Классная любовь

Светлана Лубенец, 2014

Он красив, словно сын падишаха! В физико-математическом 9 «А» всего-то шесть девчонок – и каждая влюблена в Исмаилова, который недавно пришел в их класс… Люда Павлова понимала, что шансов понравиться этому красавцу у нее нет: с ее-то нестандартной фигурой и немодной одеждой. А то, что она – настоящий компьютерный гений, Исмаилова интересует меньше всего! Другое дело Арина – фотомодель, с которой он целовался на глазах у Люды… Но только почему же именно в Людином дневнике оказалось написанное стихами объяснение в любви? Ведь ни одна девчонка в классе не сомневается, что автор стихов – новенький…

Глава 3

Старт крупномасштабной любовной атаки

Дни шли за днями. Ни о какой классной дискотеке с участием Исмаилова не могло быть и речи, поскольку он по-прежнему ни с кем не разговаривал: ни с девочками, ни с ребятами. Молча приходил, садился на свое место рядом с Людой, молча переходил из кабинета в кабинет и так же, не говоря никому ни слова, уходил домой. Некоторые перемены он проводил со своими бывшими одноклассниками, но чаще всего его вообще нигде не было видно. Понятно, что такой ореол таинственности, которым он себя окружил, разогрел интерес к его персоне до невероятной температуры.

— Ничего не понимаю, — горячилась Арина. — За что перевели в наш класс такое безобидное существо? Чего только про него не наговорили! Чуть ли не граф Дракула! А что оказалось на самом деле? Благовоспитанный пай-мальчик! Слышь, Людмилка, а может, он кусается? Или отщипывает от тебя кусочки по-тихому?

Люда только смущенно улыбалась. Что она могла сказать? Она для Исмаилова не существовала точно так же, как и все остальные. Она чувствовала, что он весь сосредоточен только на том, чтобы догнать класс по математике, но у него пока ничего не получается. Каждый урок был для него мукой, если не сказать — пыткой. Антонина пока не вызывала его к доске, но все понимали, что бесконечно так продолжаться не может. Когда-нибудь выйти к доске и прилюдно опозориться ему все-таки придется. Когда палец учительницы скользил по журнальному списку, Сеймур бледнел и даже несколько раз с треском переламывал то карандаш, зажатый в руке, то шариковую ручку.

Конец ознакомительного фрагмента.