Восемь мистических рассказов. Мистические истории

Светлана Миррай

Расскажу вам восемь интересных рассказов.Одни вас сильно напугают, другие притянут своей загадкой и не будут отпускать до самой последней страницы.

Страшное проклятие. Одна городская легенда

Предисловие

Ненависть умирающего человека навсегда остается в мире живых. А иногда она становится чудовищным проклятием, от которого нет спасения. Проклятие страшнее самой смерти.

Каждый день мы совершаем какие-либо поступки, как хорошие, так и плохие.

Но задумываемся ли мы, что каждое наше действие бумерангом вернется к нам?

За добро мы получаем счастье, здоровье, любовь, а за зло на нас обрушиваются беды и страдания.

Расплата может наступить как в день совершения проступка, так и через много лет.

А иногда на совершившего тяжкий грех человека обрушивается страшное проклятие, которое превращает жизнь этого человека в черный, как безлунная ночь, ужас.

Когда возмездие во много раз страшнее злодеяния, и когда смерть становится милостью. Герои этой истории считали себя богами в жизни и никогда не задумывались о последствиях своих действий.

Убийство

1996 год.

Мрачное, серое небо низко нависало над землей, и казалось, вот-вот придавит посадки и размажет проезжающие машины по асфальту. Накрапывал мелкий, противный дождик и несмотря на то, что был разгар лета, дул северо-западный ветер, всегда приносящий непогоду и сырость. Погода в тот день была прохладной и промозглой, как поздней осенью.

На федеральной трассе показалась Жигули «Шестерка», ехавшая на довольно большой скорости, машина свернула за посадки и далее поехала по грунтовой дороге, грозясь в любую секунду забуксовать в грязище.

Отъехав подальше от оживленной трассы, автомобиль остановился, и из него вылезли три бритоголовых, здоровенных хлопца.

Поеживаясь от прохлады и кутаясь в свои кожаные куртки, парни обошли машину, и подошли к багажнику.

— Ну, давай, Кощей, отмыкай, — сказал один из парней.

Тот, кого назвали Кощеем, открыл багажник.

Взорам парней предстал избитый и окровавленный бомж, лежащий в недрах багажника.

Один из бандюков с явным отвращением на лице вытащил на свет божий этого мужчину неопределенного возраста и резким толчком отправил в ближайшую лужу поплавать.

— За что? Что я вам сделал? Что? — бродяга затравленно смотрел на своих мучителей.

— Заткнись, погань! — ответил бандит. — Только за то, что ты гнилая, вонючая, вечно пьяная скотина, только за это тебя надо отправить на вечный покой.

Парни считали себя крутыми, богами и думали, что вправе решать судьбы людей.

Убивать бездомных было их любимым развлечением: никто их не будет искать, никто их не хватится.

Был человек и нет человека. Все трое кинулись избивать несчастного бомжа ногами, втаптывая его в грязь.

— Ну, все, хорош, — сказал один из них. — Пора…

В руке у Кощея блеснул нож.

— Что скажешь напоследок, а, погань?

Бродяга с огромным трудом поднялся с земли и встал на колени, из разбитого рта вытекала кровь, нос был сломан.

Из разломанной грудной клетки доносилось клокотание и булькающие звуки. Мужчина простер руки к небу:

— Будьте же вы прокляты, прокляты на веки, на веки вечные. Гореть вам в геенне огненной. А тебя, сучий ты потрох, — бомж указал пальцем на Железного, стоящего перед ним с ножом, — Да постигнет тебя кара: все твои родные, все, кто тебя породил и кого ты породишь, пусть все умрут в страданиях, как я страдал, так и они будут за твои грехи страдать, похоронишь всех!

Бандитов словно ледяной водой окатило от таких слов, и их всех стала сотрясать мелкая дрожь.

Каким-то звериным, шестым чувством они чувствовали, что это не просто слова, сказанные в порыве бессильного гнева, это нечто большее.

Бандит по кличке Железный, стоящий с ножом напротив искалеченного человека, придя в себя, сделал шаг вперед и вонзил нож в горло несчастного, а затем еще раз и еще.

Все было кончено. Бандиты оттащили тело в лесополосу и забросали листьями в надежде, что никто никогда не найдет его.

Возвращались домой молча, в полной тишине.

Железный шёл и думал о матери, но он ещё не знал, что больше не увидит ее.

Этим вечером возвращающуюся из магазина женщину прямо напротив дома сбила насмерть машина.

15 лет спустя

У Железного было имя Костя, он спешно одевался в прихожей, ему надо было отвезти старшую дочь Галю, в школу, а затем и самому мчаться на работу.

Надев ботинки, он поцеловал перед уходом жену в сопровождении дочери и они вышли с Авелиной из квартиры.

Спустившись на лифте и направились к припаркованной на обочине дороги Ауди.

Мотор завелся и машина тихо заскользила между домами, направляясь на главную дорогу. Он повёз дочь в школу.

После смерти матери Костя свято уверовал, что несчастный бродяга его действительно проклял.

Он решил начать новую, честную жизнь. Получив солидное наследство от матери в виде московской трехкомнатной квартиры, сами они проживали в квартире отца, умершего в 1992 году, а московскую квартирку сдавали квартирантам, получая за это солидные барыши.

Костя порвал все связи со своими непутевыми друзьями, а вскоре и вообще переехал в другой город.

Место где его никто не знает, где он никого не знает, он уехал туда где можно начать жизнь с чистого листа.

Московскую квартиру он продал. Окончив финансовый институт, Костя устроился работать банковым сотрудником, вскоре женился на девушке, которая родила ему прекрасную дочь.

От прежней жизни у него осталась лишь фотография, которая лежала в бардачке машины.

На фото он со своими друзьями сидит за столом, перед ним бутылка водки, справа от Кости сидит Кощей, слева Батон.

Косте была неведома дальнейшая судьба его друзей.

О проклятии мужчина не беспокоился, прошло пятнадцать лет и ничего плохого не случилось и возможно всё обойдётся..

Несколько часов позже.

Вечером перед сном Авелина зашла в комнату к любимому отцу пожелать спокойной ночи и рассказать страшный сон.

Увидев ее встревоженное личико, Костя спросил:

— Что случилось, доченька?

— Ночью мне приснился страшный старик, — ответила она, — Он мне кое-что сказал.

Лицо старика словно вновь возникло перед девочкой и она повторила его слова:

— Твоему папе пришла пора заплатить.

Косте стало в этот миг не по себе, он побелел.

Конец ознакомительного фрагмента.