Записки финдиректора

Светлана Рамзайцева, 2023

Чей-то дневник или рукопись, случайно найденные и написанные незнакомым человеком, всегда вызывают интерес: любопытно заглянуть «сквозь замочную скважину» в чужой мир, подглядеть за событиями, которыми наполнена чья-то жизнь, радостная и сложная, динамичная и буксующая, – разная… Человек, от лица которого начинается повествование в этой книге, прибыл в ФРГ в 1977 году в качестве сотрудника совместного советско-западногерманского предприятия и в первый же день в архиве нашел рукопись своего предшественника, финансового директора, в которой тот рассказывает о своем опыте работы в этой компании, показывая как бы изнутри жизнь небольшого советского коллектива за границей.

7. Как возникла фирма «Ньюполиграф»

В конце шестидесятых годов появилось во Внешторге новое поветрие: руководители внешторговых экспортных объединений загорелись желанием создавать за границей совместные с иностранцами предприятия для реализации и обслуживания своих товаров за рубежом. Такая форма внешнеторговой деятельности, широко распространенная в капиталистических странах, не являлась чем-то новым и для советской внешней торговли. На заре советской власти, после введения монополии внешней торговли, были организованы акционерные общества с совместным (советским и иностранным) капиталом. Они осуществляли продажу советских экспортных товаров — пушнины, леса, льна, крабов — и закупку необходимого для страны оборудования. В качестве примера можно привести акционерные общества «Амторг» и «Аркос». Кстати, последнее дало название всемирно известным крабовым консервам «Сокра» (анаграмма от «Аркос»).

И вот эту форму решили возродить, но теперь уже не столько для экспорта сырья, но главным образом для развития экспорта советского оборудования. Общеизвестно, что экономика СССР, в основном, держалась на выручке от поставок сырья — нефти, леса, алмазов. С «развитием» нашего колхозного сельского хозяйства даже такой традиционный сырьевой товар, как лен, затребованный на внешнем рынке, исчез из советского экспорта. Я уже не говорю о пшенице, которая перекочевала из графы «экспорт» в графу «импорт».

Готовые изделия (военно-промышленный комплекс не в счет) настолько неконкурентоспособны с аналогичной продукцией капиталистических стран, что поставляются главным образом в развивающиеся страны, в основном в кредит, который редко возвращается.

Инициаторы создания за границей фирм со смешанным капиталом аргументировали свою позицию тем, что такая форма торговли будет способствовать развитию нашего экспорта.

Если в стране сбыта будет постоянно находиться штат советских сотрудников, то легче станет изучать потребности рынка, проще устанавливать контакты с покупателями, быстрее решать вопросы с запчастями… Уже в некоторых странах Европы были организованы такие фирмы с участием В/О «Автоэкспорт». (Я опускаю здесь объединения, торгующие сырьем — нефтью, алмазами, лесом.) Правда, работали такие экспортные фирмы с переменным успехом, а мода на создание «смешанных» обществ все набирала силу. Кто не успел, очень спешил. Московским руководителям внешнеторговых объединений наличие за границей своего филиала тешило самолюбие и сулило маленькие радости.

Справедливости ради отмечу, что такая форма торговли дает определенные преимущества, но только при соблюдении двух непременных условий:

1. Товар, которым предполагает торговать такая фирма, должен быть конкурентоспособным с аналогичным товаром других производителей и, следовательно, пользоваться спросом на рынке.

2. Персонал, принятый на работу в такую организацию, должен иметь не только хорошие характеристики, утвержденные парткомом, но и конкретные знания в той области, где ему предстояло действовать. Совместные предприятия подпадают под юрисдикцию страны нахождения, и, следовательно, надо знать местные законы, регулирующие деятельность этой фирмы. Надо знать язык страны, где находится фирма, и надо грамотно разбираться в технических характеристиках продаваемого товара.

Теперь вернусь к господину Кэтману, умевшему держать нос по ветру. Угадав чаяния руководства «Станкоэкспорта», он сам выступил с предложением о создании советско-западногерманского общества с ограниченной ответственностью, предложив в качестве соучредителя собственную фирму «Тонолер». Он не сомневался в том, что его предложение будет поддержано и руководством объединения, и в Министерстве внешней торговли, если эту идею умело преподнести. И преподнес. Играя цифрами (проверять которые никто и не собирался), он выложил на стол очередных переговоров с председателем «Станкоэкспорта» обоснование роста экспорта в ФРГ полиграфических станков в случае создания такого предприятия. Конечно, увещевал он своих слушателей, рост произойдет не сразу, потребуются время и вложение значительных средств, но уж тогда… Почему-то никто из присутствующих на совещании не поинтересовался судьбой тех станков, которые были проданы фирме «Тонолер» полгода назад. А надо бы. Но вместо этого все с чувством выполненного долга одобрили предложение господина Кэтмана, которое уже от имени В/О «Станкоэкспорт» было передано в Министерство внешней торговли.

Министерство внешней торговли одобрило предложение объединения, документы были направлены в правительство, которое и вынесло постановление о создании в Западной Германии совместного предприятия В/О «Станкоэкспорт» с фирмой «Тонолер». Теперь следовало перейти к конкретным действиям — подготовить и подписать договор о создании новой фирмы, а также ее устав. Работу эту поручили специальной комиссии в составе четырех человек с советской стороны и представителя фирмы «Тонолер» — с западногерманской. В состав советской комиссии от объединения входили начальник валютно-финансового отдела В/О «Станкоэкспорт», начальник юридического отдела, заместитель директора конторы полиграфического оборудования. Усилил эту компанию четвертый член — аж заместитель начальника валютно-финансового управления Министерства внешней торговли. Я бы не останавливался так подробно на этой комиссии, если бы не одно удивительное совпадение. Все четверо ее членов были женщины. Все примерно одного возраста — предпенсионного. Дамы, приятные во всех отношениях. С немецкой стороны был господин Кэтман — будущий партнер по создаваемому предприятию. Для подготовки документов договора о создании фирмы и ее устава комиссия выехала в Кельн.

Господин Кэтман отлично принял наших дам. Организовал им продолжительную экскурсию по Рейну-батюшке. Свозил по живописным городкам, познакомив с традиционно проводимым в октябре праздником вина. И самое приятное — вручил им готовые проекты всех документов, дав возможность этим милым женщинам расслабиться и не забивать себе голову сочинением бумаг, вызывающих у нормальных людей только скуку.

Бумаги членам советской делегации понравились, и по возвращении в Москву они резво доложили о выполнении ими командировочного задания. В отчете о командировке поделились «своим» прогнозом о том, что создание совместного предприятия приведет в недалеком будущем к росту экспорта полиграфического оборудования из СССР.

Надо бы после их красивого отчета вспомнить восточную мудрость: «Выслушай женщину и сделай наоборот». Но мудреца не нашлось.

Договор о создании «Ньюполиграфа» (так окрестил фирму англоман господин Кэтман) был торжественно подписан. Правда, без фанфар и салюта, но с шампанским.

Объединение, как водится в таких случаях, отрапортовало во все инстанции о своих успехах, а притаившийся до поры до времени господин Кэтман, когда уже ничего нельзя было изменить, заявил председателю В/О «Станкоэкспорт», что свою долю участия он предоставляет новорожденной фирме в виде мастерской-склада (бывший гараж) с находящимися в ней полиграфическими станками. А в гараже хранились не какие-нибудь, а именно те самые станки, которые были им куплены у В/О «Станкоэкспорт» и от которых он никак не мог избавиться.

Сильный шок у руководства В/О «Станкоэкспорт» не мог ничего исправить. Расписаться в собственной безалаберности и стыдно, и опасно. Когда подписывали договор, не предусмотрели форму участия фирмы «Тонолер» в совместном предприятии, а оговорили лишь процент ее финансового участия. Вот в этот процент и подсунул господин Кэтман злосчастные станки, которые надолго (если не навсегда) повисли на балансе «Ньюполиграфа».

Так возникла кормушка «Ньюполиграф», в которую я попал в качестве финансового директора. Президентом по достигнутой ранее договоренности был назначен господин Кэтман, который и подобрал немецкую часть персонала. Сбагрив злополучные станки, он, как мне кажется, потерял всякий интерес к своему детищу. Имея небольшой опыт экспорта оборудования из СССР, он, думаю, заранее представлял себе итоги деятельности фирмы «Ньюполиграф» и предпочитает постоянно проживать в Западном Берлине, а не в Кельне, где было определено местонахождение созданной с его участием фирмы. Занимается он, видимо, более перспективными и выгодными коммерческими операциями, которые отношения к «Ньюполиграфу» уже не имеют.

Правда, он исправно получает зарплату президента «Ньюполиграфа» и изредка принимает участие в Совете директоров. Больше к господину Кэтману можно не возвращаться.

Советский персонал подбирался в Москве, и о нем я продолжу свое повествование.