Смысл жизни и ценность бытия

Священник Серафим Юрашевич

В выпускной квалификационной работе автор исследует незаслуженно забытую тему смысла жизни. Для студентов философских факультетов.

Глава I. Онтоаксиология

Определение бытия

Прежде всего условимся о значении терминов. Как известно, слово «бытие» было введено в употребление древнегреческим философом Парменидом [48,с.21]. С другой стороны, нам известно о том, что со времен античности в философии различают «бытие» и «совокупность окружающих вещей», или «сущее», о чем говорит, к примеру, В.Д.Губин [48,с.9]. Попытаемся найти подтверждение его словам в источниках.

Вопреки нашим ожиданиям, сделанная В.Д.Губиным подборка оригинальных текстов не вносит большой ясности в вопрос о том, в чем же на самом деле состоит различие между этими понятиями у Парменида. Действительно, предлагаемые нашему вниманию стихотворные пассажи почти полностью посвящены трактовке «бытия» [48,с.21—22]. Из этого, конечно, еще не следует делать вывод, что «бытие» употребляется здесь в значении «сущего», подобно тому как, например, Хайдеггер считает, что «бытие», согласно словоупотреблению метафизики, подразумевает… сущее в целом» [143,с.157]. Однако, мы не находим у Парменида и достаточно четкого разграничения этих понятий. Например: «Каким образом то, что есть (сущее-сейчас), могло бы быть потом? Каким образом оно могло бы быть в прошлом (или стать)? Если оно «было» (или: «стало»), то оно не есть, равно как если ему (лишь) некогда предстоит быть…» [48,с.22] и т. д. Не добившись в этом вопросе большой ясности от Парменида, попытаемся найти ее у других авторов.

При употреблении слов «бытие» и «сущее» в известных нам диалогах Платона, их автор явно отдает предпочтение последнему. К примеру, Платон говорит о всеобъемлемости сущего (to on) [Евтидем. 279а], о «существующих вещах» [Евтидем. 284а; Хармид. 169а], «истинно существующем» [Евтидем. 284с], знании сущего [Евтидем. 293е], единстве блага и сущего [Горгий. 467е], принадлежности человека к миру сущих вещей [Кратил. 385а], собственной сущности вещей [Кратил. 386d, 401с], и, наконец, о текучем характере сущего [Кратил. 413е]. Слово «бытие» употребляется Платоном реже: к примеру, в тех случаях, когда речь идет о сущности цветов и звуков, «каждой вещи» и «всего другого, что только заслуживает наименования бытия» [Кратил. 423е]. Однако, окончательного ответа на интересующий нас вопрос мы, к сожалению, не находим и здесь.

Довольно основательная разработка понятий «сущее» и «бытие» была в свое время сделана Аристотелем. В произведениях последнего «сущим называется, с одной стороны, то, что существует как привходящее, с другой — то, что существует само по себе» [Метафизика. V,7,1017а]. Поясним, что в понимании Аристотеля, «когда (мы — С.Ю.) говорим, что образованный есть человек, мы говорим, что образованность есть нечто привходящее для человека», а когда «мы говорим, что человек есть образованный…», то подразумеваем, «что свойство есть нечто привходящее для сущего» [там же].

«Бытие же, продолжает Аристотель, само по себе приписывается всему тому, что обозначается через формы категориального высказывания…, ибо нет никакой разницы сказать: «человек есть здоровый» или «человек здоров», и точно так же: «человек есть идущий…» или же «человек идет…» [там же].

В другом месте Аристотель определяет бытие как истину, а небытие — как ложное [Метафизика. IХ,10,1051b], а «быть» — значит для него «быть связанным и составлять одно, а „не быть“ — значит не быть связанным, а составлять больше, чем одно» [там же]. В то же время, сущее, по Аристотелю, само по себе не возникает и не уничтожается, ибо иначе оно должно было бы возникать из чего-то; поэтому «относительно того, что есть бытие само по себе… нельзя ошибиться, а можно либо мыслить его, либо нет. Относительно его (бытия — С.Ю.) ставится вопрос только о сути, а не о том, такого ли свойства оно или нет» [там же].

Далее, Аристотель утверждает, что «бытие предшествует небытию, или первее его» [Вторая аналитика. I,25,86b]; что же касается отношений между бытием и сущим, то «бытие… ни для чего не есть сущность (oysia)», ибо, как доказывается, «сущее не есть род» [Вторая аналитика. II,7,92b].

Таким образом, мы приходим к следующему выводу:

— акцент на бытии и практическое отсутствие упоминаний о сущем в текстах Парменида;

— сравнительно слабо артикулированное различие между бытием и сущим у Платона, и четко выраженное противопоставление этих понятий у Аристотеля.

Отметим, что при рубрикации текста диссертации, «ценность сущего» не будет нами выделяться как самостоятельный параграф. В связи с этим от нас не потребуется очень большая скрупулезность при различении «бытия» и «сущего». Скромные цели настоящего исследования позволяют, с нашей точки зрения, довольствоваться той степенью точности и приближения к истине, которую дают цитированные выше источники.

С другой стороны, поясним, что «в эпоху досократической мысли существовало нераздельное единство человека и бытия» [49,с.69]. Следуя мысли Хайдеггера, Б.Л.Губман пишет о том, что «для Гераклита и Парменида… любовь к „мудрости“ была тождественна с утверждением о погруженности человека в тотальность бытия». «Сам греческий язык… задавал отсутствие расколотости мира на субъект и объект. Гераклит и Парменид… не были еще „философами“. Почему не были? Потому что они были более великие мыслители». «Появление на арене истории философов Хайдеггер расценивает как начало сегодняшней трагедии человечества. Философия вопрошает о том, что есть бытие. И в этом смысле первыми философами (Хайдеггеру — С.Ю.) представляются Сократ и Платон, ибо для них мир „раскалывается“ на субъект и объект, а тотальность бытия подменяется предметным миром — сущим» [49,с.69]. Действительно, для Хайдеггера «бытие не есть ничто сущее» и «акцентированное esti (это есть — С.Ю.) в изречении Парменида не может представлять именуемое им бытие как нечто сущее» [141,с.395]. С другой стороны, немецкий ученый замечает, что «хотя в истории западного мышления сущее с самого начала мыслится в аспекте бытия, тем не менее истина бытия остается непродуманной» [143,с.145]. Таким образом, Хайдеггер негативно оценивает само появление философии, которой, как доказывается, присуще разделение изначального единства объекта и субъекта, «бытия» и «сущего».

Не совсем ясно, однако, следующее: что необходимо понимать под предметом исследования — «ценность бытия» или «ценность сущего»? Если отдается предпочтение «ценности бытия», то, будучи последовательными, мы приходим, как будет показано впоследствии, к антиаксиологической позиции или онтологическому «пессимизму» Хайдеггера. В таком случае, нам вообще не о чем говорить и диссертация теряет право на существование. Действительно, рассуждая о «бытии» в его досократовском понимании, мы лишаемся тем самым возможности говорить о «ценности бытия». И наоборот, не сужаем ли мы тему исследования, останавливая свой выбор на «ценности сущего»? Как известно, экзистенциально-социологическая трактовка темы уже сама по себе предполагает онтологический субъективизм*, а значит, и ценностное понимание бытия. Таким образом, в нашей диссертации должна идти речь о каком-то ином понимании бытия, отличном от его понимания у досократиков.

Некоторая польза в объяснении этого вопроса может быть получена, по всей видимости, из свидетельств тех авторов, которые относят «бытие» к тому же семантическому ряду, что и «действительность», «реальность», «существование», что позволяет рассматривать их «в некоторых контекстах… как синонимы» [7,с.342]. Не оставим также без внимания известную нам уже классификацию «различных видов или манифестаций бытия» Б.Л.Губмана, равным образом как и точку зрения профессора МДА архимандрита Платона, который проводит границу между «оправданием бытия, оправданием мира-космоса и оправданием человека» [114,с.174]. Таким образом, в своей основной части диссертация будет посвящена отнюдь не фундаментальному пониманию бытия, как это имеет место, скажем, у Хайдеггера. По выражению последнего, в контексте западноевропейской философии с ее «сущностным языком» [49,с.74] (цит. по книге Губмана) не находится места для бытия, предаваемого «забвению… метафизикой субъективности» [49,с.73]. Вероятно, влиянию этого контекста обязана своим происхождением точка зрения, согласно которой «бытие», в качестве исходной интегральной характеристики мира, — «слишком абстрактное, бедное понятие» [7,с.345]. Более содержательным, как доказывается там же, оно становится «… в контексте других категорий философии, и значительная… часть философского знания представляет собою ничто иное, как учение о бытии как таковом, или онтологию» [7,с.345]. Напомним, что термин «онтология», введенный в научный обиход немецким философом Христианом Вольфом (1679—1754), иногда, по сообщению В.Д.Губина, отождествляется с метафизикой, но «чаще всего ее (онтологию — С.Ю.) рассматривают как… метафизику бытия» [48,с.9].

Конец ознакомительного фрагмента.