Приоритетное направление

Святослав Секунда, 2018

Лейтенант Николай Нахалов (позывной «Никель») в результате операции по зачистке территории от враждебной фауны получает биологическое заражение и вынужден принять участие в экспедиции, призванной проложить маршрут к отдаленному анклаву людей на востоке. Но не преодолев и половины пути, экспедиция сталкивается с массовым нашествием мутантов, и дальнейший путь превращается в череду нескончаемых столкновений. Однако у экспедиции есть и вторая задача, о которой не знают Никель и большинство остальных бойцов: на базе их группы испытываются и доводятся до ума новые технологии подготовки малых тактических групп, системы управления боем, боевая медицина и многое другое, что позволит людям воевать с мутантами на равных.

День пятый

Наступил пятый день экспедиции. Несмотря на ночёвку без горячего ужина и без всяких удобств, нам удалось вполне нормально отдохнуть, и, позавтракав разогретым сухпаем, собрав расставленные с вечера растяжки, мы отправились дальше. Километров через десять движения по равнине увидели вдалеке, почти на горизонте, тёмную полосу. Похоже, игры на лужайке заканчиваются, и мы снова войдём в лес. Кстати, на картах, которые мне выдали в бригаде, никакой равнины таких размеров не отмечено, а на нашем пути должны были встретиться как минимум парочка лесов и даже одна речушка. Но это несовпадение никого особо не расстроило, идти по ровной земле, поросшей невысокой травкой, было легко, видно на такой местности далеко, короче, отличная прогулка получилась.

Так замечательно мы отмахали почти двадцать километров и добрались до границы леса. Видимо, интуиция подсказала мне правильное решение или просто не верилось, что так долго все может быть хорошо и спокойно, но я решил сделать привал в километре от границы леса, отдохнуть и затем выдвинуть передовой дозор. Что-то в лесу было неправильно, но никак не удавалось понять что. В результате мы спокойно пообедали, отдохнули, Михалыч, по-моему, даже вздремнуть успел. Почему-то мне очень не хотелось отдавать команду начать движение. Не было никакого внешнего воздействия, как на той каменной плите, просто какое-то шестое чувство упрямо настаивало, что лёгкая прогулка закончилась и неприятности не за горами. Но делать нечего, мы выдвигаемся.

Егеря, которых я назначил в головной дозор, без спешки собрались, проверили оружие, снаряжение, попрыгали и, растянувшись редкой цепью, двинулись в сторону леса. Я не стал им ничего говорить, было видно, что эти опытные бойцы тоже предчувствуют неприятности. Двигались они осторожно, время от времени останавливаясь и внимательно рассматривая лес в оптику. Видимо, у тех, кто ждал нас под деревьями, не выдержали нервы, и первый выстрел прозвучал, когда от егерей до леса было ещё метров триста. Этот выстрел словно послужил сигналом, лес моментально ожил, и на нас с воем и рёвом выкатилась целая лавина странных, каких-то исковерканных и обезображенных существ. Муты! Причем стая очень даже немаленькая — штук сто — сто пятьдесят особей, а ещё кто-то наверняка остался в лесу — прикрывать наступление огнём. Слава богу, эти муты не имели никакого представления о тактике, да и нормального огнестрела у них было немного — в основном всякие копья, молоты и ножи, несколько охотничьих гладкоствольных ружей и только десяток автоматов. К тому же особи все были разные и по размеру, и по скорости передвижения, поэтому к тому моменту, когда первые уже пробежали половину расстояния, многие их сородичи успели отойти от леса шагов на двадцать. Те, кто бежал в первых рядах, попали под перекрёстный огонь двух пулемётов: Малой и Мешок, пулемётчик егерей, не дали им даже тени шанса. В это же время Гудвин, умудрившийся найти какое-то укрытие, уполовинил число вражеских стрелков в лесу. Не знаю, сколько он снял, но огонь из автоматов явно потерял интенсивность.

За первые минуты боя мы уменьшили число противников на несколько десятков, но сейчас к нам подкатывалась основная волна нападающих. Я первый раз участвовал в подобном бою, но волнения не было. Ну, или почти не было. За то время, что понадобилось мутам, чтобы добраться к нам на расстояние сотни метров, мы успели перегруппироваться, поставив пулемётчиков на фланги, а остальные ждали волну, изготовившись к стрельбе с колена, благо автоматчики в лесу стараниями Гудвина почти закончились, а дробовики на такой дистанции никакой опасности для нас не представляли. Подпустив врага метров на сто, мы залпом выстрелили из подствольников и сразу же перешли на автоматический огонь — промахнуться по такой толпе было просто невозможно. В результате до нас не дошёл ни один, хотя последнего мута завалили буквально в паре метров. Я отправил всех свободных на «контроль» — часто муты отличаются какой-то запредельной живучестью и сумасшедшей скоростью регенерации, так что лучше перебдеть и дострелить подранков.

Результат этого боя меня порадовал: мы перебили довольно большую стаю — порядка ста шестидесяти особей, точнее сосчитать не удалось, там, где поработали гранаты, остался только фарш. При этом у нас не было ни одного ранения и, самое главное, все бойцы выполнили свою задачу на «отлично», даже каторжник и то не подвёл. Все-таки правильная тактика и современное вооружение намного важнее численного преимущества. Как говорил нам сержант-инструктор в учебке, «что может быть приятнее для пулемётчика, чем противник, наступающий плотными шеренгами». Немного беспокоил расход боеприпасов, но тоже ничего страшного, как раз пригодились БК, снятые с наших беглецов.

После пополнения индивидуальных боекомплектов оказалось, что нести нашим «верблюдам» практически нечего и теперь их можно со спокойной совестью отправлять в дозоры, пусть нарабатывают навык. В качестве трофеев нам достались семь автоматов Калашникова довоенных модификаций, порядка двух тысяч патронов к ним, несколько гранат РГО и РГН, тоже довоенного выпуска и два десятка гладкоствольных охотничьих ружей. Автоматы и патроны к ним мы убрали в схрон, который оперативно оборудовали егеря, — нам сейчас эти автоматы не нужны, только лишняя тяжесть, но выбрасывать их тоже не стоит, может быть, кому-нибудь пригодятся. Все-таки старый калаш, несмотря на свой более чем почтённый возраст, остаётся оружием очень надёжным и ещё не один десяток лет будет востребован. Так что теперь эти ветераны, почищенные и щедро смазанные, будут лежать и ждать, когда их снова призовут на службу. Гранаты забрал себе Бабах, они, конечно, уступают тем, которые есть у нас, да и надёжность вызывает сомнения, но на растяжки вполне могут пригодиться. Ружья и патроны к ним решили нести до вечера, если попадётся какое-нибудь поселение, то крестьянам они лишними не будут, а если ничего не попадётся, сделаем ещё один схрон.

Кстати, один из стрелков смог уйти, правда, недалеко. Через несколько минут, после того как основная часть отряда втянулась в лес, впереди раздалась короткая очередь, и сразу же последовал доклад от головного дозора:

— Командир — Голове. Обнаружен один мут, раненый, вооружён АК-12. Уничтожен. Оружие забрали, продолжаем движение.

— Принял.

Вот так. Видимо, подранок смог отползти, пока мы собирали трофеи, но на большее сил уже не хватило. Обидно, что мы проглядели его следы, но это стадо мутов так тут натоптало, что ничего удивительного нет. На всякий случай я приказал головному дозору принять правее, маловероятно, что мы наткнёмся на ещё одну стаю, но лучше идти по нетронутому лесу, там наши егеря ничего не пропустят. А вообще удивительно, что же такая большая стая делала в этих местах. Судя по тем вещам, что были у них с собой, они шли пешком и шли как минимум месяц. Что же им было нужно в этом почти пустом районе? Здесь нет никаких объектов, практически нет поселений. Загадка…

Пока я предавался размышлениям, наш отряд бодро передвигался по лесу. Лес здесь был хороший, чистый, без оврагов, буреломов, зарослей кустарника и прочих мешающих движению препятствий. Я уже подумал было, что до темноты мы вполне можем отмахать километров двадцать — двадцать пять, но неожиданно ожила рация.

— Командир — Михалычу!

— На связи.

— Командир, за нами кто-то идёт. Один. Не зверь. Расстояние до меня метров тридцать — сорок. Идёт хорошо, я его только случайно заметил. Что делать?

Интересно. Один, маскируется хорошо — явно не мут из той стаи. Скорее всего, или охотник, или из местных. Надо бы его спеленать по-тихому и поспрашивать, что в окрестностях происходит. Быстренько обсудив ситуацию с сержантами, решили устроить засаду из пары егерей, которые моментально растворились в зарослях, а весь остальной отряд двинулся дальше. Михалыча я предупредил, чтобы вёл себя спокойно и не спугнул нашего преследователя. Результат не заставил себя ждать, уже через пять минут егеря притащили добычу. Добычей оказался мальчишка лет пятнадцати, одетый в добротную одежду из кожи и вооружённый внушительным охотничьим ножом. На нас он смотрел с испугом, но без ненависти. Испуг тоже вполне объясним — явно в этих местах не каждый день встречаются вооружённые до зубов и одетые в бронекомбинезоны со шлемами незнакомцы. Ладно, посмотрим, что нам расскажет этот абориген. Мы остановились на небольшой полянке, паренька усадили на пенёк, а сами уселись напротив.

— Ну что, лесной житель, давай знакомиться. Я лейтенант Никель, рядом со мной сержант Якут и сержант Енот.

Мальчишка не смог сдержать улыбки, услышав позывной командира егерей. Если честно, со мной было так же, когда я первый раз увидел сержанта егерей, уж больно круглолицый и улыбчивый сержант походил на енота, причём какого-то мультяшного.

— Так это, Ленька я, Лыков Ленька, — и захлопал глазами, видно не зная, что ещё сказать.

— А скажи, друг Ленька, зачем ты за нами крался? Почему просто не подошёл?

— Так это, дядька Василий мне сказал. Иди, говорит, посмотри, куда это муты топают, и, ежели в сторону деревни заворачивать надумают, ты, говорит, стрелой ко мне. Муты-то не быстро ходют, а я в деревне наипервейший бегун. Да и в лесу спрятаться могу, так что никто не увидит, — тут он, видимо, вспомнил, как мы его поймали, и слегка смутился. — Ну, муты-то точно не увидят, непривычные они к нашему лесу. Вот я и крался за стаей, а тут слышу бабах-бабах! И пулемёты стрекочут, и муты орут! Короче, засел я в кустах, думаю, подожду, чем дело кончится, а там уже к дядьке Василию побегу. А тут этот идёт, и кровища из него хлещет, упал в ямку, ну это он упал, я-то в кустах так и сидел, значит. А тут эти, ну которые ваши, мута застрелили, автомат забрали, я его себе хотел хотел взять, мут-то уже совсем не жилец был, а тут ещё ваши подошли, я и решил посмотреть, кто такие и куда идёте. Не думал, что у вас такие лесовики есть, чтобы меня скрасть. А что со мной делать будете? — До мальчишки наконец дошло, что целый отряд вооружённых людей — это не шутки.

— А что с тобой делать? Проводишь нас до деревни и свободен. Хочу познакомиться с дядькой Василием.

— Так это, не знаю, дядька-то ничего такого мне не говорил… — Видно было, что пацан боится вести нас в свою деревеньку. Для меня это было немного непонятно, во всех деревнях, которые находились в зоне влияния нашей бригады, солдатам всегда были рады, а уж бояться нас никому бы в голову не пришло. Можно, конечно, мальчишку заставить, но не хочется заявляться в деревню незваными. Можно плюнуть на эту деревню и двигаться дальше, но деревенские наверняка отлично знают окрестности, и это может существенно облегчить нам движение. Да и данные об ещё одном человеческом поселении тоже важны, как ни крути. Неожиданно ответ на мучивший меня вопрос нашёлся у Краша. Сталкер тронул меня за плечо:

— Командир, на минутку.

Мы отошли метров на пять, сопровождаемые испуганным взглядом Леньки.

— Я, кажется, знаю, чего он боится. Наверняка в деревне есть жители с разной степенью мутаций, здесь это должно быть в порядке вещей. А таких не любят ни муты, ни человеческие банды. Вот Василий, а он наверняка кто-то вроде старосты, и отправляет разведчиков при приближении любого более-менее серьёзного отряда. Кстати, у мальчишки ушки-то не совсем человеческие.

— Похоже на правду. — Вот ведь, а уши-то я проглядел. — А ничего серьёзнее там быть не может? Ты-то наверняка таких деревенек не одну прошёл.

— Вряд ли. Ну, разве что пара пулемётов припрятана, но это не наше дело. А так, явно не людоеды, на фанатиков не похожи, так что, скорее всего, я прав.

— Хорошо, пойдём, потолкуем с нашим гостем.

Мы вернулись к оставленной нами компании, и я решил просто спросить мальчишку. Даже если соврёт, мы увидим.

— Ну что, друг Ленька, ответишь мне на парочку вопросов? А то у нас с тобой какое-то недопонимание получилось.

— Ага.

Видно, что боится, но старается не показывать.

— Вот скажи, у вас в деревне людей едят?

— Нет, дяденька, вы что! Как же можно! Да чем угодно поклянусь! — Не врёт, вон как голос звенит, да и раскраснелся весь от возмущения. И богов никаких в свидетели не призывает, так что вопрос с фанатиками тоже отпал.

— А боишься ты нас вести в гости, потому что некоторые жители не совсем обычные люди, так? — Видно, что попал в точку. Не буду пацана мучить. — Так вот, можешь не бояться. У нас там, откуда мы идём, такие тоже есть, но никого это не волнует. Нельзя жрать человечину, нельзя держать рабов, нельзя нападать на нас. Все остальное — ерунда. Ну как, успокоился?

— Ага. Только дядьку Василия я все одно предупредить должен. А то ухи оборвёт.

— Тогда мы с тобой так поступим. Покажешь, в какой стороне деревня, и дуй предупреждать. А мы не спеша двинемся за тобой. Годится? И вот ещё что, в лесу могут остаться муты из той стаи, которую мы покрошили. Отставшие или сильно хитрожопые. Так что держи ружьё и патронов к нему десяток. Обращаться-то умеешь?

— Умею, дядька лейтенант, конечно, умею. У нас все умеют, только мал я ещё своё ружо иметь. — А глазёнки сверкают, видно, с оружием в деревне не особо богато.

— Ладно, считай, что ружьё тебе выдано как представителю союзников для выполнения важной миссии. — Выдал парню ружьё из трофеев и десяток патронов с картечью. Нам не жалко, а так всё-таки спокойнее. — Теперь давай рассказывай, как до вашей деревни добраться. И, кстати, как она хоть называется-то?

— Так «деревня» и называется. Все одно других рядом нет. А добраться просто, идёте в ту сторону, — он вытянул руку, показывая направление, — как дойдёте до ручья, повернёте направо, и вдоль ручья ещё минут двадцать ходу. Идите только по левому берегу, правый заболочен, можно в трясину угодить. Я сам напрямки побегу, но там у нас в лесу ловушки всякие, так что вам по ручью быстрее будет и спокойнее.

Похоже, до конца нам пацан не доверяет, но ничего страшного, я бы на его месте тоже особо уши не развешивал. Поступим так, как он советует, а уж если это ловушка, умения наших егерей и Михалыча хватит, чтобы найти следы этого охотника, а нашей огневой мощи достаточно, чтобы стереть с лица земли небольшой городок, не то что какую-то деревушку без имени. Но, думаю, все будет тихо и мирно, деревенским нет резона ссориться с хорошо вооружённым отрядом, который на их глазах, не особо напрягаясь, уничтожил полторы сотни мутов.

В результате Ленька отправился бегом готовить нам встречу с местным начальством, правда он не знал, что за ним идёт один из егерей — рядовой Чижик, весёлый рыжий паренёк, невысокого роста и довольно субтильного телосложения, совершенно не производящий серьёзного впечатления. Однако в лесу ему не было равных, даже Михалыч, уж на что тёртый калач, просто обалдел, увидев, как Чижик моментально и совершенно бесшумно растворился в кустах. Не иначе, есть в парне эльфийская кровь.

Мы дали возможность Леньке (ну и Чижику, конечно, за компанию) удалиться на достаточное расстояние и тоже выдвинулись в сторону деревни по рекомендованному мальчишкой маршруту. Пацан не обманул, дорога полностью совпадала с его описанием. Где-то на середине пути на связь вышел Чижик, сообщил, что Ленька добрался до деревни, деревенские насторожились, но без истерик, а в лесу у деревни действительно множество ловушек, правда, скорее, на зверя или бестолковых мутов, но есть и вполне качественные.

А уже на подходе к деревне нас ждал крепкий седой дядька лет пятидесяти в камуфляже и с калашевским укоротом на плече. Стоял он совершенно открыто и спокойно ждал нашего приближения, но автомат с предохранителя снят. Что ж, как известно, бережёного и Бог бережёт. Мы с Якутом отправились знакомиться, а остальной отряд вполне толково изобразил этюд «кратковременная остановка подразделения на марше с выставлением боевого охранения».

— Добрый день! Лейтенант Никель, командир экспедиции двенадцатой бригады Армии, — уже привычно представился я.

— Сержант Якут!

— Э… Колташев Василий Степанович, хрен его знает, как мою должность назвать. Короче, главный в деревне. — Мужик как-то слегка смутился. — А что это у вас фамилии какие-то?..

А, понятно, не сталкивались в здешней глухомани с Армией. В наших-то местах все привыкли, что армейские никогда не представляются именем-фамилией, только позывной. Так повелось ещё с первых послевоенных лет, а традиции в армии настолько живучи, что могут даже эту самую армию запросто пережить.

— Это, Василий Степанович, позывные. Положено так.

— Понятно, — успокоился дядька. — Мне тут Ленька сказал, что вы хотите на нашу деревеньку взглянуть. И вроде как всякие особенности вас не сильно волнуют. Правильно я его понял? Кстати, зовите меня просто Степаныч, все так зовут, я уж и отвык от величания Василий Степанович, да ещё на «вы».

— Без проблем, Степаныч. — Это уже Якут, ему проще общаться с такими вот «дядьками», и опыт больше, и по возрасту они ближе. — Если ты про мутации, то не парься. У нас на это внимания давно уже не обращают: людей не жрёшь, по-русски разговариваешь, так хоть хвост себе отрасти, хоть рога, все равно человек. Так что давай приглашай в свою деревню, не бойся. Посидим, поговорим, вы нам про местные расклады расскажете, мы вам про то, что в мире творится. Может, ещё чем друг другу поможем, по-человечески, так сказать.

— Ну ладно, гости дорогие, уболтали. Пошли, что ли. И бойцов своих можете всех из леса забрать, если кто чужой забредёт, мы всяко о них первыми узнаем. У меня таких, как Ленька, дюжина по окрестностям шныряет.

— Годится, хозяин. Только один из наших из леса с другой стороны деревни выйдет, вы его не подстрелите случайно.

Действительно, на фига Чижику круги нарезать, ему от его лёжки до деревни двести метров.

— Ай молодцы! Выследили, значит, моего пострелёнка? И ведь часовые никого не заметили, и ловушки не сработали! Молодцы, уважаю. — Видимо, до дядьки дошло, что мы могли в его деревеньку зайти безо всяких переговоров, но не стали этого делать. Значит, верить нам можно, хоть и не на все сто.

— Есть у нас специалисты, есть. А вот у тебя, Степаныч, есть банька? А то мы пятый день в дороге, уже думали у какой-нибудь речушки привал устроить, помыться, пока не завшивели, — тут сержант слегка сгустил краски, в наших комбинезонах можно хоть месяц ходить не снимая, подкладка сама тебя чистит. Но помыться в баньке и правда не мешает. Да и просто поесть нормально и отдохнуть по-человечески.

— Дак как же в деревне без баньки-то? Есть, как не быть, и венички есть, берёзовые и дубовые, и кваску на леднике запасено, все по уму, нечто я не понимаю, что с походу банька первое дело. Сейчас в деревню придём, скажу, чтобы начинали топить, а мы покамест перекусим слегка. На голодный желудок париться-то не след. А уж опосля баньки можно и крепенькой принять да и поужинать тоже. — Увидев, что я без энтузиазма отнёсся к идее выпивки, Степаныч сразу поправился: — Да ты, лейтенант, не думай, никто вас спаивать не собирается, я что, не понимаю — служба, Устав, все дела. А сто грамм после бани — это святое. Да и самогон мы просто так не хлещем, а вот настоечку на травках-корешках очен-но, знаешь, уважаем. Ежели в меру да с умом — сплошная польза для организма-то.

За такими приятными разговорами мы и дошли до деревни. А деревенька, надо сказать, оказалась очень неплохой. Две улицы, протянувшиеся вдоль ручья, были застроены крепкими бревенчатыми домами. Судя по цвету брёвен — дубовыми. На окнах ставни, тоже из дубовых досок сантиметров в десять толщиной. Такую доску и из автомата не больно пробьёшь, не то что из дробовика, а морёный дуб ещё и не горит почти. Вокруг домов крепкие заборы чуть ниже человеческого роста. Сами улицы и переулки между ними отсыпаны щебнем, все сделано как-то добротно, что ли. С душой, для себя и надолго.

Но больше всего мне понравилась система обороны. С трёх сторон деревня была окружена частоколом из брёвен с четырьмя вышками. И частокол и вышки были сделаны из того же дуба, видимо, дальше нам предстоит идти по дубовому лесу. Сами вышки снаружи дополнительно обшиты железом, а частокол сверху опутан чем-то вроде лианы со здоровенными шипами, такой природный аналог колючей проволоки. А на улицах разложены кучи здоровенных камней, причём так, что телега зигзагом проедет без проблем, а вот технике вроде БТР придётся помучиться. К тому же эти кучи можно использовать как баррикады. В общем, молодцы деревенские, постарались.

— Слушай, Степаныч, а кто оборону строил? Смотрю, серьёзно сделано и с умом.

— Так я и строил с Михеем на пару. Михей-то был целый капитан инженерных войск, жаль прошлый год медведь его задрал. Говорил дураку: «Ну куда ты, старый, в лес в одно рыло попёрся?», так нет, его разве переупрямишь, ежевики свежей ему захотелось, блин. А против медведя автомат-то не лучшее оружие. Так и сгинул, царствие небесное.

— А сам-то ты? Тоже, говоришь, участие принимал?

— Так я-то простой сержант запаса, мотострелок… Мужиков деревенских стрелять учил, караульную службу налаживал. В первые годы тяжко было, и деревню строили, здеся ведь ничего не было, почти пешком пришли из старой деревни. Плешь там образовалась ядовитая, народ болеть начал, помирать. Пришлось новое место искать. Сам то я с этой деревни, а Михей к другу — Кольке Лыкову, Ленькиному отцу, на охоту приехал. Вот ведь как получилось — приехал на неделю, а остался на всю жизнь. По первости домой рвался, жена у него там осталася, да только не пройти тогда на запад было никак — и плеши, и радиация, и банды всякие. Крайний раз вернулся еле живой, одиннадцать осколков из него выковыряли и две пули. А опосля уже муты попёрли, пришлось всем хотелки в жопу засунуть и воевать. Муты ведь пленных-то не берут, попался — в котёл, и все дела. Но отбились, хорошо тогда у нас ещё крупняк был, подорвался тут недалеко старенький бэтээр с двумя парнями, парни наглушняк, а пулемёт мы сняли и на вышку приспособили. Да только патронов было меньше тысячи, да и ствола сменного тоже не было. Так что как ни экономили, а все одно кончился наш крупняк. Слава богу, последние годы поспокойней стало, без проблем отбиваемся. Да что-то я с вами тут заболтался, давайте перекусим, чем бог послал, а через полчасика и банька подоспеет. Баня у нас одна на деревню, зато большая — зараз дюжина душ помещается. Так что делитесь пополам, как говорится, на первый-второй рассчитайсь, — блеснул армейскими познаниями Степаныч, — и в баньку. А бабы пока на стол соберут. Вы уж не обессудьте, но рассказывать вам придётся много, мы ж, почитай, с самой Войны посторонних людей не видали. И, командир, можно тебя на минутку? — как-то смущённо мотнул головой в сторону Степаныч.

— Ну, говори.

Мы отошли к дому и присели на скамеечку.

— Тут дело такое, товарищ лейтенант, — дядька, видно, не мог подобрать слов, даже «товарищем лейтенантом» меня поименовал. Помялся, потом махнул рукой и решительно продолжил: — Короче, командир, мы тут с самой Войны в своём соку варимся, так что если к твоим солдатам наши бабы начнут клинья подбивать, так мы не против. Кровь-то свежая нужна, а то выродимся тут, как фараоны сраные. Кто из мужиков против, те своим бабам сами растолкуют. В общем, с нашей стороны кипеша не будет. Точно говорю. А детишек, что народятся, воспитаем как своих, богом клянусь. А если тебе для спокойствия нужно посты выставить или там дорогу заминировать, так делай что надо. Своим я настрого предупредил, чтобы к часовым и близко не подходили, а ты уж, если минировать будете, покажи, куда не соваться. Как, идёт? — И смотрит с надеждой. Умный мужик, не зря он тут за главного, есть у деревни будущее. Если, конечно, чего серьёзного не случится, тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо.

Конец ознакомительного фрагмента.