Скверное дело

Селим Ялкут, 2019

Остросюжетный роман Селима Ялкута «Скверное дело» – актуальный детектив в реалиях современной российской действительности и в тесной взаимосвязи с историческим прошлым – падением Византийской империи. Внимание к деталям, иронический язык повествования, тщательно прописана любовная интрига.

Глава 11

Когда сыщики встретились снова, Балабуев позволил себе пожаловаться на жизнь, чего с подчиненными делать не полагается.

— Ну что? — Спрашивал Балабуев Шварца. — Что этот Закс?

— Кульбитин его консультирует, как историк. Позвонили домой, узнали, перезвонили нам.

— Что-то этот Закс знает. Но молчит.

— И будет молчать. Хитрющий старик. А к остальным не подступишься.

— Кого-то этот Кульбитин принимал. Через черный ход, впустил и так же выпустил. Иначе чего ему так долго сидеть. Работы особой не было, конференция закончилась. Шел бы домой. А он больше двух часов пересидел. — Размышлял Балабуев.

— Тут вот еще. Я Щеглова поставил проследить. Парень тертый, за корреспондентами иностранными ходил. Он за англичанкой часа три по городу таскался. Никаких контактов, осмотр достопримечательностей. А мне говорит, сколько этих островитян пасу, а такого не видел. В церковь она пошла.

— Ну и что?

— Православная церковь, что ей там делать.

— Поглядеть.

— Это вы Щеглова не знаете. Он все высмотрел. Свечку поставила. У иконы… Вроде как за невинно убиенных.

— Хм. Что еще?

— Перекрестилась по нашему, по православному.

— Ну, глаз орлиный. И что теперь с ней делать?

— В том и дело, что ничего. И допросить нельзя. С нас же голову снимут.

— А что, если мы Картошкина на нее запустим. Пусть раскроется.

— Похоже, есть смысл. Ты голос его в милиции списал? Вот мы его и прикрутим. Будет знать, как с милицией шутки шутить. С остальными как?

— Грек уехал, француз не торопится, подходил к геям. Наши уточнили. Гей клуб искал.

— Ладно, пусть празднует. Я тебе объективки зачитаю. Эта англичанка. Бессменный руководитель экспедиции. Диплом Оксфорда. Там же диссертация. В Москве шестой раз. Работает в архивах. Характеризуется сугубо положительно. Подозрительные связи и контакты не установлены.

Теперь, грек. Университет в Салониках. Профессор археологии, античного мира и мудае… что они тут понаписывали.

— Дайте мне. Медиевистики. Это — средневековая история.

— Всё ты знаешь… — Недовольно пробурчал Балабуев. — Так бы и писали. Блин. Средневековая… В общем, оттуда он. Копает в Греции. Тоже на конференциию пожаловал. У всех научные труды. К истории изучения гробницы Александра Македонского… Видишь как. Я говорил, что похож.

— Кто на кого?

— Грек на этого Александра. Я так Плахову и говорил.

— А вы его знали?

— Кого?

— Македонского.

— Ты, Леня, — опасный тип, готов подначить начальство. — Возмутился Балабуев. — А начальство этого не любит. Ну и третий. Француз. Преподаватель Лионского университета. Постоянный участник раскопок. Нетрадиционная ориентация. Под вопросом.

— Видно, готовили вербовку.

— Кому это теперь нужно. В общем, ничего. Не с чем на доклад идти. Теперь эта парочка. Берестовы. Иван Михайлович в больнице. И дочь. Эта не могла убить. Вряд ли. Кондиции не позволяют.

Ну, Леня, что скажешь? Повесили на нас шинель товарища Буденного. А она не застегивается.

— Почему это — шинель?

— Потому что серая, хоть все глаза прогляди. Как думаешь, выпускать этого Плахова в Турцию?

— Хотелось бы англичанку пощупать и француза, пока они здесь. Но начнем жать, испортим отношения. Если есть к этой истории интерес, спугнем. Больше они к нам ни ногой. Значит, нужно и Плахова отпускать. Чтобы никаких подозрений. Плахову так и скажем. Чистый, как голубь мира. Лети, неси пальмовую ветвь.

— Откуда ты, Леня, такой умный. Тебе бы в банке работать, в отделе исчезновения кредитов. А ты здесь. Скажи, какой интерес?

— А ваш какой?

— Ну, я. — Балабуев как-то безнадежно махнул рукой.

— И я вроде того. Хоть за будущее не поручусь Пора нам Картошкина брать.

— Подумай, как его пугануть, чтобы проявил сознательность. А я пока оформлю задержание.

— Так мы же решили по хорошему…

— И я про это. По хорошему. Бумагу сразу оформим. Пусть лежит. Чтобы потом с этим курьером не заедаться. Такая рыба, нужно знать, как подсечь, когда тащить. Не сорвется.

Шварц рассмеялся.

— Ты чего?

— Нам бы дело Кульбитина раскрыть. А мы Федю выловим.

— Ничего. Пусть подсохнет на солнышке. Будет знать, как милицию за нос водить. И польза от него может оказаться.