Голубая звезда

Светлана Петровна Соловьева, 2018

Попав в трудную жизненную ситуацию, Алина встречает двух женщин, которые не только спасают ей жизнь, но и помогают найти причину всех бед, преследующих её семью на протяжении нескольких поколений. Распутывая клубок страшных событий, они открывают тайну семьи и секрет предков.

Глава 2

Пройдя под мостом в полной темноте к какой-то стене, Зинаида, прикладывая немалые усилия, потянула на себя что-то очень тяжёлое — это оказалась дверь: большая, железная, как на корабле. Чиркнув спичкой, она зажгла керосиновую лампу. Помещение постепенно, по мере увеличения горящего фитиля, освещалось. Из темноты выступали предметы: диван, две кровати, стол, большой шифоньер, несколько стульев и книжный шкаф с книгами. В центре помещения стояла, самая настоящая, буржуйка — металлическая печка, труба от которой уходила куда-то в противоположную от входа стену. В дальнем углу было отдельное помещение, отгороженное от основной комнаты тяжёлой шторой. Когда, раздевшись, хозяйки предложили Алине умыться, она зашла туда. В небольшом помещении стояла раковина и биотуалет. В квартире её спасительниц было чисто и аккуратно, что совсем не соответствовало их внешнему виду.

Умывшись холодной, почти ледяной водой, Алина переоделась в выданные ей тёплый махровый халат и высокие тапочки. Вышла из импровизированного санузла и, опешив от неожиданности, остановилась. За столом, в тёплых домашних халатах сидели женщины, с аккуратно прибранными волосами — это были её спасительницы. Она не узнала их! Из бродяжек они превратились в совершенно домашних женщин.

Расставляя посуду на столе, Валентина взглянула на Алину и улыбнулась доброй располагающей к себе улыбкой. Без огромного количества одежды она казалась маленькой, худенькой как подросток. Чёрные брови, карие глаза и тонкие губы симметрично располагались на небольшом лице, и как будто были кем-то аккуратно нарисованы. Когда Валентина улыбалась, вокруг глаз появлялись мелкие морщинки, которые делали её старше.

Вскрывая многочисленные пакетики, лежавшие на краю стола, Зинаида выкладывала из них всевозможные яства. Поджав полные губы, делала всё сосредоточенно, быстро и аккуратно. Закончив раскладывать продукты, Зинаида подняла на Алину глаза, первый раз улыбнувшись за вечер. Щёки приподнялись, делая, и без того небольшие, серые глаза, узкими. Она выглядела старше подруги, хотя следила за внешним видом. Это было заметно по явно выщипанным бровям и слегка подкрашенным губам.

С удивлением Алина продолжала рассматривать хозяек и их дом. Трудно было поверить, что они находятся под мостом! Вполне уютный и уже почти тёплый дом. Топилась печка-буржуйка, приятное потрескивание дров успокаивало. На раскалённой докрасна поверхности печи закипал чайник.

— Что встала как вкопанная? — спросила Зинаида, вскинув на неё глаза. — Проходи, будем ужинать.

Алина опустилась на предложенный стул. На столе стояла красивая фарфоровая посуда, от разных сервизов, с аппетитными салатиками и нарезками из мяса, колбасы и сыра.

— Что не ожидала? — поймав её удивлённый взгляд, улыбаясь, спросила Зинаида. — Думала две бродяжки, то и живём под мостом как бичихи!

— Если честно, то да! — растерянно произнесла Алина.

— Вот поэтому мы и не вызвали никого, — сказала та, разливая чай. — Представь: понаехали бы менты, обшарили здесь всё и накрыли нашу хатку. Мы её конспиративно скрываем ото всех.

— Ты у нас первая гостья, — проговорила Валентина, накладывая на тарелку мясо. — Давай знакомиться, я Валентина Ивановна, а моя подруга Зинаида Петровна. Теперь ешь и рассказывай.

— Спасибо, но мне есть совсем не хочется! — виновато поглядывая на своих спасительниц, ответила девушка. — Я только горячего чая попью.

— И то дело! — не проживав, с полным ртом проговорила Зинаида. — Чаёк он завсегда и поправит, и поднимет, и силы добавит. Ты девонька, чтобы не простудится, в чай положи малинового варенья, да медок вприкуску, чтобы тело из нутра согреть да не заболеть. А насчёт еды не сомневайся — это всё не с помойки, что мы нелюди — дерьмо есть. Это всё из кафешки, мы с Валей там подрабатываем каждый вечер, вот нас и кормят.

— Спасибо большое! — застенчиво ответила девушка, опустив красивые голубые глаза с длинными густыми ресницами.

Наклонившись над чаем и вдыхая горячий аромат, Алина двумя руками обняла стакан. Сделав глоток, наслаждалась теплом, которое медленно растекалось по всему телу. Немного посидев в тишине, она вскинула глаза и взволнованно посмотрела на женщин.

— Я вспомнила катер! — проговорила Алина.

— Какой катер? — заинтересованно спросила Валентина.

— Мы катались по реке на катере.

–Ты знаешь тех, кто там был? — уточнила Валентина.

Вспоминая события, предшествующие той ситуации, в которой она оказалась, Алина медленно отвечала:

— Я была с подругой — Леной.

— Кто ещё?

— Ещё знаю одного парня — это мой сводный брат Серёжа. С остальными познакомилась на катере.

Поняв, что девушка кое-что вспомнила, Зинаида одобрительно кивнула, внимательно слушая.

— Ты помнишь, всё и всех в своей жизни? — спросила Валентина.

— Да, я всё хорошо помню.

— Ну, слава Богу, хоть без амнезии обошлись! — с облегчением произнесла Зинаида.

— Тогда, может быть, ты помнишь, почему оказалась под мостом? — заинтересованно спросила Валентина.

— Нет, не имею ни малейшего представления, — задумавшись, ответила Алина.

— Может быть, что-то произошло на катере? — пытаясь, заставить девушку вспомнить, подсказала Валентина.

Женщины ждали ответа, но задумавшись та молчала.

— Алина, ты оказалась под мостом именно после поездки на катере, — произнесла Валентина. — Нужно вспомнить, что там происходило и было ли что-то в поведении присутствующих — подозрительным. Восстанавливай хронологическую последовательность всего вечера, потому что: либо что-то случилось там, либо по дороге домой? Начнём с катера, что там произошло?

— Там было всё нормально, весело, — ответила Алина.

— Сколько вас было?

— Три парня и три девушки.

— Ты нам объясни, — резко спросила, молчавшая до этого Зинаида, — какой чёрт тебя понёс на этот катер?

— Подруга позвала покататься, — переведя на неё взгляд, ответила Алина, — да и брат мой там был! Он сказал, что знает эту компанию.

— Ты не могла догадаться, что если идёшь на частный катер трое на трое, то от тебя чего-то ждут?! — вытирая губы салфеткой, произнесла Зинаида.

— Почему вы так думаете? — спросила Алина, догадавшись, что имеет в виду женщина.

— Господи, ты как маленький ребёнок!

— Зина, ты бы понятнее говорила, — прервав подругу, сказала Валентина, — девушка в шоке, ещё не всё понимает.

— Если понятнее, то у мужиков виды на вас были, — повернувшись к Алине, резко сказала Зинаида.

— Зина! — возмущённо посмотрев на подругу, проговорила Валентина.

Навалившись на спинку стула, уверенная в своих суждениях женщина, смотрела на растерянную девушку.

— Тут, Валь, хоть подбирай слова, хоть нет, а дело обстояло именно так! — невозмутимо ответила она.

— Зина, поясни!

— Поясняю. Алина просто кому-то отказала, вот её и наказали. У братков, это нормальное дело.

— Так, девочки, — положив пальцы рук на край стола, сказала Валентина, — упускаем эту пикантную подробность! Давайте, по существу.

— Там и упускать нечего, — обиженно произнесла Алина, — не было там никаких «пикантных подробностей». Я же говорю, мы веселились!

— А утром проснулись и прослезились! — хмыкнув, продолжила фразу Зинаида.

— Зина, прекращай! — строго проговорила Валентина.

— Ладно молчу, больше не буду ничего говорить, — ответила та с досадой. — Просто обидно. Нас дур учат по жизни, учат, а мы всё равно продолжаем всем верить!

Валентина приподняла руку, чтобы остановить речь подруги. С грустью глядя на девушку, Зинаида замолчала. Переглянувшись, женщины продолжили ужин, дав Алине немного собраться с мыслями. В ожидании, пока страсти за столом утихнут полностью, долго сидели молча. Первой заговорила Валентина.

— Сделаем так! — сказала она. — Чтобы Алине было легче вспоминать, я буду задавать вопросы, а ты отвечать на них. Потом обсудим. Согласны? — вопросительно посмотрев на собеседниц, Валентина ждала ответа.

— Давай валяй Шерлок Хомс, — коротко проговорила Зинаида.

Алина только кивнула в ответ. Получив одобрение, Валентина встала и, взяв блокнот с карандашом, вернулась на место. Раздвинула тарелки и приготовилась записывать.

— Значит, зовут тебя — Алина Звонарёва. Правильно? — взглянув на гостью, проговорила Валентина и начала записывать в блокнот.

— Правильно, — коротко ответила девушка.

— Родители твои кто?

Медленно переводя взгляд с одной женщины на другую, Алина молчала. На глазах заблестели слёзы.

— Ну вот, довела девку до слёз, — произнесла Зинаида, сочувственно глядя на девушку.

— Ты не молчи, говори! — обращаясь к Алине, вздохнув, сказала Валентина. — Что-то с родителями случилось, я правильно поняла?

Алина молча покивала. Валентина понимала, что, если девушка начала вспоминать, ей нужно дать возможность выговориться. Говорить хоть что. Вспоминать себя, своих родителей, детство, всё, что придёт на ум. Рассказать хотя бы то, что она помнит на данный момент, а стресс как раз может помочь вспомнить всё! Постепенно по извилистым коридорам мозга они подойдут к тому, что произошло сегодня.

Жалея расстроенную девушку, Зинаида укоризненно смотрела на подругу. Алина всхлипнула и, пытаясь сдержать слёзы, молчала.

— Хватит, Валя, прекращай доставать девчонку! — в сердцах сказала Зинаида.

Но Валентина, не обращая внимание, на возмущения подруги, придвинулась поближе к девушке.

— Алина, говори, не молчи, — видя её окаменевшее лицо, тихо произнесла Валентина. — Хотя бы попробуй. Это нужно в первую очередь для тебя.

— У меня нет родителей, — не поднимая глаз, ответила девушка, — папа умер совсем недавно, а мама… Мама умерла давно, мне тогда было четырнадцать, — тяжело вздохнув и не глядя на своих спасительниц, она продолжала: — Маму я очень любила. Хорошо помню её и до сих пор, глядя на женщин, ищу в них сходства с мамой. Если мне кто-то даёт совет или поучает, я представляю маму и кажется, что это она со мной разговаривает. Она была доброй, приветливой, всегда с улыбкой. Она не была красавицей, но была необычайно мила, отзывчива и внимательна, особенно ко мне. Иногда мне казалось, что она чересчур внимательная, даже навязчивая. Меня раздражало и утомляло это, особенно если она начинала что-нибудь расспрашивать подробно. Какая я была глупая и не понимала, что она хотела сблизиться со мной и быть не только мамой, но и лучшей подругой! Тогда я этого не понимала, а с годами жалела, что не скрывала своего недовольства и иногда чересчур бурно говорила ей об этом. Представляете, она даже не обижалась на меня! С улыбкой гладила по голове и приговаривала: «Ну, ладно, ладно!» Когда она умерла, мне кажется, я повзрослела в один момент, — Алина вытерла глаза и не глядя ни на кого, продолжала: — Через год после смерти мамы, отец завёл со мной серьёзный разговор. От него я услышала много нелестного о себе, что стала слишком закрытой и из приветливой, доброй девочки превратилась в амбициозную, самолюбивую девушку. Он предложил обратиться к докторам, к психологу. Я долго думала над тем, почему меня перестало радовать всё вокруг, но не найдя ответов, решила взять себя в руки и начала подстраиваться под этот мир. Первое время было сложно. Я пыталась быть естественной, но ничего не получалось, и я начала перевоплощаться: деланно улыбалась, вела светские беседы, старалась показать, что мне всё интересно и папа от меня отстал. Почти три года я обманывала весь мир и всех окружающих! Потом выросла, окончила школу, поступила в институт и всё изменилось. Передо мной открылся другой мир, я, как будто вырвалась из тёмной комнаты. Я повзрослела! Институт окончила с красным дипломом. После вручения диплома и торжественных мероприятий вернулась домой и почувствовала, что возвращаюсь в закрытый ото всех мир. Опять стало одиноко и тоскливо, я почувствовала себя никому не нужной маленькой девочкой. Мне хотелось похвастаться успехами, а мамы нет, и папа уехал за границу. Сидела на диване в пустом доме и думала, что мне даже некому рассказать о первых победах, услышать, как меня называют умницей и увидеть, как гордятся мною. Я бы, наверное, разрыдалась и опять начала себя жалеть, но раздался звонок в дверь, и на пороге появился папа. Он вошёл с огромным букетом и шариками. Их было так много, что папа с трудом протащил их через дверь. Войдя, отпустил шарики, и они разлетелись по потолку. Всё произошло настолько быстро, что я, не успев сообразить, оказалась у него на руках. Он кружил меня и громко кричал, что я самая лучшая, самая умная и самая красивая дочь на свете. Потом приехала тётя с огромным тортом, и мы весь вечер праздновали.

Замолчав, Алина с грустью и скорбью взглянула на женщин.

— Всё, на сегодня хватит воспоминаний! — вздохнув, проговорила Зинаида. — Сейчас ложимся спать, а завтра, на свежую голову, будем думать дальше.

Не возражая, последовали её предложению, но долго лежали в кроватях при приглушённом свете не засыпая.

— Всё-таки, что произошло на катере, почему после этой прогулки, ты, Алина, оказалась под мостом? — тихо произнесла Валентина.

Не услышав ответа на свой вопрос, повернула голову и прислушалась. Зинаида уже посапывала, уткнувшись в подушку, а Алина лежала тихо, вероятно, тоже спала.

— Спят! — проговорила Валентина и, удобно устраиваясь, прошептала: — Ну, спите спокойно и пусть вам приснятся светлые, радостные сны.

Алина не спала. Она, с грустью думала о семье, о родителях и о том, что прошло уже много времени после смерти мамы, но папа не смог никого полюбить и жениться. Она вспомнила как в один из походов к маме, стоя у могилы, он сказал:

— Знаешь, Аля, я до сих пор чувствую связь с мамой. Мне кажется, что наши души как соединились вместе много лет назад, так и держатся рядом. У каждого человека своё понятие любви, у кого-то интерес, уважение, а у кого-то страсть. Я, когда мама была рядом, не задумывался — почему люблю её; просто она была рядом и от этого было хорошо. Утром, когда просыпался, она улыбалась и в любую погоду в комнате становилось тепло и уютно, потому что это был тёплый лучик её сердца. Мне с ней было хорошо во всех смыслах, я просто чувствовал, что это мой человек и другого не нужно. Ни с одной женщиной в мире я не смогу быть искренним и не подпущу близко к себе, к своему сердцу, как маму. Помнишь слова Есенина: «И кто любил, тот полюбить уже не сможет. А кто сгорел, того не подожжёшь!» — это про меня, дочка.

Поразившись тому, как смело, запросто папа открылся, Алина поняла, что он продолжает любить маму, что тоскует и совсем не хочет убивать в себе это чувство, поэтому за все годы даже не взглянул ни на одну женщину. Ей стало стыдно за своё поведение после смерти мамы. Ведь она тогда не думала ни о ком, кроме себя, кроме того, как ей плохо без мамы, а папа? Разве она думала, как страдает и мучается он, нет — она думала только о себе?!

Именно в этот момент, находясь под железнодорожным мостом и наблюдая, как дрожит огонь от горящего фитиля в керосиновой лампе, она многое поняла.

— В семье с родными и близкими нельзя любить только себя, — думала Алина, — нельзя быть эгоистом, потому что это семья. В семье все должны быть вместе, рядом, в полном доверии и любви. Семья — это то, чем дорожил и всегда оберегал папа, а с его уходом рухнуло всё. Как правильно когда-то говорила бабушка: «Муж и жена подобны руке и глазам: когда руке больно — глаза плачут, когда глаза плачут — рука вытирает их». Точно сказано, потому что в семье ты не один и если тебе плохо, то, в первую очередь поможет родной, близкий человек. С папой мне было спокойно и надёжно. Как я буду без них: без мамы и папы? Я осталась одна, если ничего не изменится в моей жизни, меня поглотит чёрная комната. Папа, мне страшно!

Повернувшись к стене, Алина уткнулась в подушку и тихо заплакала.