Power sisters. Женщины в истории

Светлана Островская

Подлинная история трех англичанок, сестер Пауэр, преодолевших предрассудки своего века, доказывая себе и всему миру на что способны талантливые, целеустремленные, харизматичные женщины, идущие в ногу со временем. Книга о путешествии во времени и пространстве для тех, кто любит честную историю.

Эйлин (Eileen Power)

Учите историю. В истории находятся все тайны политической прозорливости.

Уинстон Черчиль

Эйлин Пауэр

Эйлин Пауэр родилась 9 января 1889 года, училась в Оксфордской средней школе и в 1907 году поступила в Гертон-колледж в Кембридже, чтобы изучать историю на средства стипендии гильдии суконщиков. Старшая из трех сестер, она родилась в Чешире округе Манчестер. После того, как ее отец был арестован за мошенничество и стал банкротом, сестры переехали в родительский семейный дом в Оксфорде к деду, отцу матери.

В Гертон колледже Кембриджа Эйлин делала большие успехи в учебе и ежегодно выигрывала «Приз пионеров истории» в 1907, 1908, 1909 и 1910 годах. Затем последовали другие «блестящие призы». Присуждение стипендии Гилкриста позволило ей продолжить учебу в течение года в Париже, в 1911—1912 годах у Шарля-Виктора Ланглуа в Сорбонне и Школе чартов. Она собирала материалы для биографического исследования Изабеллы Французской, королевы Эдуарда II, которые остались незавершенными.

Окончив колледж Гертона в Кембридже, Эйлин провела год в Париже (1910—1911). Это было ее первое академическое путешествие, именно здесь она начала формировать свою научную личность и решила продолжить карьеру специализируясь в Средневековой истории.

Обычной практикой 19—20 веков, особенно у женщин, было ведение дневников и писание писем, перенесенной в 21 веке в Интернет. Блоги и Социальные Сети родились и распространились именно из этой практики. Но тогда, в первой декаде века двадцатого, Эйлин начала писать свои истории в дневниках и письмах из Парижа к своей близкой подруге Маргарет Гаррет. Впоследствии парижский период отразился в ее книге «Парижский добрый человек (Le Ménagier de Paris): трактат гражданина Парижа о нравственности и домашнем хозяйстве»

В этой книге Эйлин Пауэр скрывается за именем некоего средневекового парижанина Гудмана, который написал книгу наставлений для своей молодой жены около 1393 года. Гудман был богатым и образованным человеком, членом той просвещенной части буржуазии, на которую французская монархия все больше и больше опиралась. Когда он, якобы, написал свой «Трактат», ему было по крайней мере шестьдесят, но он недавно женился на молодой женщине, которая была на сорок лет моложе его. На ее долю выпало сделать его преклонные годы комфортными, но его задачей было облегчить ей это. Первая часть трактата посвящена ее религиозным и моральным обязанностям: помимо того, что Эйлин дает уникальную картину средневекового взгляда на поведение жены, она проиллюстрирована серией историй, основанных на обширном чтении ее героя Гудмана и на личном опыте. Во второй части Гудман (Эйлин) переходит от теории к практике по ведению домашнего хозяйства, дошедшего до нас из Средневековья. Садоводство, наем слуг, покупка и приготовление еды — все это описано в подробной и тщательно продуманной книге. Эту книгу Эйлин продолжала писать всю жизнь не успев закончить третий раздел о соколиной охоте, играх и загадках.

Обложка книги Эйлин Пауэр «Гудман из Парижа»

Ввернувшись из Парижа в 1911 году Эйлин начала студенческую жизнь в Лондонской школе экономики (LSE) и одновременно начала работу по программе, специализирующуюся на женской истории, финансируемую и разработанную Шарлоттой Шоу, женой и соратником Бернарда Шоу. [1], Эйлин Пауэр получила грант на двухлетнюю исследовательская работу, который был открыт только для женщин, и требовал от них «усовершенствовать себя в методах исследования» и «изучать свои предметы из первых рук с целью подготовки кратких монографий».

Бернард Шоу, один из основателей LSE [2] и его жена Шарлотта, оба были членами фабианского сообщества, предшественника Лейбористской партии. [3]

Они считали, что единственно верный путь для Англии это движение к социализму, но движение это должно быть медленным и постеренным, без катаклизмов.

В Фабианское сообщество входили писатели, историки, экономисты, социалисты и феминисты, ставившие своей целью преобразование общества в более гуманное, открытое и лишенное предрассудков. Взгляды на брак и гендорные отношения в этом сообществе отличались от общепринятых.

Эйлин не была членом сообщества, но разделяла их взгляды. Сердце Эйлин Пауэр принадлежало Кембриджу, но университет отказывал студенткам женщинам в получении ученой степени, в отличае от LSE, [2] знаменитой Лондонской школы экономики, которая в то время была центром левого движения в Лондоне.

За исключением ее года в Париже и двухлетнего периода в Лондонской школе экономики Пауэр провела первые 30 лет своей жизни в женском сообществе Гертон-колледжа и Национального союза Общества женского избирательного права. Ее сестра Берил присоединилась к ней в годы, предшествовавшие Первой мировой войне.

Когда началась Первая мировая война, Эйлин было уже 25 лет. Сотни тысяч молодых людей ее поколения ушли на фронт, многие погибли. Число студентов сократилось, но Эйлин не прекращала работать. Она преподавала в Кембридже и LSE. Здесь ей представилась возможность заняться экономической историей, областью истории, которая ранее не существовала как наука. Она также читала лекции в Лиге Наций и сотрудничала с женскими религиозными организациями. Ее ответ на войну как историка, заключался в том, чтобы отдать предпочтение интернациональной и социальной перспективе, а не национализму, который привел к войне и раздробленности. Так она считала.

Эйлин Пауэр

Она была феминисткой и верила в высшее образование женщин. Она верила в необходимость лидерства среди образованных женщин, которые могли бы, сделав успешную карьеру, стать образцом для подражания следующего поколения. При этом она ни коим образом не была агрессивной и, уж точно, не была «синим чулком». Все, кто знали ее, свидетельствуют о ее остроумии, интелигентности, уравновешенности и доброте. Она была и в самом деле блестящим образцом, и мужчины, с которыми она работала, влюблялись в нее.

Стипендия Альберта Кана

В 1920 году, продолжая свою карьеру историка Средневековья, она стала руководителем отделения истории Гертон колледжа в Кембридже получив стипендию на годичное путешествие в Восточную Азию, которую финансировал Альберт Кан [4]. Эйлин описывала Альберта Кана, как просвященного французского банкира, который подарил ей 1000 фунтов и отправил по миру «с инструкциями по расширению узкого академического ума».

Альберт Кан

Альберт Кан (Alber Kahn) был выдающимся человеком своей эпохи. Родившись в бедной еврейской семье, он самостоятельно получил образование и разбогател на успешных биржевых инвестициях. Свои деньги он тратил на то, чтобы отправлять способных студентов из разных стран в путешествия по планете, чтобы они могли увидеть мир и «почувствовать его неравновесье».

Путешествия и исследования Эйлин Пауэр финансировались Фондом Кана, который с 1910 года ежегодно спонсировал путешествия европейских ученых по Ближнему Востоку, Югу и Юго-Восточной Азии, чтобы расширить их культурный кругозор. Путешествие было средством получения сравнительных знаний о национальных нравах и обычаях других культур, а также их политических, социальных, религиозных и экономических институтах, чтобы западные ученые были лучше подготовлены для «обучения и образования своих соотечественников». Снабжая своих студентов фотоаппаратами, он просил привозить ему фотографии людей и свидетелства различных культур.

Фотография из коллекции Альберта Кана

Он верил в то, что понимание других народов, их зрительный образ уменьшит возможность конфликтов, а пацифизм может укрепить мир. Он верил в то, что запечатленные фрагменты истории передают реальность. А история будущего будет строиться на понимании прошлого. Эйлин Пауэр разделяла эти его взгляды и полученная стипендия оказала серьезное влияние на ее будущую карьеру

.

Одновременно с этим ей предложили такую же стипендию в США на 1921—22 годы, но Эйлин отказалась, пообещав, что воспользуется предложением в будущем. Тем не менее она все же встретилась с Феррис Гринслет, литературным советником и директором американской издательской компания, которая в последующие годы будет издавать несколько книг Эйлин Пауэр, в том числе тех, которые она написала вместе со своей сестрой, детским писателем Родой Пауэр. Она всегда понимала важность социальных связей не только в Британии и Дальнем Востоке, но и на американском континенте.

Правда в том, что внутри Англии Эйлин пользовались привелегиями своего инетелектуального класса и расы, гордясь своим англо-ирландским наследием, своим кембриджским образованием и растущим признанием лектора и исследователя. Однако гендерная дискриминация лишила ее и ее сестер полных привилегий в древних университетах и в политической жизни.

Азиатский Дневник Эйлин

Не стоит называть отважным того, кто ни разу не прошел сотни километров. Если хочешь постичь, кто ты на самом деле, ступай и иди, пока вокруг не останется тех, кто знает тебя по имени. Путешествие — великий уравнитель, великий учитель, горький, как лекарство, и твердый как зеркало. Долгий путь позволит тебе узнать о себе больше, чем сотня лет спокойного созерцания.

Патрик Ротфусс, амертканский писатель

Европейцев вдохновлял миф о Востоке, его тайнах, инаковости и эротизме, обещая бегство от буржуазной морали и «путешествие от себя». Феминистская стипендия, которую получила Эйлин, предлагала ответить на вопрос: «Какое значение имеет пол для европейских путешественников?» И Эйлин взялась за дело со всей серьезностью. Предполалось, что в конце путешествия она должна представить Отчет, но Эйлин вела свой собственный Дневник.

Целый год она путешествовала одна на корабле и по железной дороге через Париж, Рим, Александрию, через Суэцкий канал на Индийский континент, а затем в Бирму, Яву, Китай, Японию, Канаду и США. С самых первых дней путешествия в ее Дневнике всплывает основная тема: сравнение древней и средневековой истории с современными пейзажами.

На борту корабля в течение 12 дней, проходя через Суэцкий канал, она оказалась между ролью наблюдателя и участницы, умной женщины-субъекта. Она подружилась с корабельным доктором и казначеем, которые, как она думала, страдали от акцидии — термина, относящегося к средневековой болезни, которой страдали монахини и монахи. Симптомами этой болезни было скука и оторванность от мира. Посвятив последние 10 лет изучению средневековых монастырей, Эйлин считала себя «экспертом» в своем диагнозе.

Средневековая аналогия пронизывает ее дневниковые записи в Азии. Она комментирует виды и звуки восточного базара, труд крестьян, трудящихся на полях, дороги, заполненные паломниками, индуистскими и буддийскими верующими, странствующими святыми людьми и йогами, нищими, а также сценами из деревенской жизни. Она записывает культурные развлечения и ритуалы коренных народов.

Посетив званый обед в Доме правительства в Бомбее, она тщательно отметила в своем Дневнике, что она и французская гувернантка были единственными присутствующими женщинами, с которыми не было рядом мужчины. Никто не воспринимал ее как ученого, лишь как одинокую женщину. Ее чувство собственного достоинства было оскорблено после встречи с «Его Превосходительством» сэром Джорджем Ллойдом, британским губернатором в Бомбее, который поставил ее на роль просителя знаний:

Путешествие оказало на Эйлин магическое действие, создавая иллюзюзорное видения себя перенесенную в прошлое.

«Итак, я прочитала Махабхарата. Я почувствовала, как будто на мгновение перехитрила время и мельком увидела далекое утро мира».

Посетив званый обед в Доме правительства в Бомбее, она тщательно отметила в своем Дневнике, что она и французская гувернантка были единственными присутствующими женщинами, с которыми не было рядом мужчины. Никто не воспринимал ее как ученого, лишь как одинокую женщину. Ее чувство собственного достоинства было оскорблено после встречи с «Его Превосходительством» сэром Джорджем Ллойдом, британским губернатором в Бомбее, который поставил ее на роль просителя знаний:

Путешествие оказало на Эйлин магическое действие, создавая иллюзюзорное видения себя перенесенную в прошлое.

Она сообщает о своем «недомогании» в индуистском Храме: два «сумасшедших» бегают по залам и коридорам, которые «все темные и грязные, а вокруг все заполнено резными фигурами с богато украшенными узорами». «Гнилостная нечисть» в «резервуаре с золотыми лилиями» возмущает ее; попугаи в клетке, кричащие «хрипло», беспокоят ее, а женщины-богини «слишком человечны» и чудовищно плодовиты.

С четырьмя ногами и шестью руками, огромной грудью, большими округлыми конечностями, они все же в некотором смысле более человечны, чем неподвижные Будды. Они представляют собой принцип жизни, так как в природе джунгли ближе, чем что-либо другое, представляют жизнь без оживляющей силы разума, порядка, сдержанности, радуясь грубому факту изобилия, плодовитости, готовые захлестнуть огромным, пышным ростом всю скудную, скупую жизнь интеллекта и духа.

Индусы не поклоняются телу, но их боги и храмы их богов это апофеоз жизни тела, оторванной от жизни ума. Весь их храм кажется одним огромным карнавалом воспроизводства. [14]

Она шокирована собственной реакцией в храме, нарушая образ себя как человека без предвзятого мнения и предрассудков, от которых она отмахивается.

«Неужели это излишне цивилизованно — находить это таким гнетущим?» — спрашивает она себя: «Возможно, это фундаментальное отсутствие сочувствия и понимания, характерное для западного человека?

Конец ознакомительного фрагмента.