Подари мне небо

Светлана Черемухина

Как известно, красота спасет мир. Но также не секрет, что она требует жертв. Зачем мужчине быть настолько неотразимым! Героиня нашей истории совершенно не собирается становиться чьей-либо жертвой. Все, о чем она мечтает – это о любви, и ей не нужен принц, она их терпеть не может. Дайте ей простого парня, и она будет довольна и счастлива. Но что делать, если принцев два, и разум и чувства вступают в противоречие? Просто классика жанра.

ГЛАВА 3

Весь следующий день я носа не показывала из своего кабинета. Мало ли, кому бы захотелось обсудить со мной странное поведение заместителя директора, узнать подробности разговора и причину более чем неожиданного поцелуя. Сказать мне было нечего, кроме того, что это чудовищное недоразумение.

Весь день я ломала голову, зачем Журавлев это сделал, и не находила ответа. Еще вечером, не снимая наряда, долгое время провела перед зеркалом, желая заметить то, что, может быть, бросилось ему в глаза и выделило меня из толпы, но, увы, свое лицо я знала досконально, и ничего нового и неожиданного, а тем более прекрасного, конечно же, не заметила. Все как всегда: лицо как лицо, и множество мужчин в нашей фирме совершенно спокойно проходили мимо меня каждый день. Никакие причины не толкали их на необходимость выпить со мной на брудершафт и поцеловать.

За каким чертом это сделал Эл — было выше моего понимания. Единственный вывод, к которому я пришла к обеду, изведясь по полной программе, — эта такая маленькая месть (ничего себе, маленькая!), за мое видимое равнодушие к этому человеку. За спокойствие в его присутствии, за опущенный взгляд и односложные ответы. Но не мелко ли это с его стороны?

Он птица высокого полета, в буквальном смысле журавль в небе, и ему ли обращать внимание на пичужку, копошащуюся в песке в поисках шелухи от семечек…

Так что ответить женщинам мне было нечего, стоило ли в таком случае вдохновлять их своим присутствием на вопросы?

В обед ко мне заглянула Вероника.

— Привет, чего не заходишь ко мне? Совсем дорогу забыла, — она хрустко откусила яблоко, прикрыв дверь и пройдя к моему столу.

Думаю, Веронике завидовали больше всех. До вчерашнего вечера, разумеется. Положение в фирме она занимала завидное, в прямом смысле слова: географическое. Ее стол располагался как раз между двумя монументальными дверями, открывающими вход в фантастические миры шефа и его заместителя.

Раньше, до того, как уволился предыдущий помощник Игоря Дмитриевича, я часто забегала в приемную поболтать с Вероникой. Имея стройную фигуру и рост манекенщицы, она обожала сладости и поглощала их в большом количестве, при этом оставаясь в форме на зависть всем. Она любила угощать меня, так как я едва ли не единственная, кто не отказывался от угощения. Хоть худосочной меня никак не назовешь, но и склонностью к полноте я не страдала, а потому время от времени позволяла себе пирожное или кусочек тортика. Так же, как и мороженое в тиши пустой квартиры под стрекот секундной стрелки.

С тех пор, как кабинет по правую руку от секретаря сменил хозяина, я бывала в приемной лишь по большой необходимости, да и то ловила каждую возможность передать на подпись необходимые бумаги с кем-нибудь другим. «Ты к директору? Не захватишь эти приказики, все равно тебе к нему, а? А я пока тебе неотгуляный отпуск посчитаю, как ты и просил».

В приемной в последнее время творилось столпотворение. Я понимаю: накопилось множество неотложных дел, возникли вопросы, требующие скорейшего разрешения, а телефон часто занят, да и не все можно решить по внутренней связи, с глазу на глаз оно как-то лучше. Собеседника нужно видеть в лицо, да даже просто заглянуть пожелать доброго здоровья и удачного дня — это же замечательно, разве человек должен скупиться на позитив?

Дверь в кабинет заместителя вот уже два месяца как была закрыта — слишком много желающих, с утра занимающих очередь к шефу, рвалось заглянуть к господину Журавлеву. Ну, справиться о самочувствии, поздравить с назначением, удостовериться, что он уютно устроился на новом месте и убедиться, что благополучно на нем обживается. Если бы Эл отвечал на все вопросы и отвлекался на пустые беседы — работа бы встала, так что пришлось пожертвовать такой функцией, как дарить людям радость одним своим видом — теперь дверь в счастье всегда была плотно прикрыта.

Но даже такой барьер лично для меня казался слишком слабым и ненадежным, и я предпочитала бывать в приемной директора как можно реже, отказавшись от сладких презентов секретаря ради душевного спокойствия.

Что я могла ответить сейчас Веронике? Что я влюблена и боюсь себя выдать? Первое бы она прекрасно поняла, ну а второе ее удивило бы. Столько попыток выразить свои чувства и показать свое отношение, какие предпринимали наши девушки и женщины, можно было бы заносить в книгу рекордов Гинеса.

Домой я вернулась в расстроенных чувствах. Весь день боялась, что Эл заявится ко мне в кабинет, ждала, страшилась и надеялась, но, видимо, он был занят неотложными делами, а относительно меня любое дело он мог считать неотложным. Конечно, пьян ты был или нет, то, что происходило на корпоративе, оставалось на нем и прекращало существовать уже на следующий день. Это как курортный роман — какие бы страсти не кипели, уже в поезде ты оставляла все это за окном вагона, возвращаясь в привычную колею жизни.

Надо ли говорить, что к вечеру мое мрачное настроение нуждалось в корректировке, возможной лишь после хорошей порции мороженого, но, зайдя в квартиру и метнувшись к холодильнику, я выругалась, обнаружив немного шоколадного пломбира на самом донышке ведерка.

Ну вот, так всегда — из-за расстройства совершенно забыла, что закончилось «лекарство», и теперь придется тащиться в супермаркет.

Вышагивать в узкой юбке и на шпильках я не собиралась, а потому натянула джинсы, берцы, легкую ветровку, и помчалась за «спасением».

Народу в зале оказалось немного, но лишь набрав необходимое количество ведерок, я поняла, почему — все они сосредоточились у двух работающих касс. Ну что же, десять минут стояния не повредят моему замороженному заменителю счастья, и я пристроилась в хвосте у самой стены со специями и кошачьим кормом.

Меня снедала тревога — почему все же Эл не заглянул ко мне? Зачем тогда случился вчерашний поцелуй? Демонстрацией чего это было? Приручить и тут же бросить ради собственного удовольствия? Нет, ну почему я думаю об импозантном и важном заместителе директора так мелко и мелочно? Тогда что, что это было?

Если бы он был пьян — другой коленкор, тогда абсолютно все было бы ясно и понятно — с кем не бывает, но от клубничного чая так не захмелеешь, сколько его не выпей. Зачем же он клеился ко мне, а он клеился, я готова настаивать на этой формулировке, вот только перед кем, и кому и чего я собиралась доказывать? Да никому и ничего. Мне бы для себя самой найти ответы и успокоиться, но этот непонятный человек вносил в мои мысли только сумятицу, и не было видно никакого просвета и надежды на передышку.

Но как же он был вчера красив! И этот насмешливый прищур, и притворная вежливость, и едва сдерживаемое раздражение, когда он вел в центр зала очередную захмелевшую подчиненную, сияющую как утренняя роса на траве. Нет, что ни говори, он был хорош!

Очередь, пусть медленно, но целенаправленно продвигалась к кассе, надо отдать должное бойкой кассирше — она работала на износ. Мои мысли витали где-то в облаках, когда до меня донеслись странные голоса. Нет, в голосах как раз ничего странного не было, но вот содержание…

— Дыши, братэлло, дыши, ну ты че!

— Да, чувак, ты что творишь-то!

И сдавленные смешки.

— Эй, друг, ты слишком молод, чтобы вот так умереть.

Не понятно: если кому-то стало плохо в душном зале, как можно над этим смеяться, и почему беднягу не выведут из зала? Может, вообще пора вызывать скорую, кто знает, может, момент критический.

Неожиданно мне на плечо легла рука. Все еще пребывая в рассеянности и только-только напрягая свои уши как локаторы, я не ожидала тактильного контакта, и даже вздрогнула от неожиданности.

— Девушка, девушкааа! Будьте так добры, проявите милосердие к несчастному человеку.

В недоумении я обернулась. Перед глазами маячили высокие фигуры в темном.

— Просто улыбнитесь нашему другу, — произнес все тот же голос, обладатель которого имел дерзновение коснуться моего плеча.

В общем, я сразу поняла, что никому не плохо и скорую вызывать без надобности. Никто от удушья умирать не собирался, и даже никому не грозило падение в обморок. Просто один молодой человек уставился на меня немигающим взглядом, не замечая ничего вокруг и даже не обращая внимания на своих приятелей, а те ухахатывались на него, хитро поглядывая в мою сторону. Ну не дураки ли?

— Эй, Натан, дружище, все же хорошо, слышишь? Она уже смотрит на тебя, может, сейчас ты вздохнешь нормально? Ребят, сколько он уже без воздуха?

Парень по-прежнему не сводил с меня глаз и продолжал игнорировать своего приятеля, довольно симпатичного, надо сказать, блондина. Его самого можно было считать красавчиком, если бы мне импонировал такой тип.

А впрочем, почему это не мой тип? Когда мне стали нравится роковые мачо с броской внешностью и важной походкой? Могу сказать точное время — уже третий месяц как.

— Может, сделать ему искусственное дыхание рот в рот? — предложил крупный брюнет с волосами, взятыми в хвостик. — Девушка, вы как, готовы спасти жизнь человеку?

Еще один парень, рыжий волосатик, хлопнул называемого Натаном парня по плечу и тот вздрогнул. Перевел взгляд на рыжего и заметил, как тот делает ему большие глаза, кивая головой в мою сторону. Тут он очнулся, встрепенулся и снова посмотрел на меня.

— Привет, — произнес довольно приятным голосом.

— Господи! Я вас умоляю! — и я отвернулась, возмущенно дернув головой. Нет, ну не смех ли? Эти странные пингвины предлагают мне знакомство в супермаркете? Скоротать время в очереди? Нет, до такого я еще не докатилась.

За спиной раздался тихий свист и возмущенное цоканье языков.

— Девушка, ну что же вы делаете! Наш друг только-только пришел в себя, а вы снова собираетесь вогнать его в кому? Пощадите, будьте добры и снисходительны к больному человеку!

Честное слово, в любое другое время я посмеялась бы вместе с ними, и даже пококетничала с этим Натаном, таким симпатичным ладным парнем, но вчерашний поцелуй все изменил. Наверное, было бы глупо делить жизнь на «до» и «после» этого события, и, тем не менее, он что-то сделал со мной. Вот уже который час с момента этого коварного поцелуя я полагала, что что-то обязательно должно перемениться в моей жизни. Я не могла поверить, что Эл сделал это совершенно без всякой цели, просто так, от скуки и веселья ради.

Так что, как бы интересен не был человек, возвышающийся за моей спиной, и сколь бы пронзительным не казался взгляд его серых глаз, а только для меня это не имело никакого значения.

Зачем мне синица, когда в небе над головой кружат такие журавли!

Послышался шорох, и, скосив взгляд, я заметила, что Натан приблизился ко мне вплотную.

— Не делай глупостей, парень, — произнесла я тихо и угрожающе, но, думаю, он этого не уловил.

— Можно узнать твое имя? — проговорил он, и опять меня поразил нежный тембр его голоса.

В этом незнакомце вообще было много нежности, это бросалось в глаза. Он был какой-то… как тебе сказать-то, слишком добрый, слишком открытый, даже беззащитный, что ли, или мне это только показалось? Не уверена, что могла бы разобраться в человеке всего за пару минут разглядывания и, тем не менее, это ощущение не покидало меня.

— Мое имя — это секрет, ты же понимаешь, я не хочу, чтобы ты владел моими тайнами и имел надо мной власть, — я обернулась, сделав загадочное лицо, и тут же пожалела об этом. Если он и не воспринял всерьез мои слова, то впечатление от меня только усилилось. Если верить тому, что я читала на его лице, так он просто обалдел от того, что увидел, а увидел он меня.

Нет, мне, конечно, было приятно — а кто бы испытал противоположные эмоции — но только это было ни к чему, и ответной реакции я в себе не отыскала.

Самым лучшим было бы уйти, но оставить мороженое я не могла — чего же ради тогда я перлась сюда после тяжелого рабочего дня? Вот и стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, желая, чтобы пятерых покупателей, стоящих передо мной, обслужили как можно быстрее, желательно со скоростью света.

Почему-то этот Натан меня раздражал. Может быть, мне до жути хотелось, чтобы именно так на меня смотрел господин Эл Журавлев?

Как ни странно, но меня выручили друзья этого Ромео. Они подошли к нам и стали отпускать различные шуточки как в адрес друга, так и роковой незнакомки, каковой окрестили меня. Так время пролетело гораздо быстрее, и вскоре я пробила мороженное, сгребла сдачу и бросилась вон из магазина.

Далеко мне уйти не удалось — забыв про пиво и орешки, Натан бросился вслед за мной, о чем я догадалась по крикам его товарищей.

Делая вид, что ничего не замечаю, не оборачиваясь, я выбежала на улицу.

— Постой, погоди, не убегай так, — позвал меня парень, и, отойдя еще на несколько шагов от входа, я резко остановилась и решительно обернулась.

— Значит так, — проговорила я раздраженно, — зовут меня Лера, мне тридцать два года, пять из них я в счастливом браке, и мороженое это купила для своего сына, — и ткнула ему под нос пакет с пломбиром.

Ты видела когда-нибудь ошарашенного парня, над которым зависла летающая тарелка? А я увидела. Я даже заметила, как потемнели его глаза. Он стоял и хлопал длинными пушистыми ресницами, но губы его были плотно сомкнуты. Понятное дело, информация ему не понравилась. Ну а кому бы понравилась!

Конец ознакомительного фрагмента.