«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Светлана Фетисова

Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал – свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.

11

По современным меркам их большая семья: Ольга, муж Сергей Викторович и трое детей — Соня, Аня и младший братишка Левушка, собирались за одним обеденным столом очень не часто. А вернее редко, особенно с тех пор, как Соня обрела свою собственную гавань в лице мужа Дениса.

На самом деле, только одно событие могло собрать всех за праздничным столом — 11 ноября, этот день, вот уже двенадцать лет пышно праздновался, невзирая ни на какие обстоятельства. Однажды подкосивший всех грипп внес коррективы в праздничное меню, где основным блюдом были таблетки, но невзирая на это, был заказан и съеден торт и доставлен для Ольги огромный букет роз. Так семья Соколовых справляла день свадьбы Ольги и Сергея, который стал началом нормальных семейных отношений, где дети окружены заботой и любовью, а хозяйка дома спокойно относится к слову «завтра» и чувствует себя защищенной со всех сторон. Аня, которой тогда было шесть, тут же стала называть Сергея «папой», Соня чуть позже. Мать часто любила повторять ленивой в учебе Ане, которая стонала от учебного рвения отца: «Ты же сама его выбрала. Чего уж…». А Аня, став старше, стала отшучиваться: «Я знала толк в мужчинах с малолетства». Девочки, знавшие только отчуждение в отношениях с родным отцом, с радостью приняли Сергея в «свою» семью. Уже второй раз за праздничным столом прописался и Сонин Денис, который не любил, да и не понимал подобных «посиделок», но терпел из-за жены.

— Мам, как ты думаешь, может, мне попросить у Деда Мороза сноуборд?

Ценой невероятных усилий родители поддерживали в восьмилетнем сыне веру в чудеса, хотя школа уже сделала свое черное дело по коверканию детской души, но еще не до конца.

— Какой может быть сноуборд? Дед Мороз ведь не слепой, как он может тебе доверить спортивный снаряд, если ты не делаешь зарядку. И потом, дорогой, разве ты не просил уже Sony Play Station и новый велосипед? Не многовато ли?

Ольга пыталась не баловать сына, но разве это возможно, когда девочки выросли и вот-вот оставят родительский дом.

— Левушка, помоги мне накрыть на стол.

Большой обеденный стол, когда-то купленный «на вырост», теперь едва умещал всех членов семьи.

— После рождения внука купим новый стол, — произнес Сергей Викторович с бокалом в руке.

— «Внучки», — надула губки округлившаяся Соня.

— Ладно — ладно… Дорогая. Спасибо тебе, — очень серьезно сказал Сергей и поцеловал жену в лоб. — Левчик. Неси подарок.

— Ты же обещал.

— Прости, обманул. Обманул тебя, наверное, впервые.

— Ну, так уж и впервые.

Левушка, довольный своей миссией, внес бархатную коробочку с белой розой и торжественно вручил матери.

— Теперь я буду чувствовать себя редиской, у меня нет для тебя подарка.

— Жизнь с тобой — подарок для меня, наши дети — тоже. Я до конца дней своих не смогу отблагодарить тебя за это. Ты посмотри, может, тебе не понравится.

Ольга знала, что это возможно, но она ни за что не покажет виду, у мужа был своеобразный вкус. Но, открыв коробочку, она ахнула, сапфиры в изящном серебре, предел мечтаний. Ольга встала и поцеловала мужа в нос.

— Ты удивил меня. Я даже боюсь, Сережа, что наступит время, когда ты перестанешь это делать. Спасибо.

— Ну, зачем ты так. Придется сознаться, это Сонин выбор.

— Мамуля, он сорок раз заставил меня поклясться самыми страшными клятвами, что я не скажу, а сам… Эх, ты…

— Я вообще удивляюсь, что вы не раскололись раньше.

— Мы старались. Если бы ты знала, чего нам это стоило. Левушку мы посвятили только сегодня, знали, что не выдержит.

— Да я никогда. Я — могила, — захлебнулся от возмущения Левушка.

— Не ссорьтесь, не хватало еще, чтобы мы поругались.

— Мам, это еще не все.

— Нет-нет. Это ведь не только мой день, это наш общий день. Сначала утка с апельсинами.

Каждого в отдельности нельзя было назвать очень говорливым, но застолья превращались в небольшой итальянский квартал, где все говорят одновременно. Кто-то говорил через стол, кто-то рядом сидящему, а Левушка пытался перекричать всех. Базар, да и только.

Заметив, что дети приуныли, Ольга поняла, что испортила им сюрприз.

— Ладно, давайте свой подарок, утка подождет.

— Мамуля, он у тебя под ногами, посмотри под стол. Денис, неси ведро с цветами.

Под столом, у всех под ногами, лежал отличный дорогой чемодан с колесиками, перевязанный алой лентой.

— Мам, мы хотим вам с папой пожелать, чтобы вы посмотрели, наконец, мир, — Соня говорила с жаром, пока Ольгина голова была под столом. Почувствовав, что пауза затянулась, продолжила:

— Вы все свое свободное время отдавали нам, нашим играм, урокам, болячкам, теперь пора получать удовольствие от жизни… во всяком случае, я надеюсь…

У Ольги было время собраться под столом, и она постаралась не выдать своего смятения.

— Ну, теперь уж точно пора нести утку. Огромное спасибо за подарки, — она вышла на кухню, столкнувшись с охапкой цветов в руках Дениса.

— Пап, ей что, не понравилось? По-моему, она расстроилась.

— Я же вам говорил, не надо ее склонять к поездке, она ведь не выносит давления. Не надо, она сама решит, сама созреет.

— А я вообще против этой поездки, — насупившись, произнес Левушка, — ведь нас с папой не приглашают.

— Еще ничего не решено. Правда, папа? — встрепенулась Аня, почти не участвовавшая в разговоре.

— Если честно, я не в курсе каких-либо принятых решений, если они имеют место.

— Я ни за что не поеду, не хочу его видеть, — посерьезнела Соня.

— И правильно. Молодец, сестренка, — обрадовался Левушка, что он не одинок.

— Как может каждый из нас рассчитывать на помощь ближнего, если сам отказывает просящему в этой самой помощи и поддержке.

Сергей Викторович был серьезен как никогда. Дети задумались о том, смогут ли они когда-нибудь соответствовать отцовским канонам порядочности.

В наступившей тишине тиканье настенных часов казалось набатом.

— А я не знаю, я как мама. Но мне бы хотелось… — Аня поднялась из-за стола и направилась на кухню.

Утка была забыта в духовке, Ольга курила у окна.

— Анютка, ты считаешь, что мы должны поехать?

— Да.

— Мне будет нелегко без Сергея, надеюсь на твою поддержку. Аня обняла мать за плечи.