Пролегомены эволюции. Меморандум бойцовой рыбки

Сен Сейно Весто

Рыбок вида Хаплохромис отличает то, что их мало заботит общественное мнение. Они замкнуты, любят конфликты и практически по любому аспекту мироустройства уже составили собственное мнение. Это не у всех вызывает энтузиазм, так как хорошо известно еще одно их качество: они всё всегда доводят до логического конца. И поскольку логику их понимает вообще мало кто, судьба эволюции вызывает серьезные опасения. Потому что именно она привлекла внимание одной из бойцовых рыбок.

2

Слово, как всегда, сразу взял краб. Его знали как того, кто преуспел в искусстве оправданий, поэтому его всюду выпускали первым.

— Мужчины, — сказал он. — С этим надо что-то делать, больше так жить нельзя.

Все горячо закивали и загомонили, соглашаясь, что да, так больше нельзя. По устоявшейся традиции краб решительно перешел непосредственно к сути проблемы.

— Значит так. Я предлагаю: хватит болтать. Пора заняться делом. У меня предложение. Первым делом мы что делаем: первым делом мы отделяем, кто с нами. Затем выясняем, кто против нас. С этими разговор у нас будет короткий. Правильно я говорю?

Собравшиеся вновь зашумели. Раздались аплодисменты. Кто-то закричал нехорошим голосом: «Краба в президенты». Все засмеялись.

— А то, понимаешь, разговаривают… Теперь насчет эволюции. Это самое… Я против эволюции ничего не имею, надо — значит, надо. Но вот бойцовую рыбку туда на километр близко нельзя подпускать. Нечего ей там делать. Должно же быть какое-то чувство меры. Правильно я говорю? А то так к чему мы придем, я спрашиваю. Ни к чему мы так не придем. Взять вот этих дельфинов. Сколько можно. Ведь до чего дошло. Представляете, я только недавно узнаю, что у них, оказывается, нет фазы быстрого сна. Я как узнал, так прямо сел где стоял. Я говорю: ты что это себе позволяешь. Ты особенный, что ли? Мы, коллектив, этого не одобряем. Знаете, что он ответил? И как только земля таких держит. «Писать я хотел на ваше неодобрение». Прямо при сотрудниках. И никто не знает, что делать. Нет ее — и, говорят, никогда не было, этой фазы. У меня она есть — у них ее нет. У всех она, значит, есть… — у тебя она есть? Есть. У него она есть? Я вам точно говорю, что должна быть. Не сомневайтесь. У всех то есть есть — у них нет. Мне до сих пор не по себе делается. Так больше нельзя. Я вот так прямо и сказал, открыто. Ты особенный, что ли? Сказал, как было. У меня язык прямо отнялся. Пялится, значит, это самое, улыбается прямо в лицо этими своими зубами — и произносит такое вслух, прямо при представителях. Вот я и спрашиваю себя: куда мы идем?

Теперь бойцовая рыбка. Мало нам было ее одной. Вы не поверите, я теперь даже во сне периодами дергаюсь. Сплю, значит, и вижу: улыбается мне прямо в лицо Хаплохромис — рот до ушей, и щеки с ямочками. Смотрит и с удовольствием таким сообщает: «Не одобряете, значит…»

Я к чему это рассказываю. Что хотели — то получили. Вовремя не приняли меры. Бойцовую рыбку ни к каким эволюциям нельзя было подпускать, знали же — и бездействовали. Короче, хватит разговаривать, так больше нельзя. Если она дорвется до эволюции, то всех последствий мы за всю жизнь не разгребем. И еще другим останется. Если нужны самые решительные меры — примем меры самые решительные. Вплоть до. Говорил же: допрыгаемся…