Вероника и Арагонский замок, или Десять лет спустя

Светлана Серова

Этот мини-роман – увлекательное продолжение невероятных приключений во времени и пространстве героини книги «Витрувианский человек и Вероника», но в другом контексте, с совершенно непредсказуемыми зигзагами судьбы и явлениями мистики. Адресована всем любителям Италии, истории, искусства и, конечно, любовных похождений.

Глава 2

В тот год Вероника окончила второй курс, успешно, как всегда, сдала экзаменационную сессию и отправилась путешествовать. Как уже упоминалось в первой книге, родители девушки были весьма состоятельными людьми и не скупились на образование дочери и укрепление её здоровья. А что может быть лучше для молодого художника, чем каникулы в Италии, где не только музеи открывают доступ к сокровищам мирового искусства, но и каждый клочок земли являет собой живое произведение живописного искусства Создателя!? И что может быть полезнее для молодого организма, чем понежиться в ласковых лучах солнышка, покупаться в тёплых водах морей и от души, что называется, поесть свежевыловленной рыбы и морепродуктов, вкуснейших сыров и насытить его (организм) витаминами в виде фруктов и соков!? В общем, Веронику методично каждое лето отправляли в Италию, где ей обычно снимали квартиру. В то лето ей организовали жильё на две недели на Искье, чтобы она, так сказать, стряхнула с себя городскую пыль, а потом ей предстояло перемещаться по стране в учебно-познавательных целях.

Многие частные гостиницы на Искье представляют собой разбросанные по довольно большой зелёной территории обособленные маленькие домики типа бунгало, со своим входом и небольшой терраской или садиком. В садах в изобилии растут лимоны невиданных размеров, апельсины, инжир, гранаты и мушмула, не говоря уже об оливковых деревьях. На общей гостиничной территории произрастают пальмы, огромные кактусы и бесконечные кущи невероятной красоты цветов. На участках повыше ровными рядами выстраиваются виноградные лозы. Между ними на первом ярусе, так сказать, тихо и скромно сидят помидоры величиной с ананас, а также тыквы размером со сказочную карету и, разумеется, гладкие тёмно-фиолетовые баклажаны, похожие на мячи для игры в регби. Прекрасный мягкий климат и богатые породы почв вулканического происхождения сделали этот край чрезвычайно плодородным и процветающим. Эти благоприятные природные условия оценили по заслугам не только растения и люди, но и многочисленные колонии котов, проживающие на острове. На территории гостиницы, где расположилась Вероника, их было многое множество. Коты, кошки, котики и котятки возлежали под каждым деревцем или создавали такое впечатление путём незаметного перемещения. Из них вывелась своеобразная порода: такое впечатление, что когда-то давно сиамский кот согрешил с местной кошечкой (или наоборот) и положил начало совсем новому виду. Коты были гладкошёрстными и имели белую или белёсую окраску или нежно-бежевый колер и непременно ясные голубые глаза. На шёрстке некоторых встречались рыжеватые или серые полоски или бурые вкрапления, но мощный ген, отвечающий за цвет глаз, превалировал, и они оставались голубыми. Лишь один кот выделялся из общей массы. Он был серый, с огромными зелёными глазами, очень милый и очень наглый. Выражение его мордочки настолько очаровывало, что давало ему пропуск в ресторан (остальных котов гоняли, или они просто не смели приближаться к заветной двери). Он напоминал Кота в сапогах из мультфильмов о Шреке, когда тот делал умилительную физиономию, прося о чём-то. Его милая мордочка выражала одновременно и саму невинность, и ласку, и мольбу: «Уважаемые граждане туристы, не соблаговолите ли вы подать на пропитание голодному бездомному бродяге-котику кусочек телятинки, или лангуста, ну или, на худой конец, креветочку какую завалявшуюся… мяу». Никто не мог ему отказать! Каждый вечер он прохаживался от столика к столику, и все почитали за честь, если он присел рядом и снизошёл вкусить предложенные ему дары (котик слыл гурманом и был очень разборчив в еде).

При заезде жена хозяина с улыбкой вручила Веронике ключик от калитки, ведущей в её собственный садик перед милым белым домиком, и показала извилистую каменную дорожку, высеченную в горах и спускающуюся прямо к морю. Вероника побросала вещи и незамедлительно отправилась купаться. Она нырнула в бирюзовые воды ласкового Тирренского моря и тут же превратилась в сладкоголосую русалку, качающуюся на волнах и напевающую жизнерадостную песенку.

Незаметно в ленивой неге пролетела целая беззаботная неделя. Сон, вкусная еда, море, сон, вкусная еда — и так по кругу. Однажды во второй половине дня, когда солнце уже не обжигает кожу, а ласково проводит по ней бархатными ленточками своих лучей, Вероника лежала на пляже. Отливная волна набегала на её ступни, а лучи грели спину, обращённую к солнцу. Вероника рассматривала людей на пляже и прислушивалась к их разговорам. Коренные жители Искьи говорят на своём диалекте, который значительно отличается от итальянского языка, и девушке было и любопытно, и забавно распознавать их фразы. В нескольких метрах от неё компания молодых людей играла в пляжный волейбол. Их было человек девять-десять, и среди них ни одной девушки. Устав, некоторые друзья побежали купаться, а несколько человек прилегли на полотенца и начали о чём-то разговаривать. Говорили они на том же искийском диалекте. Вероника вслушивалась, но практически ничего не могла разобрать, поскольку общались они с присущей особенно южным итальянцам экспансивностью и практически скороговорками. Она заметила на себе пристальный взгляд одного из парней и, подумав, как он хорош собой, улыбнулась. Причём Вероника действительно оценила его внешность с эстетической точки зрения как художник. Безукоризненно правильные тонкие черты лица, чувственные губы и роскошные кудри чёрных волос. Он был несколько хрупкого телосложения для Аполлона, но лицом, что называется, вышел, да! Она тогда и не знала, что улыбка означала приглашение подойти. Парень буквально выпрыгнул из круга друзей и приземлился возле Вероники.

— Чао, — сказал он, — можно? — Движением головы он указал на место на песке рядом с ней.

— Чао, — улыбнулась Вероника и кивнула головой.

— На отдыхе? Как тебя зовут, я — Стефано.

— Да, ещё неделя осталась. Одна уже прошла. Меня — Вероника.

— Очень приятно. То есть ты уже неделю здесь. Почему же я раньше тебя не видел? Как жаль…

Оказалось, что Стефано живёт и работает в Неаполе, но поскольку родом он с Искьи, то приезжает летом погостить к своим родителям, а заодно и встретиться с друзьями детства, практически все из которых разлетелись кто куда. Дело в том, что на острове небольшой выбор для трудоустройства молодых людей и в основном это сфера туризма и велнесса, ведь остров — настоящая природная лечебница на базе термальных вод. В Неаполе Стефано трудился в компании по производству целебной косметики термального происхождения и, судя по всему, неплохо разбирался и в женской красоте.

— Очень красивый нос, — сделал он Веронике неожиданный комплимент, который она слышала в свой адрес только в художественном училище, когда её просили позировать для одноклассников на уроках по античной живописи. У девушки действительно был совершенно прямой, что называется, классический греческий нос.

— Ты где остановилась? Хочешь, подвезу? — предложил Стефано. — Я на мотоцикле, и у меня, правда, только один шлем, но если ты не боишься и если недалеко, то, может, и не остановит никто.

Искийская дорога, как правило, представляет собой узкий извилистый серпантин между гор, причём со встречным движением. Веронику, в ту пору уже имевшую водительское удостоверение, всегда потрясало умение местных автолюбителей передвигаться на скорости по дороге, по которой, казалось, и двум пешеходам невозможно пройти, не столкнувшись лбами. Мотоцикл, или скутер, или самая крошечная машинка были наилучшим выбором в такой ситуации. Она охотно согласилась. Ей было очень интересно побыть в роли «итальянской девушки», которая, обняв своего парня, пролетает вместе с ним на скутере по узким улочкам.

Через каких-то пять минут они уже оказались перед её калиткой. (Пеший спуск к морю по горным тропам занимал около получаса.)

— А ты отдыхаешь одна? — Получив утвердительный ответ, Стефано предложил: — Хочешь, я покажу тебе ночную Искью, тем более что ты здесь в первый раз. Здесь так много красивых мест! И ещё можно поразвлечься!

Заметив, что Вероника с некоторым сомнением посмотрела на его средство передвижения, на котором предстояло вилять между утёсами почти в кромешной тьме (некоторые высокогорные второстепенные дороги плохо освещались ночью или не освещались совсем), Стефано рассмеялся.

— Да не бойся, вечером я буду на машине. Ну, конечно, не кадиллак, извините, но всё будет как надо!

Он приехал часов в одиннадцать на стареньком «Фиате». «Поедем в Сант-Анджело!» — воодушевлённо сказал он.

Они ехали по горной дороге, казалось, в полной темноте ночи, и внизу лишь мерцали разбросанные повсюду огни жилых построек. Вдруг машина совершила резкий подъём и остановилась на краю пропасти, внизу которой слышался всплеск волн. На маленькой площадке с другой стороны перед ними возвышалась высоченная скала. Вероника почувствовала себя в ловушке. Сердце её сжалось на мгновение, и она с трудом выдавила из себя:

— А где же Сант-Анджело?

— Cейчас ты увидишь чудо! — решительно заявил Стефано и не обманул. Он взял Веронику за руку, они сделали всего несколько шагов вниз по узкой дороге, идущей вдоль выступа скалы, и скала вдруг оборвалась, и пред ними предстала умопомрачительная картина. Огромная гора в виде утюжка словно плавала посредине моря. У подножия она была освещена гирляндами огней многочисленных ресторанчиков. К горе вёл узкий каменный перешеек, также залитый огнями. По обеим сторонам перешейка плескались волны, а в них — маленькие традиционные рыбацкие лодочки с сетями и прочим оснащением. До перешейка из вод залива поднимался причудливой формы утёс-дракон, в освещённой голове которого тоже находился очаровательный ресторанчик, террасой которого служил каменный выступ из утёса, походящий на высунутый язык дракона.

— А машину ты что, прямо здесь отставишь? — спросила Вероника, которая уже оправилась от испуга и была в неописуемом восторге от Сант-Анджело, как случается всякий раз с каждым, кто попадает в это место в первый раз.

— Да нет. Там внизу есть парковка. Просто я хотел, чтобы ты с высоты увидела весь городок сразу. Он здесь как на ладони.

Припарковав машину, они пошли к городку. Собственно говоря, весь городок представлял собой несколько узеньких улочек с элегантными магазинами класса люкс и не менее элегантными ресторанами, оформленными настолько изысканно и порой вычурно, что, глядя на них, недоумеваешь: как можно до всего этого додуматься! Вообще, «элегантность» и «элегантный» — это ключевые понятия в суждениях и мировосприятии любого неаполитанца, как поняла Вероника из разговора с одной из местных женщин. Тут автору следует сделать оговорку, чтобы Вероника не прослыла «профаном» в данном вопросе. Иногда жители Искьи противопоставляют себя жителям Неаполя (они даже говорят на собственном диалекте, как упоминалось выше). Порой случается наоборот. Искийские таксисты не раз рассказывали Веронике, что случаются моменты недопонимания, так сказать, между приезжающими на выходные неаполитанскими парнями и молодыми искийцами. Нередко разногласия перерастают в стычки и потасовки. Но подобные ситуации скорее нужно рассматривать как задорные забавы молодых и не более. Взгляд со стороны всё-таки подмечает некие общие черты, присущие всем жителям неаполитанского региона, поэтому Вероника и назвала их неаполитанцами. Итак, вернёмся к понятию «элегантности». Дама, с которой беседовала Вероника (кстати, уроженка самого Неаполя), классифицировала абсолютно всё, используя именно это слово. «Элегантно» означало: модно, дорого, богато, красиво, стильно, изысканно, престижно, с хорошим вкусом, хорошими манерами и, наконец, просто прилично. «Неэлегантно» означало всё прямо противоположное и не заслуживало внимания. Особое и очень важное значение придаётся здесь внешнему виду буквально всего: человека, обстановки, еды и т. д. К слову сказать, такую же особенность итальянца этого региона в своё время подметил наш знаменитый соотечественник, русский художник Сильвестр Щедрин, проживавший и творивший в Италии два столетия назад. «В кафейных домах… люди разряженные, у которых только и пристанище, что в своём фраке»². Художник отмечает, что порой эти люди в качестве дневного пропитания довольствуются апельсином да куском хлеба, а в кафе приходят разве что выпить стакан воды, но они желают сделать это в элегантной обстановке, на костюмчике никогда не сэкономят и будут держать марку. «В Неаполе щеголяют так, что разве сравняться с Парижем»³.

Налюбовавшись на всю эту «элегантность» по ходу движения по главной улице, они оказались на уютной террасе ресторанчика у самого подножия горы, где прекрасно провели полночи с бутылочкой местного вина, слушая приятную музыку и глазея на звёзды.

В другой вечер они заехали в кафе к другу Стефано поесть домашней пасты и попить вина. Кафе располагалось на приличной высоте, с которой Вероника и Стефано наблюдали, как внизу на футбольном поле местные подростки гоняли мяч, дождавшись, когда спустится ночь и спадёт дневной зной.

Они оставили машину у друга и пошли прогуляться. Искья — гористая местность, и набережных в привычном понимании слова там практически нет. Обычно променад находится на довольно большой высоте, тянется вдоль горы и где-то далеко внизу плещется море. Вероника и Стефано шли, держа друг друга за руки. Внизу из воды поднимались фантастические исполины — скалы белой горной породы ещё мезозойской эры, как пояснил Стефано. Море взбунтовалось ввиду приближающегося шторма и, преодолевая высоту метров в десять, время от времени выплёскивало пенные капли прямо на асфальт, обрызгивая молодых людей.

На третий вечер Стефано отвёз её в совершенно уникальное местечко, уже незнакомое для туристов и посещаемое в основном местными любителями провести время «элегантно». Они заехали высоко-высоко в горы и оказались на небольшом плато, напоминающем смотровую площадку. С одной стороны плато находился обрыв без конца и края. Вдоль обрыва шло затейливое, совсем невысокое (чтобы не мешать обзору) металлическое ограждение, возле которого стояли такой же витиеватой формы металлические столики на экстравагантных изогнутых ножках и изящные стульчики. Вид с обрыва открывался на гору Сант-Анджело, но с такой головокружительной высоты она казалась маленьким светящимся холмиком. С другой стороны площадки находилась скала, в которой была вырезана галерея. В нишах галереи стояли столики, над которыми горели светильники в виде факелов. Вид поистине захватывающий!

— Это самая высокая точка Искьи. И очень хороший ресторан. Тебе нравится? — с надеждой спросил Стефано.

— Очень элегантный! — Вероника дала местечку наивысшую оценку с точки зрения местного жителя. Стефано просиял и от радости, и от гордости за свою малую родину. А Веронику переполняло чувство восторга и от увиденных живописных пейзажей, и от такого красивого, галантного ухаживания от молодого человека с лицом мифологического божества. Он не позволял себя лишнего, был образован и хорошо воспитан, а может, просто очень в себе уверен и нисколько не сомневался, что то, что должно произойти, произойдёт непременно.

И это случилось. Знаете ли вы, что это такое — заниматься любовью в благоухающем итальянском саду при свете луны и звёзд? Эта южная ночь, ещё пропитанная жаром дня, — словно гигантская плавильная печь, в которой переплавляются разгорячённые тела. Они теряют свои контуры. Они не просто тают, они расплавляются, превращаются в жидкий металл и переплавляются друг в друга. Каждая молекула тела одного влюблённого перетекает в молекулу тела другого, и они действительно становятся единой плотью, единым запахом, единым и одновременным воплем счастья на самой высокой ноте взаимного блаженства.

Никто не пообещал друг другу любить до гроба и умереть в один день. Но пережитые совершенно восхитительные моменты юности сопровождали Веронику на протяжении всей жизни.

Примечания

2

Цитата из книги. С. Ф. Щедрин. Письма из Италии — примеч. автора.

3

Цитата из книги. С. Ф. Щедрин. Письма из Италии — примеч. автора.