Новогодник

Светлана Савиных

Вот уже одиннадцать лет подряд, я к каждому Новому году пишу рассказ. Все они в чём-то новогодние, немного фантастические, добрые, смешные, порой немного грустные, но пропитаны оптимизмом и верой, что только хорошее нас ждёт впереди.В этом году сборник выходит не только с новым рассказом, но и с обновлённой обложкой.

Дубль

Первый легкий снег кружится в воздухе, заметая за мной следы на дорожке парка. Тихо, как — то очень тихо, словно вокруг не живая природа, а голографическая панорама. Люблю такую погоду, гулял бы и гулял среди деревьев, укутанных легким, пушистым, снежным одеялом, словно отходящих ко сну.

Зуммером телефона, время неумолимо напоминает о себе, что пора идти на работу. В этом парке расположен Центр исследования дальнего космоса, где я и работаю экспертом. Прежде чем послать корабль с экипажем к очередной планете, именно мы, переносясь сознанием в конечный пункт полета, исследуем и определяем риски и меры безопасности для людей. Сегодня у меня по графику одна из планет созвездия Лебедя. Правда, её прикрывает от нас небольшая туманность, которая может помешать четкости восприятия ситуации на ней. Эти туманности — вроде ни о чем, но как лупа искривляют расстояние до объекта, и можно промахнуться мимо планеты и зависнуть где-нибудь среди открытого космоса. Придется несколько часов висеть в невообразимо красивом мире переливающихся галактик, солнц, астероидов и комет, а может в почти полной темноте и пустоте, в ожидании момента возвращения. Сознание такая вещь, что когда оно отделено от тела, то окружающий мир воспринимает по-другому: немного абстрактно, отстраненно от физических ощущений и одновременно эмоционально восторженно, восхищаясь невообразимыми на земле красками и несоизмеримой огромностью расстояний и объектов с нашими планетными мерками.

Прохожу вестибюль, с тропическими растениями, бабочками и чирикающими птицами. Это причуда нашего архитектора — создать контраст с внешним миром внутри здания: за каждым поворотом коридора открываются странные, необычные панорамы, словно живущие своей жизнью. Вот и сейчас поднимаюсь на свой этаж по грубо вырубленной в скале лестнице из песчаника и попадаю в залитый солнцем коридор-пустыню с шуршащим песком под ногами. Дошуршал до своего терминала, тихо отъехала дверь, и я вошел в комнату, наполненную осенней грустью разноцветных листьев, лежащих на полу, и стенами, словно уходящими за горизонт сиренево-розовым закатом, с витиеватыми голыми ветками вяза и кустарниками «зимней ягоды» на переднем плане.

Погас закат, отъехала стена и я вошел в комнату, напоминающую планетарий, посредине которой на возвышении установлена каменная плита. Мы её называем «лоно». Такие плиты были обнаружены археологами на дне Чёрного моря. Когда их подняли и очистили от песка, то обнаружили на поверхности углубление, напоминающее отпечаток человеческого тела. Вокруг него располагалось множество мелких круглых лунок, не больше сантиметра, а в ногах одну большую — размером с яйцо. Чтобы выяснить назначение плит, надо было найти предметы, которые должны помещаться в углубления. Морское дно, где плиты обнаружили, буквально просеяли через сито. Удалось найти достаточно много мелких золотых шариков и три серебряных шара, размером с яйцо. Когда на плитах их положили в углубления, в воздухе возникла голографическая карта, состоящая из огромного множества созвездий. Запущенная программа поиска, из нашей базы данных, смогла распознать из них меньше половины.

Методом проб и ошибок пришли к выводу, что если человеку лечь в выемку на плите, положить большое серебряное яйцо в углубление у ног и один из маленьких, золотых шариков в любое углубление по периметру, то сознание человека перемешается, словно по лучу, на ту планету, которая отождествляется с этим углублением. Исследователь, без физической опасности для себя, может путешествовать и изучать мир этой планеты. Линза компьютера, установленная в глазу, позволяет сознанию производить различные замеры окружающего пространства и передавать информацию в режиме реального времени.

С этого момента началась бурная эра изучения дальнего космоса, вернее его разведка для подготовки полетов к наиболее интересным планетам.

Моя работа как раз и состоит в том, что я ложусь на плиту и отправляюсь на одну из планет очень длинного списка.

Плиты созданы очень давно, ученым так и не удалось установить дату их изготовления, а космос все время в движении, поэтому пришлось корректировать на плите координаты расположение некоторых планет, создавая отверстие по уточненным данным астрофизических наблюдений.

Надеваю легкий, потрескивающий статическими искрами комбинезон. По поверхности тела пошли легкие массажные электрические разряды. Это для того, чтобы физическое тело не онемело за время пребывания сознания исследователя в дальнем космосе. В среднем сеанс длиться два — три часа, больше нельзя: сознание человека слишком сильно погружается в окружающую реальность, начинает срастаться с ней, и при возвращении могут возникнуть большие проблемы с психикой. Это как с компьютерными играми, от которых пришлось отказаться, после лавинной эпидемии психических расстройств.

Ложусь в «лоно», вставляю в рот «капу», как у боксера, закрываю глаза и сосредотачиваю внутренний взгляд на макушке. Слышу, как ассистент укладывает шар на плиту.

Синяя вспышка, ещё одна вспышка. Открываю глаза. Вижу серый покосившийся потолок, обшарпанную стену, ребенка, сидящего на корточках в углу. Фокусирую зрение. Ребенку на вид лет десять, белая довольно старая рубашка, потертые короткие черные шорты на лямках, взлохмаченные какие-то бесцветные волосы и такие же бесцветные глаза. Он смотрит прямо на меня. Так не может быть, он не должен меня видеть — я же сознание. Но, он меня видит — это точно. Слышу в голове его тонкий звенящий голос.

Конец ознакомительного фрагмента.