве от движения ногтем по стеклу), двигались они довольно быстро и уже к вечеру вышли из Сонных дебрей к деревянному мосту через небольшую реку, возле которого возвышалась круглая башенка, высотой метров семь-восемь, окружённая валом и частоколом из заострённых сосновых брёвен.

Здесь они остановились и расположились на очередную ночёвку. Только шатров разбивать не стали — благородные направились отдыхать в башню. Как Игорю рассказал про этот мост и башню при нём ещё на дневном привале дружинник Фэйз, ставший после побоев мрачным, но не молчаливым, принадлежали они другу барона лэну Агану Машверу, и живёт тот за счёт пожалованного его роду ещё в прошлое царствование права взимать здесь мостовую пошлину.

— Иноземец, — позвал попаданца десятник Итом, — не прячься там за возчиками. Иди сюда, пора тебя стреножить, — усмехнулся он, показывая верёвки в своих руках.

За время пути Игорь не увидел ни малейшей возможности «сделать ноги». Он шёл почти в самом центре колонны за второй по счёту повозкой, любуясь стройными ногами и жёлтыми от налёта зубами улыбающейся ему тридцати — тридцатипятилетней рабыни, сидящей на заднем борту, спиной к возчику. Долюбовался до того, что пропустил подкравшегося сзади верхом Густа, который огрел его плетью.

— Живее ногами шевели, каторжанин! — радостно прокричал крысёныш, ускакав в голову колонны.

Мало попаданцу было того, что его окружили рабами со всех сторон, дружинников впереди, позади и по бокам колонны, так у Егорова ещё имелся, оказывается, и индивидуальный соглядатай, который внимательно смотрел за пленником в оба глаза.

«Я его придушу как-нибудь, при первом же удобном случае», — дал себе зарок попаданец.

— Десятник, а может, как-нибудь без этого обойдёмся? — показал Игорь взглядом на верёвки, подойдя к Итому. — Не, ну реально руки и ноги затекают, потом идти тяжело.

— Не умничай, чужак, — усмехнулся десятник. — Выбирай себе место, где сегодня ночевать будешь.

— Башня лэна Машвера не подойдёт?

— Не накликай на себя беду, Игорь, — серьёзно посмотрел на него воин. — Из подземельев лэна ещё никто живым не выходил.

— Да я, собственно, не тюрьму имел в виду, — попаданец понял, что и тут всё не так и с ночлега не сбежать. — Тогда вон к той же повозке.

К замку барона Крима Роя их обоз подошёл чуть за полдень (попаданец уже начинал привыкать к приблизительному определению времени); заныкавший его часы сволочь-лэн остался в своей грёбаной башне собирать мзду с проезжающих по мосту.

От баронского жилья Игорь ожидал большего. Думал увидеть нечто похожее на те картинки замков, которыми был заполнен интернет. Однако действительность оказалась намного проще, если не сказать убогой.

Квадратная в основании башня со сторонами около тридцати метров возвышалась на высоту четырёхэтажного дома и имела узкие зарешёченные окна-бойницы лишь на верхнем ярусе. Никаких стен с другими башнями, воротами и рвом перед ними не было вовсе. Даже насыпь или вал отсутствовали.

Зато вокруг башни находилось более двух десятков построек, включая явно баронский дом, больше напоминавший старорусский терем.

— Живёт моя отрада в высоком терему, а в терем тот высокий нет хода никому, — прокомментировал Игорь лёгкую поступь молоденькой баронессы Эфры, взбежавшей по ступеням на крыльцо впереди своей матушки.

Остальные путешественники, окружённые многочисленными для такого весьма скромного поселения обитателями замка Рой, остановились на площади перед теремом в ожидании указаний барона, о чём-то говорившим со своим управляющим.