История России в лицах. Книга вторая

Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Сборник исторических миниатюр о знаковых фигурах России. Может быть рекомендована для внеклассного чтения в старших классах средней школы или колледжей.

***

Грустно и парадоксально, что для своих современников Ломоносов был прежде всего поэтом. Хотя следует признать, что в сфере русской поэзии он был чисто формальным реформатором: преобразователем литературного языка и стиха, который отчетливо осознавал, что литература не может идти вперед без формальной правильности в языке и стихе, без литературных форм. Но кто читал его академические статьи по этим вопросам? Лишь единицы образованных и заинтересованных в них россиян.

И тем не менее, новейшая орфография тех времен в наиболее существенных чертах создана именно Ломоносовым. Его «Русская Грамматика», его «Рассуждение о пользе книг церковных», «Письмо о правилах российского стихотворства», вместе с практическим осуществлением этих правил в собственном «стихотворстве» Ломоносова, раз и навсегда решили вопрос самого существования русской литературы. То есть сделали то, что в итальянской литературе произошло еще в XIV веке, во французской — в XV — XVI веках, в английской и немецкой — в XVI веке. Это следует помнить тем, кто упрекает Ломоносова в выспренности и холодности его собственной поэзии — для Михаила Васильевича рифмование как таковое имело крайне малое значение.

Впрочем, Ломоносов доказал, что русский язык позволяет писать стихи не только хореем и ямбом, но и анапестом, дактилем и сочетаниями этих размеров, что русский язык позволяет применять не только женские рифмы, но также и мужские и дактилические, позволяет чередовать их в самой различной последовательности. К своему письму о стихосложении он приложил «Оду на взятие Хотина», написанную еще в 1739 году. Впечатление от оды было подобно грому среди ясного неба — она поражала невиданной доселе гармонией, заставляла трепетать сердца, увлекала в выси…

В 1756 году Ломоносов отстаивал — увы, безуспешно! — права низшего русского сословия на образование в гимназии и университете. В 1759 году он составил устав для новых гимназий и Университета, причем опять всеми силами отстаивает права низших сословий на образование.

«Ученые люди, — доказывал Ломоносов, — нужны для Сибири, для горных дел, фабрик, сохранения народа, архитектуры, правосудия, исправления нравов, купечества, единства чистые веры, земледельства и предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом».

Бывший рыбацкий сын, сам рыбак и мореход, знал, о чем так радел. Увы, как хорошо известно, нет пророка в своем отечестве. Считанные единицы сумели в какой-то степени повторить путь «архангельского мужика». Который, как писал Некрасов, «по своей и Божьей воле стал разумен и велик». Поэт, правда, не добавил, сколько высоких персон противилось этой самой воле…

И после смерти нашлись «доброжелатели». Поэт Александр Сумароков, довольно знаменитый в то время, изрек:

— Угомонился дурак и не будет более шуметь!

Наследник престола и будущий император Павел высказался еще категоричнее с «государственной», как ему казалось, точки зрения:

— Что о дураке жалеть, казну только разорял и ничего не сделал…

Не правда ли, в России мало что изменилось с тех времен? Об умерших великих людях по-прежнему можно услышать немало гадостей, хотя это — отнюдь не по-христиански. Но на это мало кто обращает внимание.

А с царем-преобразователем Петром Ломоносова сближает отнюдь не родство по крови, а неистовая любознательность, жажда «объять мыслью необъятное», настоящий, а не показной патриотизм.

Нет, не зря Московский университет назван именем Ломоносова. Великий помор и сам был, можно сказать, первым русским университетом.

По месту и честь.